— Зря ты выдал им свое настоящее имя, — с укоризной заметила Кассандра, когда Фило и Анна раскланялись с нами. Сделали они это в характерной для призраков манере, растаяв в воздухе, словно их здесь и не было. Я подозревал, что вымогатели выкинут на прощание что-нибудь экстравагантное, и предчувствия меня не обманули. К сожалению, не обманули только в этом. Интуиция проснулась слишком поздно, когда толку от нее уже не было. — Кто знает, на что еще способна эта шайка. Теперь ты от них просто так не отделаешься. Таким ушлым ребятам ничего не стоит всю твою кредитную историю раскопать. Как только отпустят, беги обналичивай счета, если к тому моменту на них еще что-то останется.
— Некуда бежать и нечего обналичивать, — ответил я, подходя к двери и проверяя засов. Дверь оказалась незапертой. Уверенность хозяев в надежности нашей тюрьмы была абсолютной. — А насчет имени… Жду не дождусь, что Фило насчет него раскопает.
— А ты и впрямь странный, респетадо в шляпе, — усмехнулась Кассандра, продолжая прятаться в тени. — Попадались мне игроки, двинутые на всю голову, но до тебя им, похоже, далеко… Куда направился? На проверку? Бесполезно, не напрягайся. Выхода нет — проверено сотню раз.
— На сто первый могут и позабыть включить свой охранный периметр, — возразил я, выходя из башни обратно на мост. — Ишь, какие самоуверенные — двери не заперли, оружие не отобрали… А самоуверенность — она до добра не доводит, по себе знаю.
Дворец был окутан туманом, еще четверть часа назад полностью отсутствовавшим. Туман плотным саваном накрыл окрестности и, кроме ближайшего к нам дворцового крыла, я не мог больше ничего разглядеть. Вроде бы привычный для здешних мест туман, только сегодня он выглядел как-то странно. Небо было видно по-прежнему хорошо; мост, дворец и башню укрывала сизая дымка, зато опоры моста, нижние этажи дворца и озеро утопали в плотном, как вата, белом покрове. Нижний туманный слой медленно колыхался и двигался. Создавалось впечатление, что резиденция диктатора вдруг взмыла над облаками, повинуясь воле всемогущего джинна из арабской сказки про Аладдина.
Опасаясь всяческих ловушек, я осторожно направился в сторону дворца. Однако когда я дошел до середины моста — аккурат до того места, где по пути сюда я наткнулся на незримую паутину, — дорогу мне преградила осязаемая, но полностью прозрачная стена. Я постучал по препятствию — звук был гулким, как у дерева. Непутевого Арсения Белкина в молодости сажали за заборы, стены и колючую проволоку, но таким фантастическим способом его лишали свободы впервые.
Дотошно ощупывая рукой стену, я прошелся поперек моста туда и обратно, после чего удостоверился, что преграда не имеет ни брешей, ни выступов, по которым у меня получилось бы вскарабкаться вверх. Подпрыгнув, я также убедился, что в высоту стена явно выше трех метров. Насколько выше, можно было определить при помощи простого эксперимента: я извлек из патронташа патрон и попытался перекинуть его через препятствие. Патрон ударился в прозрачный барьер на высоте порядка десяти метров, отскочил назад и упал мне под ноги. Выводы складывались неутешительные. Сомнительно, что я преодолею барьер при помощи подручных средств, наподобие веревок из штор. Да и мои поползновения вряд ли останутся незамеченными во дворце, откуда тут же прибудет команда рассерженных вертухаев.
Я поставил ногу на парапет моста и в глубокой задумчивости уставился вниз. Оставался один путь — прыжок через перила, в слой густого тумана, а там будь что будет…
— Можешь попробовать из любопытства, — раздался у меня за спиной голос приближавшейся Кассандры. Она словно прочла мои мысли. Впрочем, для этого ей вовсе не требовалось быть прорицательницей — все мои намерения были такими же прозрачными, как и незримая стена в метре от меня. — Чего ждешь? Рискни! Вот увидишь: будет весело.
— А я-то надеялся, что ты закричишь что-нибудь вроде «Остановись, ведь ты еще так молод!», — уныло отозвался я, продолжая пялиться на грязно-белые разводы нижнего туманного слоя. До меня наконец дошло, в какую серьезную передрягу я угодил. Разом пропало все настроение. Даже плохое — оно переросло в угрюмое безразличие ко всему на свете, в том числе к собственной жизни и к моей новой знакомой, на встречу с которой я возлагал столько надежд.
