Человек сглотнул. Облизнул потрескавшиеся губы.
– Значит… - он не сразу выговорил страшное слово, - я проиграл?
– Не всем же выигрывать, - снисходительно сказал Голос. - Кстати, на твоем месте я бы не вставал. Нехорошо топтать покойников.
Человек дико воззрился на то, что лежало под ним. Мумии… Коричневые ссохшиеся мумии с провалившимися глазницами, жуткими оскалами, мачалками свалявшихся волос на туго обтянутых черепах… Мумии друг на друге. Слоями.
Неужели и его судьба стать такой же мумией? И пружинить под следующим неудачливым игроком? Нет… Нет!!!
– Здесь сухо и нет ни микробов, ни грибков, - продолжил Голос. Наверное, он все же читал мысли. - Я бы мог кремировать тела проигравших игроков, но, по-моему, хранить их мумифицированными чище и гигиеничнее…
– Ты обманул меня! - закричал человек. - Я дошел! Твои ловушки ничего со мной не сделали! Где хранилище?
– Показать тебе? Смотри.
В воздухе сгустилось изображение. Условная человеческая фигурка стояла по стойке "смирно" и не делала попыток увильнуть в сторону. Первая ловушка, самая первая и самая глупая, не увернуться от которой умудрился бы только паралитик…
Молот едва коснулся головы фигурка. В тот же миг фигурка провалилась в люк. Сокровища были там. И какие сокровища! Нет, они не обесценились за минувшие тысячелетия, они даже выросли в цене…
Сокровища лежали у входа. А он… он, как дурак, прошел весь путь, обманывая ловушки, уворачиваясь, финтя, сражаясь до последнего… и зная, что обратного пути нет.
– Это нечестно! - завопил человек, размахивая руками. - Не по правилам!
– Ты слышал правила игры, - возразил Голос. - Могу повторить. Разве в них было сказано, что ты должен пройти все подземелье из конца в конец?
Человек сплюнул. Оскалился и оскал его был страшен, но бессилен. Он проиграл. Подземелье перехитрило его, обвело вокруг пальца. Элементарно надуло!
– Зачем же вся эта… бутафория?
– Почему бутафория? - Голос, казалось удивился. - Ловушки настояшие. Почему ты решил пройти их все - спроси у себя, ведь ты человек, а я только механизм. Но ты, вероятно, хочешь спросить, почему я не убил тебя сразу, как только ты миновал хранилище? А меня ты не берешь в расчет? Должен же я был получить удовольствие, наблюдая за тобой. И я его получил. Некоторые из твоих предшественников шли лучше тебя, но и ты шел неплохо…
Человек обхватил голову руками и замычал, раскачиваясь.
– Вы вечно говорили, что надо быть проще, - вещал Голос, - и вели себя соответственно. Проще не думать, чем думать. Проще выбросить вещь на помойку, чем ремонтировать ее. Проще напрячь кого-нибудь, чтобы изобрели новую штуковину, позволяющую не двигаться, нежели самим пошевелить конечностью. Проще поддерживать в тонусе дряблые мышцы на тренажере, чем колоть дрова и таскать воду из колодца. И уж куда проще, загадив свой дом, переехать в соседний, пустующий, чем заняться уборкой. На том вы всегда стояли, на том стоите и сейчас. Быть проще, еще проще! Но даже этого вы не умеете…
Голос смолк. Человек пошевелился, встал на жесткое, слегка пружинящее. Под его ногами лежали сухие мумии проигравших игроков. Иные - в странных позах. Похоже, перед смертью они пытались укусить собственный локоть.
Евгений Лукин. Мгновение ока
Старший оперуполномоченный Мыльный отличался крайней любознательностью, однако тщательно скрывал от сослуживцев это своё весьма полезное для работы качество. Причина была проста: в босоногом детстве будущего опера дразнили Варварой - в честь незабвенной гражданки, якобы, лишившейся на базаре носа, а ребяческие впечатления, как известно, наиболее глубоки и болезненны.
