2. Введение. Ср. с. 167 настоящего издания, а также коммент. 51.
3. Имеется в виду сборник стихов для детей "Когда мы были очень маленькими", выпущенный А. Милном в 1924 г. (см. [Milne 1983}).
4. В предисловии к сборнику, указанному в коммент. 3, говорится, что Кристофер Робин называл лебедя Пух, потому что если ты зовешь его, а он не откликается, то ты можешь притвориться, что ты сказал "Пух" (нечто вроде "Пф!"), "показывающее, как мало он тебе нужен" [Milne 1983: 243}.
5. Обычное название игрушечного медведя в английском языке -- Teddy Bear. Эдуард -- полное имя от гипогористики 'Тедди'. Таким образом, Эдуард Бэр -это как бы выросший и ставший взрослым Медведь.
6. В книге не дана прямая мотивировка происхождения Леса и его обитателей. В первой главе Пух -- просто
291
обыкновенный игрушечный медведь, любимая игрушка, о которой отец рассказывает мальчику истории. Эпизод в зоопарке, в котором Кристофер Робин по каким-то таинственным проходам попадает к живому настоящему медведю, в дальнейшем тексте никак не развит и поэтому несколько повисает в воздухе. Легко объяснить эту амбивалентность этиологии ВП, если принять гипотезу, в соответствии с которой эпизод в зоопарке происходит во сне. Наблюдения, сделанные автором этих строк над записями снов (см. [Руднев 1999]', ср. также классические исследования 3. Фрейда [Фрейд 1991] и В. Н. Топорова [ Топоров 1995]), показывают, что, как правило, всякое узкое, замкнутое, ступенчатое пространство является пространством сновидения, так же как, впрочем, и для мифопоэтического сознания [Топоров1976]. Таким образом, можно предположить, что Кристофер Робин приходит в зоопарк во сне и встречается там с живым медведем. Мотивация сном, весьма обычная в литературе, открыто декларирована в "Алисе" Кэрролла, на которую Милн ориентировался и реминисценции к которой есть в ВП.
7. См. "Обоснование перевода".
8. См. "Обоснование перевода".
9. См. "Обоснование перевода". Ther, конечно, ничего не значит. Кристофер Робин эмфатически подчеркивает биполовую, андрогинную природу Пуха, где женская (Winnie) и мужская (Пух) половины имеют, так сказать, равные права.
10. Стихотворение переведено в форме хокку, трехстишия 5+7+5 слогов. Такая форма отвечает медитативному настроению стихотворения. О принципах перевода стихов см. "Обоснование перевода".
292
11. Это стихотворение является во многом ключевым для понимания прагмасемантической проблематики ВП. Сопоставление-отождествление медведя с пчелой покоится на основе фонетического сравнения соответствующих слов в английском языке -- bear (медведь) и bee (пчела). Можно предположить, что это сходство является также этимологическим, так как оба эти слова представляют собой звукоподражания: bear -- тот, кто рычит; bee -- тот, кто жужжит, гудит. В русском языке слово 'пчела' по своему происхождению (от др. русск. 'бъчела'), -- по-видимому, того же корня и первоначального значения (того же корня слова 'бык' и 'букашка'). Помимо фонетико-этимологического сходства отождествление этих слов имеет логико-семантический и онтологический смысл -- то, что можно назвать Парадоксом Пуха. В этом стихотворении утверждается, что (дословный перевод) "это очень забавная мысль, что, если бы Медведи были Пчелами, они бы строили свои гнезда на дне деревьев. И, таким образом (если бы Пчелы были Медведи), нам не нужно было бы карабкаться по всем этим лестницам". Понять это контрфактическое суждение можно только так: если бы медведи были пчелами, при этом оставаясь медведями, то есть продолжая любить мед и не умея летать, они бы строили свои гнезда внизу, и тогда пчелы, в свою очередь, поменявшись с медведями, сохранили бы и то, и другое качество. Получается, что медведи, ставши пчелами не забывают про то, что они все же медведи, и vice versa. В результате получаются два гибридных вида:
Медведи-Пчелы и Пчелы-Медведи. Логически они тождественны, а прагматико-этиологически нет. Медведь, превратившийся в пчелу, -- это медведь по происхождению, и наоборот. В соответствии с этой логикой, если бы медведь превратился в поросенка, он стал бы медведем-поросенком, то есть медведем по происхождению и по сути и поросенком по обличью, и наоборот. То есть он
293
проявлял бы фундаментальные признаки поведения медведя (например, любил бы мед), но был бы подобно Поросенку трусливым. Это стихотворение переведено разностопным амфибрахием с чередованием двух 4-стопных строк с мужскими окончаниями и двух 3-стопных с женскими -- сокращенно Ам 4433 ааББ. Этот размер в русской поэзии XX века ассоциируется с творчеством Анны Ахматовой ("В тот год мы сошли друг от друга с ума...", "Одно, словно кем-то встревоженный гром..."). По воспоминаниям современников Ахматовой, она, придумывая стихотворение, гудела, как пчела.
