У директора в гостях должно было быть шесть человек. А было только двое…
И теперь предстояло искать оставшихся четверых, и нет данных, где их можно искать…
В десять ноль-ноль дополнительные сведения будут получены от Олега Лавренева, и тогда уже можно будет прикинуть, что предпринять.
* * *Олег Лавренев, подполковник Лавренев, когда-то старший лейтенант, потом капитан, потом майор Лавренев – все это прохождение по службе было совершено на глазах Вадима Александровича, тогда как сам Вадим Александрович за это время прошел путь только от лейтенанта до старшего лейтенанта, на которого уже было послано представление на получение капитанского звания, но этого звания получить он не успел. Рассчитывал вернуться и получить, но вернулся уже в возрасте, когда капитанские погоны носить попросту стыдно. И потому, наверное, не пришел за ними на Хорошевку и вообще не объявил о своем возвращении. Призраком вернулся… Именно призраком и признал его Олег, встретив на улице и узнав, несмотря на такое количество прошедших лет.
Олег был хорошим офицером и грамотным командиром. И с другими офицерами, даже с не дошедшими до него званием и должностью, естественно, и возрастом, держался по-дружески. Не со всеми, конечно, но с Вадимом Александровичем, по крайней мере, именно так, несмотря на десять с половиной лет разницы. Сейчас, будучи в отставке, тем более старался эту разницу не замечать. И потому встреча прошла легко. Олег писал когда-то на Вадима Александровича служебные характеристики, едва ли зная, куда отправляет его служить, Олег, наверное, подписывал и другие документы, грубо говоря, запасные, по которым Варягова увольняли из армии, но он знал, что это за документы, и при этом не знал, куда отправляет своего подчиненного. Дважды Варягов возвращался в часть на короткое время. Однажды даже на полгода, причем не в Советский Союз, а почти сразу в Афган, где тогда батальон находился, и после получения нового задания, оставив товарищей там же, в Афгане, старший лейтенант Варягов, готовый уже стать капитаном, уехал из батальона в последний раз…
Лавренев знал, что такое служба в военной разведке, и потому, даже будучи комбатом спецназа, не знал, чем занимаются другие подразделения, и не рвался узнать. Разведка есть разведка. Чем меньше будешь знать, тем спокойнее будешь спать. Это понятие стало составной частью крови разведчика. И, встретившись даже через много лет, не стал интересоваться, где эти годы пропадал Вадим Александрович. Просто выпили сначала за тех, кто уже никогда не вернется, потом за тех, кого помнили и знали, что они еще живы. То есть Вадим Александрович помнил их, а Олег знал, что они живы, потому что информация о сослуживцах у Варягова отсутствовала в течение всех лет отсутствия на родине.
С разговора об одном из старых товарищей все и началось.
– Очень он нужен… Причем нужен срочно… И не могу найти, – посетовал Олег. – Дело для него есть, и замены ему не вижу…
– Чем он в последнее время занимался? – просто так, почти без интереса, может быть, чтобы подсказку для направления поиска дать, спросил Вадим Александрович.
– Выполнял, скажем так, конфиденциальные поручения… Когда кому-то следовало утрясти трудный в решении вопрос… Он без проблем утрясал…
Вадим Александрович без труда понял, о чем речь.
– Сложный вопрос возник?
– Сложный… Разговорами решить не удалось…
Чувствуя себя не при деле, Вадим Александрович сам вполне серьезно предложил:
– Смогу, наверное, помочь. Временем располагаю.
Это состояние было давно знакомо ему, и он всегда боялся этого состояния. Грубо говоря, волк, когда попадает в овчарню, сначала убивает одну овцу, которой ему хватит надолго. Но возбуждается от запаха крови, не может удержаться и убивает остальных. Однако уносит только первую… Привычка к убийству, возбуждение от запаха крови – ощущение страшное и время от времени приходит ко всякому, чья работа такая – убивать. И только когда сам ощущаешь, что волчьи инстинкты необходимо перебарывать в себе, можешь остановиться. Находясь без работы уже долгое время, Вадим Александрович сам не хотел себе признаваться, что без работы скучает. И потому предложил. Предложил и сам себя тут же внутренне одернул, но слово вылетело, и обратно его брать было нельзя.
– Уверен?
– Я – профессионал, – без гордости, спокойно, даже с легким вздохом сказал Вадим Александрович. – В чем суть вопроса?
– Ты в Чечне не воевал? Или вообще на Северном Кавказе…
– Я только недавно из-за границы вернулся. Долго в России не был… Много лет… Но что на Северном Кавказе творилось – понаслышке знаю… Конечно, чужие средства информации чужую точку зрения дают. Но представить, если ситуацию знаешь, можно…
– Тогда тебе объяснять надо… Трудно представить… Даже по нашим средствам информации… Наши официально говорят, что навели там конституционный порядок… Только порядка не получилось… По большому счету эту кавказскую войну мы проиграли.