Неистребимый интерес ко всему новому Мыльный скрывал довольно хитро: скорее выпячивал, чем скрывал, мудро придавая своему любопытству черты скепсиса.
– Во даёт! - цинически всхохотнул он, когда новая, только что установленная программа «Пинкертон» вывела на экран первый десяток подозреваемых. Против каждой фамилии была обозначена в процентах вероятность совершения данным гражданином данного проступка. - Так и поделим, - глумливо сообщил опер неизвестно кому. - Этому - двадцать четыре процента срока, этому - одиннадцать…
А главная прелесть заключалась в том, что преступления-то никакого не было вообще - старший оперуполномоченный его сам придумал. Никто никого не убивал и не грабил вчера в Центральном парке в ноль часов пятнадцать минут местного времени. Тем не менее в списке подозреваемых значились вполне реальные люди. Кое-кого Мыльный, помнится, даже допрашивал когда-то - по другому, естественно, делу.
Круглая тугая физиономия стала вдруг хитрой-хитрой. Тыча в клавиши тупыми толстыми пальцами, любознательный опер набрал собственную фамилию - и скомандовал ввод.
Секунды через четыре компьютер сообщил, что вероятность участия гражданина Мыльного А. М. во вчерашнем (им же самим вымышленном) злодеянии равняется примерно одному проценту.
Угодивший в подозреваемые хмыкнул и, с треском почесав коротко стриженный затылок, проверил за компанию нелюбимого им полковника Непадло. К великому разочарованию старшего оперуполномоченного, против означенной фамилии выскочили жалкие 0,2 процента.
Хотя - понятно. Убийство и грабёж ещё ведь не каждому по губе. Это тебе не генералу задницу лизать…
Тут Мыльного осенило. С сатанинским выражением лица он вновь склонился над клавиатурой. Фамилию начальника, место, время и дату оставил неизменными, а вот деяние сменил. Теперь формулировка была такова: получение взятки от криминальных структур в особо крупных размерах… Нет! В особо крупных - много чести! Сотрём. Просто: получение взятки от криминальных структур…
Ответ последовал почти незамедлительно. Цифра на экране возникла столь внушительная, что Мыльный даже присвистнул. Затем насторожился и вышел из программы, не сохраняя данных. А ещё через пару секунд дверь открылась - и в кабинет ступил полковник Непадло собственной персоной.
Высокий, сухощавый, седовласый - ему бы в кино играть кого-нибудь сильно положительного. Полковника МВД, например. Вот только портили портрет Герману Григорьевичу судорожно подвижный поршень кадыка да беспокойно блуждающий взгляд.
В целом же - вопиющее несоответствие характера и унаследованной от запорожских предков фамилии.
– Осваиваешь? - отрывисто осведомился вошедший.
Был он не на шутку чем-то озабочен.
– Да освоил уже… - хмуро отозвался Мыльный.
– И-и… как? Надёжная штука?
Оперуполномоченный скорчил пренебрежительную гримасу и неопределённо повел округлым плечом. Так, дескать, баловство.
Полковник Непадло помялся, подвигал кадыком, поблуждал глазами. Кашлянул.
– Дзугаева проверить надо, - сказал он наконец.
– Его не проверять, его брать надо, - проворчал Мыльный, набирая в нужных окошечках: Дзугаев Ваха Данилеултанович. - Что шьём?
Не получив ответа, обернулся. Полковник Непадло пребывал в легком замешательстве.
– Да депутат один на генерала нажал, - не совсем понятно и как бы оправдываясь проговорил он. - Люди-то - пропадают. Один за другим… Дескать, вот и компьютерами нас оснастили, а всё равно пропадают…
– Так, - понимающе поддакнул Мыльный, выжидательно глядя на полковника.