— Я непременно остановила бы тебя, реши ты застрелиться или повеситься, — ответила прорицательница. — Но не из жалости. Просто я люблю поболтать и умираю от тоски, когда остаюсь в одиночестве. А прыгать с моста — это, пожалуй, единственное развлечение, какое у меня осталось. Встанешь на перила, прокричишь что-нибудь в духе «Прощай, жестокий мир!» и — вниз! До тумана лететь шесть секунд — проверяла уже раз пятнадцать. А затем две секунды жуткого холода — и как ни в чем не бывало лежу на полу в башне, живая и невредимая. Страшно было только при первом прыжке, а потом ничего, втянулась, даже во вкус вошла. Да что я все языком мелю, погоди, сейчас покажу…
— Но-но, малышка, только без глупостей!.. — От моей апатии не осталось и следа. Я отскочил от парапета будто ужаленный и развернулся, готовый встать между Кассандрой и бездной. Или улететь в туман вместе с девушкой — сама же призналась, что ненавидит одиночество… — Даже не вздумай!.. О, господи!.. О, дьявол!..
Нет, Кассандра не опередила меня и не сиганула с моста, если верить ее словам, в шестнадцатый раз. По-моему, она вообще не намеревалась этого делать, а дразнила меня, как обожают дразнить игривые девушки не слишком сообразительных мужчин. Я же пришел в ужас, когда представил, что могло произойти, позволь я Кассандре осуществить ее самоубийственную прихоть. Разбившаяся в лепешку неизвестная прорицательница — это одно, и совсем другое — самоубийца, которая снилась мне сегодня ночью. Как оказалось, это портрет Кассандры носил с собой в моем сне маэстро Гвидо, и именно ее ангельский лик до сих пор оставался у меня в памяти. И вот теперь я едва не позволил «знакомой незнакомке» покончить с собой прямо у меня на глазах — было с чего перепугаться.
— Ну знаешь! — обиделась Кассандра. — С дьяволом меня еще никто не путал!
— Извини… — пробормотал я, будучи в шоке от очередного потрясения: вещая девушка, приснившаяся в вещем сне. Каким предзнаменованием это считать — благоприятным или дурным? Как обычно, приходилось надеяться на первое, но готовиться ко второму.
Реальная Кассандра была один в один схожа с девушкой моих грез: все те же очаровательные ямочки на щеках, вздернутый носик и, разумеется, бездонные голубые глаза, которые наяву были немного грустнее, чем на той фотографии. Однако это ничуть не умаляло желания вновь утонуть в них без остатка. Ростом Кассандра оказалась немного выше моего плеча, а формами — миниатюрнее Анны. Последнее являлось скорее достоинством, поскольку в соблазнительных округлостях целительницы присутствовало все же некоторое излишество. Если роскошные формы Анны слегка превосходили идеал женской фигуры моего времени, то у Кассандры наблюдалось отклонение в другую сторону. Пресыщенный эталонными фигурами женщин Терра Нубладо, сегодня я симпатизировал скорее недостатку полноты женских форм, нежели их избытку. Прорицательница произвела на меня впечатление не только очарованием и изящным станом, но и индивидуальностью, что при изобилии в туманном мире писаных красавиц давало девушке мощный плюс в плане привлекательности.
Одевалась Кассандра аляповато, но в этой аляповатости опять же проявлялась индивидуальность. Поверх классического брючного костюма для верховой езды девушка носила поношенное пончо, украшенное затейливым узорчатым орнаментом, стиль которого я затруднялся определить. Вышитые разноцветные линии переплетались столь причудливо, словно образцом для их вышивки послужил сам гордиев узел. Портной, сотворивший на одежде Кассандры столь вычурное украшение, заслужил право войти в историю швейной промышленности. Узорами было покрыто не только пончо девушки — напоминая бурно растущий плющ, орнамент опутывал рукава ее куртки, брюки и даже голенища легких кожаных сапог. Все это привносило в одежду прорицательницы художественную концептуальность и лишний раз подчеркивало оригинальные вкусы девушки. Волосы ее перехватывал поясок с аналогичными узорами. Вдобавок к этому она нацепила на шею целую пригоршню всевозможных амулетов, что делало Кассандру похожей на жрицу этнического культа, искать корни которого в Терра Нубладо определенно не стоило.
Сон в руку, иначе не скажешь… А может быть, он еще продолжается? Разве странное место, в котором я очутился, походило на реальность?
— Итак, каковы будут дальнейшие планы? — осведомилась Кассандра, видимо, отнесшая мои грубость и замешательство к своей неудачной попытке суицида. — Продолжим биться головой о стену или расходимся по камерам?
— Итак, каковы будут дальнейшие планы? — осведомилась Кассандра, видимо, отнесшая мои грубость и замешательство к своей неудачной попытке суицида. — Продолжим биться головой о стену или расходимся по камерам?