– В смысле?..
– В самом прямом смысле… Ну что, сидят там и правят вчерашние бандиты, с которыми удалось договориться, кровь и деньги из России тянут, и их аппетиты удовлетворяют, чтобы новой открытой войны не было… А война оттуда, с Кавказа, в наши города перебралась… Она не такая явная, без откровенной стрельбы и засад на дорогах, без танковых колонн и вертолетов, но идет по всем российским городам… Кавказцы везде расселились и везде пытаются свои порядки установить. И захватывают все, что деньги дает… Причем действуют не стесняясь, как на настоящей войне…
– Они народ не робкий, – согласился Вадим Александрович.
– Я сейчас работаю в культурном центре, – объяснил Олег. – Не та культура, что на сцену выходит… Мы народными промыслами занимаемся… Резьба по дереву, береста, гончары и прочее… Много предприятий в российской глубинке… А тут в одном сельском районе на нас кавказцы наезжать стали… Думали, простой рэкет… Поговорить пытались… Оказалось, не рэкет… Они просто забрать себе предприятия хотят… Какой-то канал имеют по поставкам за границу… Там русские сувениры хорошо стоят… И желают эти предприятия просто забрать… А предприятия на нас не оформлены. Мы организовывали местный безработный народ, интересовались, кто что может делать, покупали помещения, покупали оборудование, но оформляли на тех, кто работает. И покупали у них конечный продукт… Все просто, без договоров…
– Так и не договорились?
– И говорить не хотят. Мы в одном месте выставили свою охрану. Три человека… И пропали парни… Словно их не было… Ночью пропали… Утром народ на работу пришел, охраны нет… Дома не появлялись… Понимаешь, что это значит?
– Можно догадаться…
– Сам я после инфаркта не в боевой кондиции… Пять месяцев прошло… От быстрой ходьбы, бывает, задыхаюсь… Могу только организатором выступать… Я попытался постоянную разведку устроить… Нашел человека из их среды… Недешево обходится, но он кое-что сделал… Через несколько дней – срок мне сообщат – в одном месте собираются эти люди… Место тоже сообщат… С нескольких районов… Главные… Своего рода, производственное совещание, выработка дальнейшей стратегии… Они все друг друга поддерживают… Если конфликт у одного, другие помогают… Хотя и друг с другом, бывает, тоже конфликтуют… Но, главное, что главари будут вместе… И момент упускать нельзя…
– Значит, не будем упускать, – спокойно и уверенно сказал Вадим Александрович…
* * *И все-таки упустили… Не Вадим Александрович упустил, но ответственность почему-то он чувствовал.
Но не его же вина, что не все собрались в нужный момент в нужном месте. В этом злополучном доме злополучного, всеми ненавидимого директора. Если бы собрались все, то оставшиеся четверо обязательно попали бы в зону поражения осколков. У гранат Ф-1 поражающая сила достаточная, и двух гранат на семь человек вполне хватило бы, чтобы никого в живых не оставить. Но даже если бы не хватило гранат, то дело завершил бы пистолет. Этим оружием Вадим Александрович, можно сказать, владел в совершенстве и на короткой дистанции всегда пользовался пистолетом даже лучше, чем автоматом. Быстрее и эффективнее, если учесть отсутствие разброса пуль и прицельность каждого выстрела. А при скорострельных характеристиках «беретты» можно было не сомневаться, что дело удалось бы выполнить полностью. Но выполнить не удалось, и теперь не виновного требовалось искать, а исправлять ситуацию…
Ломать голову над тем, где искать оставшуюся четверку, не стоит, поскольку Варягову даже неизвестно, где находятся те мастерские народных промыслов, о которых шла речь, и вообще нет никакой второстепенной информации, которая могла бы навести на след. Погибли двое… То есть трое, но директор не в счет… Он – так… Как сказал Мишка, коровья лепешка на дороге… А двое других были парнями, судя по всему, достаточно серьезными, о чем можно судить хотя бы по наличию оружия. «Вальтер» и револьвер «манурин»… Хорошее оружие… Не совсем боевое, но хорошее… У «вальтера» точность боя, конечно, подкачивает, если стрелять с большой дистанции. По характеристикам схож с «макаровым», хотя имеет меньший калибр… А «манурин» вообще прекрасный револьвер и, главное, безотказный, как большинство револьверов…
