И снова мы были перед выбором: либо поехать в Душанбе и дать общение преданным, которые редко видят старших преданных и проповедуют в тяжелых условиях, либо выбрать безопасность. Мы решили поехать.
Проблема заключаласть в том, что у нас была всего одна машина. Поэтому Говинда Махарадж собрал всех своих учеников и попросил найти машину, на которой нам можно было бы через Самарканд доехать до Душанбе. Это не очень привлекательное предложение - ехать по территории, захваченной боевиками, в Душанбе, где положение тоже непростое, но ученики Махараджа, желая удовлетворить его, сорвались с места, и четыре часа спустя вернулись с несколькими вариантами: армейский джип, русская Волга, польский фургон Ниса и Мерседес 1970 года. Мы выбрали Мерседес, с профессиональным водителем, которого зовут Борис, но не потому, что нам хотелось прокатиться с шиком, а просто эта машина была самой надежной.
Сегодня после полудня мы с Говиндой Махараджем дали интервью самой большой телестудии Ташкента. Поскольку нас предупредили, что в Узбекистане нельзя никого “обращать в свою веру”, мне было не ясно, как я должен был давать большое телеинтервью. Но репортер показал мне список вопросов, и тогда я понял, каким образом это был возможно. Большинство вопросов касались йоги, но по ходу интервью мы с Махараджем начали открыто говорить о сознании Кришны, об истории Движения, традициях и философии. Никто против этого не возражал, и весь персонал телестудии был захвачен программой, они сказали, что она выйдет в эфир в субботу, в лучшее время. Я отнесся ко всему этому, как к проявлению мистического могущества Кришны.
Сегодня вечером в Ташкентском храме Говинда Махарадж читал лекцию по «Бхагавад-гите». Он начал с молитвы “Джая Радха-Мадхава”, но пока он пел ее, киртан становился сильнее и сильнее. В итоге мы встали с вьяса-асаны, и вели киртан два с половиной часа, до десяти вечера. В сопровождении более чем двухсот преданных и гостей мы вышли с киртаном на улицу во двор храма, но не дальше. Многие соседи-мусульмане повыходили из своих домов, чтобы посмотреть, а водители проезжавших автобуов и машин останавливались. Собралась достаточно большая толпа людей, и все были довольны. Может у нас была и другая вера, но всем нравилось смотреть, как мы пели Харе Кришна и танцевали. Вскоре некоторые соседи стали петь вместе с нами. И вновь я восхищался тем, как санкиртана Господа Чайтаньи преодолевает все барьеры происхождения, национальности и религии. Санкиртана полностью трансцендентна.
После киртана все двести человек, плюс еще много соседей, тесно уселись на узкой дорожке к храму, и потом я, Говинда Махарадж, Шри Прахлад, Винод Бихари и Уттамашлока начали поочереди проповедовать и вспоминать эпизоды нашего визита. Говинда Махарадж рассказал историю о том, как Господь Чайтанья победил в споре мусульманского правителя, которого звали Чханд Кази. Сначала он препятствовал Движению санкиртаны, но после спора с Господом Чайтаньей, Чханд Кази разрешил по всей Навадвипе проводить санкиртану святых имен и наказал последующим поколениям мусульман не препятствовать пению Харе Кришна в этих местах. Как упомянул Махарадж, первые мусульманские завоеватели, обосновавшиеся в Индии были родом из Узбекистана, поэтому, должно быть, отсюда же происходили предки Чханда Кази. Махарадж молился, чтобы однажды правительство Узбекистана тоже с уважением отнеслось к приказу повелителя Навадвипы Чханда Кази и позволило бы в этих местах без всяких ограничений, свободно проводить санкиртану святых имен.
Заключительный киртан Шри Прахлада снова вызвал у преданных потоки слез, и мы распрощались. В «Нектаре преданности» Шрила Прабхупада говорит, что преданный должен научиться плакать, обращаясь к Кришне:
“Иначе говоря, нужно научиться плакать, обращаясь к Господу. Преданный должен научиться этому и очень искренне, до слез, захотеть заниматься каким-то преданным служением. Это называется лаульям, а такие слезы - плата за высшее совершенство”. «Нектар преданности», глава 9
Это возможно только по милости Движения санкиртаны.
