Но даже это не убило ее! Горели злобой глаза на морде, заменявшей у существа лицо, из медленно затягивающейся раны сочилась темная вязкая жидкость, похожая на смолу, а длинные конечности, в два раза превышающие человеческие, продолжали атаковать. Костлявые пальцы впились в щит Ивара, последовал рывок — и молодой викинг лишился щита.
Леденящей волной накатил страх. Выставив перед собой меч, Ивар застыл, а внутри зрело осознание неотвратимости собственной смерти. Он был беззащитен. Оставалось только умереть.
Раздавшийся прямо над ухом яростный рев вывел его из оцепенения. Глаза Кари, на щеке которого алело пять параллельных порезов, побагровели. Щитом он сшиб на землю одно из порождений черного замка, отбросил меч и с голыми руками бросился на других.
Испуганный визг ударился о стены замка и отразился эхом, когда берсерк одним движением ухватил тварь за ноги и разорвал пополам. Следующей он раздавил ребра, еще одной сломал обе руки. Прочим воинам оставалось только перерубать костлявые шеи обитателей рва.
Ярость оставила Кари, и он в изнеможении сел, бессмысленным взглядом шаря по траве, на которой громоздилось не менее десяти обезглавленных уродливых тел. С мягким шипением они оседали, превращаясь в черную слизь, которую медленно впитывала земля.
К тому моменту когда от драккара подоспела подмога во главе с Эйриком, от страшилищ не осталось даже следов.
— Чем это вы тут занимались? — полюбопытствовал Нерейд, глядя на соратников, которые рядком сидели прямо на земле, на их изодранную одежду и порезы, украшающие руки и лица. — С кошками дрались?
— Тебе бы таких кошек! — огрызнулся Торир. — Ты бы как раз за мышку сошел…
Эйрик был спокоен и деловит.
— Что происходит, конунг? — спросил он. — Мы штурмуем этот замок?
— Да, — кивнул Хаук, поднимаясь с земли. — Его хозяин отказался угостить нас пивом!
Викинги недовольно заревели. А Ивар все никак не мог взять в толк — как же они собираются взобраться на высокие стены. Лестниц на корабле отродясь не водилось, а сколачивать их на месте — дело долгое, не для нетерпеливых морских удальцов, которые не привыкли к длительным осадам. Можно, конечно, забросить верёвки, но где взять настолько длинные и прочные? Стена тут каменная, и чуть ли не в полтора раза выше, чем в Апардьоне…
Сомнения его развеял конунг, который подошел к Ториру и спросил:
— Ты готов?
— Да, клянусь рукой Тюра! — кивнул тот, вскакивая, и схватил в руки топор. Не свой, а один из обычных боевых топоров, которых на драккаре было много. Только сейчас Ивар обратил внимание, что изрядное их количество было принесено воинами, пришедшими с Эйриком. — Надеюсь, нас никто не попотчует стрелой с этих стен?
— Вряд ли, — покачал головой Арнвид. — Людей там нет!
— Не важно. Все будем делать по правилам.
По знаку Хаука двое викингов с тяжелыми большими щитами встали перед Ториром. Так, втроем, они и двинулись к черным стенам, возвышавшимся по другую сторону разоренного рва.
Замок никак не реагировал на подготовку к штурму. Никто не показывался на стенах, безлюдны и тихи были башни. Хозяин укрепления тоже ничем не проявлял себя, как будто удаль северных храбрецов вселяла в него страх.
Щитоносцы остановились на самом краю рва, одновременно опустились на одно колено. Оставшийся неприкрытым Торир сделал резкое движение рукой, и тут же присел. Раздался жужжащий звук, точно по воздуху летел шмель размером с собаку, затем глухой удар. В нижней части подъемного моста, вонзившись в дерево на половину лезвия, торчал брошенный топор.
Торир метал их с такой силой, что глаз успевал уловить только смазанное движение. Взблескивало на солнце лезвие, и сталь со стуком впивалась в доски. Вскоре два ряда топоров создали нечто вроде лестницы, поднимающейся до самого верха ворот. Еще выше был камень арки, почти в человеческий рост, и вогнать туда железо смог бы разве только сам Тор.
Но это препятствие конунга, похоже, не смущало.
— Вперед! — приказал он. — Даг, за мной!
Вдвоем, без щитов, они преодолели ров и принялись ловко, хватаясь за топорища, подниматься по воткнутым в подъемный мост топорам. Быстрее, чем кошки на дерево, они взобрались до места, где созданная трудами Торира лестница кончалась.
— А как они выше полезут? — спросил Ивар у Нерейда, который вооружился луком и напряженно вглядывался в бойницы надвратных башен.
