Дорога к Звездному престолу. Битва за Оилтон - Юрий Иванович 10 стр.


– И все почему?! К чему были все эти испытания и экзамены? Чуть раньше устроили бы свадьбу, и молодые были бы с нами рядом.

– Не ты ли когда-то кричал, что Патрисия будет деградировать среди грубых солдафонов? – устало ухмыльнулся Павел Ремминг.

– Ай! Когда это было! Тем более что давно уже двумя руками подписался за кандидатуру Тантоитана. Лучшего тебе наследника и соправителя не найти.

– Да и меня он как консорт вполне устроил бы. Все-таки здоровье у меня не ахти. Никакие омолодительные устройства не помогают.

– Вот и я говорю, поторопиться следовало со свадебкой.

– Увы! Теперь уже сделанного назад не вернешь. Да и условие моя дочь выполнила: стала воином дивизиона без всяких поблажек и скидок. Я ею горжусь. Да и кто знал о вторжении? Сам я ведь планировал встретиться с Тантоитаном уже через два дня и все ему разрисовать в нужном свете. А тут такое!

– Ох! При чем тут вторжение! – Принц Януш интенсивно жестикулировал своими длинными руками. – Я тебе твержу о безопасности Патрисии в данную секунду, а ты про вчерашний день вспоминаешь!

– Кстати, если бы не вчерашний день с его случайностями, мы бы тоже остались во дворце. А так министр серьезно подвернул ногу, а у тебя завяли какие-то лютики, и…

– Отец! Да как можно так наплевательски относиться к ведущимся экспериментам?! – возмутился в первую очередь молодой ученый, сидящий в принце. – О каких лютиках ты все время с издевкой вспоминаешь? Ведущиеся исследования в случае удачи принесут нашей империи воистину экономическую независимость от чудес Доставки, сделают нас самым богатым государством в Галактике и откроют новую эпоху в развитии необитаемых планет.

– Вот именно: в случае удачи! – Император поднял вверх указательный палец. – Как по мне, то лучше бы твои ученые сумели предвидеть упавший нам на головы вражеский десант. Столько смертей, столько горя! И Патрисия…

Януш шумно вздохнул, хотя в его тоне уже не слышалось такой уверенности:

– Да, результаты у нас будут еще не скоро. Но вот про сестру я как-то больше спокоен: раз с ней Танти, то все будет в порядке. Ты просто никогда не был с ним раньше и поэтому не знаешь, какой от него исходит поток позитивной, созидательной и одновременно разрушительной энергии. Если бы я потом на видеофильмах внимательно и многократно не просматривал в повторах его некоторые действия, я бы подумал, что он волшебник. Так метко стрелять! Так изящно двигаться! Так мощно преодолевать любые преграды!

– Постой! Ты устроился рекламным деятелем или просто меня утешаешь?

– Ага! И себя тоже.

Какое-то время оба родственника сидели молча, задумавшись каждый о своем да время от времени прислушиваясь к тем переговорам, которые вели командир дивизиона и виконт со своими подчиненными. Судя по нарастающей интенсивности этих переговоров, максимум всех возможных сил как внутри вражеского кольца, так и снаружи все более прилагался именно на нужных участках. Наибольшую активность в этом плане развил генерал Энгаль, который слишком экспансивно воспринял весть о том, кого следует вызволять из беды. Для захвата одного из зданий, которое непосредственно выходило на улицу, ведущую к площади Милосердия, он в переломный момент сам бросился в атаку, увлекая воинов и гражданских лиц собственным примером. И стратегически важный объект был взят. Другой вопрос, что больше ни на одном из направлений продвинуться не удалось. Враг перегруппировал силы заранее, словно ожидал именно таких атак оилтонцев, и пока удачно защищался в глухой обороне. А мобильные отряды пиклийцев сновали в каждую лазейку и постоянно терзали защитников города ощутимыми ударами по флангам и тылам.

Мало того, даже воины доныне непобедимого дивизиона со всей своей современной техникой и вооружением не смогли прорвать наружное кольцо обороны пиклийцев. По мнению аналитиков, оилтонцам в том бою противостояли элитные силы вражеского десанта. Конечно, моусовцы понесли тяжелейшие потери, но и дивизион понес немыслимые за свою историю потери. Из ста двадцати человек, атакующих на острие бронемеханического клина, погибли только к полудню пятого июля тридцать восемь человек и еще шестнадцать выбыли из строя по ранению.

Настолько бой был жестоким и кровавым.

