В холле слышались голоса, и чем ближе она приближалась, тем тревожнее ей становилось, словно вот-вот произойдет какое-то событие, которое перевернет ее жизнь навсегда. Ох, если бы она знала, что ждет ее за поворотом, то даже не мыслила бы проронить ни слезинки. Она сама бы выбрала самое лучшее платье, то самое, ярко-алое, в котором недавно царила на балу у соседей. Она бы нарядилась так, чтобы раз и навсегда покорить сердце этого полукровки, которого узнала мгновенно, полукровки, в которого влюбилась с первого взгляда, с первого вздоха, и с первого слова:
— Миледи.
И мысленно простонала от осознания, что сейчас, увидев ее, он заметит лишь гадкого утенка, в которого она превратилась стараниями своей дорогой подруги. Как же она могла так просчитаться, так сильно просчитаться. Ах, глупая, глупая леди Ровенна, Ах, если бы она могла знать…
Он был прекрасен: темные, коротко остриженные волосы, глубокие зеленые глаза, властный взгляд, в мышцах сила, в теле мощь, присущая только воинам, сильный и грациозный, как горный лев харашши, о которых она читала, гордый и умный. Ах, как же не права была матушка, когда говорила, что его будет легко обмануть. И если бы не ее, внезапно возникшее, чувство, возможно, Солнечный король никогда бы не обратил на нее внимания, даже если бы она предстала перед ним в своем истинном облике. Фальшь он чувствовал за милю, именно поэтому рядом с матушкой за столом сели его приближенные.
Капитан Андре Эдейр, близкий друг и верный соратник Солнечного короля. О нем леди Ровенна знала не много в силу того, что никогда не интересовалась врагами своего почившего отца. А вот вид у него был странный и немного смешной. Большой толстяк, усатый и рыжий, вылитый таракан. Но внешность обманчива, леди Ровенна прекрасно это понимала, достаточно было взглянуть в глаза этому улыбчивому здоровяку и увидеть, что в них прячется цепкий ум стратега, умеющего и любящего размышлять.
Феликс Росси — такой же фальшивый балагур и шут, как она дурнушка. «С ним нужно быть осторожнее» — вопило ее чутье каждый раз, как она на него смотрела, но больше всего ее пугал виконт Сорос Кради, высокий, худой и молчаливый, но в этом молчании и в цепком холодном взгляде, который, казалось, пронзал насквозь, заглядывая в самую душу, вытаскивая наружу самые потаенные секреты, ей мерещилось что-то зловещее. Никогда раньше леди Ровенна не встречала таких людей, никогда еще она так сильно не прислушивалась к своей интуиции, и никогда еще не чувствовала такого сильного притяжения к кому-то. Солнечный король полностью захватил ее сознание, чувства, душу, мечты, она витала в облаках во время ужина, ловила каждый его взгляд и млела от удовольствия каждый раз, как он к ней обращался.
Она не ощущала вкуса пищи, не замечала сурового, не сулящего ничего хорошего, взгляда матери и многозначительного леди Генриэтты, она была сама не своя, и единственное, что хотела, о чем мечтала сейчас, чтобы все эти люди исчезли, испарились, и остался только он прекрасный, неотразимый, мужественный Солнечный король.
— Как я рада, что вы все-таки не стали объезжать мой замок, — говорила графиня. — Мы люди скромные, живем бедно, но с достоинством, с тем же достоинством и радушием принимаем гостей. Скажите, ваши люди довольны? Может быть, есть какие-то пожелания?
— Что вы, миледи, мы тронуты вашей щедростью и гостеприимством, и конечно, не могли не заметить, что вы несколько нуждаетесь. Мы обязательно возместим все расходы, — рассыпался в комплиментах Феликс Росси.
— Как можно, я не приму вознаграждений. Вы — наши гости, — начала жеманничать графиня.
— И все же, мы вынуждены настаивать.
— Право слово, мне так неловко.
— Вы не должны ощущать неловкость, мадам. Это мы, неотесанные мужланы, в неоплатном долгу перед вами, за то, что приняли, приютили, накормили этим потрясающим ужином, мы провели чудесный вечер в вашей превосходной компании. Мадам, я восхищен.
Ровенне только и оставалось, что дивиться, как же хорошо и изысканно этот Феликс Росси умеет говорить. Графиня расцветала буквально на глазах. Ей решительно нравился этот молодой человек с подвешенным языком, и она не отлипала от него весь ужин, смеялась, кокетничала и даже делала намеки, что не прочь продолжить вечер в более интимной обстановке. Леди Ровенна даже не знала, как реагировать, то ли подойти и одернуть свою забывшуюся мать, то ли оставить все, как есть и мысленно посмеиваться над глупым поведением родительницы.
