На этот раз убийцы явились аж восьмером. Очевидно, мой «авторитет» в глазах Учителя неуклонно повышался.
— Он в палатке, спит! — прошептал кто-то.
— Все разом — огонь! — тихо скомандовал другой. Вероятно, запасы глушителей у чертопоклонников подошли к концу. Ночную тишину разорвал оглушительный грохот четырех «калашниковых». Остальные палили из крупнокалиберных обрезов. Пока они усердно превращали в лохмотья несчастную потрепанную палатку, я, неторопливо целясь, уложил четверых. Увлеченные расстрелом палатки сатанисты сперва даже не заметили гибели товарищей. Постепенно стрельба стихла.
— Готов! Мы выполнили приказ! — выкрикнул звенящий от торжества голос.
— Мы!.. А-а-а-а-а! — победный клич перешел в испуганный визг.
— Что с ребятами? Проклятье! Это не человек!
Один из чертопоклонников в панике бросился наутек, но моя пуля разворотила ему затылок. Пробежав по инерции еще пару шагов, мертвец бухнулся мордой в ручей. Оставшиеся в живых расползлись по поляне и принялись наугад палить в мою сторону. Над головой в опасной близости засвистели пули. Прижав сатанистов к земле длинной автоматной очередью, я поспешно откатился в сторону, почти не целясь, полоснул еще раз и снова кувыркнулся вбок, с отчаянием осознав, что израсходовал все боеприпасы. Дурак! Кретин! Дебил! Прежде чем наслаждаться отдыхом да жрать шашлык, нужно было проверить и перезарядить оружие! Теперь я остался с голыми руками против трех убийц, у которых патронов наверняка в избытке! Хотя нет! Не трех! Какая-то из моих пуль все же достигла цели.
Один сатанист бился на земле, утробно подвывая и суча ногами. Двое других продолжали поливать кусты свинцом. До сих пор не пойму, почему они в меня не попали! Обстрел продолжался около пяти минут. Видя, что я не отвечаю, сатанисты постепенно успокоились.
— Вроде попали? — спросил женский голос.
— Ясное дело! — уверенно ответил мужской. — Там на каждый сантиметр не меньше пяти пуль пришлось!
— Вадим, дай для страховки очередь! — попросила женщина. На этот раз стрельба оказалась более точной. Пули прошли впритирку, и одна из них оторвала мне мочку уха.
В течение нескольких минут сатанисты напряженно вслушивались в тишину, а я кусал до крови губы, с трудом сдерживая стоны.
— Убит или ушел! — резюмировала наконец девица, поднимаясь во весь рост и держа в руках обрез.
— Осторожнее, Люба! — предупредил ее Вадим, благоразумно лежавший в траве.
«Уж не та ли это Люба, о которой писал в дневнике бедняга Сергей?» подумал я, нащупывая за поясом кинжал.
— Погляжу, что с Федей, — бормотнула ведьма, направляясь к раненому сатанисту. Немного помедлив, напарник двинулся следом. Некоторое время они разглядывали потерявшего сознание товарища.
— Плохо дело, — равнодушно сказал Вадим, выуживая из кармана пачку сигарет. — Вряд ли выживет!
Чертопоклонники многозначительно переглянулись.
— Тащить такую тушу на себе… — начал парень.
— Не имеет смысла! — закончила девица.
Громыхнул выстрел. Заряд картечи из ведьминого обреза разнес Федину голову на куски.
— Раненых лошадей пристреливают, не правда ли? — усмехнулась Люба.
Вадим одобрительно кивнул.
— Учителю скажем…
«Хрр-эр-х»… — брошенный мной кинжал пробил ее горло.
По телу прошла длинная судорога. Некоторое время она стояла раскачиваясь, затем мягко осела на землю.
Ошеломленный сатанист по-свинячьи взвизгнул, выронил автомат и неожиданно стал на колени, подняв безоружные руки над головой.
