— Обязательно, Дэн. Может присоединишься к нам?
— Нет, спасибо, Мил. Я стал инициатором похода в клуб, если сейчас исчезну — парни не поймут! Ну всё! Не пропадай, солнце. Пока. — Дэн поцеловал меня в обе щеки и ушел. Я еще несколько минут простояла возле двери нашей кабинки, вспоминая времена, когда я танцевала и отдавала всю душу движениям и музыке…
— Мила, это было потрясно! Я даже не знал, что ты танцевала раньше. Ну, ты и зажгла там, — речь Стаса вернула меня в реальность, выдернув из ностальгических воспоминаний. — Заходи!
— А вы вышли, что ли посмотреть? О, ужас! — произношу уже входя в нашу обитель.
— Это было блестяще! Поверь.
— Я уже сто лет не танцевала… — увидев мрачный вид Свиридова, моя речь прервалась, так как я напрочь забыла все слова из русского лексикона. Ему явно не понравился мой танец, и причина, надеюсь, в ревности, так как в танце я обычно выкладывалась всегда по полной.
Незаметно для нас время подкралось к пяти утра. Стас с Андреем успели поспорить по поводу предстоящего футбола, Женька умудрился познакомиться с девушкой, которая весь вечер потом просидела в нашей комнате. Алька уже успела поссориться с Антоном по телефону, который обещал, не смотря ни на что забрать её.
— Алин, я мог бы сам тебя отвезти домой. Зачем дергать то жениха после тяжелого рабочего дня в другой конец города?
— Ты лучше о своей… девушке… позаботься.
Если бы не знала Алинку, я бы решила что в её слов проскальзывает ревность.
— Ну, смотри. Обязательно позабочусь.
Эти двое явно что-то не поделили.
— Мил, я тебя отвезу, а потом уеду. Ты меня не теряй сегодня.
Не знаю, что на меня нашло, какой бес в меня вселился, а может просто от выпитого алкоголя я стала более смелой и решительной, но следующая вырвавшаяся фраза из глубины моего подсознания удивила даже меня.
— Жень, не переживай. Меня Андрей отвезет. Он целый вечер все равно сидит не пьет.
— Эм… — брат явно потерял дар речи, но посмотрев на меня, а потом на Андрея, видимо решил, что ничего страшного из этого не выйдет. — Ну, хорошо. Я надеюсь, вы доберётесь до дома без происшествий.
Я, наконец, перевела взгляд на Андрея, который смотрел на меня исподлобья и прожигал меня своим испепеляющим взглядом. То что ему понравилось моё смелое предложение, я поняла по его легкой ухмылке, действующей на моё полупьяное состояние как наркотик. Но моя решительность значительно спала, когда я посмотрела на Стаса, который был явно не в восторге от происходящих событий. Я даже не знала, что сделать или сказать, чтобы как-то смягчить его выражение лица… Я просто опустила голову.
Уже оказавшись на улице и присаживаясь в машину Андрея, когда моё эйфорическое состояние выветрило дуновение свежего ветерка, я пожалела о своем действии, но, как говорится, после боя кулаками не машут, и казаться трусихой мне не хотелось, поэтому я пристегнула ремень безопасности и поддалась течению, которое задал сегодняшний июльский вечер. Но то, что это течение меня сразу же принесет к дому Свиридова, я как-то не ожидала. По своей глупой наивности я просто рассчитывала на продуктивный диалог в машине возле моего дома, но никак не в квартире Андрея.
— Я не кусаюсь, не бойся, — усмехнулся Андрей, видимо, заметив мое нервозное состояние, которое отражалось в моих дрожащих руках, теребящих замочек клатча. — Пойдем.
— Андрей, а… А что мы здесь делаем?
— Нам надо поговорить. Пойдем.
Поднявшись на тринадцатый этаж, Свиридов галантно открыл для меня дверь своей квартиры, которая была погружена в кромешный мрак.