В пекло той мясорубки хотел лично броситься и Серджио Капочи, но этот бессмысленный поступок был остановлен суровым приказом императора:

– Руководить действиями своих подчиненных отсюда! Если до того не смог всему обучить, что умеешь сам, значит, сейчас уже тем более поздно.

И Винселио Грок его поддержал:

– Серджио, толку от тебя на месте будет меньше. Сейчас вон и остальные войска подтягиваются. Зададим жару агрессорам!

– А если они свежий десант подбросят? – сомневался полковник. – Вон как Моус разоряется в своих выступлениях!

– Блефует! – уверенно заявил принц Януш. – Причем давно и позорно! – И под одобрительным взглядом отца стал обобщать то, что уже и так было каждому из присутствующих понятно: – У них все вторжение сразу прокрутилось вхолостую: ни меня, ни отца уничтожить не удалось. Хотя расчетный шанс для этого у них имелся великолепный. Что-то не получилось у них и с небом над нашей столицей. Причем они сами тучами изрядно напуганы. Нам уже поступило достаточно сообщений, в которых люди передавали: пиклийцы с нервной паникой запускают в небо и модули, и зонды, а потом, не дождавшись их возвращения, переходят к жесткой брани. По тем же причинам можно сделать уверенный вывод: второй волны интервенции не последует.

– Как сказать, – засомневался самый старший по возрасту и опытный виконт.

– Да никак! По причинам элементарной логики! Ускользнула главная цель – забирайте десант, если есть возможность. Коль не забирают – значит, уже списали в расход. И сто раз прав генерал Энгаль, вбивающий эту мысль в головы пиклийцев. Другой вопрос, столица почти захвачена и надо удержать завоевание. Что последует? Правильно, вторая волна десанта. А раз ее до сих пор нет, то уже и не будет. И вот тут у командования моусовской банды появился призрачный шанс взять в плен мою сестру.

– Они ее взяли чисто случайно! – набычился Капочи. – И никак не успели узнать о ней всей правды. Танти выдернул ее раньше.

– Ой ли? Сначала про случайность. Не было случайности! Патрисию искали преднамеренно и целенаправленно!

– Опять предатели? – прошептал Винселио Грок.

– Не обязательно. Лучше давайте прикинем, сколько человек из ближайших слуг, живущих во дворце, знают о моей сестре хоть частичную, но правду? Много! Кто видел ее в форме, кто помогал переодеваться и скрытно проходить, кто готовил любимые сладости, кто заправлял и убирал постель. Кое-кто даже о грядущей свадьбе знал и даже имя конкретного жениха. А? Неужели будете спорить?

Все насупленно молчали. В самом деле, в таком огромном дворце всегда отыщутся знающие люди, которые, даже несмотря на искреннюю преданность короне, все выболтают под воздействием домутила. Просто раньше никто и никогда не мог даже предположить, что императорская обитель окажется захвачена так жестоко, молниеносно и неожиданно. Системы самоуничтожения дворца не могли существовать даже гипотетически. Да у кого бы поднялась рука на подобное самоуничтожение здания со всеми там находящимися?

– Вот сведения и просочились! И недаром, совсем недаром сейчас вокруг площади Милосердия такой нездоровый ажиотаж! – горячился принц Януш. – Враг пытается использовать свой последний шанс в этой жестокой агрессии. И никакие потери их перед этим не остановят. Опять-таки, Патрисию могли взять в плен и чисто случайно. Вон ведь сколько сообщений из других подразделений о подобных хищениях с боем. А вот дальше и допрашивать было не обязательно. Достаточно было только распознать и правильно анализировать ту наглость, бесшабашность и отчаянную смелость, с которыми Танти со своими друзьями освободил сестру из лап моусовцев. Так могут спасать только истинную наследницу.

– Но ведь Парадорский этого не знает? – скорее утверждая, чем спрашивая, высказался император.

Продолжающая оставаться своей большей частью сознания в виртуальном скоплении устройств связи, командир дивизиона не совсем вежливо проворчал:

– А вашему будущему зятю глубоко плевать, кто его невеста! Помяните мое слово, ваше императорское величество: наплачетесь вы еще с майором Парадорским! Ох как наплачетесь!

– Да не беда, что он майор, сделаю генералом, – расщедрился Павел Ремминг. – Пусть только не дает волоску с Патрисии упасть.

– А для него в решении важных вопросов нет авторитетов. Что генерал, что император, что проходящий мимо сержант – все будут плясать под его дудку! М-да… – Серджио чуток подумал и со вздохом добавил: – И под дудку его супруги.

