- А вы бы слышали, как они тут спорили!.. - взволнованно говорила Лариска. - Я даже испугалась, думала, подерутся...
- Но ты можешь толком сказать, кто с кем спорил и о чем был спор? горячился Валерка, пытаясь понять, что же все-таки произошло между охотниками.
- Спорили который с бородой и еще толстый с тем, длинным, который на Стрелиху утром ходил, - объясняла Лариска. - Который с бородой просил длинного, чтобы тот оставил... ну, как это... ружье-то...
- Карабин? - подсказал Андрюшка.
- Ага! - кивнула Лариска. - Стал просить, а тот говорит: не оставлю! Спорили, спорили, и длинный ушел на большую дорогу, на автобус. А с бородой и толстый - на Стрелиху.
- По-моему, ты что-то напутала! - с досадой произнес Валерка. - Не слушала толком, а говоришь...
- Ничего я не напутала! - вспыхнула Лариска. - А надо всё знать, так нечего было из дому уходить, вот!.. А теперь я пошла гулять!.. - Хлопнув дверью, Лариска выбежала на улицу.
Валерка и Андрюшка были в недоумении: если тот, с карабином, опытный охотник, бивал медведей, то почему отказался от охоты? Ведь он был на Стрелихе и сам видел, что медведи в овес ходят.
- Договоримся так, - предложил Андрюшка. - Я уйду домой - мне кой-чего там поделать надо, - а ты, когда эти двое придут со Стрелихи, попробуй что-нибудь узнать. Потом прибежишь ко мне, и мы сходим на поле.
Весь день Валерка просидел дома, но охотники так и не появились; видимо, чтобы не ходить лишний раз взад-вперед, они взяли обед с собой и отдыхали тоже на Стрелихе, благо день был теплый.
Они возвратились с охоты уже в десять вечера. Лариска спала, Валерка тоже лежал в постели, но слышал, как отец спросил:
- Ну, как ваши успехи?
- Безрезультатно, - ответил бородач.
- Не видели и не слышали?
- Ничего не видели и ничего не слышали.
Голос бородача показался Валерке каким-то усталым и безнадежно грустным.
- А где же ваш третий товарищ? - спросил Валентин Игнатьевич.
- А!.. - бородач вздохнул. - Он еще утром домой уехал. Что-то приболел. Язвенник он...
Больше об охоте разговоров не было.
Валерка уже засыпал, когда сквозь дрёму вдруг услышал:
- ...не думал я, что он таким окажется...
Сна как не бывало. Валерка открыл глаза, затаил дыхание. В избе было темно и тихо, и в этой ночной тиши приглушенно звучал голос бородача. Валерка осторожно повернул голову, чтобы слышать в оба уха.
- В сущности, и нарушения-то никакого! Если бы медведиц вообще было запрещено отстреливать - другой разговор. А тут... Кто бы доказал, что у нее были медвежата нынешнего года? Охотников нет, а бригадиру наша охота до лампочки!
"Как бы не так!.." - с обидой за отца подумал Валерка.
- Ну, уехал - и черт с ним! - сиплым полушепотом отозвался толстяк. - Так хоть бы карабин вам оставил! "Не положено!.." Мало ли что не положено, а все делают, иначе и охоту бросай. Если бы он приехал сюда один, ему было бы наплевать, кто ходит в овес, одинокая медведица или с медвежатами. Точно говорю! Отстрелял бы - и концы в воду. А перед нами чистеньким себя хочет показать, законник!..
Валерку бросило в жар. Он все понял: на медведицу с медвежатами охотиться запрещено! Тот, с карабином, - настоящий охотник. И не заболел он вовсе! Разобрался в следах, понял, что на Стрелихе ходит медведица с медвежатами, и от незаконной охоты отказался. Вот и уехал. А эти - эти браконьеры! Может, и разрешение на охоту у них липовое? Ведь охота-то на медведей еще закрыта, сами говорили!..
- Конечно, с карабином шансов было бы больше, - вздохнул бородач, что и говорить!.. Но, может, посчастливится? Место хорошее, спокойное.