12. Стихотворение переведено разностопным хореем 4343 АбАб, традиционным в русской поэзии размером колыбельной песни ("Спи, младенец мой прекрасный, / Баюшки-баю...") [Гаспаров 1983}.
13. Заключительные слова рассказа пародируют элементы этиологического мифа -- о происхождении имен [Мелетинский 1976}.
14. От звукоподражания hum -- хмыкать.
15. В этом абзаце рефлексия над проблемой отсутствия самотождественности сочетается с перинатальной тематикой (см. также вступительную статью, раздел 6). По сути, глава посвящена вторичному переживанию своего рождения Пухом с целью снятия психологической травмы (для Пуха символом этой травмы является его тучность, которая ассоциируется с беременностью, -- он наедается у Кролика и не может вылезти из норы. Соотнесенность тучности и беременности является, по Э. Фромму, универсальным символом [Fromm 1951}. Дыра в земле, в которую Пух лезет головой вперед, олицетворяет материнское лоно, так же как и сама земля в ми
294
фологии отождествляется с материнским лоном (мать-сыра земля).
16. Здесь происходит игра на прагматических парадоксах и необходимых истинах. "Я здесь" -- прагматически истинное высказывание, "Меня здесь нет" -- прагматически ложное. Кролик, отрицая факт своего присутствия, самим фактом отрицания выдает свое присутствие.
17. Как уже говорилось выше (см. вступительную статью), Пух, который плохо разбирается в абстрактной лексике (не понимает длинных слов и косвенных речевых актов) и, напротив, очень силен в конкретной прагматической стихии речевой деятельности. Кажется тривиальным, что Пух понимает, что кто-то должен сказать "Никого". Но, вероятно, если бы сходный случай произошел с оторванным от речевой прагматики Сычом, то последний мог бы удовлетвориться ответом вроде: "Ах, никого. Ну тогда понятно. Приношу свои извинения!" Реалистичность Пуха ни в коей мере не противоречит его логико-прагматическим способностям: для того, чтобы утвердить ценность действительного мира, необходимо понять и оценить то, как могли бы обстоять дела в других положениях вещей (в других возможных мирах).
18. Мучения Пуха, застрявшего на самом выходе из дыры, соответствуют, по С. Грофу, четвертой перинатальной матрице -- характерное сочетание агрессивности и оптимизма [Гроф 1992}.
19. Описанное здесь действие напоминает обряд кувады, описанный еще Тейлором и Фрезером, когда муж, чтобы помочь рожающей женщине, проделывает магические действия, связанные с символическим рождением [Фрэзер 1992}.
295
20. Интерпретацию имени этого персонажа см. в статье "Обоснование перевода".
21. В оригинале Trespassers W -- обрывок объявления, которое могло бы висеть перед частным владением:
"Trespassers will be prosecuted" (Нарушители границ будут преследоваться по закону) [Milne 1983: 398}.
22. На уровне языка эллиптические высказывания И-i являются характерным примером говорения ни о чем, которое развито в ВП чрезвычайно сильно (см. раздел 8 вступительной статьи). На психологическом уровне этой эллиптичности соответствует неопределенность ситуации. И-i понимает: что-то с ним не в порядке, но не знает, что именно.
23. Невозмутимая покорность к такого рода вещам заставляет вспомнить произведения Ф. Кафки.
24. Утешение является достаточно сложным речевым актом. В терминах А. Вежбицкой его экспликация могла бы выглядеть примерно так: "Зная, что ты находишься в плохих обстоятельствах и что ты бы хотел находиться в хороших обстоятельствах, и желая тебе этого, я говорю тебе, что обстоятельства переменятся" [Wiersbicka 1970]. Для Пуха это слишком абстрактно. Сделать что-то полезное -- это сфера практической прагматики, в которой он силен:
если потерян хвост, надо его найти, а если день рождения, надо делать подарки. Два раза Пуху удается помочь И-i не пустыми разговорами, а продуктивными действиями.
25. Пейзаж в ВП достаточно своеобразен. Природа будто принимает живое участие в действии. Можно сказать, что обитатели Леса настроены пантеистично. Солнце, снег, ветер, вода, холод, жара -- важные атрибуты, со
296
провождающие ключевые главы книги. При этом солнце несет бодрость, ветер -- разрушение, холод -- заставляет заботиться о жилье, вода -- символ времени и смерти.