— Жалко голову, — признался я. — Пожалуй, вернемся в башню. А какой вообще режим в этой тюрьме? Сколько раз в день кормят?
— В башне Забвения всегда день, и здесь никогда не кормят, — ответила Кассандра, снова откинув со лба непослушный локон. Я подивился, как девушка при этом умудряется не расцарапать лицо перстнями, надетыми у нее по нескольку на каждый палец. Не иначе, перстни, как и амулеты, собирались хозяйкой по всему миру. — Тебе же толково объяснили: мы с тобой не в Терра Нубладо! Все ее законы в башне Забвения утратили силу. В том числе и закон о Мертвой Теме. Наши дубли сейчас заперты в какой-то секретной локации, расположенной бог знает где… Какое, говоришь, твое настоящее имя? Альфред Шулер?
— Арнольд Шульц… Этим именем я пользовался, живя в Европе.
— Ты что, шпион?
— Нет, просто были нелады с законом… На самом деле меня зовут Арсений Белкин, но этим именем я не пользовался очень и очень давно… Слушай, похоже, ты хорошо разбираешься в той белиберде, что Фило нес. Так, может, хотя бы в общих чертах объяснишь, где мы и что с нами происходит.
— Да без проблем, раз ты все мозги проиграл и забыл, где находишься, — согласилась Кассандра. — Удивительно, как имя свое до сих пор помнишь… Откуда ты, Арсений?
— Я родился и вырос в России, — ответил я, — но последние годы жизни провел в Европе.
— Последние годы жизни? — переспросила прорицательница. — Нет, с каким же фанатичным упорством ты отказываешься признавать себя живым! Это уже не убежденность, а прямо мания какая-то! Хорошо, поставим вопрос иначе: где сегодня покоится твое бренное тело? Только не говори, что оно уже захоронено — это будет уже слишком!
— Даже не знаю, что ответить… — Я пожал плечами. — Если правда, что людям после смерти в Терра Нубладо путь заказан…
— Фил тебя не обманул — ты хоронишь себя раньше срока. Когда умираешь в Терра Нубладо, ты и впрямь можешь вернуться к своей прежней жизни в Европе, Америке, России… где угодно. Но вот обратных случаев пока не зафиксировано. Этот абсурд невозможно представить даже теоретически: человек умер, и его душа переселилась в наш туманный мир! Чушь несусветная!
Категоричность ответа Кассандры смутила меня еще больше.
— Я бы рад поверить тебе и Фило, — произнес я после тяжкого вздоха, — если бы не помнил, как в меня всадили несколько пуль. Последняя попала точно в голову. Это случилось в Лондоне, пятого сентября две тысячи восьмого года — такова дата моей смерти. Сильный удар в лоб и хруст черепа — вот мои последние воспоминания о мире, за разговоры о котором в Терра Нубладо тоже можно схлопотать пулю между глаз…
Мы вернулись в башню. Исследовать первый и третий ярусы я уже не пошел — отсутствовало всякое желание. Я был раздавлен грузом сомнений, что продолжал наваливаться на меня с каждым новым ответом прорицательницы. Ответы не вносили ясность, наоборот, они только усиливали сумбур мыслей.
— Ты присядь, — заботливо проговорила Кассандра, тронув меня за плечо. Настроение мое было подавленным, и девушка, естественно, обратила на это внимание. — Сейчас спокойно во всем разберемся. Я не забыла твою просьбу: ты хотел разобраться со своим прошлым. Ты ведь сказал, что только за этим меня и искал.
— Да, только за этим, — подтвердил я.
— Вот видишь, — очаровательно улыбнулась прорицательница. — Получается, теперь я косвенно виновна в том, что ты угодил в лапы проклятых вымогателей.
— Я сам виноват, — возразил я, после чего опустил взгляд и добавил: — Но если бы даже знал, что меня ждет, все равно бы пришел. Ты одна, кто может мне помочь.
— Надеюсь, что помогу…
Я обогнул безразмерный стол и по старой бандитской привычке уселся так, чтобы видеть входную дверь. Прорицательница задержалась, чтобы поднять и поставить на место валявшийся на полу стул Анны, произнесла «вот теперь порядок», а затем подошла ко мне и села рядом. Лицо Кассандры выражало искреннюю заинтересованность. Девушка смотрела на меня, как честный следователь, который ставил перед собой цель докопаться до истины, а не любой ценой упрятать подозреваемого за решетку. Я готов был всячески способствовать Кассандре в ее расследовании и рассказать ей все, о чем она попросит. Хотя с другой стороны, если дар у прорицательницы не мнимый, попросить она могла о многом. Вероятно, даже поведать ей о моих снах, распространяться о которых я все же не хотел. Однако коснись наша беседа этой интимной темы, вряд ли я ушел бы от ответа. А вы отказались бы откровенничать с прекрасной дознавательницей, которая смотрит ясными бездонными глазами прямо вам в душу?