"Нет уж, дудки!.. - мысленно возразил Валерка. - Теперь-то у вас ничегошеньки не получится!.." Он решил завтра же рассказать все услышанное отцу и с мыслью - лишь бы не проспать! - погрузился в глубокий сон.
11
Когда Валерка поднялся, часы показывали без четверти восемь. Охотники еще спали, но ни отца, ни матери дома, конечно, уже не было: они ушли на работу. Не умываясь и не завтракая, Валерка побежал к Андрюшке.
- А по-моему, никому ничего не надо говорить, - выслушав Валерку, сказал Андрюшка. - Мы их сами за нос поводим. Пока табак будем сыпать, а там увидим.
Валерка не возражал.
Чтобы отвести от себя всякие подозрения, они отправились на Стрелиху кружным путем. День был пасмурный, безветренный. Начинающие желтеть березы стояли недвижимо, роняя на землю еще редкие, позолоченные ранней осенью листья. Листья падали медленно, долго кружились в воздухе и неслышно ложились на примятую недавними дождями траву. С осин, рдеющих красными вершинами, тоже падали листья, и много их, багряных, лежало на земле. Ребята легко бежали по этому расцвеченному ковру лесной подстилки, глубоко вдыхая чистый воздух, пропитанный запахами можжевельника, папоротников и грибов.
- Главное - не оставлять на поле своих следов, - говорил Андрюшка. Чтобы ничего не было заметно. А табак - его в овсе ни в жизнь не разглядеть!
- А по-моему, сыпать надо не по краю поля, - сказал Валерка, - а по опушке, в кустах. Надежнее!
К полю подошли осторожно.
- Гляди! - Валерка вытянул руку и прыснул от смеха. - Во нагородили!..
На березах, на тех самых, на которых ребята устраивали лабаз, было сделано целое сооружение: к стволам деревьев прибиты поперечные палки настоящая лестница, а над этой лестницей, тоже на перекладинах, широкий настил из свежерубленых кольев.
- Да, вот это лабаз! - покачал головой Андрюшка. - За версту видно.
Второго лабаза не оказалось, и ребята поняли, что охотники тоже сидят вдвоем. Но зачем, имея ружья, сидеть вместе на одном лабазе, это им было непонятно.
Валерка и Андрюшка осторожно шли опушкой леса и щепотками рассыпали табак. Для верности, конечно, неплохо бы и завтра потрусить махорки, но если даже это не удастся, все равно выход в поле для медведицы закрыт. А уж послезавтра эту нехитрую операцию надо будет повторить.
Ребята уже кончали свое дело, осталось пройти опушкой каких-то десять - пятнадцать метров, когда что-то заставило Андрюшку обернуться. То ли ему послышался сзади шорох, то ли сработало шестое чувство ощущение скрытно следящего взгляда, но он оглянулся и увидел мелькнувшую за деревьями синюю вельветовую куртку.
- Борька! - выдохнул он.
Они бежали что было мочи. Борька по-заячьи петлял по лесу, стремясь уйти от погони, и, хотя слыл неплохим бегуном, оторваться от преследователей не смог. Более легкий на ногу Валерка настиг его, ловко подставил подножку, и Борька кубарем полетел на землю. Вскочить он не успел: Валерка оседлал его, завернул правую руку за спину.
- Удрать хотел?! - шипел он, тяжело дыша. - Ноги коротки!
Борька молчал, затравленно глядя на приближающегося Андрюшку. На вопросительный взгляд Валерки Андрюшка коротко ответил:
- Отпусти. Никуда не денется.
- А вы бейте! - с тоскливым отчаянием вдруг выкрикнул Борька. Поймали - бейте. Двоим-то одного!.. И в лесу. Никто не узнает!
- Заткнись!.. - Валерка ткнул кулаком в Борькину шею, поднялся, отряхнул брюки.
- Идем, - хмуро бросил ему Андрюшка.
И они пошли прочь, двое, плечо к плечу, оба встревоженные случившимся.
- Уходите?! - вызывающе крикнул вслед им Борька. - Я ведь все видел. Я всем расскажу! У вас табак в карманах!.. - Голос его вдруг сорвался.
