– Остается позавидовать сообразительности госпожи Гант, – заметила я, – теперь все ясно.
Галя посмотрела на меня.
– Пальма из Антарктиды.
– Прости? – не поняла я.
– Это пароль. Подойдите к Элизе, та небось в большой тревоге, отец умер, управляющая боится, что показ фильма сорвется. Скажете ей: «Пальма из Антарктиды», и она поймет, что вы помощница Кирилла Григорьевича, отец ее предупредил, что работает не один. Если возникнет необходимость, его правая рука скажет кодовую фразу, этому человеку можно доверять, как ему. Элиза не знала, что подручная я. Прямо сейчас ступайте. Объясните ей, что жена и дочь Ручкина не в курсе происходящего, Кирилл Григорьевич их с собой для прикрытия взял, мол, семейный мужчина не вызывает подозрений. Мы договорились?
Я кивнула.
Галя улыбнулась.
– Забыли спросить, сколько денег вы хотите за эту услугу.
– Финансовыми вопросами в нашей семье занимается Макс, – пояснила я, – документы тоже он оформляет. Сейчас нет возможности составить бумагу. Когда прилетите домой, обратитесь к Вульфу.
– Вы так наивны? – вздернула брови Галина. – Вдруг я вас обману? Элиза получит дневники, а вам не достанется ничего. Договора нет, с меня взятки гладки.
Я встала.
– Я привыкла доверять своей интуиции, она у меня прекрасно развита и сейчас говорит, что вы не мошенница.
– Не беспокойтесь насчет гонорара, отец вел дела честно и меня такой воспитал, – заверила Галя.
Я улыбнулась.
– И не думала тревожиться. Сочувствую вам, хочу помочь, да и заработать тоже не помешает. А еще меня терзает вульгарное любопытство. Что за сюжет у фильма?
Галя развела руками.
– Никаких подробностей отец не знал, Элиза ему сюжет не сообщила, сказала лишь, что кино произведет эффект гранаты, брошенной в деревенский сортир. Сообразили, что в разные стороны после взрыва полетит?
Я забеспокоилась.
– Судя по вашему рассказу, фильм может взбудоражить Хансонов. Вдруг Карл велит всем покинуть зал? Если отключат электричество, я активирую пульт. Но хозяин может объявить: «Немедленно уходите отсюда!» Тогда как? Все подчинятся владельцу замка, люди привыкли исполнять его требования. Фильм продолжит демонстрироваться, а смотреть его будет некому.
Галя взялась за ручку двери.
– Вы с папой одинаково мыслите. Он задал точь-в-точь такой вопрос Элизе. Та ответила: «Хансоны очень хитрые, они умеют владеть собой. Кино их поразит, но вскакивать, кричать в негодовании: «Уходите, не смотрите» – они не станут. Это же будет воспринято как подтверждение того, что фильм правдив. Думаю, господа изобразят, что их показ не волнует, но постараются его прекратить. Тихо. Я говорила про отключение электричества или еще что-нибудь случится. Открытой агрессии Хансоны не выкажут».
– Вы уверены? – спросил отец. – На все сто?
– Нет, – заколебалась Элиза, – вдруг у них крышу снесет? Там такой сценарий! Они не ожидают ничего подобного.
Галина перевернула пустую чашку.
– Отец решил учесть такую возможность. Елена находится в больнице, она не сможет присутствовать на торжестве. А Карл с почетными гостями усядется в ложе. Простой народ устроится на стульях. Сначала все посмотрят выход участниц конкурса «Королева Олафа». Это примерно час. Мероприятие простое, каждая женщина демонстрирует свой наряд. Туристки, как правило, молча проходят перед жюри, местные жительницы готовят песню или стих. Есть регламент, долго выпендриваться на сцене нельзя, прозвенит звонок, и попросят уйти. Затем быстро подсчитают очки, вручат корону победительнице, а потом покажут фильм. Карлу и ВИП-гостям во время конкурса подадут шампанское, в бокал хозяина Элиза бросит таблетку, она парализует Хансона.
