Западные спецслужбы понимали, что с помошью агрессии нашу страну победить невозможно, что это будет катастрофа мирового масштаба. Поэтому они действовали через схему внутреннего разложения, работали в области идеологии. Очень эффективную роль сыграла рейгановская концепция «Советский Союз — империя зла и ущемления прав человека».
В декабре 1976 года в Цюрихе произошло невероятное по меркам холодной войны событие. В присутствии американской, чилийской и советской дипломатических миссий и под охраной швейцарских военных проходил обмен. Репрессированного на родине лидера Чилийской компартии Луиса Корвалана обменяли на 30-летнего советского диссидента Владимира Буковского. Кем был этот человек и почему Запад оценил его наравне с маститым политиком Луисом Корваланом?
О временах в СССР, когда Буковский был диссидентом и боролся с советской властью, Владимир Константинович, кажется, и сегодня вспоминает с некоторой теплотой. И это несмотря на то, что он дважды прошел через принудительное лечение в психиатрических больницах и в общей сложности почти десять лет провел в лагерях.
Он считает, что если бы мы в 1960-е годы имели Интернет, Советский Союз рухнул бы в 1970-е, а не в 1990-е годы, потому что это совершенно неконтролируемая вещь. По Буковскому, основа советской системы была в ее закрытости, в том, что информацию человек получить не мог, принцип был такой — вся информация контролируется, в стране цензурировалось буквально все, даже этикетки на бутылки нельзя было напечатать без разрешения главлита, — абсолютная 100-процентная цензура. А Интернет взрывает цензуру напрочь. И система не смогла бы выжить. Раньше ведь сажали за самиздат, за то, что люди перепечатывали тексты на машинках: Солженицына, Войновича. А в Интернете можно все читать спокойно, и никто этого остановить не может.
Эксперты считают, что именно через диссидентов, таких как Владимир Буковский, США вели информационную войну против Советского Союза.
Это была масштабнейшая операция по разрушению духовно-психологической устойчивости: музыка, сексапильные журналы, картинки о благостной жизни на Западе — Гарлем никогда нам не подсовывали. И люди начинают думать: «Вот, они вроде тоже воевали, а живут лучше». По всем направлениям проводилась мощнейшая исследовательская работа, особенно среди ученых, военных, чиновников, интеллигенции.
Сам советский диссидент Буковский только смеется, когда его обвиняют в ангажированности западными спецслужбами. Он говорит, что все делал добровольно и от чистого сердца, потому что верил в идеалы, о которых говорили по радио на запрещенных в СССР радиоволнах.
За то, что такие идеи распространилась, благодарить надо прежде всего радио «Свобода», русскую службу «Би-би-си», «Голос Америки», «Немецкую волну». Народ их слушал, потому что всем хотелось альтернативного источника информации, без всякой идеологической подоплеки, просто невозможно было одно и то же смотреть и слушать. Советская пропаганда была всегда на редкость монотонна, а альтернативный источник давал довольно много информации о несогласных внутри страны, подробно освещались все наши суды, читался самиздат.
Самиздат печатали чуть ли не на коленке, вспоминает Буковский, кстати, именно за попытку отпечатать копии самиздатовского журнала на служебной печатной машинке он получил первый срок.
Издавалась «Хроника текущих событий», вышел очередной номер, а через три дня с ним арестовали какого-то моряка-подводника на Дальнем Востоке. Буковский удивлялся: «Мать честная, как же «Хроника» туда попала, кто-то успел долететь до Дальнего Востока!» По сообщениям об арестах, было видно, что география самиздата невероятно развитая, но, конечно, общее число посчитать невозможно. Аудиторию радио посчитало КГБ, уже в 1992 году, судя по архивам ЦК, заказавшее закрытое исследование. Самой слушающей аудиторией в СССР были студенты и школьники, и среди них слушание доходило до 80 %. Поколение, выросшее на этих радиопередачах, и пришло к Белому дому в 1991 году, так что результат был даже в этом смысле. Самиздат под конец очень разросся; вначале это был просто круг знакомых, которые друг для друга что-то перепечатывали, а потом это стало системой. Самиздат работал по принципу: «Я тебе дам почитать вот это, но ты сделаешь пять копий», то есть плата была в копировании, это очень интересная система, и она стала распространяться. В конечном итоге никто не знает, каких объемов достигала самиздатская продукция, проверить это было невозможно.
Я беседовал с Буковским более двух часов, и, надо признаться, сложилось ощущение, что он отвечал на все вопросы не задумываясь и абсолютно искренне. Ему был задан и прямой вопрос: сотрудничал ли он когда-либо с западными разведками и не был ли когда-нибудь агентом какой-либо западной разведки?
