Мне никогда не удавалось легко заводить друзей, и для меня вообще загадка, как это обычно случается. С Фионой мы подружились из-за карьера — она часто сбегала туда от отца и братьев, а я обычно отсиживался там, когда мама бывала не в духе. Проще было бродить по тропинкам вместе, чем притворяться, что ты здесь один, и за столько лет мы привыкли к компании друг друга. Сейчас она обычно появляется в карьере с сигаретами и плеером. Мы сидим на камне, если тепло, или ходим, когда холодно. Она отдает мне один наушник — хотя после того, как я за каких-то полгода вытянулся на полфута, делить их на двоих непросто. Закурить не предлагает. Не поймите меня неправильно — нас никак нельзя назвать лучшими друзьями. Мы иногда не видимся целыми днями; иногда сталкиваемся в карьере, но ей хочется побыть одной. И все же чаще мы гуляем вместе и болтаем о разном.
Я едва не рассказал ей свою историю из-за ее брата, которого как раз недавно приговорили за нанесение тяжких телесных к двум годам колонии. Фиона была в бешенстве, однако злилась не на судью, а на брата. Она рассказывала, как тяжело с ним жилось, как она все время ждала чего-то плохого и теперь даже рада, что избавилась от него. Руки у нее дрожали, и затягивалась она слишком часто, а я не мог придумать, чем ее утешить. Потом она вдруг ударилась в слезы. Тут я совсем растерялся. Мы стояли буквально в двух шагах от моего дома, она плакала, а я торчал столбом и не знал, что делать. Нет, я понимал, что должен обнять ее, успокоить, но мы за все это время ни разу даже не коснулись друг друга — не мог же я просто шагнуть вперед и прижать ее к себе. Понемногу Фиона отошла и заявила, что пусть и западло так говорить, но теперь ей будет легче дышаться и, может, дома хоть на время все наладится.
— И понимаешь, ведь никому не скажешь, — добавила она с несчастным видом. — Как-то свободней сразу стало — совсем по-другому. Они там все бурчат про судью, про прокурора, я киваю, типа, да, а про себя думаю, что так ему и надо, и нисколько мне брата не жаль, наоборот, только радуюсь, что буду теперь от него подальше.
Она выглядела такой виноватой и усталой, что мне захотелось тоже признаться, рассказать о себе, о том, что случилось в Клифтоне. Слова уже вертелись у меня на языке, готовые хлынуть наружу. Меня так и распирало — наконец-то я смогу с кем-то поделиться, и Фиона поймет, я знал это. Я уже открыл рот и готов был заговорить, как сзади вдруг послышался резкий стук. Мы повернулись — мама стояла у окна ванной и, глядя прямо на меня, жестами показывала, чтобы я шел домой. Фиона сказала, что мне лучше возвращаться, а с ней все будет нормально. Так я и оставил ее там, всю в слезах. Мама еще была в ванной, когда я оказался дома. Я спросил, чего она хотела, но она ответила только:
— Хватит тебе на сегодня гулять, — и продолжила надраивать раковину.
Вечером мы сидели в задней комнате за чтением.
— Тебе нравится Фиона? — спросила мама, не поднимая взгляда от библиотечной книги. Не дав мне времени ответить, она продолжила: — Дональд, ты ведь знаешь, что не должен говорить ей ничего лишнего? Ни в коем случае.
Я кивнул и сказал, что знаю.
— Мы уехали из Клифтона и оставили все это там. Не нужно тащить прошлое сюда.
Она пристально взглянула на меня и смотрела, пока я не отвел глаз. Это было в ее характере — захлопнуть приотворившуюся дверцу и убедиться, что та не откроется вновь.
Глава 6
На следующий день после незапланированного выходного я, как обычно в обед, отправился в школьную библиотеку, но, едва завернув в ведущий к ней коридор, понял, что посидеть там не выйдет — перед входом устроилась Эмма Перманент с вязаньем. Шедший мне навстречу с альбомом под мышкой Том Кларксон помотал головой.
— Сегодня не наш день, Дональд. У них там какая-то встреча или что-то такое, в общем, дверь на замке.
Мне было все равно — не очень-то и хотелось целый час торчать в тишине над книгами. Ноги сами вынесли меня на грязноватую лужайку у начальной школы Гиллигейта. Встав за деревьями, я стал наблюдать.