– Н-ну… Слыхал, наверно, какая про него поговорка ходит? Про Дзугаева…
– Слыхал. Моргнёт левым глазом - и нет человека.
– Вот проверить надо.
Ошеломлённое выражение исчезло с округлой физиономии Мыльного столь быстро, словно бы вообще не возникало.
– Сделаем, - невозмутимо молвил он, снова поворачиваясь к монитору. - Какого-то конкретного человека или?..
– Или, - жёлчно отозвался полковник.
– Понял… Значит, место преступления - не установлено. Время - не установлено. Потерпевший - не установлен… - Голос Мыльного звучал - комар носа не подточит! - серьёзно, буднично, деловито, но, сказать по чести, давно так не веселился старший оперуполномоченный. - Орудие преступления: левый глаз… Действие… Хм… Действие…
– Мигнул, моргнул… - сердито подсказал Непадло.
– Нет… Мигнул, моргнул - она не поймёт. Тут это надо… существительное… Миг?.. Морг?..
– Какой морг? - вспылил полковник. - Морг ему! Пиши - моргание.
– Моргание… - с наслаждением повторил Мыльный. - Причинённый ущерб - исчезновение потерпевшего. Есть, Герман Григорьевич! Готово. Вероятность - ноль целых ноль десятых процента… Могу распечатать.
– Распечатай! - бросил тот. - Отнесу генералу, а он уж пусть разбирается с этим… с депутатом… - Полковник посопел, похмурился. - Погоди-ка! У тебя ж там, в компьютере, весь наш район, так?
– А как же! База данных, - подтвердил Мыльный, не без удовольствия выговаривая недавно заученные слова.
– Много времени займёт всех проверить?
– Вообще всех? Или только с судимостями?
– То есть как? - Полковник оторопел. - У тебя там что? И несудимые тоже?.. А что у тебя на них?
– Вообще всех? Или только с судимостями?
– То есть как? - Полковник оторопел. - У тебя там что? И несудимые тоже?.. А что у тебя на них?
– Адреса, анкетные данные…
– Откуда?
– Пашу попросил - а он в паспортном столе скопировал. Там ведь сейчас тоже всю документацию дублируют, в электронку переводят…
– М-м… - Полковник поколебался. - Нет, ну их к чёрту! Давай одних судимых.
– Без проблем! - Мыльный убрал фамилию Дзугаева и, наведя курсор на кнопку «Все дела», щёлкнул левой клавишей мыши. Вознамерился было откинуться на спинку стула, как вдруг по экрану побежали первые строчки. Фамилии и адреса подозреваемых.
– Не понял…
Строчки приостановились - и побежали снова. Замерли. Дёрнулись. Замерли. Итого: двадцать две фамилии.
– Глючит! - придя в себя, с досадой бросил Мыльный. - Это бывает. Сейчас перегружусь.
Он вышел из программы и перегрузил компьютер. Непадло ждал, хищно подавшись к монитору ястребиным профилем.
Нарочито замедленно, каждый раз проверяя написанное, Мыльный ввел в окошки тот же текст и вновь щёлкнул по той же кнопке. И опять побежали строчки. Всё те же двадцать два подозреваемых. Моргнут левым глазом - и нет человека…
– Распечатай! - хрипло потребовал Непадло.
– Чего тут распечатывать? - буркнул Мыльный. - Фигня в чистом виде! Программиста вызывать надо…
– А ты не торопись это дело разглашать, - холодно молвил полковник. - Программиста! Подождет программист. Распечатай.
***
Работающий на полставки программист Паша (щеголеватый молодой человек в тонированных стёклах) возился с компьютером недолго.
– Так в чём проблема? - с недоумением обратился он к полковнику Непадло.
Тот беспомощно взглянул на Мыльного.
– Глючит… - неохотно пояснил опер.
– А точнее?
Теперь уже замялся Мыльный.
– Выводы странные делает, - пришел на помощь Непадло.
