Одно из примечаний к научному изданию «закрытого доклада» в сущности свидетельствует, что Хрущёв говорил неправду, утверждая, что «за все годы Великой Отечественной войны фактически не было проведено ни одного Пленума ЦК»:
«Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 2 октября 1941 г. намечалось созвать Пленум ЦК ВКП(б) 10 октября 1941 г. с повесткой дня: “1. Военное положение нашей страны. 2. Партийная и государственная работа для обороны страны”. Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 9 октября 1941 г. созыв Пленума был отложен “ввиду создавшегося недавно тревожного положения на фронтах и нецелесообразности отвлечения с фронтов руководящих товарищей”. В годы войны был только один Пленум ЦК, состоявшийся 27 января 1944 г.»[140].
Борис Николаевский в англоязычном издании «закрытого доклада» (примечание 10) отмечает:
«Если верить официальным советским источникам, это заявление Хрущёва неправдиво. Согласно сборнику “Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК” (изданному Институтом Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина при Центральном комитете в 1954 году), один Пленум Центрального комитета был проведён во время войны (27 января 1944 года), когда различные союзные республики получили право иметь свои собственные министерства иностранных дел, а также было решено заменить Интернационал новым советским государственным гимном. Но, скорее всего, Хрущёв прав в том, что Пленум не созывался, и совершён обман; Пленум был объявлен состоявшимся, хотя никогда не проводился»[141].
Глава 3 «Произвол Сталина по отношению к партии» Что в действительности установила «комиссия Поспелова»? • Февральско-мартовский Пленум 1937 года • Постышев и «требования» обуздать репрессии
10. Комиссия Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями
Хрущёв:
«Комиссия ознакомилась с большим количеством материалов в архивах НКВД, с другими документами и установила многочисленные факты фальсифицированных дел против коммунистов, ложных обвинений, вопиющих нарушений социалистической законности, в результате чего погибли невинные люди. Выясняется, что многие партийные, советские, хозяйственные работники, которых объявили в 1937–1938 годах «врагами», в действительности никогда врагами, шпионами, вредителями и т. п. не являлись, что они, по существу, всегда оставались честными коммунистами, но были оклеветаны, а иногда, не выдержав зверских истязаний, сами на себя наговаривали (под диктовку следователей-фальсификаторов) всевозможные тяжкие и невероятные обвинения. Комиссия представила в Президиум ЦК большой документальный материал о массовых репрессиях против делегатов XVII партийного съезда и членов Центрального комитета, избранного этим съездом. Этот материал был рассмотрен Президиумом Центрального комитета…
Установлено, что из 139 членов и кандидатов в члены Центрального комитета партии, избранных на XVII съезде партии, было арестовано и расстреляно (главным образом в 1937–1938 гг.) 98 человек, то есть 70 процентов. (Шум возмущения в зале.)
…Такая судьба постигла не только членов ЦК, но и большинство делегатов XVII съезда партии. Из 1966 делегатов съезда с решающим и совещательным голосом было арестовано по обвинению в контрреволюционных преступлениях значительно больше половины – 1108 человек»[142].
Данное утверждение – один из трёх т. н. «особых случаев»[143] доклада, где Хрущёв усиленно намекает, что Сталин должен нести за что-то ответственность, но ничего не говорит, за что именно. Строго говоря, здесь нет ни обвинений, ни «разоблачений», поэтому разбирать тут нечего.
Конечно, Хрущёву с помощью таких уловок хотелось представить дело так, будто с помощью массовых репрессий Сталин уничтожил большинство делегатов XVII съезда и членов ЦК партии. Подобные намёки совершенно беспочвенны, и их несостоятельность будет показана ниже. Но и при том, что намёк на причастность был сделан, несомненно, нарочно, Сталин явно не обвиняется здесь ни в чём.
Теперь в распоряжении историков есть сам доклад упомянутой Хрущёвым комиссии, которая стала известна как «комиссия Поспелова»[144] и получила своё название по имени П. Н. Поспелова, директора Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и секретаря Центрального комитета партии. Историк Поспелов возглавлял эту комиссию и участвовал в подготовке самого первого варианта хрущёвского «закрытого доклада». Сочинения Поспелова, написанные при Сталине, – отвратительные примеры безудержного восхваления «культа личности». Тем не менее после 1953 года Поспелову удалось стать одним из ближайших соратников Хрущёва. Поспелова считают политически очень предвзятым историком, но, учитывая его положение, что-то иное выглядело бы ещё более странным[145]. Если бы нам ничего не было известно о Поспелове, то носящий его имя доклад говорит просто сам за себя.
