— Можем и потанцевать, если приглашают.
Тот, что постарше, протянул мне руку. Я поднялась, несколько разочарованная. Мне больше понравился тот, что помоложе.
После танца они попросили разрешения перебраться за наш столик. Мы не возражали. А что? Может, это и есть та самая встреча, о которой мечтают все одинокие женщины.
— Минуточку, милые дамы, — произнес тот, что постарше, и ненадолго исчез. Появился он через пару минут с двумя розами и вручил их нам с Еленой.
— Давайте знакомиться, — предложил он. Мы с Ленкой назвались.
Сам он представился Евгением Петровичем, добавив при этом:
— Можно просто Женя, если вы, конечно, не возражаете. Мы не возражали.
Второго звали Анатолием.
Теперь я уже не жалела, что мы отправились к черту на кулички. Вечер получился просто потрясающий. Ленка с Анатолием пили гораздо больше, чем мы с Евгением. Оказалось, он тоже за рулем.
Подруга моя основательно окосела и то и дело хихикала без особого смысла. Толик, скажем прямо, не отставал.
Евгений Петрович слушал их болтовню, снисходительно улыбаясь, потом сказал:
— У меня к дамам предложение.
Мы уставились на него, ожидая продолжения.
— Давайте исчезнем отсюда и завалимся в одно классное место, где можно искупаться, даже без купальников.
Звучало соблазнительно. Чисто женское любопытство — «а во что это выльется?» — сразу заговорило во мне. Но я была не настолько пьяна, чтобы сразу купиться.
А вот Ленка, как ни странно, — обычно она не приветствует случайные знакомства, — похоже, купилась.
— Тань, а может быть, правда, поставить твою «девятку» и отправиться купаться?
— По-моему, нам пора домой. Тебе не кажется? Поздно уже.
Ленка обиженно надула губы и пожала плечами.
* * *Мы вышли из кафе все вместе. Я открыла дверцу своей «девятки» и села за руль. Подружка моя все никак не могла наговориться с новым знакомым, а Евгений Петрович стоял около моей машины и все уговаривал продолжить вечер.
Я покачала головой и повернула ключ зажигания.
— Е-хо-хо-хо, — пропела моя «девяточка», вовсе не собираясь заводиться. Я попробовала подгазовать — безрезультатно.
— Вот, черт! — выругалась я. — Аккумулятор, что ли, сел? — Попробовала завести машину еще раз, не получилось.
Евгений Петрович, который уже собирался сесть в свою машину, захлопнул дверцу и подошел ко мне.
— Проблемы, Танечка?
— Похоже на то. Не заводится.
— Откройте-ка капот.
Я дернула ручку замка капота на себя и вышла из машины.
Евгений Петрович, не заботясь о том, что может испачкать костюм, поднял капот и внимательно принялся изучать внутренности моего автомобиля. Ничего особенного он не сделал, просто потрогал какие-то проводки. Зашел сзади, присел, повозился. Потом опять к проводочкам вернулся.
— А ну попробуй теперь, Танюш.
Я села за руль, только повернула ключ зажигания, и… моя ласточка завелась с полпинка. Чудеса да и только!
— Вы просто добрый волшебник. И что же это было?
— Да так, ерунда, мелочь. Не забивай себе голову.
Елена с Анатолием, втайне надеясь, что машина так и не заведется, наблюдали за тем, что происходит, продолжая болтать. Уж очень им хотелось продолжить вечер.
— Теперь вы моя должница, Танечка, и так просто не отделаетесь, — пошутил Евгений Петрович. — Не дадите же вы умереть от скуки двум порядочным одиноким мужчинам. Тем более здесь совсем недалеко. И не потребуется «Антиполицаем» закусывать. На девичью честь посягать не будем, — приложив руку к сердцу, шутливо закончил он.
Я улыбнулась. Вот умеет мужик по ушам ездить.
— Ладно, считайте, что уговорили. В какую сторону ехать?
— За моим автомобилем. А чтобы не потерялись по дороге, я к вам своего друга посажу.
Все сели, я уже собралась отпустить педаль сцепления, но, взглянув в зеркало заднего обзора, вспомнила, что собиралась протереть заднее стекло и забыла.
— Минуточку, ребята. — Я поставила рычаг переключения скорости в нейтральное положение и вышла с тряпкой из автомобиля.
Под ноги попалось что-то мягкое. Я даже испугалась. Но это оказалась обыкновенная масляная тряпка, которая валялась на асфальте.
И тут меня осенило. Я поняла, почему не заводилась моя машина. Они заткнули выхлопную трубу. Вот так. Сигнализацию на объем надо включать даже в людных местах. Наш новый друг без труда это обнаружил. Вот только почему не сказал.
Он сам уже вылез из «мерса» и, улыбаясь, направился ко мне.
