— Акт вандализма? — переспросил Мейсон.
Сюзанна кивнула, и в ее глазах зажглась злость.
— Я художница. Правда, я не пишу полотен. Я занимаюсь изучением определенных фаз развития европейского искусства. Откровенно говоря, я в этой области любитель, да к тому же посредственный. Скорее всего мне никогда не удастся внести выдающийся вклад в мировое искусство. И все же доставляет удовольствие изучать краски, которыми пользовались художники прошлого, цвет, световые эффекты. Мне думается, что именно цвет помогает полнее изучить различные школы живописи. У меня дома хранится большое число репродукций картин великих мастеров. Но не картин в целом, а отдельных фрагментов, которые подтверждают правильность моей теории…
— А вандализм? — спросил Мейсон заинтересованно.
— Да-да, простите. Так вот, кто-то забрался в квартиру и испортил мой живописный материал, на приобретение которого я потратила несколько сот долларов.
— Каким образом они были испорчены?
— У тюбиков с красками кто-то отрезал донышки, а затеи выдавил все содержимое. Часть краски была выдавлена на палитру, а часть — в раковину умывальника. Краской испортили ванну. Ее стенки были похожи на радугу, исполняющую танец святого Витта.
— И вы не вызвали полицию?
— Нет, — ответила она. — Но я знаю, чья это работа.
— Могу я узнать, чья?
— Конечно, можете, — сердито заявила Сюзанна. — Вашей клиентки, вот чья! Но я не хочу газетного шума, не хочу тащить ее в суд. Однако с удовольствием свернула бы ей шею!
— Это сделала Элеонор Хепнер? — с недоверием спросил Мейсон.
— Элеонор Корбин!
— Откуда вы знаете, что…
В это время раздался телефонный звонок.
— Извините, — сказала она и подняла трубку. — Да… Хэлло… О да…
Некоторое время она молча слушала, затем спросила:
— Вы в этом уверены?.. Они уже сделали… вы так думаете?
Затем опять наступила молчаливая пауза, после чего она сказала:
— У меня сейчас гость… благодарю вас… До свидания, — и положила трубку.
— Ну что ж мистер Мейсон, я думаю, что этого достаточно. У вас был напряженный день, и вы узнали буквально все о моей поездке в Лас-Вегас.
Внезапно в ее глазах заблестели слезы. Она поднялась, прошла через гостиную к входной двери и распахнула ее.
— Видит бог, — сказал Мейсон, — я не хотел обидеть вас, мисс Гренджер. Но все же в полиции вам придется рассказать все до конца и…
— Вы уже предупреждали об атом, мистер Мейсон, — сказала она. — Вы получили свое интервью. Я не нахожу его увлекательным. Доброй ночи.
Мейсон поднялся.
— Скажите честно, — спросил он, — я вас чем-нибудь обидел?
— Послушайте, мистер Мейсон, не уберетесь ли вы к черту?! Мне хочется зареветь, и я не хочу, чтобы вы тут сидели и смотрели на меня!
— выкрикнула Сюзанна.
— Иными словами, — в голосе Мейсона уже не звучала доброта, — по телефону вам сообщили о том, что тело Дугласа Хепнера опознано.
От неожиданности она застыла на месте.
Глава 8
Мейсон уже был в конторе, когда Делла Стрит, открыв входную дверь и мурлыкая под нос какую-то мелодию, вошла в комнату. Увидев Мейсона за своим столом, она остановилась как вкопанная.
— Хэлло, Делла! — приветствовал ее Мейсон. — Как идут дела?
— Что вы здесь делаете? — спросила она.
— Веду подсчеты, — ответил Мейсон. — Видишь ли… в общем, кое-что произошло.
— Например?
— Газеты пока молчат, — сказал Мейсон, — однако тело, найденное в парке Сьерра Виста, было опознано. Это Дуглас Хепнер.
— Он мертв?!
