Но он ждал моего вопроса.
Я открыл рот, и вопрос, вышедший из моих уст, был таков: "Много ли комнат наверху?"
"О, да, сэр, - сказал он, не упуская моего взгляда. - Очень много. Человек даже может потеряться. На самом деле, люди теряются. Иногда мне кажется, что они уходят далеко. Двери и коридоры".
"И входи и выходы?"
Его брови слегка поднялись: "Да. Входы и выходы".
Он продолжал ждать, но я уже спросил достаточно - я подошел к краю чего-то, что, возможно, сведет меня с ума.
"Спасибо, Стивенс".
"Не за что, сэр". Он подал мне пальто.
"Еще будут истории?"
"Здесь, сэр, всегда много историй".
Этот вечер произошел много лет назад, а за эти годы моя память явно не улучшилась. Но я прекрасно помню ощущение страха, охватившее меня, когда Стивенс широко раскрыл дубовую дверь - страха, что я увижу тот чуждый ландшафт в кровавом свете двух солнц, которые могут зайти и принести тьму на много часов или на века. Я не могу объяснить это, но уверяю вас, что тот мир существует. Я убежден в этом также, как Маккэррон был убежден, что оторванная голова Санды Стенсфилд продолжала дышать. Я подумал в те нескончаемые секунды, что дверь откроется, и Стивенс вышвырнет меня в этот мир, и я услышу, как дверь навсегда захлопнется за мной.
Но вместо всего этого я увидел Тридцать пятую улицу и такси, ожидающее перед домом. Я почувствовал страшное облегчение.
"Да, всегда много историй, - повторил Стивенс. - Спокойной ночи, сэр".
Всегда много историй.
Действительно, их было много. И когда-нибудь, может быть, я расскажу вам еще одну.