- Сергей Георгиевич будет через час, уехал на какое-то совещание. А нам сказали, что Вы умерли в госпитале. В левом ящике стола Ваши письма. В отпуск поедете?
- Если отпустят...
- Это - да!
- Что с батальоном?
- Пополнен до штатной численности, но, работает, пока, одна рота. Остальные учатся.
- Из командиров кто остался?
- Сагалаев, и Архипцев написал, что выписывается 2-го января. Остальные - новые.
Дмитрий достал письма, ему не терпелось узнать где сейчас Сашка, и удалось ли матери получить проездные документы. Писем было пять, четыре от раненых бойцов и командиров и одно от матери. Он его развернул первым. Внутри лежал бланк официального ответа из 'Дома Малютки': 'Ваш внук передан на воспитание гражданке Ивановой С.В., проживающей в Крыму, в городе Севастополь.' И никакого адреса не было! Даже имени и отчества! Блин! Отдали на деревню дедушке! Где искать эту гражданку Иванову? Чёрт знает, что! Он, уже смирился с мыслью, что если матери не удастся поехать в Краснодар, то он съездит туда и передаст ребёнка Нике: у неё есть молоко, перевести аттестат на её имя - небольшая проблема. Квартира есть, две комнаты, пусть маленькие и после пожара, но Ника и Евдокия Николаевна натаскали из развалин мебель, постельные принадлежности, посуду. Соседи поделились одеждой. Ника носила уже платья, а не обноски. А тут такая задница. Он сел писать письмо в 'Дом Малютки'. Затем забежал в строевой отдел и оформил официальный запрос, заверенный печатью штаба, и отправил его. Тут подъехал Горшков. Майор зашёл доложиться.
- Товарищ контр-адмирал, майор Матвеев прибыл из госпиталя после ранения.
- Чудны дела твои, господи! А у меня справка из госпиталя, что ты умер от ран! Мы тут тебе вторую звезду выбили, посмертно, а он - живой, сукин кот! - маленький Горшков обнял Дмитрия, похлопывая его по спине.
- Арсений! Ну-ка, сообрази, что-нибудь! Вот, Дмитрий Васильевич, смотри! - он передал справку из госпиталя, в которой говорилось о его смерти. Дмитрий вытащил свою, и сличил их.
- Год рождения не мой, и номера воинских частей на печатях разные. Только звания и фамилии совпадают.
- Это - эвакогоспиталь 18-й армии. А ты где лежал?
- Во фронтовом.
- Ладно, Арсений, - позвал он ещё раз адъютанта, - Верни эту справку в 18-ю армию, пусть найдут воинскую часть этого Матвеева. Ну, Дмитрий Васильевич, прошу к столу!
Через некоторое время Дмитрий задал вопрос об отпуске.
- Не ко времени это, конечно, Дмитрий. Надо восстанавливать батальон, а кто, кроме тебя, сделает это лучше. Ставка и Малиновский хотят освободить Одессу. Малиновский - одессит. Вишь, как получилось: ночью все прошли, а днём заплутали и всё сорвали по срокам.
- У меня, тут, семейная проблема. - и он показал ответ из 'дома Малютки'.
- Ты об этом! Не беспокойся, он в хороших руках. Все же думали, что ты погиб. В общем, его усыновили одни очень хорошие люди.
- Но я же живой!
- Живой, живой. Тут, с кондачка, так сразу не решить, майор. Мне посоветоваться надо.
- То есть, вы знаете эту Иванову.
- Да, знаю. Ребенок твой: как за каменной стеной. За него не беспокойся. Кто ж знал, что это ошибка. Да и куда ты его сейчас денешь. И фамилию ему твою оставили.
Тут до Дмитрия дошло!
- Красовская?
Сергей Георгиевич прикрыл глаза и мотнул головой.
- Понимаешь, у Филиппа Сергеевича детей быть не может, вообще, врачи в своё время залечили. А тут такое дело: влюбился он в молодую, красивую и очень властную женщину. Она из него верёвки вьёт. И здесь его в оборот взяла. Я уж не знаю, что у вас с ней было, но, как только она узнала, что ты погиб, она в самолёт, и в Краснодар, назад вернулась с ребёнком и поставила вопрос ребром. А мне очень не хочется делать ему больно. Да, и тебе лучше, чтобы он, пока, побыл там. Куда ты его? Ты ж на фронте, а тут, как не планируй, всё равно от судьбы никуда не денешься. Отпуск дать могу, но если пообещаешь мне в Севастополь не ездить.
- Ох, Сонька-Сонька! У нас с ней никогда ничего не было. Только, что всю войну в одном подразделении служили. А так нет, ничего.
- Октябрьский очень ревнив, не надо давать ему повода для ревности.
