– А по-моему, как раз этого делать не стоит, – возразил Томсон. – Экипаж дожидается вас?
– Нет, но…
– Мне будет спокойнее, если отныне вы начнете передвигаться, пользуясь только собственным транспортом.
– Договорились, – вздохнул Уолден, – но придется ограничить себя в еде.
– А сейчас сойдет и кеб. Я лично провожу вас.
– Вы и в самом деле считаете это необходимым?
– Он может поджидать вас прямо за порогом этого клуба.
– Да откуда же ему знать, членом какого клуба я состою?
– Это есть в любом справочнике «Кто есть кто».
– Ах, ну конечно! – Уолден только покачал головой. – О таких простых вещах как-то совершенно забываешь.
Томсон посмотрел на часы:
– Мне скоро пора быть на службе… Так что если вы готовы…
– Полностью.
И они вышли из клуба. Естественно, никакой засады Максим здесь не устроил. Кеб сначала доставил домой Уолдена, а потом на нем же Томсон отправился в Скотленд-Ярд. Войдя в особняк, Уолден не мог избавиться от ощущения, что в нем никого нет. Он решил подняться к себе в комнату. Сел у окна и докурил начатую в клубе сигару.
Ему хотелось хоть с кем-то поговорить. Он взглянул на часы. Послеобеденная сиеста Лидии должна закончиться. Ей пора одеваться к чаю, за которым она обычно принимает визитеров. И он прошел в ее спальню.
Она сидела в халате перед зеркалом. Вид у нее был несколько напряженный. «Это все волнения последних дней», – решил муж. Он положил ей на плечи ладони, глядя на ее отражение в зеркале, и склонился, чтобы поцеловать в макушку.
– Максим Петровский.
– Что?! – Она чуть заметно вздрогнула.
– Так зовут преступника. А что, эта фамилия тебе знакома?
– Нет.
– А мне показалось, ты узнала ее.
– Просто… Я как будто бы действительно могла слышать ее раньше.
– Бэзил Томсон выяснил всю подноготную этого типа. Это прирожденный и безжалостный убийца. Не исключено, что ты сталкивалась с ним в Петербурге, и именно потому он показался тебе знакомым, когда заявился сюда, а теперь ты узнаешь и имя.
– Да, это весьма вероятно.
Уолден подошел к окну, из которого открывался прекрасный вид на парк. Наступило время, когда няни выводили своих подопечных на прогулку. В парке повсюду виднелись коляски, а все скамейки занимали женщины в старомодных платьях, беспрерывно судачившие о своем. Только сейчас Уолдена неожиданно посетила догадка, что Лидию могло что-то связывать с Максимом в Петербурге, но по каким-то причинам она не желала признаваться в своем знакомстве с ним. Впрочем, он тут же устыдился подобной мысли и поспешил отогнать ее от себя.
– По мнению Томсона, как только этот Максим поймет, что Алекса надежно спрятали, он сделает попытку похитить меня.
Лидия поднялась с кресла, подошла к нему и обняла, положив голову ему на грудь, но ничего не сказала.
Муж погладил ее волосы.
– Мне теперь придется все время ездить на своем транспорте, а Притчарду нужно будет выдать пистолет.
Она подняла на него взгляд, и, к своему удивлению, он заметил, что ее серые глаза полны слез.
– Ну почему это все должно было на нас свалиться? – спросила она. – Сначала Шарлотта ввязывается в марш суфражисток, который выливается в драку. Теперь тебе угрожают. Кажется, мы все в опасности.
– Чепуха! Тебе, например, бояться нечего, а Шарлотта просто еще глупая девчонка. Что касается меня, то я буду надежно защищен.
Он погладил ее бедра, ощутив теплоту тела сквозь тонкую ткань, – корсета на ней еще не было. Ему захотелось заняться с ней любовью прямо сейчас. Они еще никогда не делали этого днем.
Стивен поцеловал ее в губы. Она прижалась к нему, и он понял, что ей тоже хочется близости. Он не помнил, чтобы она так возбуждалась прежде. Бросив взгляд в сторону двери, он решил запереть ее. Потом посмотрел на жену, и та легким кивком поощрила его. Слеза скатилась при этом на кончик ее носа. Уолден шагнул к двери.
И в этот момент кто-то постучал.
– Проклятие! – одними губами выругался Уолден.
Лидия мгновенно отвернулась от двери, машинально промокнув глаза носовым платком.
Вошел Притчард.
– Прошу прощения, милорд, но только что поступила срочная телефонограмма от мистера Бэзила Томсона. Они выследили, где скрывается человек по имени Максим. И если вам угодно присутствовать при аресте, мистер Томсон ждет вас внизу через три минуты.