— Увидишь, — ответил тот непривычно серьезно, не отводя глаз от замка.
Хаук некоторое время стоял неподвижно, утвердившись на последних двух топорах и припав к стене, а затем резко взмахнул рукой, и вверх полетела веревочная петля. Вот она обвилась вокруг одного из зубцов, свесив вниз длинный хвост.
— Стреляйте! — завопил Арнвид, но Торир с Нерейдом уже и так вскинули луки. В бойнице правой от ворот башни возникла мощная, закованная в черное фигура. Стрелы свистнули и бессильно отскочили от брони хозяина замка.
— Задница Фенрира! — выругался кто-то из викингов.
Черный Рыцарь высунулся в бойницу, занося для броска короткое копье. Хаук был перед ним как на ладони, тут не промахнулся бы даже ребенок.
Гигант издал торжествующий рев. Ивар вздрогнул, остро, болезненно ощущая, что сделать ничего нельзя, что конунг обречен. Даже если рана от копья будет неопасной, никто не выживет, сорвавшись с такой высоты…
Вскинув руки, что-то нечленораздельное выкрикнул Арнвид. В его крике звучала истовая надежда, а сорвавшаяся с ладони эриля руна пылала огненно-алым. Точно пламенный мотылек, летела она к замку, но медленно, слишком медленно…
Черный Рыцарь метнул копье, которое неумолимо должно было вонзиться в бок замершему в неустойчивом равновесии конунгу.
Дружный вопль вырвался из глоток викингов. В то самое мгновение, когда смертельный снаряд покинул руку хозяина замка, но еще не поразил цель, Хаук что есть силы оттолкнулся от стены, повиснув только на веревке. Разочарованно проскрежетав о дерево, копье полетело вниз.
И в этот момент достигла цели руна Арнвида.
Черного Рыцаря опутало паутиной алых молний. Внутри нее заворочалось нечто темное, бесформенное. В зазвучавшем крике вновь не было ничего человеческого, но на этот раз в нем отчетливо слышались страх и отчаяние…
Зажимая уши ладонями, чтобы хоть как-то спастись от разрывающего голову звука, Ивар рухнул на колени. Пылающая огнем фигура хозяина замка отшатнулась от бойницы, его силуэт исчез. Крик ослаб, и Хаук, которого воплем мотало, как листок на ветру, ловко и быстро полез вверх.
За ним последовал Даг.
Ивар ощутил, как его трясут за плечо. Поднял глаза и наткнулся взглядом на белое от бешенства лицо Эйрика. Тот что-то орал, указывая в сторону огромных ворот, но оглохшему Ивару казалось, что губы Две Марки едва шевелятся.
— Что? — спросил он, не слыша собственного голоса.
— За ними! Быстрее! — Звук обрушился с неожиданной силой, Ивар застонал от боли в голове и, чтобы избавиться от нее, поспешно вскочил и помчался к воротам.
Вогнанные в доски топоры были холодны на ощупь. Они поскрипывали под весом молодого воина, но держали прочно. И только взобравшись до половины высоты, Ивар вдруг осознал, что именно он делает. Руки мгновенно стали ватными, ноги затряслись, и неудержимо захотелось посмотреть вниз, туда, где так далеко разверзлась пасть рва…
— Чего заснул, как ворона на ветке? — зло рявкнул снизу Нерейд. — Будешь стоять — стрелой в задницу подгоню!
Уже ощущая впивающееся в мягкое место острие, Ивар заспешил вверх. Когда топоры закончились, он едва не сорвался и, только ухватившись за веревку, испытал небольшое облегчение.
Перевалившись на гребень стены, он некоторое время лежал, будучи не в силах отдышаться. И лишь потом двинулся к зияющему входу в одну из надвратных башен, в котором, судя по всему, и скрылись Хаук со спутником.
Внутри башни было ужасающе, неправдоподобно холодно. Черные стены, похоже, отражали солнечное тепло. Чувствуя, как растекается по коже предательская дрожь, а пот на лице схватывается морозной корочкой, Ивар поспешно выбежал во двор замка.
Конунг был здесь. С поднятым мечом он замер посредине широкого, замощенного черными плитами пространства, лежащего между воротами и зданием, которое стояло в центре укрепления. Оно походило на огромную башню, под чудовищной тяжестью вросшую в землю почти полностью. Виднелась только ее вершина высотой в два человеческих роста, увенчанная кольцом иссиня-черных каменных зубцов, напоминавших уродливый венец. Над ним клубилось облако лилового тумана, до отвращения жирного и живого. Оно корчилось, становясь похожим то на череп размером с сарай, то на переплетение множества щупальцев, то на огромный бездонный глаз…
Смотреть на него было неприятно.
