Ну, так и есть! Артемка подпрыгнул от радости, хотя радоваться особенно нечего было. Это же те лохмотья, которые мальчишка нашел на крюке в первый свой приход сюда. Потом ведь сам же и принес, для этого лжеартема. Вот дурак! Теперь тот нашел во что одеться и шастает по мельницам. Мельница… Мельница! Это же мельник!
– Па-па-а! – Артем решил не повторяться, и «мама» уже не кричал.
– А-а-а! – скоро поддержал друга Димка и сделал то, что должен был сделать.
Димка, конечно, парень был не из самых храбрых, но за друзей боролся как мог. Особенно, когда ему грозила та же опасность, что и друзьям. Увидев, что с двух сторон их с Артемом обложили потусторонние силы, а с двух других сторон непреступно возвышались стены и двигаться не собирались, он решил действовать. Грозно взяв свою лопату наперевес и сердито ею потряся в воздухе, он прицелился и метнул оружие в нечисть поганую. Оружие попало. Но не туда.
Артем вдруг почувствовал резкую боль в затылке, в глазах потемнело, и совсем рядом медленно поплыли круги. С ними вместе плавал перед самым Артемкиным лицом он дубль два, кривил себя, издеваясь, и стекал вверх. Нет. В последний момент Артем почувствовал – это он стекает вниз, а дубликат просто остается наверху. И все пропало.
Димка сильно перепугался, когда увидел, что теперь он остался один воевать с привидениями. Колени ходили ходуном. Мельник с отсутствующим взглядом надвигался, он и не обратил внимания на упавшего. Правильно, зачем ему трупы. Сам такой. Кровь пьют только у живых, молодых и полных сил. Димка громко сглотнул слюну и попятился, защищаться больше нечем было, все лопаты расстреляны. А на поле боя раненный – Димка всхлипнул – или убитый. В неравном бою. Оставалось лишь одно – достойное отступление. И Димка достойно прыгнул в окно.
Привидение ничуть тому не расстроилось. Может быть, просто не проголодалось. Оно все с тем же феноменальным спокойствием прошелестело мимо того места, где только что стояла последняя жертва бесчеловечного нападения, и подлетело к колесу. Колесо издало первый за эту ночь скрип.
* * *Сегодня мама особенно ласково его будила. Обычно крикнет погромче из кухни по-армейски: «подъем» – и продолжает колдовать над завтраком. А тут она тихонько подошла, погладила Артема по голове, шепнула ласково: «милый». Волной нежности обдало всего Артема и стало так хорошо-хорошо. Только руки у мамы сегодня были чересчур холодными. Просто ледяными. Он приоткрыл глаза и увидел ее. Не маму…
Сердце зашлось от испуга: над Артемом склонилась Параскевья и гладила его прозрачной рукою. Прозрачненько так улыбается. Ноги сами вскочили и понесли Артема по лестнице вниз. Привидение еле поспевало за ним.
– Куда же ты, милый? Я же тебя только нашла, – со скорбью и некоторым упреком вопрошала она вослед убегающему.
«Скорей бы ты меня снова потеряла», – думал в ответ милый и не сбавлял скорости.
Лестница, площадка, лестница, трава. Лестница, площадка… Так можно и всю ночь пробегать, только голова закружится. А голова болела нестерпимо, и немного подташнивало. Нужно было сворачивать, и Артем завернул к колесу. Там было совсем темно оттого, что окна отсутствовали. Потребовалось подбежать совсем вплотную, чтобы разглядеть происходящее там. Сердце екнуло, стукнуло невпопад и еще чаще забилось. Бежать было некуда: впереди в трудах корпел мельник. Он оглянулся.
* * *Босые пятки мелькали с космической скоростью и поднимали за собой на проселочной дороге клубы пыли. Футболка задралась выше пупка, но ее хозяин и не пытался опустить ее пониже. Скорее, он даже не заметил этого. В окнах домов зажигались огни, и Димке казалось, что они такие же, как и глаза мельницы на закате, отчего становилось еще страшнее.
Впереди появилась тень. Она приближалась и вот уже раздвоилась на две части: большую и маленькую. Расстояние между мальчиком и тенями сокращалось. Димка стал различать четыре семенящие ножки у маленькой тени и три кособокие, хромые у большой. А над головой у маленькой… Димка прямо на бегу протер глаза. Точно, рога. И сюда нечистая пробралась. А большая же напевала «По долинам и по взгорьям». Знакомо так напевала. Прямо как дед Демьян.
– Эх, Зинка, животина ты моя ненаглядная, – ласково говорила большая тень маленькой. – Вот счас придем с тобой домой, подоимся и хлебнем парного молочка.
