— Кто вы? — наводя Мартынова на мысль о родстве с Малкольмом, снова спросила Сандра.
Мартынов растер лицо и гаркнул на весь коридор:
— Кеннет!
Со злорадной улыбкой рассматривая появившегося в дверном проеме охранника, Сандра перевела взгляд на Андрея.
— Кеннет, познакомь меня с мисс Сандрой.
— Мистер Мартенсон, это мисс…
— Ты неправильно поступаешь, Кеннет, — остановил его Андрей, бросая взгляд в зеркало. — Воспитанные люди сначала представляют мужчину женщине.
Кеннету было все равно, а потому он начал сначала и без тени смущения:
— Мисс Сандра, это мистер Мартенсон. Советник мистера Малкольма по внешним связям. «Хэммет Старс» не заключит ни единого контракта, пока его чистоту не проверит мистер Мартенсон, — и Кеннет замолчал, соображая, видимо, достаточно ли этого для новой сотрудницы. Однако его не остановили, и он приступил к развернутой характеристике. — Мистер Мартенсон бывший боксер, у себя на родине он являлся признанным чемпионом. Участвовал в коммерческих боях в Америке, завоевал авторитет в спортивных и коммерческих кругах.
И Кеннет снова замолчал, но, получив негласное разрешение приступить к третьему этапу знакомства, опять заговорил:
— Мистер Мартенсон имеет влияние в… криминальных кругах Нью-Йорка, его имя известно во всех пяти районах города. В «Хэммет Старс» благодаря мистеру Мартенсону были выведены на чистую воду пять чиновников, занимавшихся растратами и сотрудничеством с…
— Ну, ну, — поощрил Мартынов.
— …с ФБР.
Сандра изумленно посмотрела на Мартынова, который дал знак охраннику удалиться.
— Вы работаете в грязной компании, Сандра, — дождавшись, пока Кеннет займет свое место рядом с напарником в конце коридора, бросил он. — В какой-то момент вы показались мне сообразительной и даже милой девочкой, и мне пришло в голову помочь вам выйти из беды, которая скоро грянет. И я даю вам совершенно бесплатный совет: прямо сейчас, не собирая вещей, возьмите со стола свою сумочку и под банальным предлогом спуститесь вниз. Выйдите из здания и никогда больше в него не возвращайтесь.
— Вы… шутите?
— Нет, не шучу. — Лицо Мартынова, обращенное в сторону зеркала, затвердело. — Кажется, я опоздал с советом. Но вы сами хороши. Могли бы о кенгуру сказать сразу, когда я вас катил по коридору.
Ей нравился этот мужчина. Теперь нравился. И она не понимала, почему так резко изменилось его лицо. Шрамы на нем, до этого момента едва видимые, вдруг побелели, глаза из насмешливых превратились в стальные.
— Быть может, нам стоит поговорить в другой обстановке? — вставая, Сандра одернула юбку. — На 13-й стрит есть уютное кафе…
— Нам до него сейчас уже не добраться.
— Почему? — не на шутку встревожилась девушка. Сандра зашла за спину Мартынова и посмотрела туда, куда был обращен его взгляд.
В зеркале, в конце коридора, стояли и разговаривали с Кеннетом и его напарником трое знакомых ей людей. Они никогда не здоровались с нею и никогда ею не интересовались. Они в сопровождении начальника службы безопасности молча проходили в кабинет Малкольма, через час уходили, а через день или два возвращались в том же составе. Как-то раз она не выдержала и спросила о причинах появления этих типов у одной из машинисток, Лоры. Та посмотрела на нее испуганным взглядом, словно Сандра интересовалась, сколько раз в неделю ее любит муж, и быстро пробормотала: «Тебе лучше не знать». А через неделю, в клубе на 14-й стрит, когда они сошлись уже довольно близко, подвыпившая Лора, держа меж пальцев дымящую в лицо бармену сигарету, выдохнула: «Я не знаю, кто эти мальчики, но говорят они на ломаном английском и приходят в офис только тогда, когда у Старика большие проблемы. Ну, ты понимаешь… По мнению Старика, есть люди, которые не должны больше путаться у него под ногами, их нужно…» Она приставила ко лбу Сандры указательный палец, сделала губами: «Пук!» — и сдула пепел с сигареты, как с дульного среза револьвера. Выпив еще один мартини, она хрипло проговорила: «Забудь об этом».