Программист воззрился на него чуть ли не с восхищением.
– Господа! - сказал он, борясь с улыбкой. - Я надеюсь, вы не рассчитываете, что программа будет за вас жуликов ловить? Она выдаёт вам версию на основе тех данных, которые вы сами в неё ввели. А проверить и уточнить - это уж ваша задача…
– Надо будет - уточним! - отрубил полковник. - Ты лучше вот что скажи: с самой программой - всё в порядке?
– Абсолютно!
Полковник Непадло для верности самолично прикрыл дверь за программистом Пашей и остолбенел в раздумье на несколько секунд, озадаченно оглаживая волевой подбородок.
– А генерал что говорит? - поинтересовался Мыльный.
Непадло очнулся.
– Да тоже говорит: фигня… - расстроенно промолвил он. - Как же фигня, если программа исправна?.. Знаешь что? А проверь-ка их конкретно по каждому похищению!
После проверки список сократился до четырёх кандидатов: Живикин, Хрхрян, Ржата и Сиротинец. Согласно выскочившим цифрам, Хрхрян почти наверняка был виновен в исчезновении сразу пяти человек. Впрочем, троих из этой пятёрки мог умыкнуть и Живикин. Ржата и Сиротинец скромно претендовали вдвоём на одного пропавшего.
Если бы не способ похищения - список как список, хоть на вокзале вывешивай…
– Крестники есть? - мрачно спросил Непадло.
– Про Сиротинца слышал…
– Что именно?
– Член Союза писателей, - нехотя процедил Мыльный.
– Как это он? - не въехал полковник.
– Отсидел в малолетке. Потом обо всём книжку написал. Автобиографическую…
– Чернуха, небось?
– Чернуха… Но зону знает.
Тут оба смолкли, потому что на мониторе возник портрет Сиротинца. Анфас. Левый глаз подозреваемого располагался чуть ниже правого. И, воля ваша, а таилось в этом странном взгляде нечто нечеловеческое. В полном молчании Мыльный вывел на экран фотографию Живикина, затем - Ржаты. У этих двоих глаза были, правда, на одном уровне, но опять-таки взгляд…
Сам оперуполномоченный не верил ни в сон, ни в чох, ни в вороний грай, однако и ему стало как-то не по себе. Что уж там говорить о полковнике Непадло, у которого, согласно сведениям любознательного опера, дома рассованы были по антресолям бумажечки с заговорами против квартирной кражи!
Но самое жуткое поджидало их впереди. Когда на мониторе появилась фотография Хрхряна, оцепенели оба, а полковник Непадло даже издал за спиной Мыльного какой-то непонятный звук: то ли ахнул, то ли резко выдохнул. Смуглое лицо кавказской национальности пересекала наискосок чёрная пиратская повязка, проходившая в аккурат по левому глазу. Неизвестно, какие ассоциации при этом возникли у полковника, но оперу немедленно припомнилась древняя байка о футболисте с чёрной повязкой на правой ноге. Якобы, такой силы был у него удар, что запрещалось ему бить по воротам с правой, дабы не уложить голкипера насмерть…
Оперуполномоченный ожил первым. Зарычал, заматерился шёпотом, схватился за мышь. Защёлкала клавиша, заметался курсор. Портреты с экрана исчезли, уступив место мелькающим текстам.
– Ну, конечно! - яростно взревел опер, тыча в монитор коротким толстым пальцем. - У них же у всех левого глаза нет! Стеклянный он у них!
– Стеклянный… - в растерянности повторил полковник. - И что?
Оба уставились друг на друга. Действительно: и что? Нет левого глаза - значит нет и орудия преступления. Тогда почему программа внесла этих четверых в список подозреваемых?
– А может, и не стеклянный… - замороженно произнес вдруг Непадло. - Может быть, даже и не глаз…
– А что?