— Ну вот, Танечка, вы сами нашли «неисправность». Кто-то над вами подшутил, наверное. Не слишком удачно, правда? Я не хотел портить вам настроение. В общем-то, это мелочь.
— Ни фига себе! Мелочь! Да они, гады, меня сегодня уже достали! Ну попадутся они мне на узкой дорожке!
— Кто вас так сильно рассердил?
Я махнула рукой, не желая посвящать его в подробности истории с преследованием. Зачем? Но настроение у меня здорово испортилось.
Впрочем, никто этого не заметил. Ленка с Анатолием всю дорогу проворковали, как два голубка.
* * *А дачка Евгения Петровича, куда он привез нас в тот вечер, оказалась совсем не хилой. Милый такой коттеджик о двух этажах, да еще с жилой мансардой. Камин, сауна, даже бассейн, правда, совсем крошечный, но все же!
— Ах, какие славные ребята, — приговаривала Елена, вытягиваясь на постели в комнате, которую нам с ней любезно предоставил Евгений Петрович. — Правда, Тань?
Я не очень торопилась разделить ее восторги. По мне, так если все слишком хорошо, то это тоже плохо.
— Наверное, — буркнула я, вспомнив почему-то последнее высказывание моих магических косточек насчет не очень искренних поклонников, и тоже улеглась.
Наш разговор происходил, наверное, около четырех часов утра, после ночного купания, курицы гриль и немалой дозы спиртного.
Проснулись мы часов в десять. Солнце уже беспощадно палило. В доме было тихо, вкусно пахло кофе и жареной картошкой.
Мы спустились вниз. Анатолий хозяйничал в кухне.
— Доброе утро! Проснулись, девочки? А я уже завтрак сготовил.
— Привет. А где твой друг?
— А он по делам уехал, скоро вернется. И вас будить не велел.
Ленка на это заявление никак не прореагировала. Усевшись в плетеное кресло около стола, она взяла из вазы яблоко и с аппетитом принялась за него. Но я возмутилась:
— Это как же он мог так поступить? А если меня с работы уволят за прогул?
— Так Леночка сказала, что вам с утра никуда не надо, — искренне удивился Анатолий.
Ну и болтливая же у меня подруга. Прямо-таки находка для шпиона. Я кинула на нее уничтожающий взгляд.
— А что тут особенного, Тань? Все равно тебе с утра за руль нельзя было.
В этом она была права, конечно. И хоть пили мы в основном коктейли, но уж больно поздно улеглись в постель.
* * *Вскоре вернулся хозяин особняка. Очень даже вовремя: мы как раз уселись за стол.
— Привет честной компании, — как-то не очень весело сказал он.
— Что-нибудь случилось, Евгений? — спросил его приятель.
— Давайте завтракать, расскажу по ходу дела… Представляете, приезжаю в офис, а у меня на автоответчике сообщение: близкая подруга моей покойной матери трагически погибла. Ее убили. За что можно убить старушку, которая в жизни никого дурным словом не назвала?
Мы все трое выразили ему соболезнования, а он продолжал:
— Почему она на этом пустыре оказалась? Ума не приложу. Там даже не пустырь, а заросли какие-то.
И тут я вспомнила заметку, которую читала еще вчера утром, про убитую старушку в диком парке. Любопытный расклад получался: об этом уже газеты раструбили, а он не знал. Тревожный звоночек зазвенел у меня в мозгу. В памяти опять всплыли высказывания моих двенадцатигранников. Мне даже захотелось бросить косточки еще раз. Но не бежать же прямо из-за стола в свою машину.
Прошло еще несколько минут, и я, — может, подсознательно желая успокоить себя, — стала размышлять: разве я каждый день читаю эти дурацкие газеты, которые воруют друг у друга информацию? Дудки. К тому же там наверняка изменена фамилия старушки. Разве не могли люди, которые поглощены своим горем, напрочь забыть о каком-то знакомом, мать которого была подругой покойной? Еще как могли. А кости, возможно, имеют в виду кого-то совсем другого.
— Одним словом, был я в милиции, узнавал, как расследование идет, и понял — толку там не будет. Убийц они не найдут. Они и не скрывают этого. Дело это, как менты выражаются, — висяк. Так-то вот, ребята. Хрупкая штука — жизнь человеческая, — Евгений грустно вздохнул и отхлебнул кофе.
Мы трое молчали, не зная, как себя вести. А он продолжал:
— Сегодня ее хоронят. Я поеду. Вы уж не обессудьте, что опять покину вас. Но вы можете здесь отдыхать, сколько хотите. Я не знаю, когда вернусь. Я решил найти убийцу старушки во что бы то ни стало. Для меня это, можно сказать, дело чести. Надо же кому-то за правду бороться. — Мы с Ленкой закашлялись одновременно и переглянулись.