– Мои плащ и шляпу, быстро! – распорядился Уолден.
Глава десятая
Когда Максим вышел за утренней газетой, ему показалось, что он видит детей, куда бы ни повернулся. В грязном дворе стайка девочек затеяла игру с танцами и считалками. Мальчишки играли, конечно же, в крикет, нарисовав воротца мелом на стене, а вместо биты используя кусок старой доски. На улице мальчики постарше толкали перед собой ручные тележки. Да и газету ему продала девушка-подросток. А когда он возвращался к себе в комнату, на его пути вдруг возник совершенно голенький карапуз, на четвереньках ползущий вверх по лестнице. Пока он разглядывал дитя, девочка поднялась на ножки, постояла немного, пошатываясь, и стала заваливаться назад. Максим подхватил ее и опустил на лестничную площадку. Из открытой двери показалась мамаша. Это была бледная молодая женщина с сальными волосами, беременная очередным отпрыском. Она подхватила маленькую дочурку с пола и вернулась к себе, окинув Максима подозрительным взглядом.
Каждый раз, стоило ему задуматься, как обманом выведать у Шарлотты местонахождение Орлова, мысли Максима словно натыкались на непроницаемую стену. Он представлял себе, каким образом добывает информацию исподволь и она даже не понимает, что именно его интересует; или придумывает для нее сказочку типа той, что сработала с Лидией; или заявляет напрямую, что хочет убить Орлова… Но воображение неизменно отказывалось дорисовывать такие сцены до конца.
И, только заставляя себя вспоминать, что стояло на карте, он осознавал всю нелепость своих колебаний. У него был шанс спасти миллионы жизней и, вполне вероятно, запалить огонь революции в России, а он волновался, сумеет ли обмануть девчонку из высшего общества! Он ведь не собирался причинить ей вред – а всего лишь использовать, обмануть, предать ее доверие. Предать доверие собственной дочери, которую только что обрел…
Чтобы чем-то занять руки, Максим принялся мастерить из самодельного динамита подобие примитивной бомбы. Пропитанные нитроглицерином и завернутые в газету ошметки ткани он уложил в старую фарфоровую вазу с трещиной сбоку. Потом задумался, как привести устройство в действие. Просто поджечь бумагу могло оказаться недостаточно. Тогда он воткнул в ткань с полдюжины спичек, чтобы наружу торчали только их ярко-красные серные головки. Установить спички вертикально было непросто, потому что делал он это нетвердыми руками.
«У меня никогда прежде не дрожали руки. Да что же со мной творится?»
Из нового листа газеты он свернул конусообразный жгут и острым концом воткнул его между спичечными головками. Затем ниткой стянул спички вместе, причем узел завязал с большим трудом.
В купленной только что «Таймс» Максим прочитал все международные новости, продираясь к смыслу через напыщенный стиль репортеров. Он давно был более или менее уверен, что война неизбежна, но теперь этого оказывалось уже недостаточно. Убить такого бессмысленного паразита, как князь Орлов, а потом узнать, что ничего этим не добился, – подобный вариант нисколько его не пугал. Но разрушить свои отношения с Шарлоттой без всякого смысла…
Отношения? Какие отношения?
«Не обманывай себя: ты знаешь, о чем речь».
От чтения «Таймс» лишь разболелась голова. Шрифт был слишком мелок, а света в его комнате очень мало. И сама газета проповедовала крайне консервативные взгляды. Взорвать бы ее здание к чертовой матери!
Очень хотелось снова увидеться с Шарлоттой.
С лестничной площадки донеслось шарканье ног, и в его дверь постучали.
– Войдите! – откликнулся он, ни о чем не беспокоясь.
На пороге возник управляющий и откашлялся.
– Доброе утро.
– Доброе утро, мистер Прайс. – «Какого еще рожна понадобилось старому дуралею?»
– Что это у вас такое? – спросил Прайс, кивая в сторону бомбы на столе.
– Самодельная свеча, – ответил Максим. – Можно жечь месяцами. С чем пожаловали?
– Хотел спросить, не нужна ли вам пара лишних простынок. Я мог бы достать их для вас по очень низкой…
– Нет, спасибо, – прервал его Максим. – И всего хорошего.
– Что ж, до свидания, – сказал Прайс и удалился.
«А бомбу-то надо было спрятать, – подумал Максим. – Что-то все-таки со мной не то…»
– Да, он у себя, – сообщил Прайс Бэзилу Томсону.
От напряжения у Уолдена словно скрутило внутренности.
Они расположились на заднем сиденье автомобиля, припаркованного за углом комплекса доходных домов «Канада билдингз», в котором обитал Максим. К ним присоединились инспектор особого отдела в штатском и одетый в мундир комиссар полицейского участка в Саутуарке.