— Две тысячи восьмой год… — задумчиво повторила Кассандра дату, которая обязана была красоваться на моем могильном камне. — Меня тогда и на свете не было… А ты случайно ничего не перепутал?
— В две тысячи восьмом я отпраздновал свое тридцатилетие, — уточнил я. — Мы неплохо оттянулись по этому поводу в Амстердаме. Именно там я и познакомился с Ллойдом Брауном, заманившим меня затем в свой проклятый Лондон. Ты даже не представляешь, как отвратительно умирать в Лондоне. В тридцать лет. В шаге от намеченной цели…
— Боже мой, так, значит, тебе сегодня пятьдесят пять! — воскликнула прорицательница. — Да ты старше моего отца!
— Ты что, не расслышала? — недовольно буркнул я. — Сказано же, что в Лондоне мне продырявили башку девятимиллиметровой пулей! Я не дожил и до тридцати с половиной!.. Постой-ка! Что значит «пятьдесят пять лет»? По-твоему, я мотаюсь по Терра Нубладо уже четверть века?
— Милый Арсений, устраивает тебя это или нет, но сейчас на дворе две тысячи тридцать третий, — в очередной раз огорошила меня Кассандра. — Терра Нубладо существует уже шестой год, так что я понятия не имею, где тебя носило без малого двадцать лет. Хотя догадываюсь, что в Терра Куэнто ты никогда не был?
— А это еще что за «терра» такая?
— Ясно: не был… Однако поразительно, что ты даже не слышал о ней! Терра Куэнто теперь легенда. Нам с тобой не знать о Терра Куэнто — все равно что меломану не знать о великих «Биттлз»!.. Ты невыносим, респетадо Белкин! Едва я начинаю разрабатывать насчет твоего прошлого стройную теорию, как ты своим очередным вопросом разрушаешь ее на корню… Хотя стоп! — Кассандра в задумчивости прикусила губку и изогнула бровь. — А вот это интересная мысль! Тем более если вспомнить, какую политику ведет «Терра» в последние годы. Арсений, можешь потерпеть пару минут и не сбивать меня с мысли?
— Я…
— Вот и помалкивай. Итак, посмотрим, что мы можем извлечь из уже известных нам фактов…
Кассандра встала со стула и заходила по залу, то исчезая в тени, то выходя на свет. Щечки девушки раскраснелись, а рука то и дело отбрасывала со лба непослушную прядь. (Что мешало Кассандре спрятать ее под повязку? Очевидно, этот жест носил для прорицательницы некий сакраментальный смысл.) Несколько минут моя подруга по несчастью сосредоточенно помалкивала. Периодически она замедляла шаг и начинала в задумчивости перебирать свои амулеты. Иногда после этого девушка довольно кивала и улыбалась, а иногда состраивала недовольную гримаску и мотала головой, из чего следовало, что мысль была отвергнута.
Я беспрекословно выполнял просьбу и сидел тихо, наблюдая за маячившей передо мной прорицательницей. Вовсе не такой представлялась мне раньше вещая Кассандра. Даже рыночные цыганки моего родного мира, и те любили превращать процесс своего незамысловатого гадания в мистический ритуал: обязательные слова, интонации, пассы, загадочный взгляд… Кассандра будто нарочно разрушала мои представления о людях, наделенных даром предвидения — никакой церемонности, никакой напускной таинственности. Ни дать ни взять — обычная молодая домохозяйка, решающая, какого цвета шторы ей повесить в гостиной!
Вскоре раздумья прорицательницы завершились, что символизировал ее протяжный вздох облегчения. Однако Кассандра не стала возвращаться за стол, продолжив прохаживаться по залу — вероятно, надеялась, что ее еще осенит какая-нибудь запоздалая догадка.
— Нельзя, конечно, быть уверенной наверняка, но лучшего я пока придумать не могу, — начала Кассандра изложение своей теории. — Допустим, я тебе поверила. Не спрашиваю, за что в тебя стреляли. Раз ты сам за столько лет не обнаружил в этом связи со своим воскрешением, значит, связи и впрямь нет. Поэтому будем отталкиваться уже с момента твоей так называемой смерти. Предположим, тебя не угробили в две тысячи восьмом. Ты выжил, но впал в кому, в которой пребываешь по сей день. Ты прекрасно помнишь прошлое, но совершенно не воспринимаешь настоящее и оно не откладывается у тебя в памяти. Такое вполне могло произойти, согласен?