По пути обратно на квартиру мы были остановлены у поста милиции. Но когда мы сказали, что мы - преданные из Харе Кришна, милиционеры засмеялись и пропустили нас. Водитель машины, ехавшей за нами был не так удачлив. Я увидел, что прежде чем его пропустили, ему пришлось дать милиции бутылку водки. Говинда Махарадж рассказал, что когда в прошлом году он при въезде в страну пересекал границу, его слуге, чтобы их обоих пропустили, пришлось отдать офицеру таможни свои часы. Суббота. 10 июля
Сегодня утром мы выехали из Ташкента в Самарканд. По пути Яшоматинандана дас, региональный секретарь Азиатского региона, рассказал мне, что в восемнадцатом веке все мусульманские страны этого региона, Узбекистан, Казахстан, Таджикистан и Туркменистан, на самом деле, были одной страной, называвшейся Туркменистан, а Имир Бухары (в наши дни Бухара находится в Узбекистане) обладал всей полнотой власти. В результате вторжений в другие государства, эта страна за века стала баснословно богата. После Большевистской революции 1917 года Имир Бухары, опасаясь, что коммунисты захватят его страну, приказал своим солдатам все богатства своей казны отвезти на караване верблюдов в пустыню и спрятать их там. Потом он приказал убить этих солдат, а так же тех, кто убивал этих солдат, и тех, кто убивал этих солдат, и так до тех пор, пока он не остался единственным, кто знал где находятся богатства. Он умер, никому не открыв этого места.
Наше путешествие в Самарканд, одну из крупнейших столиц древнего Ислама, длилось четыре часа и проходило через сухие поля. Мы много раз проезжали мимо ирригационных каналов, в которых можно было видеть купающихся на невыносимой жаре счастливых мальчишек. Я заметил, что много работы на полях выполняли мусульманские женщины в красочных национальных одеждах. Снопы пшеницы на маленьких ослах отвозили в близлежащие деревни.
Говорится, что трехкратное посещение Самарканда приравнивается к одному визиту в Мекку. Пока мы подъезжали к городу, неожиданно мне в голову пришла известная цитата, которую я запомнил еще в школьные годы:
“За радостью познания всего, что познаваемо, мы идем золотой дорогой в Самарканд”.
Въехав в город, мы увидели много прекрасных древних мечетей, и поскольку наступило время одной из пяти ежедневных молитв мусульман, было слышно, как муллы через громкоговорители на башнях мечетей читали Коран. То тут, то там было видно, как, стоя на коленях, молились мужчины. Размеры и красота многих строений внушали почтение, хотя некоторые из зданий нуждались в ремонте. Самарканд, насчитывающий более двух тысяч пятисот лет существования, однажды был назван “Жемчужиной мусульманского мира”.
До программы с местными преданными у нас оставалось несколько часов, поэтому мы решили посетить некоторые исторические места. Мы были на могиле Тимура, могольского тирана, который напал на Индию после Мухаммеда Газзи и захватил Дели. У его большой, богато украшенной могилы стоит огромный мраморный трон, на который он усаживал гостей. Рядом находится огромная каменная чаша, примерно три метра в диаметре. Я спросил у одного из смотрителей, что это такое. Он ответил, что Тимур приказывал каждому воину своей армии перед битвой выливать в эту чашу по кубку вина. Возвращаясь после битвы все воины снова брали свои кубки, один раз зачерпывали из чаши и выпивали. Тимур, видя сколько после этого в чаше оставалось вина, мог узнать сколько его воинов погибли в сражении.
В подземелье мы увидели его могилу. Поскольку Тимур был одним из могольских тиранов, завоевавших Индию, мне сложно описать в этом дневнике мысли, пришедшие мне в голову во время пребывания у его могилы.
Прямо в пригороде Самарканда находится могила великого последователя христианства Св. Даниила, которого не тронули львы, когда римляне сбросили его в Колизей. Я спросил Яшоматинандану, почему Св. Даниил был похоронен в Узбекистане. В ответ он рассказал мне, что Тимуру много лет не удавалось завоевать Сирию, и один из его министров высказал предположение, что причиной этому было то, что там был похоронен Святой библейских времен, Даниил. Тогда Тимур отправил в Сирию к месту захоронения Св. Даниила свою армию и после жестокой битвы с сирийцами ему удалось вывезти тело Даниила в Узбекистан. Говорят, что Св. Даниил был восемнадцатиметрового роста, и для перевозки его останков в Узбекистан потребовался целый караван верблюдов.
Увидев его могилу, я очень удивился, потому, что она на самом деле восемнадцатиметровой длинны. Хранитель этой могилы, добрый и мягкий мусульманин, рассказал нам, что сюда приходят последователи многих религий, включая христиан, мусульман и иудеев. Он предложил нам выразить свое почтение, обойдя вокруг могилы. А потом, попросив нас сесть у могилы, он с великой преданностью начал читать Коран. Этот человек был таким добрым и простым, что его молитвы глубоко тронули нас. Он рассказал нам, что когда он однажды спал у могилы, Св. Даниил явился к нему во сне и сказал: “Вставай, дитя мое! Вставай! Идут гости сюда!”