Несмотря на всю сложность обстановки, Винселио Грок не сдержался от короткого смешка:

– Ты, мой друг, говори, да думай, что говоришь. Патрисии в будущем только неуправляемого консорта не хватает. Это он должен на лету схватывать все ее мысли, чаяния и желания.

Командир дивизиона громко хмыкнул, тогда как за него вдруг вступился принц Януш:

– Всегда меня возмущает солдафонская сущность и негибкость мышления нашего великого воина современности.

– Кто бы разорялся, ботаник! – вставил Серджио свое восклицание между слов его высочества.

– Но сейчас вынужден признать его правоту. Танти не тот человек, чтобы когда-либо, у кого-либо находиться на побегушках. Либо он полностью входит в нашу семью на равных, либо…

– А жирно для него не будет? – от всей души возмутился Винселио Грок. – Какой-то безвестный сирота и с такими амбициями! Ха! Сто раз ха!

– Либо он заберет Патрисию с собой! – закончил свою речь принц. На что его отец еще больше нахмурился:

– Моя дочь не посмеет!..

– Ага! Уже давно и смеет, и все решает самостоятельно! – напомнил Януш. – А что не может решить она, за нее решает Танти. Этим сказано все. Ракета улетела!

На эти слова интенсивно закивал и командир дивизиона. Император скривился, переглянулся со своим старым наставником маркизом и тоже перешел на ворчливый тон:

– Ладно, пусть творят что хотят! И этого Танти я хоть в генералиссимусы возведу и свадьбу им устрою, лишь бы он сейчас сделал все от него зависящее.

После этого спорщикам малого семейного совета уже ничего не оставалось, как трепетно ждать хоть какого-нибудь обнадеживающего сообщения.

Глава девятая

3595 г., 5 июля, Старый квартал

Если дереву перерубить все корни – оно не устоит. Если беглецу перекрыть все пути отхода – он обязательно попадется в руки преследователей. Ну разве что умеет плавать как рыба – тогда нырнет в море-океан. Или умеет летать – тогда взлетит в синее небо. Да и то с современным оружием и в самой глубокой океанской впадине отыскать можно. А в небо над столицей Оилтонской империи никто взлетать в те памятные дни не торопился. Да и не получалось при всем желании.

Через несколько часов передвижения по городским канализациям и древним городским катакомбам шесть воинов и юный член их команды внешне напоминали мокрых крыс, или, вернее сказать, некое животное, смесь ужа и ежика. Настолько они были облеплены паутиной, каким-то клейким мхом и торчащими во все стороны веточками, прутиками, колючками, а то и улитками-прилипалами. Больше всего страдали те, кто не имел комбинезонов, защищающих все тело. Или кто лишился большой части спасительного покрытия. Как, например, Гарольд, в огромную дыру на спине у которого лилось и сыпалось что угодно. При этом он не раз припомнил другу его медвежью услугу ворчливыми упреками:

– Это же надо было так дергать человека за ноги!

Несколько легче себя чувствовал Михась. Все-таки наименьший рост позволял ему протискиваться в любые щели, не соприкасаясь со стенками и с тем, что на них висело. Оба бывших пленника, как их ни старались оберегать, испытывали гораздо больший дискомфорт. Глупые, счастливые улыбки давно исчезли с их лиц, сменившись угрюмыми, мученическими выражениями. Но если Граци еще как-то утаивал большинство своих жалоб, то вот капитан Ланьо совсем раскапризничалась. Правда, укоры и жалобы от нее неслись лишь в направлении жениха, который только и делал, что ее переносил, поддерживал, нес и держал на руках, словно маленького ребенка. Кормил и пытался согреть во время коротких привалов или остановок при разведке на перекрестках. Вколотый в кровь домутил еще и заставлял человека просто выговориться, и если его ответы не формировались конкретными вопросами, человек сам переходил в стадию безвольного лепета, бормотания или высказывания недовольства. Потому губы Клеопатры и шевелились почти без перерыва:

– Мне холодно. Что-то укололо меня в шею! Это ядовитая улитка! Я теперь умру. И у меня болит спина!

Тантоитан стоически отвечал, реагировал и успокаивал:

– Сейчас я тебя согрею, вот, потрем плечики и бедра! А это вот простая улиточка, я ее уже выбросил. Нет, дорогая, она совсем не ядовита, она даже съедобна станет через пару часиков… – Но и он иногда досадовал: – Ничего с тобой не случится! Умереть тебе никто не даст! А если ты все-таки уже решилась покинуть этот мир, то нечего жаловаться на спину или свой старческий ревматизм.

Девушка начинала новый круг своих недовольных жалоб:

– Ты обманщик!.. Я не старая. И пожалуюсь на тебя папе! Он тебя разжалует. И мы не поженимся. Ты меня бросишь.