А еще ей не нравилось, что король уделяет слишком много внимания леди Генриэтте и совсем не смотрит на нее.
— Сколько времени вы здесь пробудете? — наконец, решилась спросить она, когда господа собрались их оставить, сославшись на усталость.
— Мы уедем завтра.
— О, нет, нет. Я настаиваю, чтобы вы остались хотя бы на несколько дней.
— Мы не можем вас стеснять… — начал было король, но графиня весьма невежливо его прервала и настояла, чтобы высокие гости остались. Он не смог ей отказать. И только когда господа откланялись, графиня сбросила маску гостеприимной хозяйки и набросилась на леди Ровенну с упреками, оскорблениями и злобой.
— Маленькая, глупая дрянь! — брызгала слюной графиня. — Что ты на себя нацепила, идиотка? Ты похожа на чучело огородное, на пастушку, да наша служанка и та краше, мерзавка.
Если бы леди Генриэтта вовремя не вмешалась, графиня ударила бы и без того смертельно бледную дочь, а так, лишь довела до слез и наказала немедленно отправляться в комнату.
— Вам понравился король? — понимающе проговорила леди Генриэтта, обнимая плачущую девушку за плечи.
— Как вы догадались? — удивилась леди Ровенна и даже перестала плакать.
— Я видела ваши глаза, моя дорогая.
— Вы думаете, кто-то еще заметил?
— Боюсь, королю сейчас не до любви. Ему предстоит долгий путь восстановления своей, нашей страны, а это потребует много времени.
— Я знаю, — печально ответила девушка. — Но я могу признаться вам и только вам, что при одном его взгляде, звуке голоса, движении, мое сердце замирает от восхищения. И как же жаль, что я раньше этого не знала. Я сделала бы все совсем по-другому.
— Теперь вы хотите обратить на себя его внимание?
— Вы же поможете мне? — леди Ровенна схватила руки подруги и умоляюще посмотрела на нее. — Научите, что нужно делать?
— Но я не эксперт в вопросах соблазнения.
— Вы лучше, леди, вы — волшебница.
— Тшш. Не стоит говорить таких вещей в присутствии короля.
— Простите, — покаялась девушка, и еще более умоляюще посмотрела на свою учительницу, подругу, а теперь и сообщницу.
— Ну, хорошо. Я подумаю, что можно сделать. И очень кстати, что графиня уговорила господ остаться еще на несколько дней.
Леди Ровенна благодарно кивнула, улыбнулась, всмотрелась в собственное отражение в зеркале и пообещала себе, что прекрасный Солнечный король будет принадлежать ей, не на день, не на два, не на месяц, а на всю жизнь, даже если ради этого ей придется продать свою невинную душу самому подземному богу.
* * *— Ну, что вы думаете об этом?
— Я думаю, что эта старая карга с мочалкой на макушке мне всю руку оттянула, — пожаловался Феликс, растирая порядком отяжелевшую конечность.
— Неуж, тебя не вдохновили прелести графини? — хохотнул Андре. — Бедняжка, она так старалась, чуть из платья не выпрыгнула к тебе в объятия.
— Чур, меня, чур, — замахал руками он. — Эти увядшие матроны меня до жути пугают. Эти их вздохи, ахи, и сомнительные намеки.
— Да всем ясно, на что она намекала, — толкнул парня в бок Андре. — Но какова старушка, уже в летах, а все туда же. А вот дочка у нее явно впечатлилась нашим Алексом. Весь вечер ему глазки строила. Только бледная очень и худая, как щепка.
— Единственная приятная личность здесь леди Генриэтта Аскот, включая вас, господа, — повернулся к ним король. До этого он изучал вид из окна, а точнее высматривал кое-кого.
— Да, леди Генриэтта действительно очень хороша, жаль замужем, — согласился Андре. — А кто ее муж? Из знати? На чьей стороне воевал?
— На проигравшей, — вступил в беседу Сорос. Он был также молчалив и задумчив весь вечер, как и король сейчас. — Но вряд ли стоит его винить, думаю, господин Аскот не по своей воле вступил под знамена королевы, как и многие другие до него.
— Я не собираюсь оспаривать это, и тем более наказывать невиновных, — нахмурился король. — Не надо мне об этом напоминать. Единственное, что я никогда не потерплю рядом — это магии. Пока я жив, магам не будет места на моей земле, но и преследовать я их не стану.
— А мне вот интересно, кто же та судьба, на которую ты намекал? — вдруг вспомнил Феликс, обращаясь к Соросу. — Хозяйка замка или ее бледная дочь? Алекс, если ты возьмешь в королевы мамашу, я сбегу из Арвитана на первом же корабле.
— Кто сказал, что Алекс собирается жениться?