Потом Говинда Махараджа взял веник и подмел вход в могилу, - “чтобы предложить Св. Даниилу сева”. Прежде чем уйти, мы попили воды (которая, как говорят обладает целительной силой) из природного источника, пробившегося в этом месте в день захоронения Св. Даниила.
К тому времени, когда мы добрались до парка, где была организована программа, начали сгущаться сумерки. Помня о том, что законы Узбекистана запрещали нам “обращать людей в свою веру”, я снова задавал себе вопрос, как же мы должны проводить в парке нашу публичную программу. Но я понял, как преданные устроили эту программу, когда мы прибыли на место. Они слышали, что Шри Прахлад был солистом нашей польской рок-группы “Celibate Lovers”. Поэтому они рекламировали эту программу в парке просто как рок-концерт. Как только мы приехали, хранитель парка, увидев дхоти и наши бритые головы, был слегка удивлен, но когда Шри Прахлад начал под аккордеон киртан, все встало на свои места. Едва Шри Прахлад начал петь киртан, как собралось около ста человек. Я стоял и снова восхищался тем, что на этот раз мы пели Харе Кришна в Самарканде, в городе, названном “Жемчужиной мусульманского мира”. Шри Прахлад запел, и я подумал: “Это за всех кшатриев, которые погибли в битве, защищая Дели”. Воскресенье, 11 июня
После короткой утренней программы, на которой присутствовало около двадцати преданных Самаркандской ятры, мы на двух машинах выехали в Душанбе, в Таджикистан. Желтый Мерседес Бориса, в котором был Говинда Махарадж с четырьмя другими преданными, шел впереди. Я вместе со всеми остальными ехал во второй машине. Зная об опасности путешествия через горы, мы решили поехать более длинным, но менее рискованным путем. Чем больше мы продвигались на юг, тем становилось жарче.
Чтобы заправиться бензином, мы остановились на одной “автозаправке” - первой, которую я увидел в Узбекистане. Хозяин заправки принес хитроумное приспособление, которое смешивает бензин с маслом. Смешав субстанции, он из канистры залил смесь в бензобак нашей машины. На заправку каждой из машин ушло по полчаса!
Через час после заправки на приборной панели нашей машины загорелась красная лампочка, и водитель, его зовут Александр, остановил машину на обочине дороги. Он взял отвертку, гаечный ключ, выпрыгнул из машины, открыл капот и стал прочищать карбюратор. Александр сказал, что купленный бензин был такого низкого качества, что из-за него сразу же засорился бензопровод. Хорошо, что он разбирался в машинах - иначе что бы мы делали посреди пустыни в Узбекистане?
Борис двадцать пять лет водил грузовики в этих местах, он сказал нам, что если ночью остановить машину на обочине дороги и не выключать фары, то на дорогу из пустыни вылезут сотни тарантулов, привлеченных светом фар. Еще он сказал, что в этом регионе водятся некоторые из самых ядовитых видов змей и скорпионов.
Чтобы добраться до таджикистанской границы нам потребовалось одиннадцать часов. После того, как мы прошли через три проверки с узбекистанской стороны, нам предстояло еще три проверки на территории Таджикистана. Когда мы приблизились к первому посту на территории Таджикистана, к нашим машинам подошли четверо солдат, с автоматами АК-47 в руках. Пока они в наших машинах искали оружие, один из солдатов обнаружил мою сумку-пояс, которую я по глупости оставил в бардачке в салоне машины. Открыв ее, он увидел там несколько сотен долларов. Он спросил, зачем я везу с собой так много денег, я ответил, что они предназначаены для помощи нашей программе “Пища для жизни” в Душанбе. Я рассказал, что мы бесплатно раздаем пищу людям, которых война вынуждает голодать. Ему, кажется, это понравилось, и он, скромно улыбаясь, вернул мою сумку. Нас расспрашивали и держали по полчаса на каждом из последующих пропускных пунктов.
На последнем проверочном пункте один из пограничников сказал Борису, что нам повезло, что мы въезжали в Душанбе именно с этой стороны, поскольку на расстоянии пятидесяти километров от этого места, с другой стороны города шло сражение между силами правительства и боевиками. “Но на въезде в город будьте готовы уворачиваться от пуль, могут стрелять с любой стороны”, - добавил он. Мы были слегка напряжены, пока подъезжали к Душанбе, а я повторял молитвы Господу Нрисимхадеву, до города оставалось тридцать километров.