По сравнению со вчерашним здесь мало что изменилось. Футболисты все так же носились за мячом, две принцессы, взявшись за руки, кружились в каком-то танце, а самые мелкие по-прежнему липли к учительнице. Единственное отличие — тот парнишка, который будто вышел из концлагеря, теперь торчал под деревом один, без своего рыжеволосого друга. С каким-то потерянным видом он бродил вокруг ствола, бормоча себе под нос и почесывая обритую голову. Еще немного понаблюдав за ним, я решил, что хватит здесь ошиваться, когда на другом конце площадки гомон голосов вдруг усилился. Я увидел, что двое футболистов катаются по земле, размахивая кулаками. Весь двор, галдя, приливной волной хлынул туда. Быстрее всех к месту происшествия кинулась учительница, каштановые волосы развевались у нее за спиной. Парнишка под деревом был одним из немногих, кто остался в стороне от общей суматохи. Выйдя из своего укрытия, я подошел к ограде.
— Эй, привет, — позвал я.
Он поднял голову и начал озираться, ища, откуда идет голос. Я помахал рукой и, когда он, заметив меня, махнул в ответ, поманил его к себе. Мальчишка торопливо подбежал к ограде. Форма у него была не новой, выцветшей, с потертым воротником и манжетами — сразу видно, что кто-то носил ее до него. Он уставился на меня, запрокинув голову, чтобы лучше видеть, и сунул палец в перепачканный нос.
— Не надо так делать.
Он послушно убрал руку.
— Как тебя зовут?
— Джейк.
— А где твой приятель?
— Гарри?
— Тот, рыжий.
— Да, он сегодня не пришел.
— Почему?
Он помотал ощипанной головой и пожал плечами.
— Наверное, заболел — съел что-нибудь не то, — предположил я.
— Ага, — откликнулся он.
— Наверное, рыгает сейчас над унитазом, да? — продолжил я.
Джейк рассмеялся:
— Ага, или у него понос и он с толчка не слазит!
— А может, и то и другое, — добавил я. — Сидит на толчке и блюет в ведро.
Джейк так и зашелся, представив друга в таком положении. Отхохотавшись, он вдруг широко зевнул и потер лоб ладонью. Я бросил взгляд на дальнюю часть двора. Учительница, похоже, восстановила контроль над ситуацией — оба драчуна стояли перед ней, набычась, смотрели друг на друга и по очереди пожимали плечами в ответ на ее расспросы. Кажется, она пыталась заставить их пожать руки.
— Сколько тебе лет, Джейк? — спросил я.
— Восемь, — ответил он.
Забияки, видимо, помирились или, по крайней мере, сделали вид — общее возбуждение сошло на нет, другие дети потянулись обратно в эту часть двора и начали возвращаться к своим играм.
— В общем, это, Джейк… — проговорил я, протягивая руку над оградой. — Я Дональд.
Его ладошка в моей, здоровенной, казалась не толще бумажного листка, и я постарался не сдавить слишком сильно.
— Ну, до встречи, — сказал я.
— Ага, до встречи, — повторил он.
Я зашагал обратно в нашу школу. Оглянувшись, я увидел Джейка опять одного под своим деревом.
Глава 7
Мы с мамой всегда активно пользовались библиотекой. В Клифтоне я даже однажды, неожиданно для самого себя, выиграл приз за то, что за летние каникулы больше всех набрал книг по детскому читательскому. Я и не знал про такой конкурс. Меня сфотографировали с библиотекаршей для местной газеты и вручили сертификат на двадцать фунтов стерлингов, который можно было использовать в любом книжном магазине по всей стране. Тогда мне это казалось огромной суммой, но когда дошло до дела, я никак не мог выбрать и с полчаса то хватал какую-то книгу, то вновь откладывал. В конце концов мама фыркнула и утащила меня домой. На следующий день она сходила в магазин одна и вернулась с энциклопедией и атласом. Я был жутко разочарован, мне-то хотелось что-нибудь про космос, про пришельцев, но потом за годы учебы я не раз пользовался обеими купленными ей книгами, так что, наверное, она была права.
Сейчас я хожу в библиотеку после школы — это дает мне возможность поменьше бывать дома и реже сталкиваться с матерью. Делаю там уроки или готовлюсь к очередному «исчезанию». В библиотеке я и встретил Джейка в следующий раз. Он сидел в углу на пластиковом стульчике, с головой уйдя в книгу.
— Привет, Джейк.
Он взглянул на меня, видимо, не узнавая. Мордашка у него была грязная, ему не мешало бы умыться.
— Я Дональд. На той неделе виделись, помнишь?
— А, ага. Привет, Дональд.
— Все путем? — спросил я.
Он кивнул, и я опустился на стульчик рядом, чуть не упершись подбородком в колени.
— Здорово, что уроки кончились, да?
— Ага, — ответил он.
— Вообще всегда здорово, когда они кончаются, правда?
Он засмеялся:
— Ага, здорово.
Я спросил, нравится ли ему учиться, но он, по-моему, даже не понял вопроса. Тогда я спросил, нравится ли ему читать. Тут он ответил сразу.
Он кивнул, и я опустился на стульчик рядом, чуть не упершись подбородком в колени.