— Не убивай меня, Палач! Пощади! — истерично закричал он.
— Ты посмел сражаться с бессмертным, жалкий червь! — загробным голосом изрек я, выходя из кустов.
Еще в начале перестрелки кто-то из чертопоклонников высказал предположение, будто Палач «не человек». Теперь я с удовольствием вводил в игру этот очень кстати подвернувшийся козырь. Вадим затрясся, охваченный мистическим ужасом.
— Положи руки за голову, опусти глаза к земле, — торжественно вещал я, быстро собирая валяющееся на поляне оружие.
Взошедшая луна освещала бледное лицо пленника, по которому обильно струился пот.
Убедившись, что в радиусе десяти метров не осталось ничего стреляющего, я решил заняться сатанистом. Правда, он походил сейчас на раздавленную мокрицу, но кто знает? Может, очухается? Может, Учитель, почуяв, что дело пахнет керосином, пошлет в зазомбированные мозги этого придурка какой-нибудь приказ? В любом случае предосторожность не помешает. Приведя его в бессознательное состояние ударом приклада по затылку, я принялся обыскивать убитых, среди которых оказалось трое женщин. Поскольку взять меня живым чертопоклонники больше не надеялись, ни у кого в карманах не оказалось ни наручников, ни веревки, ни чего бы то ни было похожего. Помимо прочего, все они были одеты в спортивные костюмы, поэтому даже на ремни рассчитывать не приходилось. Тут взгляд мой упал на мертвую девицу, и в голову пришла некая мысль. Такой обтягивающий черный костюмчик имелся у одной моей знакомой, сквозь его воротник был пропущен тонкий, но крепкий шнурок, выходящий концами наружу. Снабженный декоративными пластмассовыми шариками, он служил то ли украшением, то ли завязкой…
Так и есть, вот он, родимый!..
Перевернув бесчувственного сатаниста лицом вниз и заломив ему руки за спину, я крепко связал их простым, но надежным способом: сперва мизинцы, потом большие пальцы, потом запястья совмещенных ладоней. Попробуй освободись, козел!
Затем я произвел ревизию своего имущества. Изрешеченная пулями палатка превратилась в подобие половой тряпки, но лежавший несколько в отдалении рюкзак остался цел.
Милая, заботливая Анечка! Твоя аптечка оказалась сейчас очень кстати. Я тщательно продезинфицировал и залепил пластырем поврежденное ухо, умылся в ручье, застирал пятна крови на одежде, которых, по счастью, было не так много. Пленник по-прежнему не подавал признаков жизни. Усевшись поблизости и покуривая сигарету, я залюбовался на свою добычу. Бесценный экземпляр! Труслив, как шакал Табакки, штаны насквозь промочил, к тому же уверовал в мое бессмертие, сверхъестественные возможности. Благодарю тебя, о Господи, за такой подарок! Подонок выложит все, что знает, даже немного больше! Сатанист зашевелился, попытался привстать, но мешали связанные за спиной руки. Подойдя вплотную, я рывком поставил его на ноги.
— Па-па-лач! — пролепетал он и в очередной раз взвизгнул: — Не убивай!
Я сделал вид, будто задумался, наморщил лоб, пожевал губами. Пленник с ужасом следил за метаморфозами моего лица.
— Борькин адрес! — свирепо рявкнул я.
— Вы хотите сказать — Бо-ри-риса Федоро-ви-вича?
— Да!
— У-улица Косты-ле-ва, д-дом два!
— Адрес Учителя!
— Не-е знаю! Но я слышал, что он уехал н-на время в Москву.
— Где капище?
— Во-восемь ки-километров отсюда! Я п-пкажу! П-прямо с-сейчас!
— Предлагаешь идти пешком? Жалкий раб!
— Нет, в ки-лометре отсюда джип, на котором мы приехали! — видя, что угроза смерти отодвигается, Вадим стал заикаться гораздо меньше.