Глава 2. «Латинос» как лекарство от русской мафии
И сейчас троица в полном составе стояла в холле и о чем-то оживленно беседовала с Кеннетом. Перекинув взгляд на Мартенсона, Сандра все поняла и побледнела.
— Они пришли вас… — Она выставила в сторону Мартынова указательный палец, но произнести «пук» не смогла. Губы ее одеревенели, пугала ее не только возможность быть тому свидетельницей, но и оказаться рядом с мишенью.
На Мартенсона этот жест не произвел никакого впечатления. Подняв руки с коленей, он уложил на стол револьвер с коротким стволом.
— Такой же у Кеннета, — пробормотала Сандра. Она почувствовала, как ей становится дурно.
— Он и есть Кеннета, — возразил Мартынов. — Когда-то я зарабатывал этим на хлеб. Я только одного понять не могу, никогда не мог… Как можно не чувствовать, как у тебя из кармана вытаскивают «лопатник» или снимают с пояса килограмм железа… Ты видишь этот шкаф, детка? Сейчас ты быстро запрыгнешь в него и не подашь ни единого звука до тех пор, пока я не позову тебя.
Заметив, что ноги у девушки словно окаменели и в голове ее никаких процессов не происходит, он быстро бросил взгляд в зеркало, встал из кресла и завел Сандру в оборудованный в стене шкаф-купе. Когда-то в нем висели костюмы мистера Мартенсона, и там всегда можно было найти бутылку хорошего виски. Сейчас там болтались костлявые вешалки, а бар для напитков был пуст.
Еще раз выглянув в коридор, он сунул руку в ящик стола.
Через несколько секунд тишину в кабинете оглушил треск разматываемого скотча.
Если зеркало докладывало правду, то троица должны была появиться на пороге кабинета через минуту. Взяв курс в конец коридора по подсказке Кеннета, они уже преодолели треть расстояния. Мартынову было хорошо видно, как, шагая по мраморному полу, все трое вынимают что-то из-за пазух, из-за пояса, проверяют и укладывают обратно. Проверка оружия заняла у «мальчиков по вызову» не более пяти секунд.
Каждого из троих Мартынов знал лучше, чем кого-либо в «Хэммет Старс». Эти трое латиноамериканцев, выходцы из бедного квартала Queens, крутили нервы Мартынову с первого дня его пребывания в должности советника. Пять лет назад, еще до того момента, как Малкольм оценил в русском крепком парне здравый ум и трезвый рассудок, Андрей находился среди «латиносов» и выполнял столь же грязные поручения, как и они. За пять лет в их карьере ничего не изменилось. Они по-прежнему прибывают, когда нужно вытрясти из должника деньги или запугать до смерти. И сам факт того, что после звонка Кеннета на встречу с Мартенсоном прибыли не шишки из «Хэммет Старс», что было бы логично, а трое моральных уродов, наслаждающихся видом вырванных ногтей или отрезанных ушей, свидетельствовал о том, что разговора по душам в этой конторе не получится.
На это Мартынов, следуя на 10-ю авеню, и не рассчитывал. Хотя где-то в глубине души он надеялся, что Малкольм решится на разговор с ним. Попробует решить вопрос если не цивилизованным, то хотя бы нормальным образом. До цивилизации тут далеко, коль скоро Мартынова даже в России дважды пытались прикончить… Но одно лишь предложение Малкольма принять некоторую часть денег в качестве компенсации за двойное покушение заставило бы Мартынова действовать здесь более мягко.