— Именно. Убит выстрелом в затылок из револьвера. Входное отверстие пули есть, а выходного нет. Это значит, что полиция получит в свое распоряжение пулю, которая позволит ей определить систему оружия и, конечно же, найти само оружие. А что у тебя, Делла?
— У меня? — переспросила она. — Я провела интересный вечер.
— Пытались ухаживать?
— Много раз.
— Что-нибудь важное?
— Не думаю. Мне показалось, что все это типичные бродячие волки. Конечно, в первоклассном отеле попытки знакомства совершаются не столь явно, я бы сказала, весьма осмотрительно, тонко, но цель их та же, что и везде.
— Так что же произошло?
— Меня сначала спросили, не желаю ли я потанцевать. Потом в записке, переданной через официанта, сообщили, что я выгляжу слишком одинокой, а потому два джентльмена с удовольствием потанцевали бы со мной, если я только пожелаю.
— Делали предложения? — спросил Мейсон.
— Не то, чтобы предложения. А так, словесная разведка для проверки моей обороноспособности.
— И как же ты оборонялась?
— Оборона была равносильна нападению. Но не очень стойка. Я не создала у них впечатления, что они штурмуют линию Мажино. Я дала им понять, что территория может быть захвачена и оккупирована, но… Иными словами, я заморочила им головы, но двери открыть не позволяла. Вы ведь именно этого хотели, не правда ли?
— Да, тогда я хотел именно этого, — сказал Мейсон, — но сейчас в этом не уверен.
— Почему?
— Потому что возникли некоторые обстоятельства, которые, возможно, осложнят дело.
— А именно?
— Элеонор Хепнер, или Элеонор Корбин, кто бы она ни была, вот уже почти две недели, как сошла со сцены. Ее обнаружили шатающейся по парку почти без одежды. У нее гладкая и нежная кожа…
— О, да опять ее кожа, — пробормотала Делла. — Я уже в который раз слышу, как вы восхищаетесь ею.
Мейсон нахмурился.
— К этому есть веские основания. Дело в том, что, судя по всему, она довольно продолжительное время бродила по зарослям парка почти без одежды. А следовательно, на ее теле должны были остаться следы — покраснения, царапины и…
— И конечно, — резюмировала Делла Стрит, — как опытный детектив, вы заметила эти следы.
— Ну так вот, — сказал Мейсон, — никаких царапин на ней не было. Кожа выглядела слегка загоревшей, но не…
— Загар от пребывания в спальне, — едко заметила Делла Стрит.
Но Мейсон продолжал говорить, не обращая внимания на ее колкости.
— Это значит, что она была где-то поблизости от того места, где ее задержали. Как тебе известно, я сблефовал и вынудил Этель Билан признаться, что Элеонор жила у нее. Но почему она там находилась, мы не знали. Возможно, что не знала этого н Этель Билан. Но сейчас, я думаю, сумею ответить на вопрос «почему?»
— Так почему?
— Элеонор, — продолжал Мейсон, — поселилась у Этель Билан, чтобы иметь возможность следить за Сюзанной. Затем Сюзанна едет на неделю в Лас-Вегас с Дугласом Хепнером. И пока она была в отъезде, Элеонор проникает в ее квартиру и совершает акты вандализма, которые вполне характерны для женщины коварной и ревнивой, к тому же желающей причинять неприятность сопернице.
— К примеру?
— Отрезать донышки у тюбиков с дорогостоящими красками и размазать краску по всей квартире.
— И это сделала она?
— Сюзанна думает, что да.
— Она объяснила, почему так считает?
— Нет. Нашу беседу прервали.
— Интересно, — заметила Делла. — Куда же все это заведет?
— Мы можем оказаться в любопытной ситуации, — заметил Мейсон. — Все это рисует Элеонор в чрезвычайно невыгодном свете. И конечно, наводит на некоторые размышления.
— А точнее?