Ломать голову над тем, где искать оставшуюся четверку, не стоит, поскольку Варягову даже неизвестно, где находятся те мастерские народных промыслов, о которых шла речь, и вообще нет никакой второстепенной информации, которая могла бы навести на след. Погибли двое… То есть трое, но директор не в счет… Он – так… Как сказал Мишка, коровья лепешка на дороге… А двое других были парнями, судя по всему, достаточно серьезными, о чем можно судить хотя бы по наличию оружия. «Вальтер» и револьвер «манурин»… Хорошее оружие… Не совсем боевое, но хорошее… У «вальтера» точность боя, конечно, подкачивает, если стрелять с большой дистанции. По характеристикам схож с «макаровым», хотя имеет меньший калибр… А «манурин» вообще прекрасный револьвер и, главное, безотказный, как большинство револьверов…
Хорошо бы найти компьютер, подключенный к Интернету, и попытаться добраться до материалов следствия. Небольшие хакерские навыки у Варягова были. Если бы предстояло в ментовском сервере покопаться, то он смог бы справиться и через защиту пройти незамеченным. Но здесь уже придется иметь дело не с ментами, а с ФСБ и, таким образом, можно вляпаться в неприятности, и показать компьютер, с которого он будет выходить в сеть. А это равноценно тому, чтобы сразу позвонить и назвать место, где он отлеживается. Конечно, можно через «мобильник» работать, тогда трудно будет найти конкретное место. Но в этом случае могут через спутник отследить местонахождение самой трубки. Лучше не рисковать, пока не знаешь возможностей противника, и никак не контактировать со следственными органами. Они умеют искать… И многих, случается, находят. Но здесь вопрос ставится иначе. Они умеют искать тех, кто не умеет прятаться профессионально. А пусть покажут свое сыскное умение с человеком, который хорошо прячется… Здесь сыскарям успех не обеспечен…
С этими мыслями Вадим Александрович заснул, а в распахнутые окна грязного дома Вовки Машкина уже и рассвет заглядывал. Правда, до утра еще было долго. Летние рассветы ранние…
2Начиная лет с двадцати, еще будучи курсантом, Вадим Варягов уже напрочь забыл такое понятие, как будильник. В казарме он всегда просыпался за пять минут до общего подъема, успевая мысленно подготовить себя к наступающему дню. Позже всегда просыпался на несколько минут раньше, чем сам себе назначит. Будильник на столе был не нужен, когда есть будильник в голове, причем будильник безотказный при всех обстоятельствах, даже в моменты сильнейшей усталости, когда организму очень и очень нужны сон и отдых.
И потому в этот раз он без проблем проснулся в восемь часов, как и приказал себе проснуться, чтобы отправиться в лес. Некоторые грибники предпочитают еще раньше выходить, но раньше, как посчитал Вадим Александрович, в лесу ему делать нечего. Оказалось, Вовка Машкин уже раньше поднялся и сидел за столом, по каплям слив из стаканов и бутылок остатки самогонки в свой стакан, набрав таким образом чуть больше, чем несколько капель, и смотрел на добычу красными потухшими глазами, но не пил.
– Мучаешься? – поинтересовался Вадим Александрович, впрочем, без сочувствия в голосе.
– Думаю, может, пить бросить…
– И что?
– Проблемы видятся… Бросишь вот, и чем тогда заниматься?.. Когда пьешь, понимашь, все по хрену… Есть работа, нет работы… А бросишь, сразу проблемы в голову лезут. Даже во что одеться… И десять раз подумаешь, прежде чем бросить. У непьющего в нашей деревне жизнь непомерно, скажу тебе, трудная.
– Можно подумать, только в вашей… – ворчливо заметил Вадим Александрович, впрочем, имеющий достаточно смутное представление о современной российской деревне, поскольку за четыре месяца пребывания в России только впервые в сельскую местность попал.
– Эт точно… Везде она такая… Отданы мы здесь на съедение волкам… Делайте, говорят, что-нибудь сами… А нас семьдесят лет по рукам били, когда сами что-то делать хотели… Руки есть, а в голове тормоз… Сами не можем уже… А государству мы уже не нужны… Плюнули на нас… И как тут не запьешь!..
– Инерция… – согласился Вадим Александрович, хорошо знающий, что большинство людей, и не только в России, и не только в деревне, а везде, в любой стране, инертны, и всегда требуется толчок со стороны, чтобы они шевелиться начали. Где-то таким толчком окрик служит, где-то пример соседа, где-то воспитание. В современной же российской деревне и толкнуть человека к лучшей жизни некому. И неизвестно еще, когда толкнут. Пока только к пьянству толкают. Сопьются, думать перестанут, перестанут заботиться о себе и заботы просить. Нет человека – нет проблемы…
– Во-во… – согласился Вовка.