– А чёрт его знает! - Полковник зябко передернул плечами. - Кристалл какой-нибудь… или приборчик…
– Да не бывает таких приборчиков!
– Сейчас всё бывает… - сдавленно сообщил Непадло. - Просто не знаем мы ни хрена… Слушай, посмотри: там за ними ничего больше не числится?
Тут же и посмотрели. Сиротинец месяц назад купил квартиру в центре города, но, как выяснилось, доходы у него теперь были совершенно легальные - гонорары и ещё какая-то литературная премия. Зловещий Хрхрян тоже на вполне законных основаниях владел будочкой, где изготавливал ключи и ремонтировал обувь. Ржата, получив справку об освобождении, устроился охранником в какую-то фирму. Зато Живикина можно было брать хоть сейчас. Пил без просыху, нигде не работал, полторы недели назад нанёс сожительнице побои в области лица и прочих областях. Милицию вызвали соседи. Сама потерпевшая подать заявление не захотела.
– Ну что?.. - с сомнением молвил Непадло. - С кого начнём? С него?..
***
Вскоре пошли мелкие и не слишком приметные чудеса, на которые столь горазды наши славные органы.
Уже на следующий день побитая гражданка, леший знает с чего, внезапно переменила первоначальное решение и подала на Живикина в суд. Одновременно сожитель её (вот ведь непруха-то!) был в нетрезвом, естественно, виде накрыт линейной милицией за тем противоправным деянием, что всегда совершается не иначе, как с особым цинизмом.
А ещё через пару часов в кабинет полковника Непадло заглянул Мыльный.
– Разрешите, Герман Григорьевич?
Полковник вышел из-за стола ему навстречу.
– Ну? - спросил он, понизив голос.
– Нормальная стекляшка, - с нескрываемой скукой отвечал ему опер. - Всё-таки, наверное, программа глючит…
– Точно? Стекляшка?
– Да точно, точно. Сам на экспертизу относил.
Произнесено это было небрежно, а то и пренебрежительно. В отличие от циника Мыльного, осторожный до суеверия полковник, даже не пожелал взглянуть на задержанного: вдруг действительно моргнёт чем-нибудь - и нет тебя…
– А остальные? - насупившись, продолжал Непадло.
– Сиротинца лучше не трогать - на скандал нарвёмся. О нём вон уже в польском журнале пишут… За Хрхряном и Ржатой установлено наблюдение. По вашему приказу…
Приказ установить наблюдение был отдан в устном виде, и всё же поршень полковничьего кадыка при упоминании об этом нервно дернулся.
– Только ты, слышь… - жалобно проговорил Непадло, блуждая взглядом. - Аккуратнее там… Чем чёрт не шутит!
– Службу я привлекать не стал… - уклончиво продолжал Мыльный. - Дал задание двум операм. Вашим именем…
Кадык дернулся вновь.
– Но ты, я надеюсь, не сказал им, в чём дело-то?..
Ответить Мыльному помешал телефонный звонок.
– Полковник Непадло слушает… Да, у меня… Кто-о?.. - Владелец кабинета брезгливо поджал губы и с упрёком взглянул на опера. - Тебя…
– Слушаю, - буркнул тот, приняв трубку. - А, Славик… Ну? - Судя по звукам, доносившимся из наушника, кто-то о чём-то докладывал взахлёб. Неухоженные брови Мыльного изумлённо взмыли. - Кто моргнул?.. Ты?..
Заслышав слово «моргнул», полковник въелся глазами в оперуполномоченного. Тот, окаменев лицом, дослушал доклад, поглядел непонимающе на трубку и лишь затем положил её на рычажки.
– Хрхрян исчез, - с недоумением сообщил он.
– Каким образом?!
– Фигня какая-то… - скребя в затылке, признался опер. - У Славика правый глаз зачесался… Моргнул, протирать начал… А когда протёр - смотрит: будка пустая… Всё на месте, инструмент на месте… А человека нет…