«Только бы им удалось схватить Максима, и Алекс окажется в полной безопасности, – думал Уолден. – Это будет как гора с плеч».
Томсон пояснил:
– Мистер Прайс пришел в местную полицию с заявлением, что сдал комнату подозрительному типу, который говорит с иностранным акцентом, не имеет ни гроша за душой и начал отращивать бороду, словно хочет изменить внешность. По рисунку нашего художника он уверенно опознал Максима. Вы просто молодчина, мистер Прайс!
– Благодарю вас, сэр.
Полицейский в форме начал разворачивать подробный план района. Делал он это раздражающе медленно и аккуратно.
– Комплекс «Канада» состоит из трех пятиэтажных жилых домов, расположенных вокруг внутреннего двора. В каждом доме три подъезда с лестницами. Если встать при входе во двор, здание под названием «Торонто» будет у вас справа. Максим живет в среднем подъезде на последнем этаже. Позади «Торонто» находится стройплощадка, где возводится еще один дом.
Уолден с трудом сдерживал нетерпение.
– Слева – здание, названное «Ванкувер», за которым проходит уже другая улица. Третий дом, который вы увидите прямо перед собой, именуется «Монреаль», и его задние окна выходят на железную дорогу.
Томсон ткнул пальцем в план:
– А что это здесь, посреди двора?
– Общий туалет, – ответил комиссар. – Только представьте, какая там вонь, если им пользуются столько людей!
«К черту подробности! – думал Уолден. – Скорее к делу!»
– Как мне представляется, – взял слово Томсон, – у Максима есть только три пути выбраться из дома. Первый – через главный вход, который мы, естественно, перекроем. Второй – с противоположной стороны по дорожке между «Ванкувером» и «Монреалем», которая ведет на параллельную улицу. Пусть трое ваших людей займут позицию там, комиссар.
– Слушаюсь, сэр.
– Третий путь – такая же дорожка между «Ванкувером» и «Торонто». Она упирается в стройплощадку. Еще трех констеблей направим туда.
Комиссар полиции кивнул.
– Теперь вот еще что. У всех этих корпусов есть окна, выходящие назад?
– Так точно, сэр.
– Значит, у Максима имеется четвертый способ сбежать из «Торонто»: через заднее окно и стройплощадку. Так что нам лучше разместить там не меньше шести полисменов. И наконец, давайте устроим настоящую демонстрацию своей силы прямо в центре двора, чтобы у преступника затряслись поджилки и он по-тихому сдался. Как вы оцениваете мой план, комиссар?
– Как блестяще продуманный, сэр!
«Такое впечатление, что они не знают, с кем имеют дело», – подумал Уолден.
– Вы, комиссар, и мой сотрудник, присутствующий здесь инспектор Саттон, собственноручно произведете задержание. Пистолет при вас, Саттон?
Инспектор откинул полу плаща, показав кобуру с небольшим револьвером под левой рукой. Уолден был удивлен. Британским полицейским не полагалось иметь при себе огнестрельного оружия. Однако для особого отдела, видимо, сделали исключение. Что могло только радовать.
– И намотайте себе на ус мой совет, Саттон, – продолжал Томсон. – Держите револьвер на изготовку, когда постучите в его дверь.
Потом он повернулся к комиссару:
– Вам тоже было бы неплохо одолжить у меня пистолет.
Совершенно неожиданно это предложение как будто даже обидело старого служаку.
– Я уже двадцать пять лет в полиции, сэр, и ни разу не нуждался в оружии. А потому, если не возражаете, мне лучше к нему не привыкать.
– Но при предыдущих попытках задержать этого человека погибли ваши коллеги. Подумайте хорошенько.
– Боюсь, что за всю свою карьеру я так и не научился стрелять, сэр.
«Боже милостивый! – подумал Уолден. – Разве можно поручать таким людям операции против головорезов вроде Максима?»
Томсон подвел черту:
– Мы с лордом Уолденом останемся при главном входе во двор.
– Вы будете находиться в машине, сэр?
– Именно так.
«Ну же, вперед, пора начинать!» – мысленно торопил Уолден.
– Вперед, начали! – отдал команду Томсон.
Максим понял, что голоден. У него больше суток маковой росинки во рту не было. Он задумался, как решить проблему. Теперь, когда его щеки покрывала щетина, а одет он был словно простой работяга, владельцы магазинов станут за ним присматривать внимательнее и украсть еду будет сложнее.