— Арвитану нужна новая династия, новая надежда, — ответил за короля Сорос.
— Но не сейчас. Ты ошибся, мой друг, здесь нет никого, кто бы хоть немного стоил моего внимания.
— Я не ошибаюсь, просто ты еще не разглядел ее во всей этой веренице людей, — тихо прошептал Сорос, но король все равно услышал, улыбнулся одними губами. Он привык полагаться на чутье своей тени, оно выручало всех их не раз и не два, но одно дело война, поле боя, и совсем другое — дела сердечные.
— Кстати, что вы скажете о замке? — посерьезнел Андре.
— Обстановка так себе, ужин и того хуже, — начал перечислять Феликс.
— Ну, по сравнению с той бурдой, которой потчевал нас Прут, это прямо царский пир. Эх, я бы этому гаду ручонки-то пообрывал. Это ж надо! Я два дня в кустах провел со спущенными штанами от его похлебки. Да собак и то лучше кормят. Жаль, убег паразит раньше, чем я его нашел. Кстати, кашевара бы нам толкового.
— Да где ж его тут найдешь-то теперь? — понимающе вздохнул Феликс. — А жаль, без хорошего кашевара очень туго. Может, в замке такой найдется?
— В этой дыре? — хмыкнул Андре. — Не смеши мои подштанники, парень. — Да здесь самые нарядные комнаты, наши. Графиня умеет пускать пыль в глаза.
— Да, этого у нее не отнять. И мужчин здесь почти нет, вы заметили?
— Для нас это не плохо, — проговорил Сорос. — Не стоит ждать нападения с тыла. А вот окрестности меня несколько настораживают.
— За этим Воин проследит, — откликнулся король. — Если что-то обнаружит, доложит.
— Тогда я займусь расчетом нашего предстоящего пути. Когда ты думаешь отправляться?
— Разве тебе важно мое мнение? — выгнул бровь король. — Ведь это ты решил задержаться здесь еще на два дня.
— Так надо, — отрезал Сорос. — К тому же всю ночь будет лить, как из ведра, дороги расплывутся, и лошади с повозками увязнут в грязи.
— Это твое чутье опять поведало? — хмыкнул Феликс, вглядываясь в идеально чистое звездное небо.
— Оно самое. А еще мое чутье мне говорит, что если ты не отстанешь, то я намекну графине, что ты от нее без ума, и она утроит усилия.
— Нет, ты этого не сделаешь! — искренне испугался мужчина.
— Проверим?
— Все, молчу, молчу, — стушевался он.
— Эх, сюда бы бутылочку эля сейчас, настоящего, крепкого, чтобы пробирало до самых косточек, — вздохнул Андре, и мужчины тяжело вздохнули от подобных сожалений. Последнее спиртное было выпито еще на границе, за упокой души, так сказать, Кровавой королевы. Вот с тех пор весь отряд ходил в трезвенниках, включая рыжего, усатого капитана, который очень уважал хорошую компанию и прекрасное, выдержанное вино.
— Слушайте, а может, я до кухни прошвырнусь, глядишь, наскребу бутылочку другую.
— А что? Это мысль, тут же согласился Феликс.
Король тоже был бы не прочь пропустить стаканчик другой, остыть, расслабиться, подумать, поэтому разрешающе махнул рукой, и славная парочка отправилась на поиски горячительного.
Глава 2
Утро леди Ровены началось с восторженного вскрика. Она поначалу не поняла, что случилось, кто кричал и почему, а когда поняла, что это служанка буквально прилипла к окну, и явно не пейзаж там разглядывает, немного разозлилась.
— Что ты там застыла, Клара?
— Ох, госпожа, вы просто обязаны это увидеть, — пропищала девушка и чуть не впечаталась носом в стекло от восторга.
Леди Ровенна заинтересовалась, и прямо босая, подошла к окну. От увиденного дыхание леди сперло, сердце пустилось вскачь, и она вздохнула от такого же восхищения, как ее впечатлительная служанка.
В саду, на большой заросшей поляне сражались рыцари и сам король. Как же он был прекрасен без рубашки, с голым торсом, мокрый, от мелко моросящего дождя. Движения его были точны и быстры, он как кобра, нет, гигантская кошка, бросался на противника и ловко уходил из-под удара и не важно, что было в руках у оппонента, меч, секира или кинжал. Неизменно противник падал побежденный, а Солнечный король уже сражался с другим.
Леди Ровенна поняла, что именно сейчас самое время исправить плохое впечатление, которое она вызвала своей вчерашней глупостью и бросилась к шкафу. Какое же платье надеть? Самое красивое? Но она же не на бал собирается. А что бы выбрала леди Генриэтта? Вот это, домашнее, в полоску, и никакого корсета. А на плечи бабушкину шаль, немного румян, чуточку розового масла на губы и вот уже в зеркале отражается настоящая красавица. Но чего-то не хватает, какой-то мелкой, но важной детали. Чего же? Чего?