– Глупая затея, – перебила я Галину, – он упадет со стула…
– Там кресла!
– Какая разница! – возмутилась я. – Главное, он окажется в беспомощном состоянии. Гости в ложе переполошатся, закричат: «Врача, господину Хансону дурно», праздник прервется. Гениальная идея с таблеткой! Из-за нее все сорвется.
– Нет, – возразила девушка, – лекарство окажет другое действие. Карл временно потеряет дар речи, встать он не сможет, но сидеть будет прекрасно, сознание не отключится, он услышит и увидит все. А вот отреагировать на происходящее никак не сумеет. Поверьте, это лекарство особенное, в аптеке его не купишь, оно никогда не подводит. Пилюли эти используют спецслужбы, например для перевозки преступников в самолете. В авиалайнере невозможно оборудовать охранную зону. Поэтому выкупаются кресла в хвосте, уголовника и сопровождающих раньше всех заводят в салон, преступнику дают таблетку, и он сидит несколько часов молча, не двигается, в туалет ему не надо, наручники можно снять. Если кто из обычных пассажиров неподалеку на мужчин в последнем ряду посмотрит, ничего особенного не увидит. Летят парни, телек смотрят. Это не наркоз, не снотворное, объект в полном сознании, все слышит, видит, но шевелиться и говорить не может.
– Не слышала о таком медикаменте, – удивилась я.
– Если вы о лекарстве понятия не имеете, то это не означает, что его нет, – заметила Галя, – идите к Элизе, а я поспешу к маме.
Уже очутившись в коридоре, я сказала Ручкиной:
– Мне очень жаль вашего отца. Держитесь.
– А у меня есть альтернатива? – хмыкнула девушка. – Людей, которые рыдают у гроба, как правило, поддерживают те, кто организовал похороны, поминки и держит руку на пульте. У меня помощников нет. Потом поплачу, когда все дела улажу.
Я вздохнула, а Галина продолжала:
– В душе каждой маленькой слабой девочки прячется крепкий мужик, способный решить все сложные жизненные проблемы. Некоторые девушки потеряли пульт активации этого парня, а я нет, у меня он всегда в рабочем состоянии.
* * *Найти Элизу оказалось не так уж просто. Замок активно готовился к завтрашнему празднику, по нему бегали толпы рабочих. В огромном зале расставляли стулья, в банкетной зоне накрывали скатертями столы. Когда я, услышав в очередной раз от какого-то служащего: «Элиза только что здесь была и ушла», снова пошла по коридорам, меня чуть не затоптала орда в белых комбинезонах, она тащила несметное количество цветов.
– Эй, подвинься! – заорал один из садовников.
Я вжалась в стену.
– Лампа! – обрадовалась Ирина, шагавшая за «комбинезонами». – Обыскалась вас! Выучили книксен? Стишок?
– Нет, – призналась я, – совсем забыла.
На лице Эклунд появилось сердитое выражение, но оно тут же сменилось нежной улыбкой:
– Ерунда. Вмиг освоите. Пошли ко мне.
– Я ищу Элизу, – засопротивлялась я.
– Зачем она вам? – проявила любопытство Ира.
– Хочу попросить лишнюю подушку, – соврала я.
– Нет проблем, считайте, что она уже есть, – воскликнула девушка, – прикажу кастелянше сию минуту притащить ее вам.
Я предприняла еще одну попытку избавиться от приставучей наставницы:
– Управляющая обещала… э… э…
– Что? – нетерпеливо осведомилась Ира.
– Дать мне билет в первый ряд, – нашла я наконец-то нужные слова.
Эклунд всплеснула руками.
– Неужели вам не сказали? Группа, живущая в Олафе, займет места в ВИП-ложе вместе с господином Хансоном и почетными гостями. Поспешим на репетицию.
– Мне надо встретиться с Элизой, – отбивалась я.
– Да зачем?