Валерка и Андрюшка переглянулись.
- Видел!.. Теперь всем про табак разболтает, - испуганно прошептал Валерка. - Чего делать-то?
Андрюшка тронул его за рукав, тихо сказал:
- Постой тут.
Он вернулся к Борьке, который лежал ничком, уткнувшись лицом в траву, склонился над ним, потряс за плечо.
- Чего надо?! - Борька вскинул мокрое лицо и ненавидяще уставился на Андрюшку. - Отваливай! Вам и руки-то о мою рожу марать неохота!
- Ты что взбесился? - отпрянул Андрюшка. - Лежачего не бьют!
- Так бей стоячего! - Борька вскочил и хрястнул себя кулаком в грудь. - Бей! Меня всем бить можно.
- Заладил - бей, бей... Плевать мы на тебя хотели, понял? - взвился Валерка.
- Тогда плюйте! Прямо в рожу. Я все стерплю! Знаете, что заступиться за меня некому.
- Ду-рак! - Валерка выразительно покрутил пальцем возле своего виска. - Чокнулся, что ли?..
Андрюшка же вдруг подумал, что Борьке и в самом деле слишком часто достается от старших и что за него действительно некому заступиться. Неуживчивый характером, он никого не располагал к себе, ни с кем не умел ладить. А ведь он такой же человек, и конечно же, ему тяжело, что он всегда и везде один, никем не замечаемый и всеми пренебрегаемый. Сочувствие и жалость к Борьке с неожиданной силой охватили его.
- Послушай, - тихо сказал Андрюшка, - с тобой можно говорить по-человечески?
- Чего со мной говорить? Что с дураком связываться?
- Перестань кричать! Ты знаешь, что мы делали на Стрелихе?
- Не слепой. Видел!
- Ну, видел. А понял, что к чему?
- Не ваше дело!
- Ну если так... - Андрюшка вздохнул. - А мы-то хотели тебя... в свою компанию, чтобы вместе, втроем...
- Перестань кричать! Ты знаешь, что мы делали на Стрелихе?
- Не слепой. Видел!
- Ну, видел. А понял, что к чему?
- Не ваше дело!
- Ну если так... - Андрюшка вздохнул. - А мы-то хотели тебя... в свою компанию, чтобы вместе, втроем...
Мысль эта только что пришла ему в голову, и Валерка в недоумении глянул на Андрюшку: дескать, ты что мелешь?! Борька шмыгнул носом и недоверчиво протянул:
- Ну да, возьмете... Знаю я вас!
Но по глазам было видно: озадачен.
- Конечно, - продолжал Андрюшка, - в компании, сам понимаешь, свои тайны, и надо уметь держать язык за зубами...
Валерка стоял столбом и не верил своим ушам.
- Да что с ним говорить! - воскликнул он. - Это же первый ябедник в школе и трепло!
- Ябедник? Трепло?! Со мной, значит, можно по-всякому, а я должен молчать? Когда Санька Маркуша меня в грязь лицом на дороге тыкал, вы заступились за меня? А разве я виноват был, что он по моим следам шел и поскользнулся?
- Ладно, не прибедняйся, - насупился Андрюшка: случай этот он помнил и понимал, что Борька прав. - Сам задираешь всех! - И обернулся к Валерке: - Ну как, берем его?
По тому, как был задан вопрос, и по выражению лица Валерка понял, что Андрюшка не шутит. Но разве он забыл, что и в школе и в деревне Борька - первейший Валеркин враг?!
- Чего молчишь? Подойдите друг к другу и миритесь. Хватит цапаться!
Борька сделал неуверенный шаг в сторону Валерки, но тот отступил.
- Ни за что!.. - сказал он и презрительно глянул на Андрюшку: Предатель. Ты его приглашаешь - ты и мирись и водись с ним!..
Андрюшка стоял насупившись и исподлобья смотрел на удаляющегося Валерку. Борька не мог знать, о чем он думает в эту минуту, и на всякий случай попятился, отступая в глубь леса.