В голове Андрея, несмотря на его внешнее спокойствие, кипел мысленный вулкан. Пролетали и укладывались в стопку ленты воспоминаний о попытках Малкольма уничтожить его. Малкольм врал с самого начала. Доказательством его замаскированной лжи были суммы, перечисляемые на счет Мартенсона, однако чего стоят сто тысяч долларов, когда речь идет о десяти миллионах? Сейчас уже не было сомнений в том, что он должен был закончить свой путь либо сразу по приезде в Нью-Йорк, либо на исторической родине. Его тело уже как минимум три раза должно было всплыть в Гудзоне, Оби и Яузе. Если бы его не прикончили в Штатах, его умертвили бы в Новосибирске.
Малкольм совершил ошибку, которая стоила ему теперь головной боли и бессонницы. Ему следовало принять от Мартынова семь миллионов, как и было оговорено, и забыть о трех. Но жадному ирландцу понадобилось все. И он почему-то решил, что можно вот так запросто забрать деньги и убрать Мартынова. И сейчас получалось, что из тех десяти миллионов, на которые он рассчитывал, не имеет ни цента. Но еще более неприятным является то, что Мартынов жив. И не просто жив, а жив в Нью-Йорке. И он не просто так сюда приехал, не с крыши Эмпайр-стейт-билдинг на Манхэттен поглазеть. Если он и заберется на эту крышу, то только для того, чтобы сбросить с нее грузное тело бывшего работодателя.
Да, Мартынов, наверное, смог бы повернуть локомотив решений в сторону, позвони ему сейчас в кабинет Малкольм и извинись. Денег Мартынов, конечно, не взял бы, ему хватит и тех десяти миллионов, что покоятся на резервном счете и ждут хозяина, но зато он объяснил бы Стиву, что напрасно тот так горячится. Им нужно жить в мире и согласии. Иначе Мартынову никакого смысла нет тайны хранить. Какие тайны?.. Разве Стив Малкольм не понимает, о чем идет речь? Конечно, откровенный визит Мартенсона в ФБР может закончиться для него сроком лет в десять, но вот для Малкольма этот срок может увеличиться как минимум вдесятеро. Мартынов мог вспомнить десятки случаев, когда по распоряжению главы «Хэммет Старс» этими троими уничтожались люди. Да и не только этими троими…
Да, Мартынов, наверное, смог бы повернуть локомотив решений в сторону, позвони ему сейчас в кабинет Малкольм и извинись. Денег Мартынов, конечно, не взял бы, ему хватит и тех десяти миллионов, что покоятся на резервном счете и ждут хозяина, но зато он объяснил бы Стиву, что напрасно тот так горячится. Им нужно жить в мире и согласии. Иначе Мартынову никакого смысла нет тайны хранить. Какие тайны?.. Разве Стив Малкольм не понимает, о чем идет речь? Конечно, откровенный визит Мартенсона в ФБР может закончиться для него сроком лет в десять, но вот для Малкольма этот срок может увеличиться как минимум вдесятеро. Мартынов мог вспомнить десятки случаев, когда по распоряжению главы «Хэммет Старс» этими троими уничтожались люди. Да и не только этими троими…
Зря не позвонил Малкольм в кабинет, зря… А ведь Андрей сделал все для того, чтобы Малкольм понял — он в кабинете…
Если бы Андрей не был уверен в том, что убивать сразу его не станут, он написал бы другой сценарий встречи… Ведь сначала ребята должны вытрясти из него номер счета и реквизиты банка, а уже потом его резать, бросать в ванну, засыпать негашеной известью и заливать водой. Через шесть часов можно будет прийти, вынуть пробку и смыть водой то, что осталось от Мартынова. Переход в иную субстанцию посредством извести — любимое занятие этих ребят из Коста-Рики.
Если бы вопрос стоял только в части устранения ненужного человека, Стив позвонил бы снайперу из Панамы. И тот прошил бы голову Мартынову сразу, как только нога его ступила на бетон аэропорта имени JFK.