– Нужно!
– Скажите, какая проблема, я в секунду разрулю ее.
Стало понятно: избавиться от Ирины мне не удастся.
Едва мы оказались в нужном помещении, как Эклунд затараторила:
– Вот ваше платьице. Я ушила его, где надо, погладила. Супер, да?
– Восхитительно, – похвалила я наряд.
Ирина по-свойски подмигнула мне.
– Хочу предложить вам не гибкий, а настоящий кринолин.
Я, больше всего мечтавшая как можно быстрее завершить дурацкую репетицию и отправиться на поиски Элизы, решила во всем с ней соглашаться:
– Отлично.
– Умеете ходить в жесткой конструкции?
Отличный вопрос! Каждый день спускаюсь в метро в платье с юбкой-абажуром! Но если скажу «нет», процедура затянется.
– Да!
– Пройдете элегантно сквозь арку? Ее установят на сцене.
Ну уж точно не застряну. У меня не те объемы, чтобы задеть боками косяки, или как там называются боковые части арки.
– Да!!!
– Наверное, в Москве участвуете в костюмированных балах? – предположила Ирина. – Знаю, они у вас сейчас очень популярны.
Я заулыбалась изо всех сил. Ну конечно, моя жизнь состоит из тусовок, посещений СПА-салонов, ресторанов, поездок в Милан за шмотками и кофепитий с такими же подружками-бездельницами!
– Да! Я обожаю подобные вечеринки.
Ирина вдруг вспомнила нашу первую встречу:
– Но с корсетом вы не были знакомы.
– Да! Нет! Вернее, да! В смысле, корсета в моих туалетах нет, а вот кринолинов полно! Обожаю их! И чем они жестче, тем лучше!
– Да! Я обожаю подобные вечеринки.
Ирина вдруг вспомнила нашу первую встречу:
– Но с корсетом вы не были знакомы.
– Да! Нет! Вернее, да! В смысле, корсета в моих туалетах нет, а вот кринолинов полно! Обожаю их! И чем они жестче, тем лучше!
– Чудесно, – обрадовалась Ира, – войдем в нашу красоту, стоим смирно, вдох, не дышим… опля! Боже! Вы роскошны! Восторг! Ах, какая я молодец. Нравится? Гляньте в зеркало.
Я повернула голову и увидела нечто, смахивающее на кочан капусты, из него торчала палка, на конце которой сидела моя голова с разнесчастным выражением лица. Затянутый корсет сделал верхнюю часть моего тела похожей на ручку от швабры.
– Восторг! – захлопала в ладоши Ира. – Но… Лампочка… э… э… у вас… э… э… спортивная фигура. Декольте… э… э… требует… только не подумайте, что я хочу вас обидеть. Нет! Не дай бог! Обожаю, когда женщина стройная, но… э… оно… ну…
Я решила помочь Ирине:
– Нужен бюст.
– Да! – выдохнула моя наставница. – Чтобы он так аппетитно смотрелся. Сейчас немного не тот эффект получился.
Я опять посмотрела в посеребренное стекло, окантованное вычурной резной рамой. «Немного не тот эффект». Деликатно сказано. У меня минус первый размер груди.
– Пуш-ап нам тут не поможет, – задумчиво протянула Эклунд.
– Верно, – хихикнула я, – нельзя поднять то, чего нет.
– Ой, простите, – смутилась дочь ветеринара, – я имела в виду другое. Вы стильная дама, и…
– Да ладно вам, – отмахнулась я, – совершенно не переживаю из-за отсутствия форм. Что выросло, то и донашиваю.
Ирина метнулась к шкафу и вытащила оттуда нечто похожее на две полусферы.
– Думаете, вы одна такая? Ха! Каждая вторая, включая меня, стиральная доска. Вот вкладки. Сейчас…
Ира распустила корсет, я сделала судорожный вдох.