- Что, тоже удрать хочешь? - Андрюшка горько усмехнулся. - Не бойся, не трону. - Он помолчал. - А хочешь, завтра... на рыбалку вместе махнем?
- Ну да... Возьмете меня, как же!..
- Валерка не захочет - пусть не идет, а мы с тобой пойдем. В обед. Раньше я не смогу.
- Честно? - В глазах Борьки недоверие и плохо скрытая радость.
- Говорю же!.. И еще вот что: о табаке никому ни слова. Понял?
Борька поспешно кивнул.
12
Он пришел на речку еще в полдень: боялся, что Андрюшка обманет и уплывет на рыбалку с Валеркой. Но лодка Перьевых стояла на берегу. Борька положил удилище - оно было неуклюжее, длинное и кривое - в лодку и принялся бесцельно бродить по берегу. Ему все еще не верилось, что наконец-то хоть в этот день он будет не один.
Борька не мог бы сказать, когда и как получилось, что он лишился товарищей. Скорей всего, их у него никогда и не было.
Он не умел мечтать о чем-то далеком, но предложение Андрюшки открывало перед ним что-то туманно-манящее. И вот теперь, медленно шагая по скрипучему песку, Борька представлял, какой необыкновенно удачной будет эта рыбалка. Будет? А если Андрюшка все-таки обманул? Почему так долго его нет?.. Да, но лодка-то здесь!
Однако закравшаяся тревога уже лишила Борьку спокойствия: а если лодка просто для отводу глаз оставлена, а Андрюшка и Валерка ушли пешком куда-нибудь на мельничный омут?.. Борька перестал ходить и впился глазами в лодку. Серая, омытая дождями и выгоревшая на солнце лодка Перьевых была наполовину затащена на песок и стояла, чуть накренившись на левый борт. Что-то подозрительное показалось Борьке в этом наклоне. Он сорвался с места и побежал к Перьевым.
"Ну, если обманули, если ушли без меня, - думал Борька, - я... я эту лодку ночью... топором!.."
С тревожно бьющимся сердцем он взбежал на высокое крыльцо дома Перьевых, пнул дверь, влетел в сени и, будто за ним кто-то гнался, заскочил в избу. Андрюшка и его пятилетний брат Вовка сидели за столом, а бабка Феня, толстая большая старуха, подавала обед.
- Ты чего? - удивился Андрюшка.
- Так... Понимаешь, - Борька перевел дух, - я думал, вы без меня...
- Ты же был на берегу, видел, что лодка на месте.
- Я думал, может, пешком... В общем, я там буду, у лодки. - И Борька выбежал на улицу.
Андрюшка понимал, что после вчерашней размолвки ждать Валерку нечего, просто нужно самому идти к нему и постараться уладить все мирно, по-доброму.
- Ты обожди еще немного, пока я за Валеркой сбегаю, - сказал он Борьке и отправился к Гвоздевым.
Городские охотники - один молодой, чернобородый, другой пожилой, лысый и толстый - сидели на крылечке и разговаривали вполголоса.
"Охоту планируют", - подумал Андрюшка и прошел в избу.
Валерка и Лариска сидели на диване и смотрели телевизор.
- Нашел занятие - телевизор глядеть! - воскликнул Андрюшка. - Пошли на рыбалку!
- Что-то... неохота. - Валерка притворно потянулся, будто ему хотелось спать. - Ты уж лучше Борьку позови.
- Борька давно на берегу. Пошли давай!
- Сказано - не пойду! - решительно отказался Валерка. - Он мне прозвища будет давать, всякие небылицы сочинять, а я с ним - на рыбалку?
- И правильно! И не ходи, - вмешалась Лариска. - Он меня все время Сосиской дразнит, а Машу Лутьеву - Макакой.
- Подумаешь - прозвища! Меня тоже Могилой обзывает, так что, я враждовать с ним должен? Глупо. А сочинять он ничего не будет, раз уж с нами, вместе...
- Конечно, он теперь паинька!.. - Валерка язвительно усмехнулся.
- Значит, не пойдешь?
- Нет. И не приставай.
- Ну как хочешь!.. - И Андрюшка вышел из избы.
