Рилонда и Дайо переглянулись.
– Я по профессиональной необходимости знаю многое о личностях планетных правителей и их родственников, – ответил Дайо. – Так вот, Хадкор как-то проговорился, что любит огнестрельное оружие за кровь. Парализующие пистолеты совсем неинтересны, лазеры убивают мгновенно и чисто, а ему нравится вид кровавых ран и страданий жертвы.
– Да, меня это признание тоже шокировало, – добавил принц. – Такая изощренная жестокость… Теперь вы понимаете, с каким опасным врагом вам предстоит иметь дело?
– Да, – кивнул Алан.
– Кроме того, – продолжил принц. – Мы должны предусмотреть все, в том числе самые худшие варианты развития событий. Предположим, кого-то из вас разоблачат, или кто-то все-таки догадается о неправильном курсе корабля. Тогда вам придется сражаться. Поэтому, Дайо, попытайся, во-первых, снабдить оружием вас троих, а во-вторых, вывести из строя как можно больше вооружения противника. И доверить это задание можно только тебе, поскольку ты единственный будешь «своим» для вергийцев – за Аланом и Айзук, как за атонцами, наверняка установят слежку. Хотя, честно говоря, я не очень представляю, как ты доберешься до оружейной комнаты и удастся ли тебе это… Но все же попробуй. Действуй по обстановке… Парализующие пистолеты легко «ломаются» простой водой, достаточно залить ее в дуло, и препарат, которым они заряжены, потеряет свои свойства. Лазерные обрабатываются особым излучателем, нейтрализующим их смертельную энергию. Излучателем будет пряжка на твоем левом ботинке.
– У меня будут ботинки с пряжками? – поморщился Дайо.
– Ну, прямо хоть на подиум, – съехидничала Айзук.
– Делать нечего, придется потерпеть, – пожал плечами принц.
– А мои задачи? – Айзук, видимо, потерявшая надежду, что дело дойдет до нее, заерзала в кресле.
– Твои задачи? Сделаешь Геле операцию, удалишь пулю, а потом – я тебя умоляю – сиди тихо в своей каюте и постарайся как можно меньше попадаться на глаза Хадкору.
– Ладно, посмотрим, – буркнула девушка.
– Ну, вроде бы все, – Рилонда откинулся на спинку кресла. – Есть у кого-нибудь вопросы?
– У меня есть вопрос, – откликнулась Айзук. – А что будет с вергийцами – пилотом и дипломатом?
– Да ничего с ними не будет, – махнул рукой Рилонда. – У нас с отцом есть королевская вилла на тропическом острове, там они и поживут до вашего возвращения, а потом отправим их на родину, – в его голосе вдруг засквозила горечь. – На этой вилле мы с Гелой провели медовый месяц… Там потрясающая природа и грандиозный океан… Я и вас всех хотел пригласить туда, но увы, приглашение откладывается…
– Ничего, – подбодрил Алан. – Мы там обязательно побываем, все вместе, просто чуть позже.
Принц грустно улыбнулся.
– Надеюсь. А теперь… Пора заняться волшебным преображением в жителей других планет?
– Предвкушаю, – усмехнулся Дайо.
– Алан, Дайо, вам сейчас – к парикмахерам и прочим мастерам. Дворецкий вас проводит. Айзук, а ты собирай инструменты и лекарства. Встречаемся в 19.30, отлет шлюпки в 20.00.
Следующие несколько часов действительно выдались крайне насыщенными: Алана сначала несколько раз по самую макушку окунали в ванну с какой-то странной вязкой бурой жидкостью без запаха, отчего его тело покрылось ровным, не слишком темным, но вполне заметным загаром, затем над его головой долго колдовал мастер, не только покрасивший волосы в черный цвет, но и сделавший совсем новую стрижку, создав другой, непривычный образ; затем врач вставил в глаза черные линзы. И когда Алан подошел к зеркалу, оттуда на него взглянул юноша, сомневаться в происхождении которого не приходилось: такой мог родиться только на Атоне.
– Энита не узнает меня! – вырвалось у него.
– На твоем месте я больше беспокоился бы о Хадкоре, – заметил Дайо, подошедший сзади. Он, смеясь, разглядывал себя: прическу, тоже измененную мастером, белокурые волосы и светло-голубые глаза.
– Не, тебе не идет, – сказала вдруг появившаяся в комнате Айзук. – Голубые глаза вообще какие-то некрасивые. Тусклые, водянистые какие-то…
Дайо повернулся к ней.
– Айзук, если ты не прекратишь постоянно цеплять и задирать меня, я начну думать, что тебя интересует моя скромная персона.
– Еще чего! – презрительно фыркнула девушка. – Размечтался!