Смотреть на него было неприятно.
А напротив конунга, тяжело, с присвистом дыша, застыл хозяин замка, доспехи его были так же черны, но пятна гари были заметны даже на вороненой стали. В руке исполин держал короткую массивную булаву — шипастый шар устрашающих размеров.
— Хорошшоо, сами пришли, — просипел Черный Рыцарь и тут же атаковал. Взметнулась булава, и ударила туда, где только что был Хаук.
С грохотом треснула каменная плита, в стороны посыпались осколки. В недрах земли что-то глухо заворочалось, замок содрогнулся, точно смертельно раненное животное.
Хаук ловко зашел в бок противнику и вонзил меч в одно из горелых пятен. И несокрушимая до сих пор броня треснула, как яичная скорлупа. Клинок вошел в тело исполина почти на локоть.
— Ты смог… — пророкотал Черный Рыцарь со странным облегчением и повалился навзничь.
Глава 6 ПЬЯНСТВО И БОЙ
Черная булава истаивала, исходя уже знакомым Ивару дымом. За спиной удивленно сопел перебравшийся через стену Нерейд, конунг склонился над поверженным противником, а тело того стремительно менялось.
Черный доспех вспучился, словно изнутри его разрывало нечто мощное, рвущееся наружу, затем со скрежетом лопнул и принялся расползаться, как гнилая кожа.
Обнажившаяся плоть была лишена одежды и предстала взглядам викингов во всей отвратительной наготе.
Когда-то Черный Рыцарь был человеком. Теперь же его тело состояло из двух разных половин: правая лучилась неестественной, снежной белизной. Кожа была чистой, без единого пятнышка, черты лица поражали совершенством. Левую же покрывало месиво черных шевелящихся волосков, а звериная, дикая харя внушала страх.
Широченная грудь в последний раз поднялась и опустилась, и то, что скрывалось под черными доспехами, умерло…
Замок содрогнулся. Лиловое облако с истошным визгом втянулось в землю, а стены и башни постепенно стали принимать свой прежний облик. Выпучив глаза, Ивар смотрел, как сползает с них чернота, как обнажается под ней обычный серый камень. Стены стали вроде чуть ниже, в них обнаружились выбоины и проломы, оставленные безжалостным войском времени, перед которым не устоит ни одно укрепление.
Центральная же башня медленно, со скрипом и скрежетом начала выдавливаться из-под земли, будто исполинский, стремительно растущий после дождя гриб. Каменные плиты под ногами ходили ходуном, и молодому викингу понадобилось приложить немало сил, чтобы не упасть.
Когда пляска стихий закончилась, Ивар с удивлением обнаружил, что жив. Рядом были соратники, целые и невредимые, а укрепление вокруг было мощным и очень древним, но лишенным любых признаков злого колдовства.
Тело того, кто правил здесь многие годы, наводя ужас на окрестности, исчезло с каменных плит двора, которые потеряли гладкость и черный цвет…
— Откройте ворота! — приказал конунг, пришедший в себя быстрее всех.
Заскрипели ржавые вороты, с лязгом стали разматываться толстенные цепи. Подъемный мост опустился, лег поперек рва, словно высунутый язык великана. Медленно, точно нехотя, разошлись тяжелые, окованные стальными полосами створки.
Первым на потемневшие от времени, источенные жучками доски моста вступил Арнвид. Он шел медленно, и мост скрипел и стонал под ногами эриля.
— Сколько же лет этому строению? — вступив на выложенный камнем двор, сказал он. — Если бы не колдовство, то все тут давно бы развалилось!
— Он был силен, этот Черный Рыцарь, — кивнул конунг. — Но нам все же удалось его сразить!
Вслед за эрилем толпой, галдя и переговариваясь, повалили викинги. Несколько человек во главе с Вемундом отправились обыскивать замок.
— Осторожнее! — крикнул им вслед Арнвид. — Тут еще могут остаться колдовские сюрпризы!
Но его, похоже, никто не услышал. Воинов охватила страсть к грабежу.
Ивар неожиданно ощутил, что ноги дрожат от усталости и напрочь отказываются держать тело — не каждый день приходится сражаться с волшебством и взбираться на высокие стены замков. Едва хватило сил добрести до подножия ближайшей из башен и присесть в тени. Камень приятно холодил сквозь кольчугу, мягко, исподволь наваливалась дремота…
— Там! Там! — Истошный вопль выскочившего во двор Вемунда заставил Ивара чуть ли не подпрыгнуть. Еще до того, как он осознал, что делает, пальцы сомкнулись на рукояти меча.