— О Сюзане Гренджер. Она художница. Изучает живопись и манеру письма. Особенно интересуется старыми мастерами. Она пишет книгу о световых эффектах в живописи и надеется, что эта книга… Но главное заключается в том, — перебил сам себя Мейсон, — что Сюзанна Гренджер положительно верит, что именно Элеонор забралась в ее квартиру, пока она ездила в Лас-Вегас.
— А вы не верите в то, что это сделала Элеонор?
— В настоящее время я ничего не комментирую, — заявил Мейсон. — Сюзанна работает, пишет серьезную книгу, требующую больших исследований, частых поездок в Европу, посещений студий, возит с собой большое количество красок в тюбиках. Возможно, ее лицо примелькалось в таможне, работники знают ее как серьезную молодую женщину, занимающуюся копированием произведений искусства. Они встречают ее словами: «Как поживаете, мисс Гренджер? Как дела? Что вы приобрели за границей?» — и она отвечает им: «Как обычно, краски и немного духов — они у мена в чемодане». Таможенники открывают чемодан, прощупывают аккуратно сложенное дамское белье; проверяют духи, говорят: «Благодарим вас, мисс Гренджер», — закрывают чемодан, наклеивают на него таможенный ярлык, и Сюзанна ищет носильщика.
— А между тем, — спросила Делла Стрит, — в тюбиках с краской запрятаны десятки дорогостоящих камешков?
— Теперь я вижу, — сказал Мейсон, — что вы начинаете улавливать мою мысль. В этой ситуации важна последовательность, которую не может не учесть холодный, циничный, скептический ум. С одной стороны, Сюзанна Гренджер очень серьезная, но привлекательная женщина, собирающая материал для книги по искусству, с другой стороны — ее поездка в Лас-Вегас с Дугласом Хепнером, для которого она совершенно неподходящая компания.
— Но ведь он сам ее пригласил, не так ли?
— Да, Делла, он ее пригласил. Но это только предположение. Он сделал остановку в Барстоу, чтобы заправить машину. Там у него возникло внезапное желание позвонить в Солт-Лейк-Сити своей дорогой мамочке. Он позвонил и сказал ей, что с ним находится Сюзанна Гренджер и что она едет с ним в Лас-Вегас, чтобы пронести уик-энд.
— Какая миленькая ситуация, — заметила Делла Стрит. — Как же Сюзанна должна была быть счастлива!
— Совершенно верно, — согласился Мейсон. — А так как сейчас мы знаем, что мать Дугласа Хепнера привлекательная брюнетка с красивой фигурой, знаем, что, покуда Сюзанна Гренджер была в отъезде, кто-то побывал в ее квартире, отрезал донышки у тюбиков с краской и выдавил их содержимое, знаем, что в баночках с кремами и лосьонами, принадлежащими Элеонор, находились драгоценные камни, знаем, что Сюзанна Гренджер не уведомила полицию о случившемся в ее отсутствие… все это представляет собой темы дня размышлений.
— Да, черт побери! — воскликнула Делла.
— Похоже на то, что обозначился некоторый рисунок.
— И к тому же весьма запутанный.
— Это верно, — согласился Мейсон. — Представляешь, как должна себя чувствовать молодая женщина? Она отправляется с Дугласом Хепнером. Вся атмосфера поездки наполнена романтикой. Они покидают город, уезжают от надоевшей обстановки, от знакомых. Молодую пару ждут приключения, несмотря на то, что уезжают они всего на два-три дня.