Продолжая фыркать, она удалилась, а землянина и эйринца повели к специалисту, который принялся учить их обращаться с излучателем-нейтрализатором лазерного оружия; усвоив урок, Алан отправился на следующий, к устало теревшему глаза программисту, показавшему, как пользоваться информационной картой и запускать вирус в бортовой компьютер. Наконец, всех троих переодели – Алана в атонскую пилотскую форму, Дайо в костюм в стиле, который предпочитали вергийские дипломаты, Айзук – просто в комбинезон, удобный для космических путешествий, накормили ужином, посадили в летающий автомобиль и повезли в космопорт.
Рилонда ждал на взлетной площадке; оглядев друзей, он улыбнулся.
– Отлично выглядите! Мастера отменно потрудились. Ну, готовы к старту?
– Да.
– Ну что ж, – лицо принца стало серьезным. – Тогда… Удачи. И очень, очень прошу вас – будьте осторожны. Предельно осторожны! При каждом слове. При каждом шаге. Даже при каждом взгляде…
– Обязательно, – заверил его Дайо.
– А ты ведь остаешься здесь в полной неизвестности, – сочувственно покачал головой Алан. – Так что ты тоже… Держись…
В черных глазах принца плеснулась горячая, обжигающая боль.
– Я держусь, – глухо выговорил он.
На секунду он опустил голову, тяжело вздохнул, словно собираясь с мыслями, и вновь посмотрел на друзей.
– А теперь – пора. Алан, не спускай глаз с первого пилота. Будь начеку, чтобы он ни о чем не догадался.
– Хорошо.
– Дайо, не надо недооценивать Хадкора. Он далеко не глуп.
– Я знаю.
– Айзук, постарайся быть… посдержаннее.
– Ладно.
– Удачи вам еще раз. До встречи, надеюсь, скорой.
Он обнял каждого по очереди и смотрел им вслед, пока друзья поднимались на борт шлюпки. Потом помахал рукой и удалился с площадки.
– Добрый вечер, – встретил их капитан вооруженного отряда, уже разместившегося в кораблике. – Ну, теперь все в сборе. Стартуем. Вас приказано беречь как зеницу ока, поэтому пройдите, пожалуйста, во второй пассажирский отсек и просто ждите, пока мы все сделаем.
Друзья прошли в указанный отсек и уселись возле иллюминаторов. Через пару минут шлюпка стремительно взмыла и вскоре, оказавшись невдалеке от атонской орбиты, легла в дрейф. Некоторое время все молчали, напряженно вглядываясь в темноту.
– Вот она, – раньше всех углядела Айзук. – Вот вторая шлюпка.
Все увидели, как другая шлюпка, поначалу летевшая быстро, вдруг замедлила движение, а затем и вовсе остановилась. Кораблик атонцев развернулся и осторожно начал стыковочный маневр. Вскоре друзья почувствовали глухой толчок и еще с четверть часа ожидали, прислушиваясь к шумам и шорохам, доносившимся из-за пределов отсека.
Наконец дверь распахнулась. Несколько атонцев внесли двоих мужчин без сознания, в наручниках, и аккуратно усадили их в кресла. Солдат сопровождала симпатичная черноглазая женщина лет тридцати.
– Добрый вечер, – поздоровалась она. – Все прошло гладко, эти господа скоро придут в себя. А вам, ребята, удачи. Не дайте этим наглецам захватить Декстру.
Капитан проводил их во вторую шлюпку, тоже пожелал удачи и захлопнул входной люк. Кораблик мягко оттолкнулся и отбыл обратно на Атон.
– Кажется, первый этап пройден благополучно, – обрадовано констатировал Алан, берясь за штурвал.
Он направил шлюпку к месту, где должен был находиться вергийский звездолет; вскоре тот и обозначился ярко освещенными контурами, и после уверенно выполненной Аланом стыковки друзья вошли внутрь – в логово врага.
Солдат-вергиец провел каждого через кабинку компьютерного сканирования, и, убедившись, что при них нет оружия, жестом приказал следовать за ним. Пройдя по нескольким коридорам звездолета, они оказались перед полукруглой дверью, ведущей, очевидно, в кабинет Хадкора. Охранник постучал.
– Войдите, – раздалось изнутри, и навстречу прибывшим поднялся из-за стола вергийский «принц».
– Так-так, – он придирчиво и внимательно оглядел всех троих. – Пилот, дипломат, девушка-врач. Прекрасно, вижу, Рилонда понял, что не стоит самовольничать и лучше будет послушать меня. Ну что ж, добро пожаловать на «Ураган»!
И он улыбнулся: хищной, торжествующей улыбкой.
ЧАСТЬ 2. НЕИСПОВЕДИМЫЕ ПУТИ
ГЛАВА 1. ОПЕРАЦИЯ
Когда за последним вергийцем закрылась дверь, Веланда подбежал к Геле и опустился на пол с ней рядом.
– Очень больно? – тихо спросил он.