- Я понял, война кончится - будем разбираться. А сейчас я хочу в Феодосию съездить, к Десфине, Сергей Георгиевич.
- Отказать не имею права, но прошу: в Севастополь ни ногой! Пусть пока там никто ничего не знает. Договорились?
- Договорились!
Но, человек предполагает, а судьба располагает. Через три часа, вместе с Горшковым, Дмитрий летел в Каховку, в штаб фронта, с ними вместе летел и Гольцов, но, отпуск, похоже, накрылся медным тазом. Хотя приказ о нём, сроком на десять суток плюс дорога, лежал в кармане кителя у Матвеева. Малиновский все старые обиды забыл и вычеркнул из памяти: батальон Матвеева - гордость не только Дунайской флотилии, но и всего 3-го Украинского фронта. Так получилось, что живым десантникам звания Героев не достались, все награждены посмертно, а шестеро живых из группы Ольшанского - лежат в госпиталях. Под рукой оказался только 'оживший' Матвеев. С ним и сфотографировался уже генерал-полковник Малиновский, вручив Дмитрию вторую Звезду. Заметив, что Дмитрий сильно прихрамывает, Родион Яковлевич распорядился отправить его в Ялту, в санаторий ВВС, на отдых и продолжение лечения. К тому же передал ему, вспомнив давнишние проделки с транспортом, новенький 'Додж'. Обласканный начальством, с новым отпуском, уже на месяц, после совещания Дмитрий отправился в Крым, предварительно основательно 'ограбив' фронтовой вещевой склад, так как имел предписание об этом от командующего. Всё своё было в Николаеве. Двое суток он добирался до туда. Особенно тяжёлый участок был от Каховки до Приветного. Руль можно было не держать: колея такая, что выскочить из неё невозможно. И по степи не поедешь, кругом минные поля, работает целая армия сапёров. Так 16 часов и двигался в колонне. Дальше чуточку проще, и дорога получше, но всё равно медленно. Зато после Симферополя, дорога оказалась свежеуложенной, довольно хорошо отремонтированной. Только постов НКВД и 'комендачей' было выше крыши! Очень тщательно проверяли документы. Причину такой бдительности он понял уже в санатории! В соседней Ливадии было полно американцев, англичан и наших. Поговаривали, что там что-то важное происходит на самом уровне. На рейде Ялты стоял линкор 'Севастополь', два крейсера и несколько эсминцев. В Курпаты направили в объезд через Горное. Немного поплутав по незнакомым улицам, дважды заехав в тупики, наконец, добрался до санатория. Сдал документы и завалился спать. Санаторий забит ранеными лётчиками, но в палатах не более двух человек. Соседом оказался майор Виктор Канарёв, командир 5-го минно-торпедного полка. У него, тоже, конечность повреждена, и обожжена рука. Рука уже зажила, а ногу ему разрабатывают из-за сложного растяжения. Смеётся, что все травмы получил на родном аэродроме. На второй день все забегали и засуетились. Всем ходячим, вместо халатов, приказали надеть форму и все ордена, тут и выяснилось, что в санатории 'живой дважды Герой'. До этого особо никто не спрашивал, а Матвеев молчал. Санаторий посетили Сталин, Черчилль и Рузвельт. Вместе с ними был и вице-адмирал Октябрьский, вместе с Остряковым, командующим авиацией ЧФ. Адмирал, изумлённо, уставился на него, затем представил его Сталину и остальным:
- Начальник разведки Азовской и Дунайской Военной Флотилии, дважды Герой Советского Союза майор Матвеев, Дмитрий Васильевич. Участник Керченского, Сивашского, Мариупольского, Днепровского, Херсонского и Николаевского десантов. Один из лучших офицеров флота, товарищ Сталин.
Черчилль встал рядом, и снизу вверх посмотрел на Дмитрия.
- Он просто русский богатырь! - перевёл переводчик слова Премьера. Затем Черчилль повесил на грудь Дмитрию какой-то орден или медаль, потом американцы сделали тоже самое. Награждали всех, кто оказался в этот момент на излечении. У них есть специальные медали для этого, за ранение. У нас полагаются только нашивки, у Дмитрия их три: две красных и одна жёлтая. Представление окончилось, делегация удалилась. Офицеры с интересом рассматривали иностранные награды, пытаясь прочитать, что написано. Пятицветная ленточка, которую дали англичане, с орлом и знамёнами, выглядела симпатичнее фиолетовой американской медали. К Матвееву подошёл уже капитан 2-го ранга Касатонов.
- Товарищ майор! Филипп Сергеевич приказал Вам прибыть в Ливадию, Вас Верховный вызывает! Машина у здания.
- У меня своя.
- Вашу - не пропустят.