— Где у тебя свет выключается?
— Справа.
Так как Андрей еще и дверь сразу прикрыл, то квартира теперь напоминала утопающий во тьме бункер, и я начала руками шарить по стене в поисках выключателя. Но, мои поиски закончились тем, что я споткнувшись о что-то громоздкое и мягкое плюхнулась на это «что-то», но успели перед собой для опоры подставить руки. Изучив руками материал злополучного предмета, я поняла, что споткнулась о небольшой диванчик, который почему-то в прошлое мое посещение в прихожей замечен не был.
— Какой идиот в прихожей ставит… — но я не смогла договорить свою фразу, так как теплые, нет, ОБЖИГАЮЩИЕ ладони Андрея коснулись моих бедер и притянули мою попку к своему паху. Боже! Я затаила дыхание, а если быть точнее, то просто-напросто лишилась его, так как Свиридов начал тереться об меня своей эрекцией, которую я ощутила через материю его брюк.
Я хотела подняться и повернуться к нему лицом, но он порабощающим жестом не позволил мне это сделать, и по-прежнему была наклонена через подлокотник диванчика. Его руки сильнее сжали мои бедра, а из меня вырвался громкий стон, который, по-видимому, удовлетворил Андрей. Он наклонился ко мне и, обхватив мою шею спереди своей ладонью, потянул на себя. Я подалась его натиску, и он начал жадно целовать мои щеки, проводя языком по пульсирующей вене на шее. Я же от подобного действия выгнулась еще сильнее и начала встречные движения своей пятой точкой о его возбужденную плоть.
— Где замочек? — хриплый голос Андрей разорвал тишину комнаты, в которой кроме наших стонов и тяжелого дыхания не было слышно ничего.
— Сзади… На спине…
Я даже не понимаю, как умудрилась простонать эти слова, потому что их значение я даже не осознавала в данный момент. Для меня сейчас существовал только мир под названием «Андрей».
Недолго думая Свиридов убрал свои горячие ладони от меня и начал искать замочек на спине, каждое прикосновение его пальцев прожигало мою кожу насквозь. Наконец, его пальца нащупали на моем платье бегунок и он резким движением расстегнул замок. Его руки сразу же обрушились на мои обнаженные груди, наклонившись ко мне он начал целовать мою спину, а пальцами рук играть с возбужденными сосками. Я сходила с ума, стонала, погружалась в нирвану, падала в пропасть — и это все из-за него, Андрея, который доводил меня своими прикосновениями до полуобморочного состояния. Его губы поднялись по моей спину вверх, и когда он дошел до моей щеки, его ладонь резко развернула мое лицо в его сторону и он обрушил жар своих губ на мои. Как и в прошлый раз, его поцелуй не был нежен и целомудрен, он просто поедал мое сознание и душу, лишал воли и разума. Я сильнее прижалась спиной к его груди, продолжая трения о его пах.
Андрей отрвался от моих губ и в тишине комнаты я услышала шуршание одежды: он снимал рубашку, и через мгновение своей спиной я почуствовала жар его груди и учащенной биение сердца, затем он одной рукой проделал путь от груди к внутренней стороне бедер, погладил меня через трусики, пальцем прошелся по линии стрингов, затем нагло опустил их и пальцем дотронулся до моего клитора. Почувствова влагу на своих пальцах Свиридов застонал в голос и рукой обхватил влажную и горячую плоть, я, не выдержав такого наслаждения, застонала в один голос с ним.
— О, Боже. Мила, что ты со мной делаешь?
Я честно говоря не понимала, что я с ним делала, просто плыла по течению, но вот он сводил меня просто с ума, сталкивал с обрыва в пропасть, а может наоборот — возносил к небесам. Его палец вошел в меня, и я почувствовала неимоверное облегчение, терзавшее меня несколько недель при виде Андрея. Он начал поступательными движениями мучить мою плоть, а я просто стонала и молилась, чтобы этот миг не закончился никогда, но мне хотелось большего: я хотела Андрея полностью, хотела почувствовать его плоть в себе, хотела испытать все то, что он дает своим женщинам.