Он ответил, что Корвалан тоже не сотрудничал с западными разведками, и его удивила аналогия, ведь Корвалан был коммунистом, генсеком, сотрудничал с Политбюро, с советским и международным отделом Политбюро ЦК. Буковский заявил, что никогда не имел дело ни с какими разведками, ни с российскими, ни с западными, он им не верит, доверять им нельзя, оттуда все точно и мгновенно перетечет в Кремль, поэтому он держится от них подальше. Более того, он понимает, что у них свои интересы, своя игра. И если в интересах своей игры им понадобится, они мгновенно продадут человека, поэтому он никогда к ним близко не подходил и никогда не встречался. Буковский хорошо знал Билла Кейси, но до того, как он стал главой ЦРУ при Рейгане, он был у него начальником избирательного штаба, и они были даже дружны с Буковским, хотя Кейси старше его, из военного поколения. Но он был в совершенно другой ипостаси, и как глава ЦРУ Буковского не интересовал.
После высылки из СССР Буковский изучал психиатрию, а теперь на пенсии снова ведет оппозиционную борьбу, только уже с британскими властями. Удивительно, но, каким бы неравноценным ни казался обмен Корвалана на Буковского, советские власти приняли на редкость дальновидное решение, выдав своего диссидента на Запад. Теперь он борется в Великобритании с Евросоюзом! В этой структуре Владимир Буковский видит продолжение СССР и мечтает добиться с помощью молодых последователей выхода Великобритании из Евросоюза. Местные СМИ называют его Серым кардиналом и куратором молодой, но очень амбициозной английской партии UKIP (United Kingdom Independence Party), он помог им встать на ноги и считается у них патроном. По его словам, UKIP — хорошие ребята, и они быстро набирают очки. А евроструктуры строились так, чтобы они подходили под советские структуры. Вот, скажем, комиссия — это аналог политбюро. Мы же не выбираем их — они сами себя выбирают. Европарламент — это в большой степени аналог Верховного Совета. Можете себе представить, рядовой член Европарламента имеет в году шесть минут для выступления в Палате, это чистая фикция. И занимаются они вопросами, которые совершенно не злободневны. Буковский как-то спросил: «Чем вы там занимаетесь?» — «Да вот, — говорят, — уже несколько месяцев решаем, какой процент жира допустим в йогурте». Им довольно откровенно давали совершенно второстепенные задачи, а основные решения и директивы принимала Еврокомиссия. Они теперь говорят: «Да, у нас дефицит демократии». Буковскому нравятся такие оруэлловские выражения. Не может быть дефицита демократии, считает он, — она или есть, или ее нет. Нельзя быть немножко беременным — это абсолютно тот же самый случай.
Обвинить Буковского в политической непоследовательности, пожалуй, нельзя. Он утверждает, что всегда следовал одним и тем же идеалам демократии. Однако эксперты считают, что именно на таких идейных людей и была рассчитана информационная война против СССР. Информационные вирусы, которые через листовки, запрещенные радиоволны и просто из бесед вбрасывались в советское общество, должны были распространяться сами собой, за счет идейных диссидентов.
Буковскому и в голову не приходило, что диссиденты вдруг повлияют на лидеров западного мира, так что свой вклад они сделали. Но когда ему говорят: «Вы разрушили советскую систему», он только смеется: «Был бы счастлив, если у себя на могильном камне мог бы написать: «Здесь лежит человек, уничтоживший советскую систему». Но это не так, она сама рухнула».
На самом деле диссиденты, и это признает Буковский, регулярно встречались с представителями Запада, однако и сейчас он не придает этим контактам большого значения.
Владимир Буковский уверен: «На меня и моих ближайших друзей никто никогда не выходил. Если вы меня спросите, были ли среди людей, с которыми я общался, тайные агенты ЦРУ, — не знаю, таковыми они не представлялись. Одной из моих функций была работа с иностранными корреспондентами: передавать им самиздат, новости о преследованиях. Кто-нибудь из них, может, и был агентом ЦРУ, но он мне никогда об этом не говорил. Поэтому я предполагаю, что я не знаю никого из них. С кем-то, кто открыто признает, что он работник разведки, я никогда дела не имел. Вербовать нас им не было никакого смысла. Во-первых, доступа к секретам мы иметь не могли по определению. Во-вторых, это было просто опасно, за мной круглосуточно ездили две машины с опергруппами, ночевали у моего подъезда. Какой же смысл разведке засвечиваться и выходить на меня, заведомо зная, что у меня секретов нет?