Андрей, следуя из аэропорта на такси с Машей, смотрел не на красоты американского образа жизни, а назад. Объемные зеркала старенького «Mercury»-такси с индийцем за рулем позволяли видеть с заднего сиденья все, что происходило сзади. Две машины, черный «Кадиллак» и серый «Бьюик», сменяя друг друга, катились за таксомоторным «Фордом», словно привязанные резиновыми жгутами. То удаляясь, то приближаясь, они точь-в-точь повторяли маршрут Мартынова и не свернули даже тогда, когда он, прежде чем добраться до «Хилтон», приказал индусу прокатиться по кольцу радиусом в два километра. Ни один здравомыслящий американец этого не сделает, но водители «Кадиллака» и «Бьюика» так и ехали следом…
Если бы Мартынова хотели убить, уже бы убили. Конечно, трое отморозков приехали не для того, чтобы полузгать с Мартыновым фисташки, но убивать сразу не станут. Им нужен банк и счет. Им нужен полный доступ к деньгам Малькова-старшего.
Глава 3. Атака клоунов
Они вошли, и первое, чем занялись, это осмотром помещения и его хозяина. Старший из них, Бронко (Мартынов так и не узнал никогда, кличка то была или имя), смотрел в лицо Мартынова отмороженным взглядом. Его глаза, в которых застыли души не менее двух десятков убитых им людей, глядели на Андрея поверх пятнадцатизарядного пистолета «беретта», как софиты разбомбленного театра. Бронко контролировал Мартынова, пока двое его подельников убеждались в отсутствии в кабинете посторонних и оружия.
Ничего и никого не нашли.
Мартынов видел, что больше всего им хочется подойти к самому уважаемому человеку в «Хэммет Старс», врезать ему по мозгам и примотать скотчем к креслу. А потом вытащить из карманов отвертки, кусачки, спицы и прочую хрень, что они носят с собой на деловые встречи, и приступить к оной без промедления. Однако взять и просто так приблизиться к Мартенсону, который не убирал ног со стола и наблюдал за событиями с ледяным спокойствием, было страшно. Память о том, как в пубертатный собачий период, когда в низовом звене устанавливалась негласная иерархия, в головах этих псов была бессмертна. В стае рано или поздно наступают моменты, когда стремление выяснить «альфа-существо» преобладает над всеми остальными проблемами. Стая не может жить без вожака, и тот коллектив, в котором Мартынов оказался, прижившись в «Хэммет Старс», от стаи ничем не отличался.
Первым, что совершенно логично, под руку мастера спорта СССР по боксу в тяжелом весе попал именно Бронко. Решив воспитать русского сразу и навсегда, он затеял с ним свару по поводу пропавших из его кармана в раздевалке спортивного клуба десяти долларов. Мартынов за свою жизнь взял немало чужих денег, он не отрицал этого и потом, когда шло разбирательство над телом едва живого Бронко. Но он никогда не брал там, где жил и с кем делал одно дело. Ему предъявили «крысу», а это обвинение нужно снимать либо неоспоримым доказательством, либо оттирать это обвинение кровью того, кто предъявляет.
Мартынов никогда не колебался в подобной ситуации. Организация следствия всегда претила его взглядам на жизнь и казалась самым неразумным решением возникшей проблемы.
Бронко почувствовал себя нехорошо сразу после проведенной «двойки» в челюсть и правый бок. Уже хватая ртом кислород, который не хотела воспринимать поврежденная печень, он пытался вынуть что-то из кармана, но еще одна «двойка» размазала по его лицу нос и едва не проломила грудину. Точкой в разговоре был хороший свинг, окончательно выбивший из латиноамериканца остатки сознания. Бронко не слышал сути разговора, который происходил над его коряво лежащем на полу телом. Крупный разговор. Но не глобальный. О каком глобализме может идти речь, если вожак стаи валяется на полу, как собака, а русский говорит: «Перестилаем крышу, братва. Пики нынче не в ходу, за козыря нынче черви». Ничего из сказанного толпе в восемь человек понятно не было, однако совершенно ясно было другое: в низовом, бойцовском звене «Хэммет Старс» появился новый лидер. Мартынов находился на завоеванном положении еще полтора года, пока, наконец, его не приметил Флеммер и не шепнул о находке Малкольму.