— Андрей… — мой стон был еле слышен — Пожалуйста… Не мучай меня…
Он освободил мою плоть, и я услышала звук расстёгивающейся ширинки. Я затаила дыхание, так как понимала к чему это все ведет, но останавливаться я не хотела: ведь Андрей сейчас станет моим мужчиной, ПЕРВЫМ, как я и мечтала, а я его женщиной. Правда все это я представляла себе не так, но так как мои грезы начали воплощаться в реальность, мне было уже все равно, главное, что Андрей стал моим!
Услышав легкое шелестение фольги, я поняла, что именно мужчина моей мечты сейчас делает, я выгнулась ему навстречу и у самого средоточия своей женственности я почувствовала прикосновение горячей плоти Андрея, которая не мешкая ни секунды, ворвалась в меня и я почувствовала саднящую боль, которая вырвала из меня удушающий крик.
— Твою мать! — услышала я прежде, чем Андрей покинул мое тело, его руки больше не касались моих бедер… Я почувствовала как он перегибается через меня и тянется куда-то рукой. В этот самый момент комнату осветил легкий свет висящей над диваном бра. — Твою мать! Милена… — я не понимала, что вызвало такую бурную реакцию со стороны Андрей, но повернувшись к нему, я увидела как он смотрит на свой член, который был испачкан небольшим количеством крови. О, Боже! Это действо сразу вогнало меня в краску, я отвернулась и натянула платье до груди, держа то, чтобы не упало.
— Андрей, в чем дело?
— Ты девственница? — резко спросил Свиридов и отошел от меня, застегивая ширинку. Почувствовав холодную свободу за своей спиной, я поднялась и повернулась к нему лицом. Он был сейчас таким сексуальным: волосы торчали в разные стороны, так как их только что касались пальцы Андрея, рубашка расстёгнута, представляя моему взору безупречный пресс и накаченную грудь с мелкой порослью волос, ширинка на брюках была уже застегнута, но не застёгнутая пуговица и все еще выпирающая эрекция доводили меня до предела. Я повернула голову в сторону и устремила свой взгляд на обувную полку, находящуюся на противоположной стороне от диванчика в прихожей.
— Андрей, объясни, что не так?
— Ты же была со Стасом?
После его слов я устремила злой и даже гневный взгляд на Свиридова.
— Я. Не. Была. Со Стасом. Я у него тогда ПРОСТО переночевала. Он мне просто друг и всё. — Вся эйфория от ласк и поцелуев Андрея в миг улетучилась.
— А Стас об этом знает? — усмехнулся Андрей.
— Скажи, в чем дело? — и до меня сейчас начала доходить сейчас суть его слов. И когда он уже было открыл рот, чтобы произнести слова, я подняла руку в его сторону и остановила его. — Так, подожди. Ты, думая, что у нас со Стасом, твоим лучшим другом, что-то было и есть, все равно привез к себе, и решил поиметь на этом диванчике?
Жгучая злость начала давить на мой мозг, и я поняла, что меня сейчас понесет в слезливую Галактику.
— Я заметил, что вы уже не так общаетесь и решил…
— Решил, что я буду рада пройтись по рукам всех Женькиных друзей? — закончила я за Андрея. Боже, мне это все напоминало какую-то тупую мыльную оперу, в которой герои оказываются в удручающем положении, полном недопонимания и злости.
Я сильнее прихватила платье у груди, понимая, что Свиридов принял меня за элементарную шлюху, хоть и прямо не сказал об этом.
— Боже!