…И тогда Дуглас Хепнер останавливается на заправку, как бы случайно говорит: «Мне надо позвонить. Пойдем вместе». Естественно, девушка повинуется. Ей любопытно узнать, не намерен ли ее друг заказать номер в гостинице, и если да, то какой. А тем временем душка Дуглас звонит своей «мамочке» и, обращаясь к ней, говорит: «Мамуля, дорогая, мне так хотелось поболтать с тобой. Я еду на уик-энд с одной миленькой штучкой. Ее зовут так-то. Ее рост пять футов и четыре дюйма, вес сто двенадцать фунтов, размер бюста тридцать четыре дюйма, талия — двадцать шесть, бедер — тридцать тесть и так далее. Живет она в Лос-Анджелесе в «Белинда Эпартментс», и ты непременно должна познакомиться с ней, прежде чем ее увидишь. Я передаю ей трубку, мама».
Делла Стрит состроила гримаску.
— А после, когда Сюзанна вернулась, она обнаружила свою квартиру… Шеф, а ведь он поступил почти так же и с Элеонор!
Мейсон кивнул.
— А, что, по-вашему, обнаружила бы Элеонор, возвратившись назад?
— Она не вернулась, — ответил Мейсон. — По крайней мере, к себе домой.
— Очень, очень интересно, — сказала Делла. — И тут кто-то всаживает пулю в затылок Дугласу Хепнеру. Можно легко себе представить, что если любовные приключения Хепнера развивались по этому плану, то подобный конец неизбежен.
— Ну ладно, Делла, оставим это, — прервал ее Мейсон. — Твои рассуждения великолепны, однако они не должны касаться одинокой недотроги, проживающей в первоклассном отеле. Давай-ка лучше сменим парадное платье на рабочую одежду и…
В это время раздался условный стук в дверь. Так возвещал о своем приходе Пол Дрейк.
— Впусти его, Делла, — попросил Мейсон.
Она открыла дверь кабинета.
Дрейк хмуро взглянул на Деллу, сказал:
— Два агента представили мне рапорты о вашей деятельности прошлой ночью, мисс. Как я полагаю, вы неплохо повеселились.
— Я веселилась не для веселья, — возразила Делла.
— Что ты задумал, Перри? — спросил Пол Дрейк, обращаясь к адвокату.
— Я специально зашел за разъяснениями.
— Моя идея превосходна, — ответил Мейсон. — Ты лучше скажи, что слышно насчет убитого? Труп опознан?
— Да, это Хепнер. Он убит выстрелом из револьвера. Однако, Перри, я принес плохие новости. Эта Билан из триста шестидесятой квартиры «Белинда Эпартментс» раскололась.
— Я так и предполагал, что у нее не хватит сил запираться, — сказал Мейсон. — Что она сказала?
— Успокойся, — ответил Дрейк, — скоро ты приобщишься с моей помощью к сверхсекретным архивам полиции. А пока они улыбаются и облизываются как сытые коты, которым удалось опрокинуть банку со сметаной.
— Скажи, есть шансы поговорить с ней?
— Ровно столько, сколько у человека стоящего на Земле, с человеком на Луне. Полиция охраняет ее так плотно, что, даже на милю не подойти к отелю, где она находится. Кстати, ее переселили в отель, дали номер из нескольких комнат и приставали к ней женщину-полисмена. Номер расположен в самом конце коридора, а напротив поместились два помощника районного прокурора, которые попеременно допрашивают ее. Эта часть коридора блокирована полицией. Детективы в штатском так и шастают, словно крысы на элеваторе. Я сообщаю тебе все эти подробности только потому, что ты пренебрегаешь ими.
— Что значит пренебрегаю?
— А то, что ты поместил Деллу в тот же самый отель всего за несколько часов до того, как туда вселилась полиция. Номер Деллы находятся даже на том же этаже, что и Этель Билан.
Дрейк и Делле Стрит молча переглянулись.
— Итак, — продолжал Дрейк, — Этель Билан сообщила что-то очень важное, потому что полиция сразу же кинулась в город.
— Что именно?
— Не имею ни малейшего представления. И даже больше того: мне не позволили его иметь. Районный прокурор намеревается предъявить обвинение перед большим жюри и настаивает на немедленном проведении судебного процесса.
— Он не подавал жалобы?
