- Корзинка уже полна. Пойдем домой?
Но ноги пронесли меня дальше, мимо.
Впереди маячил утес. За ним царила кромешная темень. Огромный утес и ничего, кроме темноты, за ним, хотя поле, через которое я бежал, было залито солнцем. Солнечный свет обрывался на краю скалы, и разом начиналась темнота. Так вот где начинается ночь, подумал я и безуспешно попытался остановиться. Ноги устремились к обрыву, они делали длинные скачки, а я наклонился и хотел остановить их, вцепившись в штанины, но не сумел. Я хотел упасть, но ноги были проворнее, я каждый раз приземлялся на всю ступню, и бег продолжался.
Утес и тьма были уже очень близко. Я понимал, что, если немедленно не остановлюсь, рухну вниз. В последний раз я попытался упасть ничком и снова приземлился благополучно и продолжал бег.
На полной скорости я подбежал к обрыву, врезался в темноту и полетел в свободном падении.
Сперва было не так уж темно. Я видел деревца, росшие из скалы, и, падая, цеплялся за них. Несколько раз мне удавалось зацепиться за ветку, но каждый раз ветка обламывалась: я был тяжел и летел с большой скоростью. Однажды я ухватился обеими руками за очень толстую ветвь. Дерево накренилось. Я слышал, как корни разрываются один за другим, и, когда лопнул последний, я полетел с обрыва вниз вместе с деревом. Тьма сгущалась вокруг. День и солнце оставались сзади, в полях перед далеким верхним краем утеса. Перед моими открытыми глазами темно-серая темнота переходила в черную, черная в непроглядную, а непроглядная сконденсировалась в текучую черноту. Я трогал ее пальцами, но не видел. Я падал, падал, и в этой текучей черноте нечего было делать, не о чем думать, не о чем беспокоиться, потому что я падал сквозь черноту. Незачем. Бесполезно.
- Ну вот, - послышался женский голос. - Сегодня вам с утра лучше. Гораздо лучше.
- Здравствуйте, сестра.
- Здравствуйте. Мы думали, вы так и не придете в сознание.
- Где я?
- В госпитале, в Александрии.
- Сколько я здесь?
- Четыре дня.
- Сколько времени? Почему я ничего не вижу?
Судя по звуку шагов, она подошла ко мне.
- Мы просто наложили вам на глаза повязку.
- Надолго?
- Нет-нет. Не волнуйтесь. У вас все хорошо. Вам так повезло!
Я поднес пальцы к лицу, но не нащупал кожу. Под пальцами было что-то другое.
- Что у меня с лицом?
Она подошла к койке и положила мне руку на плечо.
- Вам больше не надо разговаривать. Вам вообще нельзя разговаривать. От разговоров вам станет хуже. Лежите спокойно и не тревожьтесь. У вас все хорошо.
Ее шаги удалялись. Открылась и закрылась дверь.
- Сестра, - позвал я. - Сестра!
Но она вышла из палаты.