Зинка довольно жмурилась. Сегодня был на редкость отличный день, дед Демьян не поленился и сводил ее на дальние луга. А до чего ж там сладкая трава! Как утка переваливаясь с боку на бок от того, что пузо было битком набито, коза медленно шествовала домой, превращая содержимое желудка в парное сладкое молоко. И надо ж было такому случиться – ветер просвистел совсем рядом, и скоростная непонятная машина, может, последняя модель, пронеслась мимо. Зинка вздрогнула, отшатнулась, наступив копытами на дедовы калоши, и молоко прокисло. Что за напасть?
– Никак ракета пронеслась? – удивился дед Демьян.
Ракета притормозила немного, чтобы успокоить старика.
– Дед Демьян, это ж я.
Уж такой у них в селе обычай. Хоть потоп, хоть ураган, хоть цунами, и даже все они вместе навалятся своей разрушительной мощью на славное село Дурникино, знать, кто пролетает в воздухе мимо тебя, отброшенный взрывной волной или девятым валом, ты обязан. А отброшенный, пусть даже в бессознательном состоянии, обязан доложиться кто он, с какого двора, чей сын или на худой конец внук. Обычай, и ничего здесь не попишешь.
– Энто кто ж эт я? Всяких "Я" на свете не счесть. Ты толковее скажи хто таков.
– Димка я, Григория сын.
– Сам не слепой, вижу, что Димка.
Это тоже, можно сказать, обычай, но распространяющийся на более узкий круг людей. Точнее, на одного деда Демьяна. Видел дед Демьян плохо, если не сказать совсем почти не видел. А в темноте особенно. Но признавать за собою эту слабость вот уже тридцать с лишним лет старик отказывался. До сих пор он ходил без очков, не одевал их и когда пытался что-либо читать, потому и читать тридцать лет как бросил. Но стоило только как-нибудь, хоть полунамеком, заметить ему это, как старик начинал ершиться, кричать и доказывать, будто это самые что ни на есть чистейшие враки. Все привыкли уже к этой его причуде и говорили, что лучше так, чем впасть в детство. Вот и сейчас дед Демьян не забыл напомнить, как он прекрасно может все рассмотреть даже в темноте.
– И где ж ты своего друга потерял, Димка?
Димка на всех парах притормозил, отчего чуть не клюкнулся носом в дорожную пыль. Стало стыдно. Он, Димка, сейчас прохлаждается здесь с дедом Демьяном и Зинкой в придачу, а лучший друг, который ради Димкиного же «Хундая» подверг себя смертельной опасности, лежит в бессознательном состоянии со страшною раной в затылке, полученной в неравном бою, раздираемый кровожадными привидениями. Димка ахнул от ужасной догадки: они же заберут Артемкину душу себе! И тогда будет ходить по земле на одно привидение больше, мучиться будет, по ночам заглядывать к Димке в гости и спрашивать:
– Почему ты меня бросил в тот день одного? Так лучшие друзья не поступают. Так поступают предатели.
И заклацает гнилыми зубами, кровожадно так, громко зарычит, повторяя: «Так поступают предатели», и вопьется в Димкину шею. Мальчика передернуло, Артемка с желтыми зубами ясно предстал в сознании, злой, с посеревшей кожей. И правильно сделает, если укусит, нечего друзей бросать.
– Он на мельнице, – рассеянно ответил деду Демьяну Димка. Мальчик думал о чем-то своем, потому так невпопад и проболтался.
Дед Демьян сначала не совсем поверил этакому заявлению, он прислушался, почему-то предполагая, что именно так сможет определить, врет Димка или нет. Вдалеке поскрипывало мельничное колесо. Там кто-то был. Зинка тревожно стала перебирать копытами, порываясь скорее отправиться домой, доить кислое молоко. Что-то чувствовала скотинка.
– Ох, сразу я говорил, что это мельник, а не какой-нибудь там Артем. И дед Архип здесь повязан, он у них за старшого, потому так долго и живет. Нечисто у них в доме, ох, нечисто, – по своему понял Димкины слова старик и скорее заковылял к своей калитке, опираясь на суковатую палочку.
– Да нет же, дед Демьян, – попытался исправить сложившееся мнение Димка, чтобы наутро вся деревня так не думала, – он не мельник, мельник там рядом ходит.
– На пару работают, – решил старик и заковылял еще быстрее.
Димка больше не стал объяснять, времени не было. Он все понял: надо было возвращаться на мельницу, но не с пустыми руками, нет, голыми руками их не возьмешь. И мальчик с прежней скоростью припустил к своему двору.
* * *Мельник оглянулся на Артема и посмотрел мутным, невидящим взглядом, от которого стайкой промчались мурашки вдоль спины и остановились где-то у висков. В темноте он был практически невидим, только глаза светились ярко, пронизывая насквозь. Губы что-то жевали. «Уже съел кого-то», – пронеслось в голове у мальчика, отчего боль железным обручем сдавила поврежденный затылок.