— Здорово, что уроки кончились, да?
— Ага, — ответил он.
— Вообще всегда здорово, когда они кончаются, правда?
Он засмеялся:
— Ага, здорово.
Я спросил, нравится ли ему учиться, но он, по-моему, даже не понял вопроса. Тогда я спросил, нравится ли ему читать. Тут он ответил сразу.
— Ага. Ужастики.
— Сейчас у тебя тоже ужастик?
— Ага, я их почти все уже тут перечитал.
— А про динозавров?
Джейк пожал плечами. Ну да, наверное, из этого он уже вырос.
— Про футбол?
Он помотал головой. Конечно, про футбол уж точно нет.
— Значит, ужастики.
— Ага, про демонов и привидения и про всякую такую жуть.
— Мне тоже читать нравится. Я много разных книжек перечитал. Это ведь здорово, правда?
— Да, иногда, — ответил он.
— Ну ладно, Джейк, я пойду, наверное. Пока.
— Пока, Дональд, — проговорил он. Меня тронуло, с каким дружелюбием он произнес мое имя.
Джейк часто бывал в библиотеке — торчал один в детском уголке, не отрываясь от своей книжки, или самозабвенно резался в какую-нибудь игру на компьютере. Я иногда доплачивал за него фунт, чтобы он мог поиграть еще, когда бесплатные полчаса истекали. Время от времени ему наскучивало и то и другое, тогда он подсаживался ко мне, и мы о чем-нибудь болтали. Он все рассказывал мне про своего приятеля, Гарри, — что у того дома есть все-все компьютерные игры, и вообще у них семья богатая, а уж на какой машине ездит его отец!.. Рассказывал об учителях — кого любит, а кого терпеть не может. Иногда я помогал Джейку с уроками, или мы просто сидели и читали каждый свое.
Как-то в субботу, когда я толкнул дверь в библиотеку, она не поддалась. Рядом висело объявление: «Библиотека закрыта в связи с прорывом трубы. Приносим извинения за причиненные неудобства. Книги можно оставить в почтовом ящике». Я повернулся, собираясь идти домой, и увидел шагающего мне навстречу Джейка. Сам маленький, ноги как спички, а шпарил он так, что только рюкзачок подпрыгивал за спиной. Увидев меня, мальчик широко улыбнулся и замахал руками.
— Библиотека закрыта, Джейк, — сказал я, когда он поравнялся со мной.
— А-а… — только и сказал он, не поинтересовавшись даже почему.
— Труба лопнула. Там, наверное, все залило, — объяснил я.
— Понятно, — сказал он, кивнув.
— Куда ты теперь, домой? — спросил я.
— Не, пойду на площадку, — ответил он, и мы вместе двинулись по улице.
Стоял тот редкий для Рейтсуэйта день, когда и небо высокое и чистое, и солнце пригревает, так что дома в городе стали даже как будто меньше от нежданного тепла, съежились под ясными взглядами сразу двух нечастых гостей. Дороги и тротуары поблескивали под солнечными лучами, все вокруг ходили в одних футболках и шортах, и я решил, что это даже неплохо, что библиотека закрыта — в такой день нельзя сидеть в четырех стенах. Минут за десять мы дошли до игровой площадки в конце улицы, где жил Джейк. Не площадка, а одно название — просто грязный пятачок на задворках Фокс-стрит. Ни единого человека там не было, даром что суббота и солнышко светит.
Мы покачались на качелях, полазили по «паутинке», еще как-то дурачились, пока Джейку не надоело.
— У тебя там в рюкзаке не книги? — спросил я.
Он кивнул.
— Может, почитаем какой-нибудь твой ужастик?
Он вытащил книжку и протянул мне.
— Я хотел ее сдать. Фигня какая-то. Вообще не страшно.
— А тебе нравится, когда пострашнее? — спросил я.
— Ага, — ответил Джейк.
У меня моментально созрел план.
— Это если твою книжку днем читать, на солнышке, она не страшная. Вот если в доме с привидениями — совсем другое дело.
— В доме с привидениями? — переспросил он.
— Ты был когда-нибудь в таком?
Джейк помотал головой.
— Говорят, в школьном туалете водятся привидения, но я не верю.
— Хочешь увидеть настоящий дом с привидениями?
Он сощурился, глядя на меня.
— А ты знаешь такой?
Я сказал, что знаю, и мы пошли. Джейк так рвался вперед, что пришлось даже взять его за ворот и слегка притормозить.