Мы трое молчали, не зная, как себя вести. А он продолжал:
— Сегодня ее хоронят. Я поеду. Вы уж не обессудьте, что опять покину вас. Но вы можете здесь отдыхать, сколько хотите. Я не знаю, когда вернусь. Я решил найти убийцу старушки во что бы то ни стало. Для меня это, можно сказать, дело чести. Надо же кому-то за правду бороться. — Мы с Ленкой закашлялись одновременно и переглянулись.
— Вы что, девочки?
— Ничего. Просто не в то горло кофе попал, как говорится.
И тут Ленка, можно сказать, предала меня:
— А вы знаете, Евгений Петрович, наша Таня — очень талантливый и перспективный детектив. Не было еще такого дела, которое она бы не распутала. Надеюсь, вы слышали про Татьяну Иванову?
Я ее убить была готова. Мне вовсе не улыбалось искать убийц этой старушки, которую скорее всего пристукнули какие-нибудь хулиганы или воры: понадеялись разжиться парой сотен из ее скромной пенсии. Даже человек, далекий от поисков преступников, может себе представить, как трудно в городе с почти миллионным населением вычислить таких типчиков. Особенно если они нигде раньше не засветились. Дело представлялось мне действительно бесперспективным, и, если я за него возьмусь, как бы мне не сесть в лужу. Прощай тогда моя безупречная репутация.
Теперь наступила очередь наших новых друзей удивляться:
— Ты серьезно, Леночка? Это правда, Танюша?
Я кивнула.
— Какое везение. Я надеюсь, ты не откажешь другу?
Вот так. Ни больше ни меньше. Я молчала, судорожно соображая. В таком дурацком положении я оказалась впервые. И отказать неудобно, и о деньгах не знаю, как заговорить. С одной стороны, мы на полную катушку воспользовались его гостеприимством: винцо там, курочка, аренда помещения опять же. Но с другой — работать за спасибо ох как скучно.
Он, надо сказать, сразу правильно понял мое замешательство:
— Я знаю, что частным детективам платят солидный гонорар. Пусть тебя это не смущает. Назови сумму, я готов заплатить.
— Но мне надо бы подумать, — промямлила я только для того, чтобы хоть что-нибудь сказать.
— Таня, я безумно рад, что мне так повезло. Не откажи, голубушка. Я в долгу не останусь.
— Но я беру двести долларов в сутки плюс текущие расходы. Можно с вычетом ночных коктейлей, — слабо улыбнулась я.
— Прекрати об этом. Не надо меня обижать. Так что? По рукам?
Не дожидаясь ответа, он открыл барсетку, достал солидную пачку «зелененьких» и отсчитал мне тысячу баксов:
— Это аванс. Остальное, когда найдешь убийц. Я им своими руками головы оторву.
Насчет голов — его личные трудности. Но, в принципе, я его зауважала. Я тоже люблю, когда правда торжествует.
Глава 3 Пустые хлопоты
Я решила поехать с Евгением на похороны. Не зря ведь говорится: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Поэтому посмотреть на близких старушке людей мне не помешает. А может быть, даже и поможет. Присмотрюсь, прикину, кто и как на ее смерть реагирует.
Елену и Анатолия мы подбросили до остановки и оставили без свидетелей решать вопрос, стоит ли им продолжать знакомство. Похоже было, что они настроены решить это положительно. Впрочем, у меня теперь имелись собственные проблемы, во всяком случае, мне платили за то, чтобы я их решала.
Проживала старушка, как выяснилось, в Трубном районе в одной из хрущоб на Курской улице. Мне уже не раз приходилось работать в этих краях, поскольку Трубный район — колыбель тарасовского криминала.
Мы прибыли, когда гроб, обитый красным ситцем, уже вынесли и поставили на табуретки, чтобы могли проститься с покойной те старенькие соседки, которые не поедут на кладбище.
Тихо и безутешно плакала девчушка, стоявшая у изголовья.
— Это ее внучка, Оксана. Она с Ниной Еремеевной жила, — прошептал мне на ухо Евгений.
— Мамынька-а-а, и сложила ты свои рученьки-и-и. И отправилась ты в путь-дороженьку-у-у. О-ой! Да кто ж с тобой такое сотвори-ил? За што ж господь тебе смертушку-то такую страшную посла-ал? О-ой! — завопила вдруг вдрызг пьяная тетка. Рядом с ней стоял, осоловело хлопая глазами, обрюзгший мужик, одетый кое-как, с торчащими во все стороны жидкими волосенками. Он тоже едва держался на ногах.
— Сыночек ее с невесткой, — вновь прокомментировал Евгений. — Алкаши. Никогда не просыхают.