Главный из выводов доклада комиссии Поспелова, напомним, гласит: все или подавляющее большинство казнённых при Сталине партийных лидеров в действительности были ни в чём не виновны. Тем не менее их невиновность не удостоверяется процитированными в докладе свидетельствами. Комиссия просто провозгласила, что они невиновны, и только. Цель доклада легко просматривается из его структуры: признать Сталина ответственным за массовые репрессии, предумышленно замолчав все и любые из свидетельств, которые не соответствуют этому наперёд заданному выводу.
Помимо самого́ доклада в распоряжении историков есть краткие реабилитационные справки на партийных руководителей, репрессированных в 1930‑е годы. Ряд справок подготовлен ещё до написания доклада комиссии Поспелова, но большинство появилось после. Вместе с самим поспеловским докладом и другими источниками они подготовлены к печати и изданы Международным фондом «Демократия» («Фондом А. Н. Яковлева»). Поскольку главная из программных целей фонда состоит в разоблачении так называемых «преступлений» Сталина и Коммунистической партии, легко предположить, что фонд использует каждую возможность для публикации документов, с помощью которых ответственность за репрессии ни в чём не повинных людей можно было бы возложить на Сталина.
Ниже будут рассматриваться следующие вопросы.
Большое число фактов свидетельствует, что значительная часть подвергшихся репрессиям высокопоставленных членов партии из упомянутых в докладе Хрущёва в конце концов всё же были виновны! По меньшей мере достаточное число свидетельств указывает на это, поэтому краткие справки, помещённые в докладе комиссии Поспелова, совершенно недостаточны для их оправдания.
Ежов несёт ответственность за фабрикацию уголовных дел против многих советских граждан. Возможно, в их число входит несколько членов партии, названных в докладе Хрущёва. Дело Ежова расследовалось, и сам он был казнён по приговору суда (см. ниже отдельную главку о Ежове).
Многие, если не большинство уголовных дел, в ходе которых были установлены подтасовки признаний и применение пыток против арестованных, расследовались, когда во главе НКВД стоял Берия, сменивший Ежова в конце 1938 года.
Именно Хрущёв положил начало сокрытию конкретных причин арестов, материалов следствия, суда и казни членов Центрального комитета.
В докладе Хрущёв сослался на большой процент членов Центрального комитета, которые были избраны на XVII съезде ВКП(б) в 1934 году и впоследствии стали жертвами репрессий. Как и в изданной в 1989 году более подробной «сводке» о судьбах членов ЦК[146], Хрущёв ничего не сказал о том, когда и в силу каких причин делегаты съезда были арестованы, допрошены, а многие из них затем казнены. Хрущёвский доклад оставляет впечатление, будто всё это совершено Сталиным и без разбирательства с чьей-либо стороны.
Однако истинное положение дел было хорошо известно Хрущёву. В чём легко убедиться, ибо из известных теперь реабилитационных справок и докладу комиссии Поспелова недвусмысленно следует, что для арестов и казней существовали вполне определённые причины.
Так, согласно докладу комиссии, «большинство» репрессированных были невиновны. Т. е. подразумевается, что к некоторым это всё же не относится. Доклад комиссии Поспелова, однако, не уточняет, кто помимо Ежова имеется ввиду. Кто-то стал жертвой оговора. И Эйхе, и Евдокимов ложно обвиняли других, в том числе членов ЦК, после того, как их начали избивать и пытать. Некоторые под пытками дали ложные признания с обвинениями других.
Вдобавок в докладе комиссии подчёркивается, что признания и стенограммы допросов многих из обвиняемых направлялись Сталину, а он рассылал их другим членам Политбюро. Мы знаем, что это правда, поскольку некоторые из них сейчас опубликованы.
Вдобавок в докладе комиссии подчёркивается, что признания и стенограммы допросов многих из обвиняемых направлялись Сталину, а он рассылал их другим членам Политбюро. Мы знаем, что это правда, поскольку некоторые из них сейчас опубликованы.