– Видите два кармашка? – вещала Эклунд. – Кладем в них волшебные приспособления, шнуруем и… опля! Волшебно! Гламурно! Исторически верно! Многие подлинные старинные наряды снабжены пазухами для фальшивой груди. Не надо полагать, что в давно ушедшие времена все дамы походили на кормящих. Да никогда. Вкладки наше все! Главное – прочно их на липучках присобачить, чтобы не вывалились. Ну! Любуйтесь. Вот!
Ира подкатила зеркало почти впритык ко мне.
– Размер четвертый, не меньше, – засмеялась я, – может, найти формы поскромнее?
– Никогда, – не согласилась наставница. – Зачем нам убожество? Ой, простите!
Я сделала вид, что не слышала последней фразы, а Эклунд засуетилась.
– Теперь паричок. Упс! Красота!
– Прямо башня, – вздохнула я, рассматривая свое отражение. – Не упадет?
– Шпилечками подколю, – пообещала Ирина, – клей есть специальный. Намертво присобачу. Ну-с! Начнем. Особый реверанс дам из семьи Хансон никто, кроме них, не исполнял. Левое колено согнули, правую ногу отвели в сторону по диагонали. Руки вверх, соединяем указательные пальцы, наклоняемся вперед, одновременно присев… Повторяем за мной.
Ира начала медленно опускаться, я попыталась исполнить ее маневр и зашаталась.
– Очутились в нижней точке, – пела Эклунд, – одной рукой коснулись пола, вторая отведена в сторону, как нога и… вот она фишка! Прыжок! Опля! Встали, выпрямились, улыбочка! Еще разок попытаемся?
Через полчаса я взмолилась.
– Больше не могу.
– Устали, – посочувствовала тренер, – у вас уже шикарно получается, перед сном непременно потренируйтесь и утром тоже. Во время вашего выступления я встану сбоку в кулисе и буду подсказывать, куда руки-ноги девать и очередность позиций. Выполнив реверанс, вам нужно повернуться к ВИП-ложе и продекламировать: «О великий Зигфридгеборенер, приветствую тебя и муттер Брунгильдафраугеертеунзе, которая Кримгильдамэдщенгеборенхат и всегда зоннентагмитмуттерундшвестербрудер[9].
– Мне это никогда не запомнить, – приуныла я.
– Пустяки, получится.
– Не понимаю, о чем стих.
– И не надо, главное, продекламировать его без запинки, быстро, четко. Я вам из-за кулисы подскажу, не волнуйтесь.
– Хорошо, – пробормотала я.
– Вы победите!
– Ага, – кивнула я.
– Станете первой.
– Ну да!
– Весь вечер повторяйте: я лучшая. Это приманит победу, – не успокаивалась Ирина, – я верю в вас! Не сомневаюсь в успехе! Платье, парик, накладки – все принесут в вашу спальню. Вы красавица! Умница! Гений!
Дверь в костюмерную распахнулась, появилась Элиза.
– Где у тебя… – начала она и осеклась. – Извините, не постучала. Не хотела вам помешать. Еще раз прошу прощения.
Управляющая закрыла дверь, я схватила свои кроссовки и босиком бросилась за ней.
– Подождите!
Глава 29
Элиза, успевшая пройти несколько метров, притормозила.
– Слушаю вас. Чем могу помочь?
– Ель в Африке, – выпалила я.
Глаза управляющей округлились.
– Вам нужна елочка? Искусственная? Хотите ее в качестве сувенира домой привезти? Или в спальне поставить?
– Фу, – выдохнула я, – Ирина репетицией меня замучила, от платья с корсетом голова кружится. Пальма в Антарктиде.
Элиза молчала.
– Забыли пароль? – занервничала я. – Пальма в Антарктиде. Я помощница Кирилла Григорьевича. У меня пульт активации кинопроектора на случай отключения электричества.
Управляющая сделала шаг назад.
– Покажите.
Я бросила кроссовки на пол, полезла под пуловер. Пусто.
– И где он? – спросила Элиза.