Я молча кивнула, вглядываясь в лицо покойной. Маленькая, сухонькая старушонка. Кому она могла помешать? На левом виске — гематома, наверное, прикончили ее, ударив тупым предметом. Если ударили сзади, значит, убийца — левша. Это я постараюсь выяснить попозже. Есть у меня кое-какие знакомства в УВД Трубного района. С Евгением Петровичем они небось не стали делиться информацией — это не в их правилах.
Похоронили старушку на Увеке. Без громких речей, разумеется, без оркестра. Только все так же беззвучно плакала девочка, да пьяно голосила невестка. Закопали по-тихому и на поминки заторопились. Евгений Петрович тоже поехал, и я подумала, что и мне будет полезно там побывать. Все-таки все близкие будут, это уж как пить дать, а это может мне помочь в работе.
Квартира старушки была чистенькая, уютненькая. На стенах, как полагалось в стародавние времена, — фотографии всех калибров. Наверное, и близкие, и далекие родственники, и вовсе не родственники — тоже. Старушки это любят. Сынок с невесткой в рамке под стеклом в свадебных нарядах. Улыбаются, вполне еще на людей похожи. Но больше всего Оксаниных фотографий. Видимо, старушка души в ней не чаяла.
Изучая обстановку, я прислушивалась и к разговорам за столом. Все, кто пришел помянуть Нину Еремеевну, уже приняли по две стопочки, и языки поразвязались.
— Хоть похоронили Еремеевну по-человечески. Нам-то, может, такого и не выпадет. Цены-то нонче какие, — говорила одна из соседок, божий одуванчик в черном в белую крапинку платочке, отхлебывая компот из стакана.
— И не говори, — покивала головой другая. — Цены нынче — не подступишься. В соседнем доме парень умер, а у матери не было денег его похоронить, и занять негде. Пособие-то всего восемьсот тридцать рублей, и то не сразу. Вот ей в морге и предложили в общей яме закопать в счет пособия. В гробу, правда. Ну, не совсем в общей, а еще с тремя такими же неимущими. А куда деваться? Согласилась.
— Согласишься небось. Ноне без денег никуда, — покивал платочек в крапинку.
— Дык и в автобус-то только ее и взяли, даже сестре не разрешили поехать. Вот ведь какие времена настали.
— И не говори, в войну так не жили. А у Еремеевны-то, видать, деньжата были. Вишь, как все… — она кивнула на стол, — все чин-чинарем.
— Наверное, так. Она и Оксанку одевала как положено, не хуже других. Чай, не сыночек помогал.
— Им бы самим кто помог: налил бы с утречка.
Старушки живо обсудили финансовые возможности покойной и единодушно порешили, что жила Нина Еремеевна явно не на пенсию. Меня сей факт, разумеется, очень даже заинтересовал.
Хотя я старательно делала вид, что меня целиком занимает пирог, на самом деле исподтишка я внимательно изучала окружающих.
Мое внимание привлекла одна личность. Мужчина, — нет, это громко сказано, — мужичишка. Маленький, худенький, весь какой-то обтерханный. Правда, шевелюра прямо-таки шикарная: густые волнистые волосы, аккуратно зачесанные назад. Именно это сразу отличало его от таких, как сын Нины Еремеевны. У того волосы недели две, наверное, не мыты и не чесаны. А этот, если бы не его чморной прикид да общая хилость, выглядел бы очень даже ничего.
Другие мужчины, поев, отправились на лестничную площадку курить или просто вести истинно мужские разговоры, а этот за столом остался, слушать бабьи сплетни. И сам с видимым удовольствием вносил свою лепту. Он-то и сказал то, что привлекло мое внимание:
— Она все по вечерам сумку какую-то таскала. Я как-то раз спросил ее об этом, а она отмахнулась и ничего не ответила.
— Домой, что ли? — поинтересовался платочек в крапинку. — Что-то я ни разу не видела ее вечером с сумкой. К детям ходила, это верно. Может, им что носила. Кто знает…
— Не домой. Я ее в другом месте видел.
— Может, бутылки собирала да сдавала?
— Наверное, — согласился мужичок с роскошной шевелюрой.
И мне почему-то показалось, что он слишком торопливо свел этот разговор на нет, словно вовремя опомнился.
Я поднялась из-за стола и отправилась в кухню, чтобы поговорить с Оксаной. Но ей было не до меня. Она помогала дородной женщине, которая, наверное, взяла на себя хлопоты по организации поминок.
Я не стала мешать им и направилась к выходу. Решила, что поговорю с Оксаной в более подходящее время. Только спросила, в какой квартире живет тот типчик с шеверюрой.
* * *Евгения Петровича я нашла на лестничной площадке.
— Вы едете?
— Танечка, я задержусь немного. Оксану подбодрить надо. Побудь немного, вместе поедем. И что ты все на «вы»? Мы же знакомы уже целую вечность, — он устало улыбнулся.