Как Хрущёв, так и комиссия Поспелова пытались всю вину за репрессии свалить на Берию и Ежова. Но факты из обоих докладов, – многие из которых были собраны, когда Берия руководил расследованием преступлений и перегибов ежовского НКВД, – и опубликованные там статистические сводки опровергают эту теорию. Истина состоит в том, что именно Берия положил конец «ежовщине».
При всей своей тенденциозной заданности доклад комиссии Поспелова чуть приоткрывает завесу секретности над тем, что происходило в действительности; тогда как в «закрытой» речи Хрущёва всё, наоборот, окутано непроницаемой тайной. Достаточно сказать, что соответствующие архивно-следственные материалы не стали доступны исследователям ни в советское время, ни после 1991 года. А следовательно, правда о событиях тех лет всё ещё неизвестна. Как разумно можно предположить, здесь прослеживается связь с тем, что тщательное исследование могло бы привести к оправданию как Сталина, так и Берии, хотя Хрущёв приложил немало сил, чтобы обвинить их во всех грехах.
На самом деле Хрущёв был одним из тех, кто несёт значительную часть вины за массовые репрессии (подробнее см. раздел «О массовых репрессиях в целом» и источники, процитированные в приложении к главе 2).
Здесь и в последующих главах будут рассмотрены дела на партийных деятелей, названных Хрущёвым. Ни в одном из случаев комиссии Поспелова не удалось собрать достаточного числа доказательств, чтобы установить их невиновность. В ряде случаев в докладе по сути признаётся наличие противоречивых свидетельств.
В постсоветское время в связи с фрагментарным рассекречиванием бывших советских архивов и доступом к ним лишь избранных исследователей пока выявлено не так уж много свидетельств, связанных с обвинениями высших партийных чиновников, упомянутых в речи Хрущёва и в докладе комиссии Поспелова. Российское правительство отказалось предавать гласности следственные материалы о ком-либо из тех фигур в полном объёме. Поэтому мы не можем точно удостовериться в их вине. Однако свидетельства, доступные нам сегодня, демонстрируют абсолютную неадекватность выводов комиссии Поспелова относительно их невиновности.
11. Подписанная Енукидзе директива от 1 декабря 1934 года
Хрущёв:
«После злодейского убийства С. М. Кирова начались массовые репрессии и грубые нарушения социалистической законности. Вечером 1 декабря 1934 года по инициативе Сталина (без решения Политбюро это было оформлено опросом только через 2 дня) было подписано секретарём Президиума ЦИК Енукидзе… постановление»[147].
Это ложное утверждение. Хрущёв жаловался делегатам партийного съезда, что закон был подписан правительственным органом – Президиумом ЦИК – а не Политбюро ЦК партии. Но в Конституции ничего не сказано о Политбюро, и, таким образом, какие-либо законные основания для передачи законопроекта на рассмотрение Политбюро отсутствуют. На постановлении стоят утверждающие подписи М. И. Калинина и А. С. Енукидзе, председателя и секретаря ЦИК СССР соответственно.
Хрущёв ничем не подкрепляет свои слова о том, что решение было принято «по инициативе Сталина». На черновике документа Сталин оставил пометку: «За опубликование». Это значит: проект был передан Сталину, чтобы заручиться его согласием на публикацию постановления в печати. И поскольку тот попал к Сталину, как говорится, в последний момент, крайне маловероятно, что сам закон вышел из-под его пера[148].
Вопрос о законе искажён и в официальном издании «закрытого доклада» (1989), где говорится, что, дескать, «постановление не вносилось на утверждение сессией ЦИК СССР, как это требовалось по Конституции СССР». И опять: никаких свидетельств, доказывающих это утверждение, публикаторами не приводится. Но если так оно и было, неясно, какое отношение это имеет к Сталину? Ведь он не был председателем ЦИК СССР и не отвечал за его работу. Так или иначе, но выяснение всех этих обстоятельств не имеет значения для наших целей, поскольку о процедуре принятия постановления Хрущёв не сказал вообще ни слова. Его недовольство вызвано тем, что Политбюро – партийный орган – не дало своего предварительного согласия. Но и потребности в том не было никакой.