На самом деле диссиденты, и это признает Буковский, регулярно встречались с представителями Запада, однако и сейчас он не придает этим контактам большого значения.
Владимир Буковский уверен: «На меня и моих ближайших друзей никто никогда не выходил. Если вы меня спросите, были ли среди людей, с которыми я общался, тайные агенты ЦРУ, — не знаю, таковыми они не представлялись. Одной из моих функций была работа с иностранными корреспондентами: передавать им самиздат, новости о преследованиях. Кто-нибудь из них, может, и был агентом ЦРУ, но он мне никогда об этом не говорил. Поэтому я предполагаю, что я не знаю никого из них. С кем-то, кто открыто признает, что он работник разведки, я никогда дела не имел. Вербовать нас им не было никакого смысла. Во-первых, доступа к секретам мы иметь не могли по определению. Во-вторых, это было просто опасно, за мной круглосуточно ездили две машины с опергруппами, ночевали у моего подъезда. Какой же смысл разведке засвечиваться и выходить на меня, заведомо зная, что у меня секретов нет?
Удивительно, но идеи, ради которых диссиденты рисковали свободой и собственным здоровьем, распространились в СССР полностью вплоть до верхушки ЦК партии. Первый заместитель Горбачева Александр Яковлев, которого называют тайным кукловодом Горбачева и идеологом развала СССР, впоследствии встречался с Буковским и признался диссиденту в том, какое мощное влияние на ЦК оказал подпольный самиздат.
Буковский пересекался с Яковлевым на международных конференциях в Будапеште, в Риме, тот уже был на пенсии. Яковлев открыл Буковскому глаза на то, что диссиденты имели огромное влияние на номенклатуру, чего те вообще и в мыслях не держали и целью такой не озадачивались. Яковлев сказал: «Когда начали перестройку делать, мы прямо целые куски из самиздата печатали, правда, без кавычек». Это поразило Буковского — ведь это была совсем не их целевая аудитория. Но самое удивительное он услышал от Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана. Эти лидеры были в тупике. Дружить с Советским Союзом невозможно, это агрессивное государство, которое хочет мировой революции. А воевать в нашу эпоху тоже невозможно, потому что ядерная война бессмысленна. Они попали в эту дилемму, как между Сциллой и Харибдой: ни то нельзя, ни это. И оба Буковскому говорили: «Вот тут вы нам подали пример. Оказывается, можно победить Советский Союз без единого выстрела. Нам это в голову не приходило. А поняв это, мы пошли на осложнения, на обострение отношений, на гонку вооружений». Потому что раньше боялись.
Леонид Ивашов считает, что советские диссиденты не были конечной целью спецслужб противника по холодной войне. Главным объектом информационной обработки было высшее руководство СССР. Ему известны маленькие секреты о нашем строе. «В одной из наших служб есть 13 способов использования агентуры. Не обязательно вербовать, можно просто поощрить каким-то образом, поддержать. Вот, например, Михаил Сергеевич Горбачев: страна его ненавидит, его захлопывают на съездах, а на Западе он «человек года». Потом начались поощрения без трат на него лично, может быть, Раисе Максимовне подарки перепадали: лауреат Нобелевской премии мира, статус миротворца. А потом говорят: «Михаил Сергеевич, это все реально, но только если вы ракеты средней дальности, например, уничтожите».
Юрий Скуратов, бывший генеральный прокурор:
«Я до сих пор не знаю, когда Горбачев был искренен, когда нам в ЦК КПСС говорил о том, что вынужден лавировать, что он за Союз, за партию, или же когда он сейчас говорит, что изначально хотел разрушить эту цитадель — и партию, и Советский Союз. Когда он говорил правду и когда он лгал — история так до конца на этот вопрос и не ответила».
Глава 8. Офонаревший Арбат
Говорят, если ты здесь не был, ты не был в Москве. Ежегодно эту улицу посещают десятки тысяч человек. Сюда приезжают, чтобы поглазеть на достопримечательности, пройтись по культовым местам и, наверное, проникнуться духом Старого Арбата. Но за парадным фасадом скрывается совсем другой Арбат, со своими секретами и тайнами и, в общем-то, малоприглядной изнанкой жизни. Таким Арбат знают немногие — место криминального разгула бандитов и фальшивомонетчиков, подпольных торговцев валютой и антиквариатом. Здесь крутились сумасшедшие деньги, вмиг наживались и спускались огромные состояния, отсюда отправляли за 101-й километр, в тюрьму или даже на вышку.