Джип — интересно! Секта прекрасно оснащена, масса оружия, глушители, иномарки — это требует значительных средств. Интересно, кто их финансирует?!
— Откуда у вас деньги? — прорычал я в лицо перетрусившему дьяволопоклоннику.
— Борис Федорович говорил — друзья из-за границы помогают!
— Кто именно?!
— Не знаю!
— Жалкий червь, Борька дома? — на всякий случай спросил я.
— Нет, в лесном храме Благого Божества, то есть я хотел сказать идола!
— Что-о?
По моим расчетам, «празднество» должно было состояться примерно через неделю. Значит, предыдущий пленник врал перед смертью?! Не похоже, тогда в чем дело?
— Чем он там занимается?
— Молится о ниспослании гибели э-э-э…
— Мне, что ли?!
— Да-да-да! Не убивайте! — снова заскулил сатанист.
— Кто с ним?
— Несколько старших братьев.
«Ого, это удача! — обрадованно подумал я. — Можно разом накрыть верхушку секты, а если получится — взять хоть одного живым, слегка потрясти, узнать, где прячется Учитель…»
— Веди к машине! — приказал я, подтолкнув пленника в спину стволом автомата. Когда джип запетлял по ухабистым проселкам и лесным просекам, я продолжал допрос сатаниста, невольно морщась от отвращения. Его одежда издавала резкий запах мочи и пота. Он рассказывал охотно, хотя и заикаясь от страха.
Вот что я услышал.
Народу в секте, за вычетом убитых только что семерых человек, осталось считанные единицы. Только «старшие братья». Остальные подались в бега. Поэтому «празднество» вряд ли могло состояться. «Предателей» оставшиеся верными дьяволу чертопоклонники изловили и зверски убили. Тут я мысленно расхохотался: «Друг друга бьете, сволочи, — это хорошо! Активнее, ребята, облегчайте мою работу».
Вот что я услышал.
Народу в секте, за вычетом убитых только что семерых человек, осталось считанные единицы. Только «старшие братья». Остальные подались в бега. Поэтому «празднество» вряд ли могло состояться. «Предателей» оставшиеся верными дьяволу чертопоклонники изловили и зверски убили. Тут я мысленно расхохотался: «Друг друга бьете, сволочи, — это хорошо! Активнее, ребята, облегчайте мою работу».
Один сегодня будет принесен в жертву. Напоследок я лениво поинтересовался, каким образом меня на сей раз обнаружили. Небось, Учитель своими магическими гляделками подсмотрел? Однако все оказалось гораздо проще. В замеченной на дороге «восьмерке» сидела сатанистка, сразу признавшая в одиноком прохожем зловещего «палача», словесный портрет которого был известен всей секте. Спрятав машину за поворотом, шалава прокралась по моим следам и узнала, где я расположился на отдых. Напасть в одиночку даже на спящего она не решилась и вместо этого опрометью ринулась в Глубокие Озера докладывать Борису Федоровичу. Тот собрал всех оставшихся в наличии чертопоклонников, за исключением старших братьев, с которыми собирался творить молитву, и, дав соответствующие инструкции, послал «на дело». Действовать решили, как обычно, ночью.
Сам колдун, очевидно, не очень-то верящий в успех задуманного предприятия, отказался принять участие в карательной экспедиции и с наступлением темноты направился к капищу ублажать идола, на которого возлагал большие надежды.
Когда просека закончилась, я заглушил мотор. Прихватив свой арсенал, я выкинул Вадима из машины, выбрался наружу сам и огляделся. Со всех сторон нас окружал глухой темный лес. Молчаливые деревья, казалось, таили угрозу. Ни крика ночной птицы, ни дуновения ветерка. Мертвая тишина!
— Куда ты завез меня, скотина! — прорычал я, извлекая из кармана финку с намерением перерезать глотку чертопоклоннику, решившему, похоже, поиграть в Ивана Сусанина.