- А потом шкандыбать с раненой ногой обратно? Доеду, докуда пустят.
Он прошёл до 'Доджа', сел в него и поехал за 'виллисом' с Касатоновым. За развилкой за Ореандой, его, действительно, остановили. Он поставил машину на посту, пересел в 'Виллис' к Касатонову.
- У меня своя.
- Вашу - не пропустят.
- А потом шкандыбать с раненой ногой обратно? Доеду, докуда пустят.
Он прошёл до 'Доджа', сел в него и поехал за 'виллисом' с Касатоновым. За развилкой за Ореандой, его, действительно, остановили. Он поставил машину на посту, пересел в 'Виллис' к Касатонову.
Октябрьский протянул ему руку, поздоровались.
- А мы тебя, считай, похоронили. Супруга моя очень убивалась по этому поводу. Как так получилось?
- Ошибка в эвакогоспитале 18-й армии. Ранение тяжёлое, но умер от ран не я, а какой-то другой Матвеев, года рождения разные.
- Твой сын у нас, мы его усыновили. Потом поговорим, тебя вызывают на самый верх. Пойдём! - и внимательно осмотрел его форму. Они находились в здании санатория Наркомзема, вышли оттуда, и перешли в Большой дворец. Матвеева и Октябрьского обыскали, затем разрешили войти во внутрь. Там довольно долго пришлось сидеть в ожидании. В помещении никто не разговаривал. Где-то через полтора часа, подошёл офицер НКВД и пригласил с собой Матвеева. Его провели в Итальянский дворик дворца, где в тот момент находились три лидера и их переводчики. Кроме них, присутствовали один английский, один американский генералы и маршал Шапошников. Все сидели и о чем-то разговаривали.
- Подойдите и представьтесь! - тихо сказал офицер охраны.
Дмитрий доложился, что прибыл по приказанию. Разговор прервался. Рузвельт заговорил, обращаясь к Дмитрию, но постоянно, в конце каждого предложения поворачивал голову к Сталину. Переводчик начал переводить:
- Нам сказали, что вы участвовали в большинстве крупных десантов, проведённых Красной Армией в 41-42 годах. Это так?
- Так точно!
- Все десанты были удачны?
- Так точно.
- В качестве кого вы десантировались?
- От члена разведгруппы до начальника разведки Азовской и Дунайской флотилий.
- Вы принимали участие в подготовке таких десантов?
- Так точно, я принимал участие в разработке таких планов во всех десантах, начиная с форсирования Сиваша. К разработке десанта в Крым я отношения не имел, но наша группа уточнила место первой высадки, и, обеспечила захват и удержание основного плацдарма.
- Ваша личная роль в этих десантах?
- Захват и удержание основного плацдарма.
- Вы не могли бы назвать основные сложности, с которыми вы сталкиваетесь в этот момент?
- Отсутствие десантных средств, могущих доставлять на плацдарм танки, одновременно с высадкой первой волны десанта.
- И всё? И как вы решаете эту проблему?
- Нас поддерживают бронекатера, имеющие две танковые пушки, проектов 1124 и 1125.
- Потери большие?
- Обычно, нет, но в последнем десанте были большие, так как из-за тумана задержалась высадка основного десанта.
- Чем закончился десант?
- Успешно захватили город Николаев, предотвратили взрыв и разрушение двух важных объектов: судостроительного завода и крупного элеватора.
- Поэтому Вы в санатории?
- Так точно, три ранения, долечиваю ногу.
- Разрешите? - спросил американский генерал у Президента.
- Да-да, господин генерал!
- Генерал Эйзенхауэр, командующий американской армией в Европе. Скажите, майор, у вас всегда десант проходит в несколько волн?
- Так точно! Во-первых, так меньше потерь, во-вторых, есть возможность перебросить войска в направлении успеха.
- Используете специальные части?
- Так точно! Войска первой волны подготовлены специально и имеют специальное вооружение.
- Какое?
- Большое количество ручных пулемётов и снайперских винтовок, обучены рукопашному бою, штурму зданий, сапёрному делу, большое количество радиостанций, в первую волну обязательно входят миномётчики и противотанкисты.
- Мы могли бы поприсутствовать на тренировках таких подразделений?
- Я не могу ответить на этот вопрос, товарищ... господин генерал. Это находится выше моей компетенции.
- Я понимаю, поэтому адресую его Вашему командованию.
- Мы думаем, генерал, что мы сможем предоставить Вам такую возможность! - ответил Сталин. Указав концом трубки на Дмитрия, сказал: - Вы свободны, товарищ майор, подождите в приёмной.
Дмитрий отдал честь, и развернулся на выход.
- Что там? - тихо спросил адмирал.
- Спрашивали о десантах, Верховный попросил подождать его.
- Больше ничего?