— Что? — спросил мгновенно подобравшийся Хаук, а Арнвид тревожно нахмурился.
— Подвал! — выпалил тяжело дышавший Боров, который, похоже, совершил немалую пробежку. Брюхо его тяжело колыхалось, глаза безумно блуждали. — Огромный! В нем бочки — рядами! С пивом! И копченого мяса — навалом!
— Надо проверить, можно ли его есть, — глубокомысленно заметил эриль, оглаживая блестящую под солнцем лысину.
— Наверняка можно, — ухмельнулся Хаук. — Не стал бы Черный Рыцарь морить себя голодом. Сегодня — пируем!
— Конунгу — слава! — восторженным криком ответили дружинники.
Ивар тяжело вздохнул.
Костры разожгли прямо во дворе замка, на потрескавшихся каменных плитах. Не для тепла или готовки, а для света — что за веселье пировать в темноте? Дрова пришлось таскать издалека, через всю вырубку, но никто не жаловался. Пир — так пир, чтобы на всю ночь…
В бочонках, спрятанных в подвалах Черного Рыцаря, оказалось отличное пиво, причем в огромном количестве. На поверхность выволокли два десятка немаленьких бочек, а сколько их еще таилось во тьме подземелий — не сосчитал бы за весь день и целый выводок эрилей.
Пиво пенилось в деревянных кружках, и многие облизывались, глядя на хмельной напиток, но конунг медлил начать пир, а выпить ранее предводителя дружины — нанести ему смертельное оскорбление.
— Воины! — Хаук поднялся. Блики от пламени костра бегали по его блестящим волосам, делали розовым всегда бледное лицо. — Сегодня мы свершили невозможное! Наша удача оказалась больше, чем удача мерзкого колдуна!
— Слава конунгу! — услышал он в ответ. Хаук нахмурился и покачал головой.
— Нет, не мне вы должны возгласить славу! А богам, которые наполнили наши сердца храбростью, а тела — силой! Восславим Одина — Водителя Ратей!
— Восславим! — с такой мощью грянули мужские голоса, что камни старого замка тряхнуло.
— Восславим Тюра — Покровителя Воинов! — И Хаук щедро плеснул из кружки в огонь. Поленья обиженно затрещали.
— Восславим! — Викинги с таким энтузиазмом последовали примеру предводителя, что едва не затушили костры. Пламя померкло, пространство между стенами погрузилось в полутьму.
Конунг поднес кружку к губам. Пенная струя полилась ему в горло. Ивар сделал первый глоток. Пиво было непривычно чистым и крепким, без привкусов и примесей. От него на языке оставался приятный горьковатый вкус, а выпив кружку, хотелось тут же взяться за вторую.
Как оказалось, подобное желание овладело не только им. С треском вышибались донышки у бочонков. Когда кружки были вновь полны, встал эриль. Уже первые такты произносимой им висы заставили галдящих викингов примолкнуть:
Щуплый и лысый, Арнвид в этот момент казался неожиданно величественным. За плечами его словно соткался плащ из тьмы, прошитый шнурами из огня, а голос обрел мощь и звучность.
Хвалебную вису запили пивом, и после второй кружки Ивар ощутил вдруг жуткий голод. Руки сами потянулись к лежащему на блюде копченому мясу. Покрытое жиром, коричневое, оно казалось в этот момент особенно аппетитным.
Чуть не захлебываясь слюной, Ивар вонзил зубы в окорок. Рядом отчаянно чавкали соратники. Самые ретивые вновь наполняли кружки. Пир обещал быть веселым.
Пиво лилось рекой, в полутьме блестели веселые ухмылки, слышались взрывы хохота и выкрики, все более и более несвязные. Многие говорили одновременно, совершенно не слыша собеседников, а наполняли кружки и опрокидывали их в себя и вовсе поодиночке.
После четвертой кружки пива Ивар почувствовал, что в голове зашумело, а в глазах начинает слегка двоиться. Он попробовал подняться, но обнаружил, что сделать это почему-то очень сложно. Встав-таки на ноги, Ивар не без труда побрел во тьму, туда, где должна была находиться стена замка.
Стену он обнаружил, только врезавшись в нее лбом. Из глаз посыпались веселые искры, вокруг стало светло. Ивар увидел в трех шагах Торира, который отошел от костров по той же надобности. Топор в Глазу стоял, широко расставив ноги и покачиваясь, и от него доносилось мощное равномерное журчание.
Сделав свое дело, Ивар вернулся к костру и, попытавшись налить еще пива, обнаружил, что стоящий рядом бочонок пуст. Попытки вытрясти из него хотя бы каплю ни к чему не привели.