Лихая слава Арбата началась еще в 20—30-е годы прошлого века. Аристократические особняки превратились в тесные коммуналки для строителей коммунизма, приехавших в столицу со всей страны. Постепенно улицу благоустроили, закатали в асфальт, начали возводить типовые дома. Казалось, стоит сровнять это старье с землей, и все будет по-новому, но Арбат продолжал жить своей, скрытой от посторонних глаз жизнью. По ночам граждан забирали черные «воронки», после чего местные лавки пополнялись антиквариатом, изъятым энкавэдэшниками при обысках и арестах. Причем когда было много конфискаций, то мебель выносили на арбатские тротуары.
Старожил этих мест, историк Сигурд Шмидт, хорошо помнит то время — все его детство прошло на Арбате.
Сигурд Шмидт на Арбате личность уникальная — историк, академик, человек энциклопедических знаний, сын легендарного полярника Отто Юльевича Шмидта, который в 30-е годы прошлого века руководил знаменитыми арктическими экспедициями. Покорителей Севера с восторгом встречали повсюду, их окружала всенародная любовь. В то время как Отто Юльевич занимался исследованием Севера, его семья оставалась в Москве. Это были суровые, голодные годы, выживал кто как мог. На Арбате орудовали многочисленные банды, местная шпана промышляла мелкими кражами на окрестных рынках, куда во множестве стекались те, кто менял фамильные ценности на продукты.
Так, на барахолке сидели немолодые женщины, продавали пасхальные яйца, красивые фарфоровые изделия, бисерные сумочки.
Однажды маленький Сигурд Шмидт сам стал свидетелем настоящего бандитского налета. Правда, возраст у налетчиков был совсем юный — 10–12 лет: расхватали у этих сидевших на стульчиках бывших барынь какие-то красивые предметы и убежали, а продавщицы стали возмущаться, причем не только по-русски, но и по-французски.
Уличные грабежи и разбои продолжались недолго. За фамильные ценности граждан всерьез взялось государство. Оно показало чудеса политэкономической сообразительности и за счет собственного народа стало добывать золото и валюту.
В начале 1930-х годов молодой Стране Советов срочно понадобились средства для закупки иностранного оборудования для строек века. И выход был найден. Летом 1931 года по всей стране открылась сеть специализированных магазинов, обеспечивавших торговлю с иностранцами, сокращенно торгсин. За валюту, золото или драгоценности покупатель мог приобретать дефицитные товары. Очень скоро двери торгсинов распахнулись и перед состоятельными советскими гражданами. Это событие вызвало огромный ажиотаж. Граждане несли ценности и иностранную валюту, а взамен получали особые чеки, так называемые боны, по которым можно было купить на соответствующую сумму дефицитное продовольствие или одежду. Свой торгсин был и на Арбате. Он располагался в огромном угловом доме постройки 1928 года, где позже разместился популярный в Москве гастроном. Видимо, уже тогда Арбат стал приобретать славу бойкой торговой улицы для избранных. В условиях карточной системы торгсины поражали сказочным богатством. Там было все, начиная от черной икры, модной одежды и заканчивая редкими лекарствами. В голодные 1932–1933 годы в эти элитные магазины стояли огромные очереди, люди несли сюда последнее. Часто брошки, колечки выменивались на кусок сливочного масла. Сигурд Шмидт вспоминает: даже в семье известного на всю страну полярника жили небогато. Впрочем, кое-какие фамильные ценности у них были. В самое тяжелое время те предметы старины помогли им выжить. По его словам, мама несколько раз что-то продавала на рынке: дедушкины монеты, подсвечники. И когда маленький Сигурд болел, в доме появлялись хорошие продукты.
Но в торгсины шли не только от нужды. Говоря современным языком, в этих магазинах отмывались деньги и ценности, нажитые преступным путем. Впрочем, и в самих торгсинах закупочные цены были грабительскими. Грамм золота 96-й пробы оценивался в 1 рубль 30 копеек. Оклады для икон и ювелирные изделия принимались на вес. Например, орден екатерининских времен приобретался как лом, как зубное золото. Если учительница младших классов в середине 30-х годов прошлого века получала 32 рубля месячного жалованья, то на эти деньги в торгсине она могла купить разве что пирожное.
Однако век торгсинов был недолог, вскоре в СССР отменили продуктовые карточки. Обороты этих магазинов резко упали, и с 1 февраля 1936 года торговые предприятия Всесоюзного объединения торгсин были ликвидированы. Тем не менее торгсины сделали свое дело — всего за 4 года экономика страны получила колоссальную сумму в 273 миллиона золотых рублей. Это с лихвой окупило затраты молодого Советского государства на закупку станков и оборудования на Западе для крупнейших промышленных предприятий страны.