Любовь и замки. Том 2 - Жюльетта Бенцони 24 стр.


Журнал — лучшее средство в политических спорах, поэтому в Рошкотте занимались именно основанием журнала. Конечно в тайне, ибо даже в Турени нельзя было найти настоящего убежища от исключительно активной полиции.

После споров и сомнений было найдено подходящее название. «Националь» — заголовок, говорящий сам за себя. Что до содержания, в нем соединялись монархические идеи с литературой в духе великого классицизма, дабы не отпугнуть читателей.

Чтобы раздобыть денег, опустошили все запасы, работали секретно, и 3 января 1830 января журнал увидел свет. И не напрасно: в том же году разразилась Революция, рада которой они так старательно трудились.

Герцогиня Дино сохраняла замок за собой еще несколько лет! Потом она подарила его дочери, маркизе Кастеланской, которая передала его своим потомкам, владеющим замком и поныне.


РОШПО Легендарное сражение


После того, как была построена южная автодорога, путники, направляющиеся из Парижа в Прованс, больше не видят за одним из поворотов красивый замок со светлыми стенами, отделанными удивительными по красоте изразцами, что составляет сказочное украшение приютов в соседнем Боне. Взобравшийся на вершину лесистой горы, находящийся на перекрестке дорог из Парижа в Лион и из Мулена в Баль, замок привлекает внимательный взгляд любого, даже самого равнодушного человека, ибо он являет собой прекрасное наследие навсегда ушедших времен великого рыцарства.

Вплоть до 1408 года он назывался Рош-Ноле; по имени города, расположившегося у его стен. Замком успешно владели Тиль, затем Божо и, наконец, Савойский род, прежде чем один из крестоносцев не приобрел этот замок. Его звали Ренье По. Замок принял имя Рошпо и сохранил его до сих пор.

В конце 1395 года тревожный призыв раздался в Европе, достигнув Дижона и даже Парижа: Сигизмунд, король Венгрии, просил о помощи, ибо его королевству, дальнему форпосту христианской веры, угрожали турки. Новый султан Баэзид, прозванный Ильдерим, «молния», что прекрасно отражало его натуру, всегда оставался верным своему имени. После восшествия на престол он уже покорил Сербию. Удобно расположившись на южном берегу Дуная, он серьезно угрожал Сигизмунду.

Призыв нашел отклик: вначале у короля Карла VI, который, как ни странно, в этот момент не был в припадке безумия, а также у его коннетабля Филиппа д'Артуа и маршала Франции Жана Ле Мэнгра де Бусико, который был личным другом Сигизмунда. Вмешался папа, дав благословение на поход, и сердца молодого поколения рыцарства воспламенились отвагой, до такой степени, что даже герцог Бургундский Филипп Арди, дядя Карла V, бывший регентом во время отлучек последнего, увидел в этом походе способ возвысить собственный дом и занять делом своего вспыльчивого наследника, Жана, прозванного Бесстрашным за смелость и скверный характер. В свои двадцать три года он был для отца воплощением кошмара. Турки зададут ему работы, и это будет только к лучшему.

Самые знаменитые рыцари собрались вокруг принца. Среди них — недавние бургундцы: Гийом де Ла Тремуй, его сын Пьер и кузен Ренье По, оба — герцоги Беррийские.

Собравшись в Париже, войско крестоносцев выступило 6 апреля 1396 года и, достигнув Дижона, устроило там пир во здравие бургундцев. Наконец, воодушевленные, они направились в Венгрию, экипированные скорее для празднеств, чем для войны; отметим хотя бы тот факт, что обитатели ближних деревень свободно разгуливали между зеленых сатиновых шатров Жана Бесстрашного. Войско состояло из 2000 рыцарей и их свиты, всего около 10 000 человек. В течение четырех месяцев эта прекрасная молодежь веселилась на пирах и попойках и преследовала девушек. Никто из них не торопился, они ценили то, что имели. Как это турки, эти несчастные животные, не дрожат еще от страха при приближении столь прекрасной, доблестной и благородной армии, которая идет на них ради одного лишь удовольствия надрать им уши?

Ренье По находил, что они даром теряют время. Его влекли сражения. Он отправился в поход не для того, чтобы засыпать каждый вечер под пиршественным столом у принца, он стремился заслужить себе уважение, изрубив всех врагов на кусочки. Надо сказать, что он был несомненным победителем в турнирах и великолепно владел оружием. К тому же, недавно женившись, он был влюблен в свою жену и презирал разврат. Может быть, это был единственный человек среди обезумевшего войска, для которого крестовый поход не был пустым звуком.