26. 1 акр = 0,4047 Га. По воспоминаниям К. Милна, реальный лес-прототип Леса насчитывал пять акров [Milne 1983:80].
27. Пример широкого использования дейксиса в ВП. Подробнее см. в разделе 8 вступительной статьи.
28. Каштаны.
29. Искаж. англ. "Пожалуйста, звоните, если требуется ответ".
30. Искаж. англ. "Пожалуйста, подергайте, если не требуется ответ".
31. Комизм здесь в том, что Пух сам употребляет длинные слова.
32. Сыч стоит тут на отвлеченно-семантической позиции: предполагается, что чихнувший должен осознавать, что он чихнул. Пух придерживается конкретно-прагматической позиции. Нельзя знать, что кто-то чихнул, если никто не чихал. Для Сыча знание о собственном чихании входит в семантику слова 'чихнуть'. Для Пуха важно, что чихнуть можно и не заметив этого, но вот услышать несуществующее чихание невозможно.
33. Прагматическая защита от безудержного речеупотребления состоит в отключении сознания одного из участников беседы от разговора и переключении на что-то свое.
297
34. Характерное для ВП речеупотребление, когда упор делается не на то, о чем говорится, а на дейктическое оформление. В прагмасемантике языка именно это оформление особенно важно. Единицами живой речи являются реплики в диалоге. При этом важно не только то, что говорится, но сам факт, что это говорится. Так, фраза "Если ты понимаешь, что я имею в виду", одна из самых знаменитых в ВП, имеет не столько семантический, сколько прагматический смысл. Значение этой фразы может быть реализовано только в контексте ее конкретного употребления. Причем принципиально важно, что у говорящего и слушающего денотат может не совпадать.
35. По-английски Пух это слово произносит, как это делают дети, прибавляя лишний звук: haycorns вместо acorns [Milne 1983: 400}.
36. Стихотворение переведено 4-стопным хореем, одной из семантических окрасок которого в русской поэзии является мотив бессонницы, утраты и смерти. Отсюда перекличка в переводе с пушкинским стихотворением "Мне не спится, нет огня..." ("Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы"), которое входит в своеобразный 4-стопнохореический цикл стихов Пушкина, связанных этой экспрессивно-семантической окраской ("Бесы", "Зорю бьют...", "Если жизнь тебя обманет...", "Зимний вечер" ("Буря мглою небо кроет...").
37. Счет овец, кроме того, что он считается средством от бессонницы, соответствует стремлению героев ВП все пересчитывать. См. также раздел 9 вступительной статьи.
38. Выражение "святая простота" приписывается то Яну Гусу, то Джордано Бруно, произнесшим его якобы
298
на костре, когда какая-то старушка принесла подбросить в костер хворосту, чтобы лучше горело.
39. Дело обстоит так-то и так-то -- выражение самого общего вида высказывания {Витгенштейн 1958}. Совпадение с Витгенштейном, безусловно, случайное. Вряд ли Милну было знакомо имя еще не слишком известного австрийского философа, хотя "Логико-философский трактат" в это время был уже опубликован. Стремление к абстрактному мышлению у Сыча выражается в использовании абстрактной лексики, у И-i оно проявляется в абстрактной пропозициональности.
40. Загадка трудна для Пуха до тех пор, пока она остается абстрактной. Как только загадка переходит из сферы семантики в сферу прагматики -- то есть не что это значит, а как это можно применять в практической жизни, "с чем это едят". Поэтому из Пуха плохой утешитель, но очень хороший спаситель. Он часто не понимает простых вещей, но догадывается о сложных.
41. К. Милн в своих воспоминаниях пишет: "Я обожал мастерить различные вещи (Коттлстонским Пирогом, о котором однажды пел Пух, был чехол для яиц, сделанный мной)" [Milne 1976: 53}. Имеется в виду чехол, "которым накрывают сваренное яйцо в рюмке, чтобы оно не остывало на столе" [Milne 1983:402}.
42. Канга осуществляет здесь достаточно сложный тип речевого поведения. Она разговаривает с Поросенком так, как будто это Ру, который притворяется Поросенком. При этом, чтобы дать Поросенку понять, как она к нему относится, она додумывает речевые действия, которые она якобы некогда производила по отношению к настоящему Ру (ср. [Кларк-Карлсон 1986}).
299
43. Пример речевой агрессии И-i, которая в данном случае строится на приписывании собеседнику семантических пресуппозиций, которыми он на самом деле не располагает.
44. Фраза, достойная английской философии, начиная с Беркли и Юма и кончая Брэдли и Расселом. Мир теряет смысл, перестает существовать, если нет субъекта, который мог бы его воспринимать.