И вот сейчас простой латинский парень Бронко, рожденный от гватемальской проститутки и матроса США, стоял перед Мартыновым и сопел через свой так и не выпрямленный толком нос. Больше всего ему хотелось разрезать Мартынову горло, вытащить через разрез галстук и пить ром под звуки смерти. Но задача была иной. За невыполнение ее Бронко грозило то же самое, что он сейчас с вдохновением обдумывал в отношении Мартенсона.
Его «шестерки» покружили по кабинету, видя, что руки советника пусты, карманы не выдают присутствия тяжелого и острого, встали по обе стороны от стола.
— Как погода в Кесангенальго, Бронислав?
— Светит солнце, — с комичным акцентом произнес тот. Его говор на английском с гватемальским акцентом был очень похож на говор армянина на русском на рынке.
— Чему ты смеешься, Мартенсон? — прохрюкал через разломанную носовую перегородку латинос. — Тебе не нужно смеяться. Мы пришли по не очень смешному делу.
— Разве ты уже ходишь по несмешным делам?
Бронко мужественно перетерпел обиду и перешел сразу к делу. Говорить долго он не любил, потому что говорить не умел, но оправдывал это тем, что его задача делать дела, а не болтать. Среди людей среднего ума этот недостаток воспринимался как преимущество, и Бронко, дабы предотвращать подозрения относительно своего недалекого ума, первым делом всегда вынимал из кармана пистолет или другое железо, с которым уважаемые люди на встречи не ходят ни в Америке, ни в России.
— Мистер Малкольм направил тебя в Россию найти деньги и вернуть их. Ты уехал в Россию и не приехал. Значит, ты нашел деньги и решил их украсть. Значит, ты украл их. Это нехорошо. Мистер Малкольм недоволен. Он просит вернуть деньги.
Мартынов почесал мочку уха и потянулся в карман пиджака. Выставленные в его сторону пистолеты вздрогнули и замерли.
— Cigarettes, — объяснил Андрей и осторожно вытащил из кармана пачку «Лаки Страйк». Покрутил в зубах сигарету, щелкнул зажигалкой и выдохнул дым в сторону стволов. — Давай-ка помыслим твоими мозгами, амиго… Все японцы — черноволосые. Значит, ты — японец. Все женские японские имена заканчиваются на — ко. Значит, ты — японка, Бронко! Японские женщины ходят в гости к чужим мужчинам либо в сопровождении мужа, либо по вызову. Эти двое не могут быть твоими мужьями, потому что они педики… Значит… Fucking japan-baby! Что нужно гейше в моем офисе?
Бронко засопел, как паровоз, и сделал шаг в сторону Мартынова. Двое спутников поняли, о чем речь, только спустя минуту. И тоже обиделись.
— Ну-ну, осторожно, — выставив руку, предупредил Мартынов, — они, видимо, заряжены. Скажи мне номер телефона Малкольма, и мы уладим этот конфликт. С тобой разговаривать невозможно, ты идиот.
— Ты напишешь на бумаге банк и счет, — объяснил Бронко. — Я отнесу бумагу мистеру Малкольму. Ты уедешь в Советский Союз, конфликт будет улажен.
— В какой Советский Союз я уеду, дефективный? Какую бумагу ты собрался нести, ты, голова, насаженная на хер?
— Я очень хочу тебя убить, — признался Бронко, вынимая из кармана что-то очень похожее на засаленный блокнот и ручку. — Но мистер Малкольм попросил узнать у тебя банк и счет и оставить в покое. Дай банк и счет, Эндрю, я могу не совладать с собой.