Мельник зачерпнул еще горсть свежемолотой муки и снова попробовал ее на вкус. «Кажется, готова», – решило привидение и стало шарить глазами в поисках мешка. Впереди маячила чья-то фигура и все время отвлекала от работы. Это начинало раздражать.
– Милый, где же ты?
Хорошо хоть одно из них отстало. Артемку била мелкая дрожь: назад идти нельзя, а значит, путь к двери или окну отрезан, впереди делать тоже нечего. Артем посмотрел на мельника: делает вид, что ему все равно. Как бы не так, его, Артемку не обманешь. Вон глазищи какие. Крови просят. Первый страх у мальчишки пропал, и к нему вернулась прежняя способность трезво рассуждать. Спрятаться, вот что нужно. Справа стояли мешки с мукой, и Артем, не долго думая, нырнул между ними и притаился.
Из-за угла, сверкнув очами, вылетела Параскевья.
* * *Димка влетел во двор. Домой заходить было опасно, загонят за стол, потом заставят убирать в своей комнате и на улицу больше не отпустят. А времени терять нельзя. Кто знает, может, жизнь Артемкина сейчас зависит только от него, и каждая минута приближает мучительную смерть. Сарай. Там может оказаться подходящее оружие против нечистой силы.
Мальчик вбежал в сарай и огляделся – осиновый кол! Он стоял, одиноко прислонившись к косяку у самого входа, и словно просился в руки к Димке, мечтая пронзить привидение. Стоп. Но привидение нельзя пронзить, оно бестелесное. Кол – это от вампиров. Что же нужно для привидений? Димка пытался вспомнить, но от волнения ничего не мог придумать. Эх, была бы сейчас с ним его лопата, на этот раз он бы не промахнулся. Тут Димкин взгляд наткнулся на подходящий предмет.
– То, что надо, – вслух сказал он и, схватив его, помчался обратно.
* * *Выпорхнув из-за угла, Параскевья приостановилась, прекратив вопрошать пространство о том, где ее любимый. Разочарование в глазах снова сменилось самой нежнейшей любовью, прижатые к груди руки протянулись вперед.
– Как долго я тебя искала, – облегченно произнесло привидение и подалось вперед.
«Минут пятнадцать», – подумал Артемка и плотнее вжался в мешки. Неужели заметила? Привидение летело прямо на него, простирая руки, правда, чуть выше. Захотелось вскочить и бежать напролом, бежать куда глаза глядят. А глаза глядели на Параскевью, потому Артемка решил подождать со спринтом.
Женщина, шурша складками своего воздушного сарафана, пролетела мимо, даже не взглянув на Артема. Ему стало немного обидно за такое невнимание: вот и награда за долгие мучения. Но Параскевья продолжала бормотать себе под нос: «милый», что несколько удивило мальчика – с кем это она ему изменяет?. Он тихонько выглянул из-за своего укрытия, принял наиболее удобную наблюдательную позу и открыл рот от удивления.
Параскевья на всех парах неслась к труженику-мельнику, который не очень-то старался ее замечать. Просто делал свое дело и ворчал себе под нос:
– Ходят тут всякие, работать не дают.
Женщина подлетела к мельнику и тихонько рукой повернула его голову к себе. Столько нежности было в этом движении, столько любви. Мельник непонимающе смотрел на нее, попытался отстраниться белой от муки рукой, но женщина ему не дала это сделать. Она порывисто прижалась к крепкой мужской груди и поцеловала мельника прямо в губы.
И тут с мельником словно что-то произошло. Он вздрогнул и увидел женщину, стоящую перед собой.
ГЛАВА 9
Он взглянул на женщину и все вспомнил. Все: свои босоногие радости, свою первую и единственную любовь, свою утерянную душу, ту женщину, которая была для него единственной… И недосягаемой. Теперь она стояла перед ним совсем близко, только дыхания не чувствовалось. Он провел по дорогому сердцу лицу. Не ощущается. Но она реальна, и она с ним.
Новый долгий поцелуй соединил два прозрачных тела воедино, и в груди у каждого сверкнула утерянная ранее душа. Сначала бледно, чуть заметно, но с каждой секундой разрастаясь все больше и больше, слепя глаза одинокого зрителя, затаившегося в мешках. Наконец, души стали настолько велики, что им не стало хватать места в груди каждого, и они вырвались на свободу, слились воедино, став большим огненным шаром, и полетели вверх, увлекая за собой призрачные тела.