И вот, случилось самое удивительное! Через три километра после границы, проезжая через одну из деревень, мы увидели, что там проходила огромная мусульманская свадьба. Было девять вечера, все деревенские жители пели и танцевали на большой освещенной площадке. Играл небольшой оркестр традиционной мусульманской музыки, и за столами, стоявшими в несколько рядов, пировали мужчины и женщины, одетые в мусульманские наряды. Жених и невеста вместе с родственниками сидели за столом у края этого поля, и много людей, старых и молодых танцевали перед ними для их удовольствия. Это была яркое и приятное зрелище. Когда мы проезжали мимо, я подумал: “Было бы очень интересно побывать на этом празднике!” Именно в этот момент машина Говинды Махараджа остановилась вереди, он выпрыгнул и подошел к нашей машине. “Как ты думаешь, Махарадж, стоит ли нам пойти туда?” - спросил он. “Конечно! Пошли”, - ответил я, и вместе остальными преданными мы зашагали по полю. Мы не могли себе представить, как нас встретят, но до сих пор все мусульмане относились к нам с теплом и добротой, поэтому мы не боялись.
Как мы и ожидали, люди сразу поприветствовали нас традиционным мусульманским жестом - приложив руку к сердцу, и с улыбками хлопая нас по спине, усадили с мужчинами за стол. Когда они предложили нам угощение, мы вежливо отказались, сказав, что мы индийские муллы, и что мы сейчас соблюдаем пост, похожий на их Рамадан, (мусульманский пост в течение месяца Рамадан). Тогда они вежливо предложили нам воды. Старейшины деревни после пятиминутной беседы с нами попросили нас спеть! Уттамашлока сразу же побежал к нашим машинам за мридангой, караталами и аккордеоном Шри Прахлада.
Ведущий праздника отвел нас к тому месту, где находилась старинная звукоусилительная система и играли музыканты, и представил нас толпе жителей деревни, насчитывавшей примерно две тысячи человек. Через переводчика я сказал несколько слов местным жителям, поблагодарив их за то, что они нас так гостеприимно встретили. Когда я упомянул, что мы тоже были частью их “семьи”, по толпе пронесся возглас одобрения. Потом мы начали киртан. У всех мужчин были большие усы, головы всех женщин и девушек были покрыты платками, - эти люди сначала смотрели на нас с любопытством. Потом вдруг один за другим мужчины, а затем и женщины, начали выходить на середину поля и танцевать вместе с нами. Это было неописуемое зрелище - последователи мусульманской и индуистской культуры танцевали вместе, словно самые лучшие друзья.
После пятнадцатиминутного киртана нам предложили почетные места рядом со старейшинами деревни и опять попытались угостить мясом и водкой, но мы снова отказались, ссылаясь на то, что постимся. Потом продолжил играть местный оркестр, и сотни деревенских жителей начали танцевать традиционные мусульманские танцы. А ведущие праздника попросили нас тоже принять участие в танце! В тот момент наш отказ был бы воспринят, как величайшее оскорбление, поэтому мы встали и, подражая другим людям, тоже начали танцевать!
А еще через несколько минут толпа потребовала, что бы мы снова пели Харе Кришна! В то время, пока Говинда Махарадж и Шри Прахлад пели в микрофон, я, вместе с Уттамашлокой, Виндом Бихари и Кришна Прасадом, танцевал на поле. Через некоторое время мы подошли к почетному столу жениха и невесты. Жених с невестой встали и вежливо поприветствовали нас, а все друзья жениха пожали нам руки. Лицо невесты было полностью закрыто, поэтому я его не увидел.
И вот, когда мы уже собирались уезжать, к нам подошли старейшины деревни и потребовали, что бы мы поехали на другой праздник, который проходил в соседней деревне в пяти километрах от того места. Было уже десять часов, но мы согласились поехать, поскольку наш отказ они снова могли принять за неучтивость. Кроме того, это была редчайшая возможность распространить воспевание святых имен в мусульманских землях, поэтому мы отправились немедленно! Пока мы ехали в соседнюю деревню, Говинда Махарадж немного забеспокоился и сказал: “Они могут завезти нас куда угодно и сделать все, что им вздумается!”
Несколько минут спустя мы приехали на другой праздник, который, как выяснилось, проходил по поводу обряда обрезания новорожденного мальчика. Там собралась вся деревня, люди наслаждались пением и танцами, и снова нас встретили с искренней добротой и рукоплесканиями, должно быть, до этого многие из местных жителей ни разу не видели иностранцев. Все деревенские дети, глядя на нас, разинули рты. Вскоре после приезда мы устроили большой киртан, и люди снова танцевали вместе с нами. И вот, еще раз я с удивлением наблюдал, как в наши дни продолжают разворачиваться чудеса игр Господа Чайтаньи. Мы в мусульманской стране, раздираемой гражданской войной, бой идет лишь в нескольких километрах отсюда, но тем не менее, с неугасающей радостью мы воспеваем святые имена с жителями отделенной деревушки! Кто бы мог себе такое представить? Каких чудес еще не видели те, кто служат в этом мире миссии Господа Чайтаньи? О Шрила Прабхупада, пожалуйста, даруй мне милость продолжать служить тебе таким же образом жизнь за жизнью!