Теперь она заплакала, и пришлось ее успокаивать уже более резкими окриками:

– Никто тебя не бросит! Подтянись и не раскисай! На нас вон юный герой смотрит! Это мы с тобой скорее твоего отца бросим, если он еще хоть раз нашу свадьбу отсрочит! Ты ведь хочешь свадьбу?

– Хочу.

– Роскошную свадьбу и красивую?

– Да.

– Ты будешь танцевать только со мной.

– Только с тобой.

Присевший в тот момент рядом Гарольд не выдержал:

– Ну и женишок! Не о том ты спрашиваешь! Лучше поинтересуйся своим будущим тестем и шурином. Что они за люди?

Танти рассерженно шикнул на друга, который только ухмыльнулся и поспешил проверить одно из новых ответвлений, зато Клеопатра расслышала каждое слово и приняла последнее предложение как конкретный вопрос и побуждение к обязательному ответу:

– Мой папа и брат – очень хорошие люди. С папой ты еще, конечно, не знаком?

Пользоваться бедственным положением своей любимой и выспрашивать у нее так долго скрываемые тайны было бы делом постыдным и неблаговидным. Поэтому Парадорский резко прервал откровения:

– Молчать! И отвечать только на мои вопросы! Понятно?

– Да.

– Поэтому ты мне сейчас расскажешь всю таблицу умножения. Говорить тихонько, шепотом. Итак, начинай рассказывать с самого начала! Как выглядит вся таблица умножения?

И Клеопатра, после капризного хныканья, послушно стала шептать:

– Дважды два – четыре. Дважды три – шесть.

А десятилетний мальчик с каким-то затаенным восторгом прислушивался к каждому слову взрослых и мечтал для себя в будущем обязательно отыскать точно такую же послушную, милую и прекрасную невесту.

Вообще-то группе беглецов первые три часа весьма везло. Они хоть и чувствовали ведущуюся за ними погоню и несколько раз даже чуть не столкнулись с иными группами противника, прочесывающими канализацию и катакомбы во всех направлениях, но до сих пор удавалось обойтись без единого выстрела. Только и пришлось, что использовать все три оставшихся взрывных устройства, которые хоть и не имели должной силы для нанесения ощутимых потерь противнику, зато удачно осадили прыть преследователей и заставили действовать с определенной осторожностью.

Тот же результат по сдерживанию и дезориентации врага принесли многочисленные взрывы, прогремевшие в окрестностях полицейских блокпостов. Их коменданты, по примеру и совету генерала Виктора Энгаля, тоже успели значительно заминировать все подземные коммуникации, ведущие к их узлам обороны, именно поэтому там и погибло почти три сотни моусовцев, пущенных по следам группы, освободившей принцессу. Да и схватки на поверхности в тех районах ужесточились по максимуму.

Сам Парадорский потому и не спешил наверх, что знал об этих минах со слов генерала, и благоразумно отверг самый простой и верный путь на поверхность. Да и будь у них возможность и время, они бы преспокойно забрались бы так далеко и глубоко, что в любом случае суток через двое выбрались бы в дальних пригородах Старого квартала. Глядишь, к тому бы времени и война закончилась. Естественно, что полным разгромом десанта вторжения. Иного не ожидалось по умолчанию.

Но вся суть в том и заключалась, что времени на такой поход не было. В любом случае следовало срочно подниматься и выходить к своим. Дело в том, что домутил при всех своих иных свойствах являлся еще и смертельным для человека. И если после восьмого по десятый час текущего времени от начала допроса не ввести в тело допрашиваемого определенный антидот, то человек умирал. Только по этой причине майор Парадорский сразу дал конкретный приказ своим товарищам:

– Как бы мы и куда ни двигались, через шесть часов должны оказаться на поверхности. Затем два часа – на поиски антидота.

От этого все и плясали. Рисковать здоровьем Граци и Клеопатры никто бы не решился. Поэтому три часа просто интенсивно двигались в примерно выбранном направлении, стараясь оторваться окончательно от погони и сбить эту погоню со следа. И когда на четвертом часу это удалось, стали вновь подниматься к поверхности. Теперь уже пришлось двигаться более медленно и осторожно, опасения нарваться на засаду были не беспочвенны. Причем на засаду не только врага, но и своих земляков. Ведь в поисках убежища вниз могли спуститься как воинские подразделения, так и группы гражданских лиц. Да и установка мин, произведенная полицейскими, могла остудить даже самые безрассудные головы.

Назад Дальше