– Сняла, когда платье мерила, – вспомнила я и ринулась назад в костюмерную.
– Лампочка, – обрадовалась Ира, – вернулись! Давайте еще разок стишок и реверанс повторим!
Я молча схватила висевший на спинке стула пульт, выбежала в коридор и продемонстрировала устройство Элизе.
– Вот.
Управляющая выдохнула.
– Слава богу. Я до смерти перепугалась. Кирилл умер, что теперь будет?
– Все получится, – заверила я Элизу и стала надевать кроссовки.
– Мне нужны дневники, – прошептала управляющая, – в них вся правда. Они доказательство.
– Чего? – спросила я.
– Всего, – ушла от прямого ответа Элиза.
– Давайте ночью пойдем в спальню Мартины, – предложила я, – мы сдвинем шкаф, вероятно, тайник за ним.
– Очень надеюсь на это, – пробормотала управляющая, – зайду к вам в номер в полночь. Могу попросить вас кое-что сделать?
– Да, если это в моих силах, – кивнула я.
Элиза вынула из кармана фартука конверт.
– Пожалуйста, отвезите приглашение Розамунде и Юрию, из моих рук они ничего не возьмут. Убедите Фихте прийти. Их места в ВИП-ложе.
– Постараюсь, – пообещала я, – но не уверена в успехе. Аптекарша и кондитер ненавидят Олаф и всех, кто там живет-работает. Розамунду, может, удастся уговорить, но ее супруга… Вы же знаете, он лидер движения Верных, в придачу отец убитой Эдмундом Паулины. Не смотрите на меня так, я знаю правду про старшего сына Мартины.
Элиза одернула фартук.
– Правду? Вы о ней понятия не имеете. И Розамунда тоже, и все остальные. Посмотрите фильм и прозреете. Думаете, потолкались в Олафе пару дней и все выяснили? Вы ошибаетесь насчет Фихте. Вроде в семье Юрка атаман, орет на жену, оплеухи ей раздает, а та глазки вниз и хнычет. Да не так все однозначно. Розамунда рукоприкладство терпит, супругу подчиняется, не спорит с ним, но если надо, она на него глянет, нужное слово отыщет, и Юрий поступит так, как баба велит. Объясните Розамунде, что в день столетнего бала Карл предложит зарыть топор войны, сделает Юрия рыцарем, а всех Верных наградит медалями Хансонов. Но не это главное. Мать узнает о судьбе Паулины. Фильм рассказывает о ней и Эдмунде. Там святая правда. Одна правда и только правда.
– Попробую, – кивнула я, – вызовете мне такси, пожалуйста. Сигвеем больше не хочу пользоваться, от первой поездки остались слишком сильные впечатления.
Элиза улыбнулась.
– Сама его побаиваюсь. Возьмите мою машину. Красная малолитражка припаркована за зданием ресепшен. Ключи Людмила даст, я позвоню ей, документы в бардачке. Умеете водить?
Я кивнула.
– Катайтесь сколько надо, – разрешила управляющая.
* * *Услышав от меня фразу:
– Можно ли поговорить с вами наедине? – Розамунда позвала Игоря и, велев парню: – Отпускай товар, если трудности возникнут, зови, – отвела меня на уже знакомую мне кухню.
Я села за стол, протянула ей конверт, рассказала про ВИП-ложу, рыцарство и медали. Розамунда расхохоталась.
– Вон оно как. Зарыть топор войны. Карл решил моему мужу дворянство преподнести?! Анекдот! Понимаю, что в нашем городе время затормозило, до сих пор как в семнадцатом веке существуем. Интернета почти нет, мобильные с трудом работают, основная часть населения Хансонов королями считает, готова следы их ботинок целовать. Но Фихте не идиоты. Зачем нам рыцарство? Смешно, право слово! Карл совсем спятил, заигрался в монарха. Он на самом деле считает себя самодержцем, а Юру вассалом, который от радости, что благородным станет, на коленях к его трону приползет?