Я больше ничего не смогла выговорить. Вечер так страстно начавшийся, так прискорбно для меня закончился. Этот вечер я точно не забуду до конца своих дней. Я отвернулась от Андрея и начала судорожно натягивать одной рукой до сих пор спущенные плавки, а другой удерживать платье на фигуре. Затем справившись с этой непростой задачей, я начала, подмышками придерживая края платьев, искать руками на спине бегунок, чтобы застегнуть замочек. Найти искомое мне удалось, но вот справиться самостоятельно с застегиванием платья получалось справиться едва ли. И вдруг, меня коснулись горячие пальцы Свиридова, которые решили оказать мне помощь, но однозначная реакция моего тела на его прикосновения, не смотря не эмоциональную раздробленность, заставила меня отойти в сторону и рукой оттолкнуть Андрея от себя.
— Не прикасайся!
— Не глупи! — холодный тон довел меня до крайней точки, и я поняла, что из моих глаз по щекам начинают спускаться ядовитые слезы, обжигая и умертвляя каждый кусочек кожи. Он снова подошел и зажал своими пальцами бегунок, но моя истерика набирала обороты и я снова как ужаленная отпрыгнула от него.
— Не прикасайся ко мне! — мои слезы уже катились крупными частичками града. Свиридов довольно больно припечатал меня к стене и начал застегивать моё платье.
— Успокойся! Дай застегну.
Когда я полностью была готова к побегу из квартиры Свиридова, я взглядом начала искать свою сумочку, которая оказалась лежащей на диване. Поймав мой устремившийся взгляд на сумку, Андрей начал застегивать пуговицы на своей рубашке, сообщим мне своим холодным и нисколько не жалеющим меня тоном, что отвезет меня. Я, мотнув только головой в отрицательном жесте, начала судорожно дергать дверную ручку, но Свиридов схватил меня за локоть и развернул к себе.
— Я. Тебя. Отвезу!
Приказной тон еще больше подстегнул мои довольно чувствительные эмоции, и начиная реветь по-настоящему, я предприняла попытку вырваться из его руки. Он, увидев мои слезы, сморщился, как будто увидел что-то недопустимое и непристойное.
— Только давай обойдемся без сырости! Ты уже взрослая девушка…
— Конечно! Благодаря тебе! Отпусти меня. Я на такси доберусь.
Вырвав свою руку, я снова приложилась к дверной ручке, но рука Андрея ухватила моё запястье и здесь меня понесло.
— Не трогай меня! Я тебя ненавижу, ты сволочь! Как ты мог? Я ведь Женькина сестра! Ты ублюдок! Я тебя презираю! — и каждое мое слово сопровождалось ударами моих слабых кулачков о грудь Свиридова, а он просто стоял и смотрел на меня. Мою душу словно вырвали из меня, кроме боли и ненависти я не чувствовала в данный момент абсолютно ничего к этому человеку, который, сам того не зная и не замечая, смог заменить мне воздух… Слезы лились из меня обжигающими лавами, слова терялись где-то в воздухе… Но острая боль пронзила моё сознание и я с ужасом уставилась на Андрея.
— Успокоилась?
Я приложила ладонь к щеке, по которой только что шлепнул Андрей, и мне стало еще хуже, понимая, что стену этого человека мне никогда не пробить. Я развернулась и, в последней попытке дергая ручку двери, и потом только заметив снизу щеколду, выбежала на площадку, нервно клацая по кнопке, вызывающей лифт. Я посмотрела в сторону двери Андрея, но та с грохотом захлопнулась.
Зайдя в лифт, я не смогла больше сдерживать свои эмоции и, начав рыдать в голос, упала на колени, в которых сразу же стрельнуло резкой болью от столкновения нежной кожи с холодным металлом. Я опустила лицо в ладони и каждая слезинка словно резала моё беспощадно разорванное и растоптанное только что сердце. Я смотрела, как слезы капали на пол лифта, и понимание того, что вместе с этими слезами меня покидает и частичка души, било молотком по голове и отдавалось щемящей болью в груди.
Глава 7
Раз, два, три, четыре, пять!