Когда армия наконец достигла Буды, Сигизмунда охватило смятение. Эти освободители, казалось, не понимали истинного положения дел: Баэзид — опасный враг, достойный уважения. Короля выслушали с вежливым интересом: тем лучше, если турки храбры; тем большей будет слава победителей. И, не удосужась выслушать дальнейшие разъяснения короля Венгрии, отряд юных смельчаков, потратив, правда, несколько дней на восстановление сил, устремился по направлению к Железным Воротам, увлекая за собой несколько ошарашенного Сигизмунда.

Большинство рыцарей стремились поскорее достичь врага, они рвались в бой с воодушевлением, но когда встретились в Никополе с самим Баэзидом, это был разгром: окруженные тучами хорошо обученных турецких всадников, искатели романтической славы были перебиты как мухи. Четыреста рыцарей остались на поде боя, остальные оказались в плену, во главе с Жаном Бесстрашным.

Но, хотя среди французов было много погибших, еще больше их было у турок, и Баэзид впал в ярость. Тогда, оставив в кандалах двадцать восемь молодых сеньоров, он на их глазах велел перерезать остальных. Кровавая бойня, неописуемый ужас, который уцелевшие наблюдали, стоя на коленях. Затем их препроводили в цитадель де Брус в ожидании выкупа неимоверных размеров, который за них потребовали. Один из них, Бусико, был отпущен, чтобы собрать на выкуп деньга по всему христианскому миру.

Ренье По не питал надежд на спасение. Его семья была небогата и не смогла бы за него заплатить. Тогда он добился аудиенции у Баэзида и хладнокровно попросил убить его. И когда султан объяснил, что рассчитывает на выкуп, тот ответил — он предпочитает лучше умереть, чем обречь на нищету своих близких. Такая смелость удивила султана, ион предложил пленнику, раз тот не может вернуться домой, перейти к нему на службу и даже — жениться на одной из его сестер… Но рыцарь Христов Ренье не соблазняется. Он предпочитает умереть.

— В таком случае, — сказал Баэзид, — ты умрешь, но умрешь, по крайней мере, с оружием в руках…

— Благодарю тебя…

Но что эта за бой? Вооруженный лишь мечом, Ренье должен был сразиться с гигантским, могучим львом, настоящим чудовищем, погубившим уже многих противников. Необходимо было покориться царственной прихоти. Ренье, вернувшись в себе вечером, сотворил долгую молитву и лег спать. Ему приснился сон: необычайной красоты молодая дама, озаренная божественным светом, предстала перед ним и произнесла два только слова: «Бей низко…».

На следующий день состоялся поединок. Зверь был действительно сказочно ужасен, но Ренье вспомнил полученный совет:

— Во имя прекрасной дамы! — вскричал он и ринулся на своего врага, вмиг обрубив ему мечом обе передние лапы. После чего спокойно добил его.

— Ты свободен, — произнес тогда Баэзид, — но я буду жалеть о тебе…

Через несколько месяцев Ренье По вновь увидел жену. Перед ним открылась головокружительная карьера, и ему понадобился достойный замок, каковым и был Рош-Нолэ. Там он и угас в 1438 году, окруженный всевозможными почестями, став главным камергером Бургундии, посланником в Венгрии и одним из первых кавалеров Золотого Руна. Боевой крик: «Во имя прекрасной дамы» стал его девизом.

После него знаменитым в этом роду стал внук героя, Филипп По, чья восхитительная гробница находится теперь в Лувре. Крестник герцога Филиппа Доброго, удачливый камергер, сенешаль и кавалер Золотого Руна, Филипп По, которого небеса одарили редкостным даром красноречия, — его называли Устами Цицерона, — исполнял многочисленные дипломатические миссии своего господина.

В 1450 году он добился нейтралитета Карла VII, когда герцог Филипп оказался перед лицом восстания в подвластных ему городах Ганде и Брюгге, которое грозило немалой опасностью. Он же устраивал все три брака молодого графа де Шароле, уже прозванного тогда Смелым: с Катрин Валуа, умершей до свадьбы, с Изабеллой де Бурбон, которая осталась единственной любовью принца, и, наконец, брак с Маргаритой Йоркской, имевший уже только политические цели. Но королевство Смельчака оказалось эфемерным. После его смерти под Нанси в 1477 году Филипп По, оставив на усмотрение Маргариты Бургундской ее решение о браке с императором Германии Максимилианом, выиграл для себя Францию. За что Людовик XI отблагодарил его: По стал сенешалем Бургундии и воспитателем дофина, будущего Карла VIII.