45. С точки зрения ребенка существование Северного и Южного Полюсов закономерно предполагает существование Западного и Восточного. Если не разбираться в астрономии, то отрицание взрослыми этих последних двух полюсов естественно воспринимается со стороны ребенка как замалчивание чего-то запретного (вроде того, откуда родятся дети).
46. Сон Пуха развертывается по классической фрейдовской схеме -- это исполнение желания (завоевание Восточного Полюса как укрепления своей позиции культурного героя-первооткрывателя). Характерен мотив леденящей воды, деструктивная роль которой в ВП очевидна: наводнение, река, символизирующая время и грядущее уничтожение детского мира (река находится на границе с Большим Миром).
47. В этой главе присутствует элемент робинзонады -- бутылка, разрушительная стихия, необитаемый остров, лодка.
48. В оригинале missage вместо message. Перевод в свете того, что написано в разделе 5 вступительной статьи, вполне оправданный.
300
49. В оригинале Floathing Bear, ассоциирующийся с "Летучим Голландцем".
50. Глава впервые публикуется на русском языке. В перевод Б. Заходера стернианский метаописательный конец предыдущей главы снят и к нему приставлено окончание данной главы примерно со слов: "Все говорили: "Открой его, Пух".
Дом в Медвежьем Углу
51. От contradiction -- противоречие. Обыгрывается паронимия introduction и contradiction, на основании которой Сыч и делает свой вывод, что первое является производным от второго.
52. Здесь используется так называемая инклюзивная конструкция -- второе лицо множественного числа в сочетании с личным местоимением и (обычно) вопросительной конструкцией {Гаспаров 1971}. Употребляется, как правило, при общении с маленькими детьми ("А кто у нас такой большой!") или врача с пациентом ("Как мы сегодня себя чувствуем?").
53. Появление во сне коров, да еще в сочетании с цифрой семь заставляет вспомнить знаменитый сон фараона из Книги Бытия, где семь худых коров пожирают семерых тучных. Эсхатологическая интерпретация сновидения фараона Иосифом Прекрасным накладывается на прощальные мотивы, сопровождающие всю вторую книгу ВП.
54. Игра на прагмасемантике слова "ушел". Прагматические пространства путаются. Объективно прав Пух:
301
Поросенок действительно ушел из своего дома, а Пух только что вошел в свой.
55. Прагматизм Пуха носит мифологический характер. Песня имеет смысл, когда она соответствует ситуации. Поэзия тесно связана с ритуалом. Л. Н. Толстой считал, что идеальная литература, которую поют бабы, когда идут домой с поля. Вероятно, Пух бы с этим согласился.
56. Тот факт, что слова могут походить или не походить на обозначаемые ими объекты, то есть быть чисто иконическими или чисто конвенциональными знаками, для естественного языка чрезвычайно важен. Р. О. Якобсон считал, что иконизация знака является существенным процессом семиогенеза [Якобсон 1975].
57. И-i, кроме одного раза (пожаловаться Кристоферу Робину на пропавший дом), никогда не приходил ни к кому в гости. Пуху такое могло в голову прийти только в измененном состоянии сознания.
58. Комизм фразы в том, что Пух впускает неизвестно кого только потому, что он сказал "Я" (ср. Кролик: "Я бывают разные"). Возможно, простодушие Пуха объясняется тем, что в детской речи личные местоимения усваиваются поздно (маленькие дети говорят о себе в третьем лице). Поэтому говорящий "я" тем самым заслуживает доверия.
59. Санкционированность появления Канги, Ру и Тиггера обеспечивает им автоматически возможность натурализации в Лесу. Ср. как мучительно эта проблема ставится в "Замке" Кафки, но какими сходными методами. Землемер К. утверждает, что в замке знают о нем. К его неописуемому удивлению, в замке о нем действи
302
тельно знают и т. д. (подробнее см. [Руднев 1999]). Знание Кристофером Робином чего-либо равнозначно признанию остальными того, что это нечто существует. Напомним, что реально Канга с Ру и Тиггером были подарены Кристоферу родителями, когда ВП уже писался вовсю [Milne 1976].
60. Как всегда, Пух понимает значение высказывания Тиггера слишком буквально: если все нравится, стало быть, и спать на полу. Однако слово "всJ" в разговорной речи не совпадает с универсальным квантором: оно может означать, например, большую степень жизнерадостности говорящего, как в данном случае, а может быть, и наоборот -"Мне все наскучило" (ср. [Пятигорский 1965}).
61. Можно возразить: откуда Пуху знать традицию написания стихов гексаметром? А откуда ему знать, что такое шиллинги и фунты?