Артемка, забыв об осторожности, медленно поднялся на ноги, неотрывно следя за происходящим. Рот сам собой открылся. Прозрачная парочка, вцепившись друг в друга и нисколько не смущаясь несовершеннолетнего зрителя, совмещала неприлично частые поцелуи с вознесением на небо. И потолок им не помешал. Без лишней суеты привидения просочились сквозь него, не оставив на мельнице ничего, напоминающего о себе. Артем подбежал к оконному проему и перегнулся так, чтобы видно было происходящее над мельницей. Затылок отозвался болью и, как топор, потянул вниз. Над крышею развалин поднимались вверх две яркие звезды, постепенно исчезая в сумраке ночи. Они летели совсем близко друг к другу, а потом затерялись среди миллиарда других звезд на небе, и мальчик перестал их замечать.
«Теперь на небе будет миллиард и еще две звезды», – подумал Артем.
Он перестал смотреть вверх, распрямился и отошел от окна. Колесо стояло неподвижное, осиротелое. Стало немного грустно, что все закончилось, но в то же время Артем ощущал некоторую гордость за своих предков. Умели же любить. Артем глубоко вздохнул и подошел к двери. Белая рука протянулась за металлической ручкой: как же он перемазался среди этих мешков! Артем смотрел на себя и не узнавал. Весь белый. Дверь опять с натугой открывалась, заклинило. Темный ночной пустырь простирался перед глазами, звездное небо мерцало двумя новыми своими новоселами, а на Артемку летел черный, массивный черенок.
Мальчик подумал, что мир раскололся на две части, звезд на небе стало еще больше – раза в два – а ноги скоро подкосились, и все тело рухнуло на землю.
* * *Димка страшно боялся, что не успеет, и бежал изо всех сил. Вот мельница видна. Вверх, видимо, из щелей, поднялись две искры и погасли в ночи. Все! Подожгли мельницу коварные привидения. Димка прибавил еще – может, успеет. И точно, успел. Только он оказался у двери мельницы, как услышал тяжелые шаги за дверью. Димка прижался к стене – не следовало раньше времени себя обнаруживать. Белая рука привидения отворила дверь, и сама нечисть высунулась наружу.
«Ага, тоже не любите, когда жарко», – подумал Димка и, не теряя времени, пустил в ход свое оружие. Привидение пошатнулось и рухнуло. Не ошибся Димка, когда выбрал грабли. Верное средство против мельников. Только что-то странным показалось мальчишке в облике нечистой силы. Прозрачность она потеряла, и волосы неравномерно были окрашены в белый, кое-где проглядывались смоляные локоны. «Вылезает наружу черная душонка», – довольно подумал Димка.
Длинный тяжкий стон вырвался из груди привидения. Знакомый такой, словно Димка уже слышал этот голос раньше. Прямо как у Артемки. Димка распахнул широко глаза и медленно присел рядом с нечистой силой. И брюки у привидения Артемкины, и сетчатая майка. Димка повел взглядом дальше и наткнулся на супермодные кроссовки, бледно мерцающие в неярких лучах луны маленькими голограммами на пятках. Одно из двух: либо привидение раздело окоченевший труп мальчика и решило само пофорсить в столичных шмотках, либо…
Димка осторожно протянул руку и перевернул тело. Тело издало следующий, не менее душераздирающий стон, и у Димки навернулись на глаза слезы. Собственными руками покалечил лучшего друга! И кто он теперь после этого?
«Может, еще и ничего, – промелькнула надежда, – может, оклемается».
– Артемка, вставай, – просил Димка, принявшись изо всех сил тормошить тело. Нужно было торопиться, настоящее привидение в любой момент могло вылететь из двери, и Димка старался что есть силы. Крепко тормошил. – Встава-а-ай.
Артемкино сознание постепенно возвращалось к нему, а возобновившиеся ощущения подсказали – начинается землетрясение. Перед закрытыми глазами пронеслось видение: он проваливается под землю и летит вниз в кромешной темноте. Становится жарко. На стенах обрыва появились кровавые блики пламени, языки огня уже дотянулись до пяток и с жадностью облизали первый раз.
– Не хочу! – вскрикнул мальчик и вскочил, ударившись о чей-то лоб. Это Димка не успел увернуться.
Голова раскалывалась с двух сторон: затылок ныл уже давно, лоб – сразу, как только на Артемку налетело что-то черное, отключившее его сознание.
– Что это было? – поинтересовался мальчик.
– Это… – Димка незаметно потянул грабли к себе за спину, – это привидение мимо тебя пролетело и того, хвостом задело, – нашелся он.
– Какое привидение? – удивился Артем, потирая ушибленный лоб.
«Беда-т какая случилась, – подумал Димка, – память отшибло».
– Какое, какое, – Димка решил сразу не расстраивать друга печальной новостью об амнезии, – знамо дело, мельниково.