- Американцы хотят посмотреть на подготовку батальона.
Они опять замолчали. Прошло ещё два часа, прежде, чем в приёмной появился Сталин. Адмирал и майор вытянулись.
- Товарищ Октябрьский, Вы - свободны, товарищ Матвеев, прошу пройти со мной.
Он вошёл вслед за Сталиным, который прошёл к столу и начал листать какие-то документы, находившиеся в какой-то папке.
- Интересно! Присаживайтесь, товарищ Матвеев. - он указал на стул в конце стола.
- Когда Вы сможете показать нашим союзникам своих людей?
- Через месяц, примерно, товарищ Сталин. Батальон понёс серьёзные потери, и сейчас пополнен. Но, 35% осталось старого состава, поэтому, за месяц успеют подготовить. Но можно показать только эти 35%. Провести ротные, а не батальонные учения.
- Вы понимаете, о чем идёт речь?
- Видимо, о Втором фронте, товарищ Сталин. Не о консервах, а о высадке в Европе.
- Именно так, товарищ Матвеев. Британцы упорно оттягивают сроки высадки, ссылаясь на сложность операции. Американцы согласны ускорить этот процесс. Вам необходимо показать им, как Вы готовите десанты, например, на примере Одессы. Вот такую задачу мы ставим перед вашим фронтом и флотом. Вы понимаете меня?
- Так точно!
- Совершенно не достаточно просто показать подготовку войск. Нам нужен успех, успешный десант в Одессу и разгром румынской армии под Одессой.
- Товарищ Сталин! Фронт, пока, только под Березанью. И там немцы, а не румыны. Румынские части тоже есть, но их немного.
- Вы считаете, что высадка в Одессе, и удар в тыл немцев не решит эту задачу?
- Так точно! Мы не сможем обеспечить десант ни плавсредствами, ни снабдить его в должном количестве боеприпасами.
- Спасибо за откровенность, товарищ Матвеев. Как вы считаете, сколько тоннажа нам недостает, и какого?
- Я уже говорил, товарищ Сталин, что требуются десантные корабли, могущие перевозить танки, кроме того, требуются тяжёлые истребители, способные предотвратить разгром десанта в море авиацией. Требуемый тоннаж: тридцать-сорок кораблей типа Марк-1, если не сделали более вместительных, это по тому, что давали нам в училище.
- Спасибо, товарищ Матвеев. Вы - свободны!
Было видно, что Сталин раздражён ответами, и потянулся к трубке телефона. На выходе, офицер НКВД остановил майора, и напомнил ему о секретности разговоров с Верховным.
- Вас понял! Не было никаких разговоров.
На выходе его ждал Касатонов:
- Товарищ майор, Вас ждет адмирал.
Матвеев вздохнул, и пошёл за ним. С кристально чистыми глазами соврал начальнику, что Верховный интересовался службой и просил подготовить учения, сроки будут названы позднее. Кроме того, интересовался семьёй, партийностью, и другими личными вопросами. Октябрьский посерел при упоминании о семье.
- Ладно, майор, продолжайте свой отпуск и лечение. Далеко от санатория не уходите, вдруг понадобитесь!
Уходя, Матвеев услышал бурчание адмирала: 'Врёт, стервец!'. Следующий день прошёл спокойно, в санатории он, вообще, не поделился, где был. Сходил на процедуры, повалялся в грязи: ту самую грязь из Евпаторийских болот, оказывается, используют для лечения! Правда, предварительно нагревают, а Матвеев вечно лез в холодную! Видимо, поэтому, то шерсть вылезает, то хвост отваливается! Вечером вышел за территорию, купил сухого крымского, здесь оно на каждом шагу продаётся, фарфоровую кружку с носиком, и пошёл по дороге мимо санатория наркомата горной промышленности в гору. Врачи рекомендовали так разрабатывать ногу. Мимо проскочил 'виллис', затем резко затормозил, и поехал рядом. За рулём сидела Соня!
- Садись! - она уже не в форме, так что не прищучишь!
- Куда летишь?
- Держись, у меня мало времени! - крутнувшись по серпантину, она отскочила в соседний посёлок Гаспра, покрутилась по каким-то переулкам и остановилась возле какого-то небольшого домика.
- Открой ворота!
Дмитрий вылез и вытащил щеколду из ворот, 'виллис' заехал во двор.
- Закрывай!
Она загремела ключами и открыла дверь.
- Заходи!
Дима зашел. Соня спичками зажгла лампу, затем взяла его за руку и куда-то повела. Оказалось, спальня! Она поставила лампу и стала снимать полушубок.
- Где мой сын?
- В Севастополе. Я чуть не умерла, когда узнала, что тебя нет.
- Откуда ты знала, что он в Краснодаре?