— Волосы распустите, пусть свободно струятся по спине, а передние пряди заколите вот так.
— Леди Генриэтта. Как вы вовремя, моя дорогая подруга, — улыбнулась девушка и позволила длинным, нежным пальцам леди заколоть пряди именно так, как и положено образу невинной, воздушной и немного загадочной незнакомки.
— Вот теперь вы готовы.
— Ах, что бы я без вас делала, моя чудесная леди.
— Ничего, вы обязательно всему научитесь, просто помните, в вашем случае, чем более естественно вы выглядите, тем вы прекраснее. Есть женщины, которым необходима краска, изысканные прически, кричащие платья, чтобы выглядеть безупречно, но это категорически не подходит вам.
— Откуда вы все это знаете?
— Наверное, это природное чутье. Я чувствую настоящую красоту и подбираю к ней достойную оправу, думаю, это самое чутье передалось и моей Мэл. Вчера мы гуляли по полю, цветы собирали, так дочка составила удивительный по изысканности букет, букет, достойный самого короля или королевы, — последнюю фразу она произнесла с легким намеком.
— Вы думаете, это возможно?
— Все возможно, если в это верить. Ну, а теперь идите, вы должны поразить его в самое сердце. Идите, завтрак уже готов, а графиня еще долго будет нежиться в постели, в объятиях сонного бога.
— Вы это устроили? — в восхищении воскликнула девушка.
— О, ну что вы, — лукаво улыбнулась леди. — Но графиня вчера так жаловалась на усталость, так хотела моего укрепляющего отвара, а я… растяпа такая, чуть-чуть напутала с рецептом.
— Вы, мой ангел-хранитель.
— Я всего лишь желаю вам счастья, — ответила женщина.
Девушка обняла подругу, поцеловала ту в щеку и бросилась вниз, покорять сердце того, кто уже раз и навсегда похитил ее, а леди Генриэтта осталась убирать платья своей воспитанницы.
— Вы слишком усердствуете в своем желании свести их.
Леди испуганно вздрогнула, услышав в дверях голос тени короля.
— Миледи достойна счастья, — ответила она, продолжая перевешивать платья.
— Мы оба знаем, что вы не для этого стараетесь. Судьбы не миновать.
— Я не собираюсь с вами спорить, виконт, но я — мать, и мой долг, уберечь свое дитя от будущих страданий.
— Рано или поздно они встретятся.
— Пусть лучше поздно, пусть лучше это никогда не произойдет. Я буду желать этого всем сердцем.
— Вы так боитесь проклятья?
— Я, как и вы на четверть дэйва. Много способностей утрачено, разбавлено людской кровью, но силу видеть, я не утратила. Я вижу, сколько горя принесет моей дочери встреча с вашим хозяином.
— Но и счастье тоже возможно.
— Разве? — обернулась она и посмотрела на того, кто так искусно научился врать. Если бы в нем не текла родственная ей кровь, она бы никогда об этом не заговорила.
— Он — ее судьба.
— Он — ее погибель. И я сделаю все, чтобы он никогда не вошел в ее жизнь.
— Вы сами знаете, что это невозможно.
— Может быть, но нам с вами не привыкать обманывать судьбу, не так ли, господин виконт.
— Вы очень упрямая женщина, — заметил он.
— Сочту это за комплимент, — немного скривилась она. — А теперь, простите меня, я должна закончить с этим.
— Да, да, конечно. А я пойду, полюбуюсь на плод ваших стараний, миледи.
Сорос ушел, а леди Генриэтта еще долго не могла успокоиться. Правильно ли она поступила, подтолкнув воспитанницу прямо в объятия короля? Не сделала ли она тем самым еще хуже, не приблизила ли события? То, что она не в силах их изменить, леди понимала, и от этого нервничала еще больше. Она сказала правду, она — мать, а для матери нет ничего важнее счастья дочери.
— Мэл такая маленькая, такая нежная, тростинка. Он переломит ее одним взмахом руки.
Нет, она увезет ее, увезет так далеко, как только возможно, и они никогда не приедут в столицу. А когда дочка станет взрослой, они с мужем найдут ей подходящую партию, и жизнь девочки потечет совсем по-другому руслу, быть может, тогда она обманет судьбу, быть может, король женится на Ровенне, и никогда их пути дорожки не пересекутся. Ах, как же сильно она этого хотела, но знала, что у судьбы свои планы, свои правила в ее безумной игре жизни, жаль, леди была слишком слаба, слишком мало в ней было крови великого народа, чтобы переиграть коварную богиню, но это не значит, что она не попытается…