Тот факт, что Хрущёв предъявил претензии Сталину за то, что тот не стал добиваться санкции Политбюро, подкрепляет выдвинутую некоторыми исследователями гипотезу, что одна из причин антисталинских нападок Хрущёва – стремление Сталина освободить партию от бремени управления обществом и народным хозяйством. Эту гипотезу в её различных аспектах разделяют такие исследователи, как Ю. Н. Жуков, Дж. Арч Гетти и Ю. И. Мухин, а также автор настоящей работы.
12. Хрущёв намекает на причастность Сталина к убийству Кирова
Хрущёв:
«Следует сказать, что обстоятельства, связанные с убийством Кирова, до сих пор таят в себе много непонятного и загадочного и требуют самого тщательного расследования. Есть основания думать, что убийце Кирова – Николаеву кто-то помогал из людей, обязанных охранять Кирова. За полтора месяца до убийства Николаев был арестован за подозрительное поведение, но был выпущен и даже не обыскан. Крайне подозрительным является то обстоятельство, что когда прикрепленного к Кирову чекиста 2 декабря 1934 года везли на допрос, он оказался убитым при “аварии” автомашины, причём никто из сопровождающих его лиц при этом не пострадал. После убийства Кирова руководящие работники Ленинградского НКВД были сняты с работы и подвергнуты очень мягким наказаниям, но в 1937 году были расстреляны. Можно думать, что их расстреляли затем, чтобы замести следы организаторов убийства Кирова»[149].
Здесь подразумевается, хотя и не говорится Хрущёвым в открытую, что Сталин был причастен к убийству Кирова. Как отмечает Гетти, несколько советских и постсоветских комиссий пытались обнаружить доказательства причастности Сталина к убийству Кирова, но всё тщетно. В пространном обсуждении этого вопроса в книге «Дорога к террору»[150] Гетти и Наумов приходят к выводу, что в настоящее время нет доказательств, свидетельствующих, что Сталин имел какое-либо отношение к убийству Кирова. Судоплатов тоже заключает, что нет никаких причин подозревать в этом убийстве Сталина.
Гетти, а с ним большинство российских историков придерживаются мнения, что Сталин-де «сфабриковал» обвинения против оппозиционеров, осуждённых и казнённых за их мнимую причастность к убийству Кирова. Но есть неплохое свидетельство, из которого следует, что обвинения, выдвинутые по делу об убийству Кирова, не были ложными[151]. Так, при всём том, что сегодня исследователи получили доступ к крошечному числу архивно-следственных дел (а предано гласности из них и того меньше), мы располагаем, с одной стороны, фрагментом стенограммы допроса Николаева, где он обвиняет в причастности к убийству подпольную группу зиновьевцев, куда входил Котолынов, а с другой, – материалами из состоявшегося днём раньше допроса Котолынова, где он принимает на себя «политическую и моральную ответственность» за убийство Кирова Николаевым[152].
13. Телеграмма Сталина и Жданова в Политбюро от 25 сентября 1936 года
Хрущёв:
«Массовые репрессии резко усилились с конца 1936 года после телеграммы Сталина и Жданова из Сочи от 25 сентября 1936 года, адресованной Кагановичу, Молотову и другим членам Политбюро, в которой говорилось следующее:
“Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение т. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей НКВД”…
Эта сталинская установка о том, что “НКВД опоздал на 4 года” с применением массовых репрессий, что надо быстро “наверстать” упущенное, прямо толкала работников НКВД на массовые аресты и расстрелы»[153].
Надо сказать, что «эта сталинская установка» вообще не имеет никакого отношения к репрессиям, тем более к массовым, а связана с неудовлетворительным ходом расследования деятельности недавно раскрытого троцкистско-зиновьевского блока. Дж. Гетти показал, что фраза «опоздал… на 4 года» означает время, которое следует отсчитывать не с даты появления «платформы Рютина», а от создания в 1932 году блока троцкистов и правых, о чём стало известно не ранее середины 1936 года[154]. Обнаружение именно этих сведений бросало тень на Ягоду и требовало его срочной замены на посту наркома внутренних дел. Р. Тэрстон, а также М. Янсен и Н. Петров разделяют эту точку зрения[155].