В 1450 году он добился нейтралитета Карла VII, когда герцог Филипп оказался перед лицом восстания в подвластных ему городах Ганде и Брюгге, которое грозило немалой опасностью. Он же устраивал все три брака молодого графа де Шароле, уже прозванного тогда Смелым: с Катрин Валуа, умершей до свадьбы, с Изабеллой де Бурбон, которая осталась единственной любовью принца, и, наконец, брак с Маргаритой Йоркской, имевший уже только политические цели. Но королевство Смельчака оказалось эфемерным. После его смерти под Нанси в 1477 году Филипп По, оставив на усмотрение Маргариты Бургундской ее решение о браке с императором Германии Максимилианом, выиграл для себя Францию. За что Людовик XI отблагодарил его: По стал сенешалем Бургундии и воспитателем дофина, будущего Карла VIII.

Максимилиан лишил его ордена Золотого Руна, но это уже не волновало Филиппа По, ибо Людовик XI наградил его взамен орденом Святого Михаила, более древним и почетным. Умирая, король доверил своих детей именно Филиппу По. Молодой король был еще слишком молод. Регентшей была его сестра Анна де Боже, «наименее безумная женщина Франции, ибо умных вовсе не существует». Но какой бы умной она ни была, все же она нуждалась в твердой руке, а еще более — в дельном совете Филиппа По,

После смерти в 1493 году Филиппа По замок перешел его брату Гийо, чьи дети наследовали его, пока Анна По, выйдя замуж, не передала его в качестве своего приданого семейству Монморанси. С 1551 по 1640 годы им владели Сюлли. Потом он перешел к Шарлю д'Анженну, затем к кардиналу Рецу, который, увязнув в долгах, продал его.

Революция принесла замку ужасные бедствия, и он пустовал вплоть до 1893 года, когда вдова президента Республики мадам Сади Карно купила его и подарила своему сыну, который посвятил свою жизнь восстановлению этой прекрасной обители, около которой, недалеко от Ноле, он увидел однажды своего знаменитого предка Лазаря Карно. После этого знамения Рошпо остался в почтительных и внимательных руках семейства Карно.


САВЕРНЬ Действующие лица дела о колье


Замок Савернь, начиная с XIII века, был летней резиденцией принцев — епископов Страсбургских и познал многих правителей. Он постепенно утратил положение сильного замка времен Возрождения, став слабым подобием Версаля, который притягивал взгляды и желания всей Европы.

Расширенный и украшенный кардиналом Фурстенбергом, достроенный к 1720 году по указке посоха — может, лучше сказать, жезла? — кардинала Армана-Гастона Рогана, разбившего рядом прекрасный парк и, благодаря Роберу де Котту обладающий великолепными интерьерами. Это восхитительное сооружение позволило кардиналу, не краснея, поистине с королевским хлебосольством принимать польскую принцессу Марию Лещинскую, которую он, по доверенности; соединил с королем Людовиком XV в соборе Страсбурга.

Юная принцесса в крайней бедности жила со своими родителями до тех пор, пока королевский выбор не пал на нее. Она с восхищением осматривала дворец, но больше интересовалась бедняками Саверни, за которых она заступалась с мягкой настойчивостью. А кардинал Арман-Гастон прославился тем, что первым принимал новую королеву Франции.

Почти пятьдесят лет спустя в Саверни жил кардинал Роган, но уже другой, это был внучатый племянник нашего кардинала, кардинал Луи-Рене, который, как и его предшественник, имел в 1770 году привилегию принимать в качестве старейшины эрцгерцогиню Марию-Антуанетту, приехавшую, чтобы выйти замуж за будущего Людовика XVI.

Насколько кардинал Арман-Гастон был прелатом старой школы, настолько его внук был современным и совсем непохожим на церковного человеком. Хорош собой, немного набожный, но очень светский, воспитанный и умный. Вольтер, знавший его, опроверг легенду, сделавшую из него умственно отсталого человека; тонкий дипломат, он страстно любил охоту, искусства, литературу, а еще больше — красивых женщин. Будучи человеком благородным, он скрывал под гордым видом свою маленькую слабость, которая привела его к поражению в знаменитом деле с королевским колье.