– Терпимо, – Гела попыталась улыбнуться.
– Надо скорей остановить кровотечение. Я принесу бинт.
Гела кивнула.
Веланда поднялся, сходил за аптечкой и подал ее Геле. Девушка перебинтовала ногу.
– Ну вот, – вздохнул ученый. – И будем надеяться, что Хадкор все же пришлет врача… А теперь тебе нужен покой.
Он подхватил ее на руки. Никогда раньше он не смел прикасаться к ней; в сердце метнулся сумбурный, отрывистый переполох от ощущения близости, однако усилием воли, ставшим уже привычным, он подавил эмоции, отнес девушку в ее каюту и осторожно уложил на кровать.
– Примешь обезболивающее?
– Пожалуй, да. И еще, наверное, антибиотик, чтобы исключить инфекцию.
Поискав в аптечке, Гела достала нужные таблетки; Веланда наполнил стакан водой и протянул ей.
– Спасибо, – она благодарно улыбнулась.
– Не за что, – покачал головой он, усаживаясь в кресло, стоявшее рядом.
– Как ты думаешь, вергийцам действительно удастся захватить Декстру?
– Не знаю, надеюсь, Амёнда предпримет что-нибудь, чтобы их остановить.
– А ведь на первом этапе они уже остановлены, благодаря тебе… Если бы не ты, мы бы сейчас полным ходом летели к Декстре… Как ты догадался?
– Это было несложно, – он смутился. – Когда вергийцы начали захватывать корабль, первое, что пришло мне в голову – они хотят Декстру. И поскольку пока еще не знают ее координат, надо сделать так, чтобы и не узнали…
– Гений, – вздохнула Гела. – А у меня вот были совсем другие мысли… Я помчалась искать Эниту, решила, что, возможно, удастся спрятать ее от этих… Не удалось.
– Это нормальные мысли любящей старшей сестры, – улыбнулся Веланда. – А потом ты закрыла ее от пистолета.
– Как-то автоматически, – пожала плечами девушка. – Не задумываясь… Я и сейчас тревожусь за нее. Кто знает, что там на уме у этого… Хадкора.
– Не беспокойся, он не сделает ей ничего плохого. В его интересах беречь ее. Вергийцы и так уже до предела осложнили отношения с атонцами, а заодно и с эйринцами. Ах да, еще с номийцами.
Оба немного помолчали.
– Надеюсь, – задумчиво произнесла Гела, – дело не дойдет до войны. Рилонда всегда говорит, что больше всего на свете ненавидит войны и сделает все, чтобы, по крайней мере, при его правлении атонцы жили в мире.
– Рилонда блестящий дипломат и действительно сделает все, – ответил ученый. – А тебе сейчас нужно переживать не об этом. Ты заметила, что «Ураган» до сих пор не двигается, продолжает дрейфовать? Это очень хорошо. Это может означать, что Хадкор все-таки ждет врача с Атона.
– Ну что ж, подождем и мы, – грустно усмехнулась Гела.
Они говорили еще долго, на нейтральные темы; день тянулся медленно. Он приносил ей ужин, маньяри и один раз даже осмелился поправить покрывало. Наступила ночь.
– Пора спать, – Гела потерла глаза. – Иди к себе.
– Может, я останусь здесь? – предложил он. – Вдруг тебе что-нибудь понадобится?
Она внимательно посмотрела на него.
– Я хорошо себя чувствую. Ничего не понадобится. Иди к себе, тебе тоже нужен нормальный сон.
Он беспрекословно поднялся и ушел в свою каюту. Лег в кровать на спину и, закинув руки за голову, посмотрел в потолок.
«Нормальный сон»… Легко сказать! А если от мысли, что они одни на этом пустом звездолете, перехватывает дыхание? Если размышление о том, что в двух шагах, буквально в соседней каюте, находится она – такая красивая, такая нежная – будоражит и без того разгоряченную кровь?