— Вот, вот тропинка! — простонал он, завороженный холодным блеском лезвия ножа.
Внимательно приглядевшись, я действительно разглядел в указанном направлении узкую тропу, скрывающуюся в густых зарослях и почти незаметную в слабом лунном свете.
— Ладно, живи пока, — смилостивился я. — Далеко до капища?
— П-полтора километра!
— Веди! Но не вздумай хитрить, убью!
Сняв «узи» с предохранителя, засунув в каждый карман по пистолету и закинув на спину рюкзак с гранатами, я двинулся вслед за своим трясущимся проводником, который вроде опять обоссался. Внезапно зловеще заухала сова. Сатанист пошатнулся.
— Смерть кличет! — подавленно пробормотал он.
— Заткнись, козел! — яростно прошипел я, отвесив Вадиму мощного пинка. — Твоя смерть — я! Но будешь паинькой — поживешь еще! Вперед, падаль! Шевели ногами!
— Слушаюсь, Палач! — покорно прошептал он и больше за всю дорогу не издал ни звука.
Однако предчувствия дьяволопоклонника оправдались. Жить ему действительно оставалось самую малость. Постепенно деревья начали редеть. Вдали показались красноватые блики огня и донеслись отголоски заунывного пения. Скатав из носового платка кляп, я на всякий случай заткнул пленнику рот и, прячась за деревьями, приблизился к капищу. Вадим с помутившимися от ужаса глазами следовал за мной походкой зомби. Последние пятьдесят метров мы преодолели ползком и залегли в кустах. Сатанист трясся, будто эпилептик. Пришлось успокоить его легким ударом в основание черепа. Затем, осторожно раздвинув ветви, я выглянул. Взору моему представилась следующая картина. На помосте перед отвратительным идолом с козлиной головой распласталась голая мужская фигура, тот самый дезертир, о котором рассказывал Вадим. Он извивался, тщетно пытаясь высвободиться, но этим лишь прибавлял себе страданий, поскольку руки и ноги были крепко прибиты гвоздями к доскам дьявольского алтаря.
Около помоста расположились полукругом шесть фигур в красных балахонах. Один держал в руках человеческий череп. Главари секты монотонно пели какой-то псалом. Слов я разобрать не мог — лишь отдельные обрывки фраз: «Ариель, услышь нас… Астарот, ты отец наш… Баал — Зебуб, поклоняемся тебе»[29]… Множество факелов, освещавших поляну, при упоминании этих имен ярко вспыхивали. На земле кривлялись причудливые тени, отдаленно напоминающие фигурки животных: крокодила, бегемота, козла и т. д. Так продолжалось минут десять. Внезапно сатанисты издали дикий, нечленораздельный вопль. Факелы вспыхнули особенно ярко, над капищем завыл ветер. Тело моего спутника выгнулось дугой и застыло в неестественно скрюченном положении. Приглядевшись, я понял, что он мертв. Лицо исказила жуткая гримаса. Глаза в буквальном смысле слова выкатились на лоб. Мне сделалось немного не по себе. До сих пор не пойму причину его смерти: то ли обычный страх, то ли из-за дьявольских заклинаний сработал заложенный в мозгу код, то ли еще что. Еще месяц назад при виде подобного зрелища у меня бы волосы встали дыбом, но за последнее время я повидал вещи куда более страшные, да и жалости покойный чертопоклонник не заслуживал.
Между тем обряд, судя по всему, достиг своей кульминации.