– Чай поставь…
– Воды нет…
– И умыться…
– Не ходил еще…
Вообще-то Вадим Александрович еще в прошлый свой приезд видел, что за водой Вовка ходит даже не с ведром, а с чайником. И умывается, наверное, тоже в роднике, где воду берет, через три дня…
– Ладно… Тогда я в лес пойду… В ручье и умоюсь.
* * *Большущая корзина, как раз подходящая для заядлого грибника, нашлась в чулане у Вовки. Вадим Александрович еще в прошлый раз эту корзину видел, и Вовка не возразил против применения своей собственности по назначению. Он тоже иногда за грибами ходил и даже на зиму себе запасы делал. Но Вовка, как человек местный, знал и места, знал и время, когда стоит идти и можно быть уверенным, что целую корзину белых грибов наберешь. Сейчас ходить, считал Вовка, баловство, достойное только городских людей… Ради одной ниточки сушеных грибов тратить силы не стоит… Но и Вадима Александровича не отговаривал. Знал, что вечером, вернувшись, Вадим Александрович, с устатку, пошлет его за самогонкой…
Вовка никогда не интересовался чужими делами, и одним этим был для Вадима Александровича выгодным хозяином дома. Так, Вовка не потрудился даже встать, чтобы взглядом из окна проводить гостя, и не помешал Вадиму Александровичу переложить пистолет с кобурой из-под куста в корзину, чтобы уже в лесу спокойно пристроить кобуру на привычное место – под мышку. И в рюкзак в отсутствие Вадима Александрович Вовка не заглядывал. Вадим Александрович обычно всегда в подобных случаях оставлял на главном клапане «контрольку»[7], которая в этом доме неизменно оказывалась на месте. Но в этот раз, поскольку и сам Вовка пока трезв, и зайти в дом может кто угодно, Вадим Александрович предпочел рюкзак с собой взять, сразу уложив его в корзину. Да и содержимое рюкзака ему могло понадобиться.
Добраться до леса – это пройти мимо ряда заброшенных домов с заколоченными где деревянными щитами, а где и просто грубыми необрезными досками окнами. От опушки леса до оврага, где протекал чистый, хотя и теплый и потому не освежающий ручей, – пятьдесят метров. Здесь Вадим Александрович переобулся, сняв неновые туфли, в которых его видели менты в гостинице и в которых он следил рядом с домом директора пансионата, и сменил их на башмаки полувоенного образца, что ждали своего часа в рюкзаке. Кобура с пистолетом заняла свое нормальное положение под камуфлированной курткой. Нельзя сказать, что без пистолета Вадим Александрович чувствовал себя в опасности. Он умел обходиться и руками, если это требовалось, в чем уже успели убедиться местные омоновцы и менты, но пистолет всегда мог пригодиться, тем более когда тебя разыскивают достаточно большие и квалифицированные силы, и потому лучше было держать его под рукой. В ручье Вадим Александрович умылся, не убоявшись ступить в прибрежную грязь, прикрытую травой, потому что камней, по которым можно было бы до воды пройти, рядом видно не было. В эту же грязь, работая руками, закопал туфли, выровняв затем траву. А потом, вымыв руки, прямо по воде двинулся вверх по течению ручья. Дно у ручья было каменистым, и грязь с башмаков быстро смылась. А сама мокрая обувь беспокоила мало, потому что в утренней росе она все равно бы намокла, но не промокла, потому что башмаки были сделаны по технологии «Waterprof», которая в девять раз повышает влагоотталкивающие качества кожи в сравнении с обычной. Ходишь внешне в мокрых башмаках, но ноги остаются сухими. А на дневном солнце, стоит только выйти из леса, башмаки высохнут быстро.
Поднявшись по руслу до достаточно густого леса, Вадим Александрович вышел из ручья по чистому и плотному здесь берегу. Время до звонка Олега у него еще оставалось, и можно было здесь отдохнуть, поскольку ночью выспаться не удалось. Вадим Александрович достал из рюкзака собственную трубку «мобильника», проверил уровень сигнала, потому что случается, что в какой-то ямине или просто в закрытом месте трубка не срабатывает, переложил ее в нагрудный карман и выбрал себе для отдыха закрытое кустами место, где легко увидел бы и услышал любого, кто к нему пожелал бы приблизиться. Он уверен был, что легко услышал бы любого, кто не крадется так, как обучен красться он сам. А если кто-то хорошо умеет подкрадываться, то подкрадется и к бодрствующему человеку. Это Вадим Александрович знал отлично и даже гораздо лучше других. Тех других, которые, встав на пост, по наивности бывают уверены, что мимо них муха не пролетит. Пролетает… И не только муха… Поэтому излишне перестраховываться тоже необходимости нет. Да и опасности особой для его личности в данной обстановке не просматривается. Следует только проследить, чтобы никто не подслушал разговор…