Ровно пять декоративных бабочек на моём светло-коричневом тюле.
Раз, два, три, четыре… одиннадцать!
Ровно одиннадцать фоторамок украшают стены моей, ставшей недавно столь тесной и удушающей, комнаты. Поворачиваю свою тяжелую от сумбурных мыслей голову вправо и смотрю на календарь, стоящий на прикроватной тумбочке.
Раз, два, три, четыре… двенадцать!
Уже двенадцать! Ровно двенадцать дней прошло с той злополучной среды, которая теперь в моем календаре закрашена черным маркером. Поднимаю снова голову вверх и смотрю на безупречно ровный и белоснежный потолок. Интересно, тяжело ли создать такую ровную поверхность?
Боже! Прикрываю глаза. О чем я думаю! Ведь на самом деле меня мучает только один вопрос, который разрывает мне душу уже двенадцать дней: почему он не позвонил и не попросил прощения? Он даже к брату больше не приходил. Замечательно! Не хватало еще, чтобы они с Женькой не общались из-за моей минутной слабости… Или это его была слабость? И была ли это вообще слабость? Тем более минутная?
Двенадцать дней я никуда не хожу, каждое утро из этих дней ко мне в комнату заходит брат и интересуется моим состоянием здоровья: он думает — я заболела. А больна ли я? Да! Свиридовым! Сердце болит от нанесенных оскорблений, обиды… унижений! Неужели я дала повод ТАКОЕ о себе подумать? Или он обо всех девушках такого мнения?
Продолжая рассматривать потолок, думаю о том, что я уже три дня не плачу: слезы закончились, высохли, сожгли в душе и в сердце все живые клетки, рецепторы. Чувствую себя не то что разбитой, а просто мертвой! Живой труп! Знаю, я еще слишком молодая, чтобы так убиваться по мужчине, который отверг твои чувства и выкинул за порог твое сердце, как ненужный хлам, но вот такая я, Милена Колосова, слабая!
Звенящую тишину в моей комнате разрывает входящий вызов на моем телефоне; по мелодии поняла, что звонит подруга. Не поворачивая головы, дотягиваюсь рукой до телефона, лежащего на тумбочке, и подношу к уху.
— Привет. Если вы хотите обсудить моё нынешнее состояние или свои проблемы, то, к сожалению, абонент занят самобичеванием и на долгие разговоры не настроен, а если вы позвонили просто узнать живая ли я еще, то да, тело живое…
— Мдаааа… а иначе никак с тобой связь наладить нельзя?
— Что ты хочешь?
— Я хочу обратно свою подругу, а не дождевого червя! Ты голос свой слышала? Сколько можно…
Дальше я, естественно, не смогла услышать подругу, так как отключила телефон, перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку…
Иначе говоря, я целыми днями жалею себя!
Так! Надо что-то делать! Так не может больше продолжаться (резко поднимаюсь на кровати)! В конце концов, клином свет не сошелся на Свиридове! О, нет! Только вспомнила Андрея, и сразу стало погано на душе, как будто тысячу грызунов поедают мою плоть изнутри! Чувствую себя развалиной. Пора что-то делать, решать! У меня вся жизнь впереди, а я раскисаю из-за неудачного первого сексуального опыта. Вспомнив прикосновения Андрея, я, упав снова на подушку головой, застонала от бессилия и сожаления, что не прекратила сразу же весь тот фарс, который начался у него в прихожей. Как я только могла подумать, что небезразлична ему? Как могла решить, что он ко мне что-то испытывает? А ведь ТАК смотрел! А как он меня ласкал? Как проводил своими руками по моей коже? Как касался самых заветных мест и возбуждал во мне потаённые инстинкты? Нет! Я так больше не могу! Я больше не стану мучить себя из-за мужчины, который воспользовался мной и… Черт! Он даже толком и воспользоваться мной не смог! О чем я вообще думаю?