Посол Франции в Австрии в 1772 году, он не достиг никаких успехов. Набожная императрица Мария-Терезия не оценила этого прелата-посла, фривольные нравы которого и светские привычки шокировали ее. Письма, написанные ею к дочери, Марии-Антуанетте, ставшей женой

французского дофина, передают это. Она пишет только «об этой неприятной теме», об этой «дырявой корзине» и этом «неисправимом уме», и мало-помалу слова эти проникают в сердце юной принцессы. Образ любезного юного прелата, так почтительно принявшего ее в Страсбурге, затуманивается и меркнет, превратившись в образ человека, достойного лишь ненависти. А письмо, настоящее или подложное, прочтенное у госрожи де Барри, в кото-

ром посол смешно описывал императрицу в истории, связанной со вторым разделом Польши, окончательно сделало из Марии-Антуанетты закоренелого врага кардинала. Это было плохо еще и потому, что она скоро стала королевой. В это время Луи-Рене был отозван во Францию, получил титул главного французского священника и жил в состоянии полунемилости, которую он очень плохо переносил. На самом деле он был страстно влюблен в женщину, которая его ненавидела, еще со дня ее приезда в Страсбург.

Почти все время он живет в Страсбурге, главным образом в Саверни. Увы! В ночь на 8 сентября 1779 года вспыхивает пожар, поглотивший большую часть замка. Принц-епископ был вынужден покинуть свои апартаменты в одной ночной рубашке. Буквально на следующий день он начинает ремонт, а также новое расширение замка. Юный двадцатипятилетний архитектор Салин де Монфор спроектировал здание.

Самая древняя часть замка была спасена, кардинал в теплое время использовал свое положение, чтобы следить за работами, стоившими целого состояния, и принимать друзей.

Среди последних была маркиза де Буланвийер, происходившая из старинной семьи. Дочка богатейшего финансиста, маркиза была уже немолодой и страдала от ревматизма. В начале лета 1781 года она приехала в Страсбург на консультацию к человеку, о котором говорила вся Европа, магу и целителю Калиостро, проводившему курс лечения. Калиостро вылечил кардинала Рогана от хронической астмы и лечил многие известные семьи.

Несколькими годами раньше госпожа де Буланвийер, подобрала на дороге маленькую нищенку, очень милую и хрупкую, сказавшую, что она родственница короля Генриха II, что оказалось правдой. Жанна де Сен-Реми де Валуа происходила от Анри де Сен-Реми, внебрачного сына Генриха II и Николь де Савиньи, и в ее венах текла королевская кровь, о чем она говорила при каждом удобном случае.

Выйдя замуж в 1780 году за бургундского офицера Николя де Ла Мотта, новая «графиня де Ла Мотт-Валуа», а она называла себя именно так, была интриганкой по рождению, но умела нравиться людям. Поэтому некоторое время спустя после своей свадьбы она стала любовницей друга детства своего мужа, некоего Рето де Вилета, казалось, обладавшего всеми талантами. Среди последних были и. талант писателя и легкость рисунка, позволившая ему сделать карьеру фальшивомонетчика.

«Граф» не был ревнивцем, поэтому вначале лета 1781 года они втроем направились в Страсбург, но не для того, чтобы осмотреть достопримечательности, а чтобы найти госпожу де Буланвийер, у которой они надеялись получить финансовую помощь. Они были на мели.

Маркиза была счастлива, видя свою протеже, которую она потеряла из вида уже давно. Она приняла двух мужчин, сопровождавших ее, и всех вместе представила кардиналу де Рогану, оказавшему им гостеприимство. Жанна была слишком красива для того, чтобы такой безнаказанный охотник за женщинами, которым был кардинал, оставил ее без внимания. Она была очень грациозна и обладала невероятным темпераментом. Наконец принадлежность к фамилии Валуа, безо всякого стеснения позволявшая ей обращаться к королеве просто «кузина», — все это сказалось магически на ее роли в этой истории. Одним летним вечером 1781 года в Саверни собрались все те, кто четырьмя годами позже пошатнет французский трон, бросит тень на честь королевы и отправит принца церкви в Бастилию по обвинению в воровстве и оскорблении Их Величеств, а также разыграют один из самых отвратительных скандалов в истории Франции,

То, что госпожа де Ла Мотт имела «склонность» к кардиналу, не вызывало никакого сомнения, особенно то, что вскоре она проникла в тайны молодого человека, которого считала сказочно богатым, но у которого не было больших денег. Это было несложно; достаточно было намекнуть главному священнику Франции, что она может открыть перед ним двери в Версаль. Он, рассказывая ей о своем бессилии, поведал свою грустную историю, из которой Жанна быстро узнала правду. Теперь простодушный влюбленный был в ее руках.

Назад Дальше