— О владыка наш Люцифер! — вскричал один из сатанистов. — Прими молитву верных слуг твоих. Дай нам силу одолеть посланца врага твоего! — с этими словами он извлек из-под балахона кривой нож, неуловимым движением вспорол извивающейся жертве грудь и, вырвав трепещущее сердце, швырнул его к ногам идола. Потом, окунув ладони в обильно хлещущую из трупа кровь, обмазал ею череп, бормоча при этом странные заклинания. Не могу сказать с уверенностью, была ли это галлюцинация или нет, но я явственно увидел, как череп засветился зеленоватым светом, а идол начал подозрительно вибрировать, будто собираясь ожить. Врать не буду — тело мое в тот момент покрылось мурашками, руки затряслись. Еще немного, и я наделал бы в штаны, как покойный Вадим.
Подавив страх, я швырнул на помост одну за другой три гранаты и, не жалея патронов, начал полосовать в том направлении автоматными очередями.
Стрелял я до тех пор, пока рожок не опустел. Затем оценил результаты. Дьявольский алтарь разнесло в щепки. Взрывы сорвали идола с пьедестала и зашвырнули на середину поляны. При этом голова и хвост у него отвалились. Рядом валялись иссеченные осколками пять трупов. Я торжествовал победу! Змеиное гнездо разрушено. Все жрецы дьявола мертвы! Все?! Проклятье! Ведь их было шестеро! Выходит, одному удалось удрать?! Каким образом? Невозможно выйти живым из-под такого ливня пуль и осколков! Яростно матерясь, я выбрался на поляну и оглядел мертвецов. Двое оказались женщинами. Пытаться определить путь беглеца по следам крови не имело смысла. Ею была забрызгана вся поляна. Но это оказалось не нужно. Он никуда не сбежал. Внезапно я ощутил сильный удар в спину, едва не сбивший меня с ног. Одновременно послышался злорадный хохот. Обернувшись, я увидел высокого худого человека неопределенного возраста. Глаза его горели дьявольским огнем, тонкие губы кривились в злобной ухмылке. Не мешкая ни секунды, я навел на него автомат, но тут же вспомнил, что израсходовал все патроны. Ехидно засмеявшись, колдун взмахнул рукой. Нас разделяло расстояние около десяти метров, но тем не менее я ощутил страшный удар в челюсть и мешком свалился на землю.
«Энергетические удары, — мелькнуло в помутившейся голове. — Наш сэнсэй,[30] помнится, рассказывал о них, но я ему не верил. Китайцы с японцами много чего о себе брешут, а лопухи-европейцы верят!»
Продолжая хохотать, колдун пнул меня ногой. Острая боль скрутила внутренности, но одновременно с ней вернулась ясность сознания. «Интересно, сумеешь ли ты увернуться от пули?» — подумал я и, достав из кармана пистолет, два раза нажал спуск.
Пули прошли мимо, но, судя по мгновенно побледневшему лицу чертопоклонника, причиной этого была не его магия, а моя ослабевшая рука. Он зашипел заклинания, взмахнул руками, и тут мне показалось, будто я схожу с ума. Колдун начал размножаться делением, как примитивный микроорганизм. Сперва их стало двое, потом трое, четверо, пятеро и, наконец, одиннадцать. Все были на одно лицо, все корчили мерзкие рожи и глумливо хохотали. Я выстрелил в крайнего справа, и, хотя ясно видел, что пуля вошла в голову, ему ничего не сделалось. Одиннадцать колдунов неторопливо окружили меня. Вот тут-то мне стало по-настоящему страшно.
— Господи, помоги! — закричал я в полном отчаянии, хотя, по правде сказать, на помощь не надеялся. И креста на мне не было, и грехов за мной, сам знаешь, сколько! Но Он помог! Воистину безгранично Его милосердие!
Яростно взвизгнув, колдун слился в единое целое.
Не мешкая ни секунды, я загнал ему в живот три пули. Худое тело согнулось пополам и, шипя, как гадюка, рухнуло на землю.
Впоследствии я узнал, что колдун наслал на меня наваждение, проще говоря, галлюцинацию. Ни дьявол, ни его слуги не способны на истинные чудеса, зато большие мастера морочить людям головы.