Но эта мысль только раззадорила его. «Красть не бывает сложно, – сказал он себе. – Как это сделать? К примеру, я могу подыскать в пригороде дом, где хозяева не держат больше одного или двух человек прислуги, и войти через заднюю дверь. В кухне меня встретит служанка или, возможно, повариха. «Я сумасшедший! – с улыбкой заявлю я с порога. – Но если ты угостишь меня сандвичем, я тебя не изнасилую». Потом блокирую ей выход из кухни. Она, конечно, может поднять крик, и тогда мне придется ретироваться, чтобы найти другой такой же дом. Но скорее всего покорно даст мне поесть. «Благодарю вас, – скажу я, насытившись. – Вы очень добры». И спокойно уйду. Красть не бывает сложно.
Вот достать денег – это проблема. Можно подумать, мне по карману купить две простыни! Управляющий большой оптимист, – подумал Максим. – Ему же прекрасно известно, что у меня нет денег…
Ему прекрасно известно, что у меня нет денег».
Теперь предлог, под которым Прайс пришел в комнату к Максиму, показался весьма надуманным. Какой он, к черту, оптимист! «Уж не проверять ли, дома я или нет, заявился управляющий? Что-то я становлюсь тугодумом», – отметил Максим и, резко встав, подошел к окну.
Боже правый!
Во дворе кишели люди в синих мундирах. Полиция!
Максим в ужасе уставился на них.
Сверху они напоминали червей в банке с землей – копошащихся и наползающих друг на друга.
Все его инстинкты словно орали: «Беги! Беги! Беги!»
Но куда?
Выходы из двора блокированы.
Максим вспомнил про задние окна.
Выскочив из комнаты, он пересек лестничную площадку к тыльной стене здания. Там было окошко, выходившее на стройплощадку внизу. Он выглянул наружу и сразу заметил полицейских, занявших позиции среди груд кирпичей и штабелей досок. Нет, этим путем не выбраться.
Оставалось одно – крыша.
Он вернулся в комнату и снова посмотрел в окно. Большая группа констеблей расположилась во дворе, но от нее отделились две фигуры – одна в форме, другая в штатском – и решительно зашагали в сторону его подъезда.
Максим схватил бомбу, коробок спичек и сбежал на лестничную площадку этажом ниже. Под лестничным пролетом он еще прежде заметил шкафчик на задвижке. Максим открыл его и положил бомбу внутрь. Поджег бумажный запал и снова закрыл дверцу. Потом развернулся на месте. У него оставалось время подняться наверх, прежде чем жгут прогорит…
На лестницу выползла все та же кроха из ближайшей квартиры.
Черт!
Он схватил ребенка в охапку, вломился в комнату и увидел мать девчушки, которая сидела на грязном матраце, тупо уставившись в стену. Максим грубо усадил ребенка ей на колени и проорал:
– Оставайтесь на месте! Не двигайтесь!
Кажется, женщина всерьез перепугалась.
Он выбежал из ее комнаты. Те двое уже находились всего лишь этажом или двумя ниже. Максим помчался вверх по лестнице…
«…Только не взорвись сейчас, только не взорвись сейчас, только…»
…на свою площадку. Они услышали его шаги, и один из них окликнул:
– Эй, ты там!
Максим вытащил из комнаты дешевый старый стул с прямой спинкой и установил на лестничной клетке под люком, ведущим на чердак.
Бомба не взорвалась.
Вероятно, теперь она уже вообще не сработает.
Максим встал на стул.
Преследователи преодолевали последний пролет.
Максим толкнул люк.
– Вы арестованы! – объявил тот, что был в форме полицейского.
Мужчина в штатском стал наводить на Максима револьвер.
И в этот момент взрывчатка сработала.
Раздался громкий, но глухой удар, как от падения чего-то тяжелого, и деревянный пролет лестницы разлетелся в щепки, мужчин швырнуло взрывной волной вперед и вниз, обломки загорелись, а Максим, подтянувшись, забрался на чердак.
– Вот дьявол! Он снова подложил свою хреновую бомбу! – крикнул Томсон.
«Все опять пошло наперекосяк», – мрачно подумал Уолден.
На землю со звоном посыпались осколки стекла из выбитого взрывом окна на четвертом этаже.
Уолден и Томсон выскочили из машины и побежали через двор.
Томсон выбрал двух первых попавшихся полицейских:
– Ты и ты – за мной, в здание! – потом обратился к Уолдену: – Оставайтесь здесь.
И они вбежали внутрь.
Уолден отошел к дальней стороне двора, вглядываясь в окна корпуса «Торонто».
«Где же Максим?»
– Утек через заднее окно, зуб даю, – услышал он реплику одного из констеблей.
Несколько обломков черепичной кровли упали во двор, сбитые взрывом, как посчитал Уолден.
Ему почему-то все время хотелось обернуться, словно Максим внезапно, взявшись ниоткуда, мог появиться у него за спиной.