Насчет дома я ничего не выдумал — имелся такой в городе. Там якобы приключилась какая-то трагедия, и с тех пор в нем, по слухам, водятся привидения. Правда, что это за дом, я так толком и не выяснил. Зато я знал другой, подходивший на эту роль как нельзя лучше, — скажи тебе кто-нибудь, что здесь живет призрак, сразу поверишь. Полуразвалившаяся постройка, о которой я вспомнил, находилась в южной части все того же заброшенного карьера, примерно в полумиле от моего дома, рядом с бывшим подъездом для грузовиков. Она пустовала уже тогда, когда мы переехали в Рейтсуэйт. Стоявшая немного в стороне от дороги, под высокими кронами деревьев, она с каждым годом все больше ветшала, и темными ночами, когда с холмов спускался туман и повисал в воздухе промозглой сыростью, вид у этих заброшенных руин был жутковатый. Раньше здесь жил смотритель, в обязанности которого входило записывать количество вывезенного известняка и следить, чтобы никто не воровал камень по ночам. Когда карьер закрыли, смотритель лишился работы и съехал, и с тех пор никто там не жил. Это и был мой дом с привидениями, который я придумал для Джейка, и я надеялся только, что на солнце эффект не пропадет.
Пока мы шли, я рассказывал Джейку историю настоящего рейтсуэйтского дома с привидениями. В нашей школе она передавалась из поколения в поколение, и ее знали все ребята постарше в городе. Дело было так: некий мистер Лорримор собирался на охоту, очень рано, в полпятого утра. Налил фляжку, уложил свою сумку и стал проверять ружье. В это время наверху проснулась его жена, Маргарет, и решила посмотреть, не забыл ли он взять с собой бутерброды, которые она ему приготовила. Она встала с кровати, потянулась за халатом и уже хотела идти, когда внизу мистер Лорримор, направив ружье в потолок, щелкнул курком. А в стволе оставался забытый патрон, и пуля, пробив доски, попала прямо в миссис Лорримор. Та рухнула как подкошенная и испустила дух. Рассказывают, что, когда приехали «Скорая» и полиция, мистер Лорримор сжимал мертвую жену в объятиях и заливался слезами. Потом ее, прикрытую одеялом, вынесли на носилках, а его арестовали и увезли в участок. Сразу поползли слухи, будто у жены был любовник и мистер Лорримор так ей отомстил, но полицейские, расследовав дело и все замерив, подтвердили, что он говорит правду. В потолке осталась дыра, а пуля могла войти в тело Маргарет под таким углом только снизу. Полиция решила, что тот, кто хотел бы убить неверную жену, не стал бы палить вслепую — авось повезет, и с первого раза попадешь прямо в яблочко. После мистер Лорримор уехал из Рейтсуэйта, и в городе его больше не видели. Кто-то говорит, что из чувства вины, сказал я Джейку, а согласно более популярной версии, он просто не мог жить в доме, где призрак его жены все звал по имени того, другого мужчину.
— Значит, он ее застрелил? Прямо насмерть? — спросил Джейк.
— Насмерть.
— И она стала призраком?
— Да.
— И это туда мы сейчас идем?
— Именно туда.
Он опять припустил чуть ли не бегом.
Я давно не был в жилище смотрителя, наверное, несколько лет — оно слишком далеко от моего дома, на самом краю карьера. Но я помнил, как легче всего попасть внутрь — через заднюю дверь, которую кто-то взломал давным-давно. У изгороди мы немного задержались, оба разгоряченные от ходьбы по солнцу.
— Ну, все еще хочешь войти? — поинтересовался я.
Джейк кивнул, и я открыл калитку. По тропке мы обогнули дом сзади и остановились, разглядывая его.
— Ты как, нормально? — спросил я.
— Это он и есть? Это и есть дом с привидениями? — потребовал подтверждения Джейк.
Я ответил, что да, и, судя по тому, как он смотрел на руины, он мне поверил. Я попробовал взглянуть его глазами и решил, что их вид убедил бы любого восьмилетку. В свои лучшие времена дом был, видимо, белым, но сейчас он торчал перед нами заброшенной серой развалиной, мрачной даже под лучами высоко стоявшего в небе солнца. Я и сам бы, пожалуй, поверил, что здесь водятся привидения.
— Давай зайдем внутрь, — попросил Джейк.
— Ты точно этого хочешь? — спросил я. Конечно, и так было понятно, просто мне хотелось подбавить напряжения.
— Ага. Только ты иди первый.
Подойдя к двери, я изо всех сил налег плечом, и та не сразу, но поддалась. Сделав несколько шагов в прохладную темноту, я немного повременил, потом обернулся на шедший из полуоткрытого дверного проема свет и увидел, что вся уверенность Джейка испарилась. Дернувшись было вперед, он застыл на самом пороге — маленькая черная фигурка на фоне яркого прямоугольника. Полшажочка — и можно нырнуть обратно, в залитое солнцем буйство зелени.
— Тебе вовсе не обязательно заходить внутрь, если не хочешь. — Принуждать его к чему-то против его воли я, конечно, не собирался.