— Ни жалобы, ни информации, ни предварительного слушания, ни одного шанса для тебя, чтобы подвергнуть свидетельницу перекрестному допросу перед судом присяжных, — ответил Дрейк. — А к тому времени у них будет все, Перри.
— Что еще? — спросил Мейсон.
— Кажется, у Элеонор Корбин есть разрешение на хранение револьвера 38-го калибра. Револьвер не найден. Но он был у нее несколько дней назад, когда она уезжала. Предполагают, что она брала его с собой. Где он сейчас, полиция не знает.
Мейсон задумался.
— Я понимаю, что ты ее хорошо запрятал, — сказал Дрейк, — однако, когда большое жюри поддержит предъявленное обвинение и полиция уведомит тебя и лечащего врача, что ей предъявлено обвинение в совершении убийства первой степени, тогда ее будут рассматривать как укрывающуюся от правосудия, а те, кто ее укрывает, подвергнутся судебному преследованию.
Раздумывая, Мейсон прищурил глаза.
— Продолжай, Пол, — потребовал он.
— Далее, полиция обнаружила автомашину Хепнера. Она здорово разбита. Очевидно, столкнулась лоб в лоб. Но полиции пока не удалось выяснить, где произошло столкновение, откуда шла машина и все остальное.
— Где они нашли машину?
— В гараже. Ее доставили туда на каком-то тягаче ночью в прошлое воскресенье и оставили для ремонта. Рабочим гаража сказали, что Хепнер приедет за ней через сутки и что он просил отремонтировать двигатель и выправить кузов.
— А тягач? Полиция нашла его?
— Они не нашли никого с лицензией на тягач. Почему? Потому что это был обычный серийный автомобиль. Он подъехал, взял легковушку на буксир и уехал.
— Гараж здесь, в городе?
— Да, в городе. Принадлежит компании, производящей круглосуточный экстренный ремонт.
— Полиция разговаривала с механиками?
— И полиция говорила, и мои люди тоже говорили, — ответил Дрейк. — Однако они помалкивают. Лично я думаю, что им что-то известно, но они не хотят рассказывать.
— Я полагало, что полиция осмотрела машину? — высказал предположение Мейсон.
— Осматривали ли они машину! — воскликнул Дрейк. — Да они облазали ее вдоль и поперек! Они осмотрели каждый ее дюйм через микроскоп. Они работали в три смены, чтобы найти факты и представить их большому жюри к двум часам дня. Они выяснили, например, что машина, с которой столкнулся Хепнер, была черного цвета. Химический анализ краски дал основание предположить, что это был грузовик. Сейчас полиция ищет грузовую машину, прочесывая все гаражи города.
— Что еще? — спросил Мейсон.
— Я очень сожалею, Перри, по мне нечего больше сообщить, кроме разве того, что большое число посланных мною людей ничего не обнаружило. Ты хотел узнать, выданы ли брачные свидетельства интересующей нас паре, останавливалась ли она в отеле и не этого узнать не удалось, А для того чтобы прочесать все регистрационные, документы, нужно выделить еще людей, и им надо заплатить.
— Понимаю, — сказал Мейсон.
— Я всю ночь не спал, — заметил Дрейк и добавил: — Но если надо, то продержусь еще часов двенадцать — пятнадцать, а потом уж заберусь в свою пещеру и буду спать, несмотря ни на что. И что бы ты с этого момента ни предпринял, Перри, ты окажешься в ловушке. А сейчас, насколько я понимаю, ты сидишь и ждешь телефонного звонка от своего друга — районного прокурора, который должен сообщить о том, что твоей клиентке Элеонор Корбин, или Элеонор Хепнер, это все равно, предъявлено обвинение и что она в капкане. И если она еще не в капкане, то будь любезен сообщить ее местопребывание. А если утаишь его, то, значит, ты выступаешь против интересов правосудия, что с точки зрения закона является преступлением и все такое прочее.