Никогда он не задумывался, но вдруг захотел вспомнить – с чего начинается любовь? С эмоционального потрясения? С восхищения… Когда она вдруг говорит то, чего ты совсем не ожидал услышать, и приходит осознание, внезапное – это совершенно незаурядная девушка, не просто не такая, как все – единственная… И тут же словно прозреваешь – тонкие черты, изящные манеры, глаза – невероятного, нереального серо-зеленого цвета… Где ты видел такой цвет? Это цвет какого-то из драгоценных камней, а может быть, моря, только что успокоившегося, утихшего после шторма? И вот уже замечаешь только ее, – всегда, в независимости от того, сколько людей находится рядом, вот уже смотреть на нее становится столь же необходимым, как дышать, вот уже внутри бархатным оранжевым цветком расцветает счастье, когда она улыбается тебе…
А потом ты понимаешь, что она далека, далека, словно мерцающая в глубинах космоса туманность, и никогда, никогда не коснешься ты этой прозрачной кожи, этих шелковистых волос, и никогда не почувствует она к тебе того, что чувствуешь ты… И это больно, больно, больно… И ты проклинаешь себя за эту совсем не нужную ей страсть, за эту бессмысленную, несуразную бурю, рвущую твое сердце, но эта страсть, этот жар сильнее тебя, и постепенно превращает твою жизнь в постоянную, незатухающую боль…
Не ты первый, не ты последний, насмешливо говорит собственный разум, армия несчастных безнадежно влюбленных множится на всех планетах, где есть люди, ежедневно, и все как-то переживают это. Но почему-то не становится легче… А станет ли, если хотя бы сказать ей?…
Ну конечно же, нет, презрительно усмехается все тот же разум, более того, ты не имеешь никакого права перекладывать на нее свои проблемы. Она любит другого и живет безмятежно и счастливо. Сейчас плохо только тебе, а если признаешься, она, как человек добрый и благородный, начнет жалеть тебя, волноваться за тебя, возможно, мучиться оттого, что не может ответить тебе взаимностью… Ты не отважишься настолько усложнить ей жизнь…
Все это верно, возразить нечего, и ты соглашаешься, и существуешь со своей болью, и, хотя совсем не актер, проявляешь чудеса актерского мастерства, чтобы она ни о чем не догадалась. Но вот однажды странно и неожиданно складываются обстоятельства, вы оказываетесь одни на пустом корабле, и голос разума вдруг начинает пропадать, тонуть в наступающей откуда-то из сокровенных сердечных недр терпкой, дурманящей горячке, и постепенно перестает контролировать эту лихорадку…
Веланда встал, несколько минут ходил взад-вперед по каюте, затем подошел к двери, взялся за ручку и медленно нажал на нее.
«Не сходи с ума! – из последних сил завопил разум. – В конце концов, сейчас ночь, она спит, ты напугаешь ее!»
Он отдернул руку, развернулся, и, с трудом сделав несколько шагов, упал в кресло, стоявшее возле иллюминатора. Долго-долго, целую вечность смотрел, как вдали распухает, усиливая блеск, желтый переменный сверхгигант, как носящиеся наперегонки метеороиды, натолкнувшись на защитное поле корабля, вспыхивают и отскакивают, словно ошпаренные, обратно в черную бесконечность.
Я так больше не могу, подумал он наконец. Мне действительно нужно поспать, а утром будет видно. Душ, стакан маньяри – и постараться заснуть…
Теплый душ и маньяри немного расслабили, но еще пару часов глядел он в потолок, прежде чем забыться тяжелым сном…
Утром, зайдя к Геле, натолкнулся на ее взгляд: беспомощный и какой-то виноватый.
– Что случилось? – встревожился он.
– Видимо, все-таки инфекция. Рана распухла и покраснела… И температура.
– Ты приняла жаропонижающее?
– Нет, не могу встать… Больно… И голова кружится.
Он подал ей лекарства и воду; она выпила и улыбнулась смущенно и снова – виновато.
– Спасибо. Прости, что доставляю тебе столько хлопот…
– О чем ты? – воскликнул он. – Какие хлопоты? Немедленно прекрати такое говорить… Главное, чтобы с тобой все было в порядке!..
– Спасибо, – еще раз прошептала она и обессилено опустилась на подушку.
– Тебе нужно поесть, хотя бы немного, для поддержания сил.
– Ну, если только чуть-чуть, – не стала спорить она.
Веланда отправился на кухню за завтраком, на ходу размышляя: «Да, дело принимает скверный оборот. Если к вечеру не появится врач, надо будет попробовать попасть на «Ураган», побеседовать с Хадкором. Ну и, разумеется, – усмехнулся он сам себе, – при таких обстоятельствах о моих чувствах не может быть и речи… По крайней мере, до выздоровления. Придется продолжать «держать себя в руках». Как я ненавижу это выражение! Его придумал человек, который никогда никого не любил…»
Тягучий, вязкий день казался каким-то безмерным: время будто растворилось в космосе, не оставив следов на многострадальном экспедиционном корабле. После приема жаропонижающих Геле на время становилось лучше, но через час-два она опять начинала впадать в полузабытье – жар никак не шел на убыль…
Веланда никогда раньше не испытывал ничего подобного: тревога, напряжение и страх за жизнь Гелы тяжело толкались в груди, мешая дышать. И поздним вечером, когда, несмотря на все принятые лекарства, она закрыла глаза и начала что-то бессознательно бормотать, он помчался в шлюзовой отсек, намереваясь стучать в дверь, пока кто-нибудь из вергийских солдат не услышит и не отворит ее; а уж там он решительно потребует аудиенции у Хадкора, чтобы поставить его в известность о состоянии принцессы…