Размолвка с Валеркой очень огорчила его, но отступать он не хотел и не мог: Борька тоже человек, и свое слово перед ним надо держать. И Андрюшка знал, что не только поплывет с Борькой на обещанную рыбалку, но и на Стрелиху с ним сходит, чтобы опять насыпать махорки по окрайку леса.
В то же время он отчетливо сознавал, что все это отнюдь не будет способствовать их примирению.
Борька встретил Андрюшку настороженно.
- А Валерка? Или дома нету?
- Неохота ему на рыбалку.
- Я так и знал!.. - разом потускневший, Борька подошел к лодке и взял свое корявое удилище.
- Ты чего? Мы ведь и без него обойдемся. Или тебе тоже... неохота?
- Ты - без Валерки? - Борька недоверчиво сузил светлые глаза.
- Хватит!
Они столкнули лодку на воду, Андрюшка уселся за весла, Борька - на корму.
Борька не сомневался, что Андрюшка отправился на эту рыбалку безо всякого интереса. И, конечно, удить они будут совсем недолго. Половят с полчасика и вернутся, и уж больше никогда Андрюшка не пригласит его, Борьку, в свою компанию.
- Куда поплывем-то? Может, на Комарихином омуте попробуем?
Комарихин омут рядышком, за первым поворотом Возьмы, место для рыбалки третьесортное - кроме ельцов да мелких сороженок, там и рыбы-то нет. Но Борька назвал его, желая дать Андрюшке повод скорее покончить с этой рыбалкой. Поудят на Комарихином омуте, вытащат по десятку сорожек величиной с палец, и Андрюшка, которому эта вылазка без Валерки наверняка в тягость, скажет: "Одна мелюзга!.. Поплыли обратно". Все просто, и все как будто так и надо. Но Андрюшка ответил:
- Удить потом будем. Сначала к Ведьмину камню сплаваем.
У Борьки глаза округлились: до Ведьмина камня рекой километров пять, а хорошие места для рыбалки есть куда ближе!
- Туда-то зачем? - спросил он.
- На Стрелиху надо.
Опять Стрелиха!.. Предчувствуя подвох, Борька спросил:
- Если на Стрелиху, зачем на лодке? По дороге ближе.
- По дороге нельзя: мимо Гвоздевых идти надо, а там охотники.
- Ну и чего такого?
- На Стрелихе ходит в овес медведица с медвежатами. Мы с Валеркой их видели. Хорошие такие медвежонки, маленькие, меньше собаки, только толще. Эту медведицу охотники могут убить. И вот, чтобы вечером она не вышла в поле, нам надо насыпать в кустах табаку.
Борька сидел раскрыв рот.
- Только об этом, - продолжал Андрюшка, - никто не должен знать. Ни одна живая душа! Понял?
- Да я знаешь как умею молчать?! - воскликнул Борька, глубоко пораженный откровенностью Андрюшки. - Если взаправду, режь по живому слова не скажу!.. Не веришь?
Андрюшка верил. И пока плыли до Ведьмина камня, он рассказывал, как ходил с Валеркой на Стрелиху караулить медведей и как много интересного удалось увидеть и услышать в те удивительные вечера.
Борька слушал затаив дыхание. Может быть, потому, что с ним еще никто так доверительно не разговаривал - ему вообще никогда и ничего не рассказывали, - или потому, что рассказываемое Андрюшкой было совершенно не похоже на случайные приключения деревенских мальчишек, но Борька чувствовал в душе необыкновенное волнение. Он зримо представлял степенную, строгую медведицу с ее резвыми забавными медвежатами, и намерение охотников добыть зверя казалось ему чудовищно жестоким. Зато действия Андрюшки и Валерки его восхитили: выследить медведей, а потом в кромешной темноте идти по полю, где только что бродили звери, - на такое отважится далеко не всякий. Да и сыпать табак тоже нужна смелость: несдобровать, если об этом узнают охотники! И у Борьки сладко и как-то тревожно замирало сердце при одной мысли, что теперь он тоже приобщается к этому рискованному, тайному, но справедливому и полезному делу.