Однако молчать госпожа не хотела. Она рассказала главному разбойнику, что обязательно стала бы герцогиней Террено Боскозо, если бы флорентийская сучка – прошу прощения, синьора – не украла у нее герцогского сына и наследника. Все твердила и твердила о своей важности; до тех пор, пока главарь, дикарь по имени Бруно, не ударил ее по лицу. А потом сказал, что поимеет ее, потому что еще никогда не имел почтенную даму и хочет узнать, так ли это получится, как бывает с простыми женщинами.
– Матерь Божья! – воскликнула Франческа.
– Может быть, не продолжать, синьора? – спросила Ариэль. – История невеселая.
– Продолжай, – распорядилась герцогиня. – Хочу услышать все.
– Он взял ее силой, – жестко проговорила Ариэль. – Приказал своим людям держать и безжалостно изнасиловал. А когда обнаружил, что она девственница, решил оставить себе, а остальным отдал меня. И всякий раз, залезая на нее, шептал на ухо:
– Вот тебе герцог Террено Боскозо, сука.
А потом грубо хохотал. Она быстро потеряла разум, но зверь этого даже не заметил. Ему доставляло особое удовольствие издеваться над благородной дамой, и не проходило дня, чтобы он не терзал ее по нескольку раз подряд. Так что, поняв, что госпожа беременна, я вовсе не удивилась.
Узнав, в каком положении находится, мадемуазель быстро пришла в себя. Неожиданно заявила, что должна бежать, чтобы вернуться домой. Отец захочет узнать, что скоро она родит наследника Террено Боскозо. Когда я попыталась объяснить, что отец ребенка – разбойник, она меня ударила и назвала дурой. Она не сомневалась, что каждую ночь принадлежала герцогу Террено Боскозо: он сам ей об этом говорил.
Разбойники оставляли нас в лагере и уходили по своим черным делам. Там было еще несколько женщин: две старухи, которые варили еду, и три крестьянские девушки – их держали для развлечения. Одной из старух, которой особенно доверял, Бруно сказал, что намерен отлучиться на несколько дней. Я к ней подлизалась и все выведала, чтобы помочь госпоже освободиться.
– Как же тебе удалось переправить ее к отцу? – удивилась Франческа.
– Узнала от мужчин, что наш лагерь находится как раз над французской границей, а неподалеку проходит тропинка. Как только Бруно со своими людьми ушел, я вывела госпожу на эту тропинку и пошла вниз. На следующий день мы оказались на большой дороге, и я попросила помощи у путешественников. Они были благодарны за предупреждение о разбойниках и отвезли госпожу к отцу по более безопасному пути.
– А ты была с ней, когда родился ребенок? – поинтересовалась герцогиня.
Ариэль кивнула.
– Как только младенец появился на свет, его происхождение стало ясно, но когда госпожа заявила, что это сын молодого герцога, отец и мачеха охотно ей поверили. Я сказала жене графа, что это невозможно, но она велела молчать и пригрозила вырвать язык. Тогда госпожа посмотрела на меня и приказала выбирать: остаться и ждать смерти или уйти. Медлить я не стала, синьора, а в тот же день оставила поместье дю Барри. Идти было некуда, и я упросила птичника принять меня на работу. У него недавно умерла жена, а детей нет, так что он нуждается в помощнице по хозяйству.
– Хочешь к нему вернуться? – спросила герцогиня.
– А что еще остается? – безнадежно пожала плечами Ариэль.
– Ты служанка, а не крестьянка, – ответила Франческа. – Если будешь верна, оставлю тебя в замке.
Ариэль слабо улыбнулась.
– Я горничная, а у вас и так уже есть две. Что же я буду делать?
– Мажордом найдет тебе занятие, – успокоила Франческа. – Но если хочешь, можешь вернуться на ферму или уйти еще куда-нибудь. Денег на дорогу я тебе дам. История, которую ты поведала, трагична, но теперь я смогу развеять тревогу мужа и свекра.
– Останусь у вас, – решительно заявила Ариэль. – Работы не боюсь. К тому же здесь безопасно.
– Что ж, очень хорошо. Спасибо за помощь и добро пожаловать в Террено Боскозо. Роза, отведи Ариэль к Маттео и скажи, что я прошу найти ей место.
– Да, синьора, – с готовностью ответила Роза и вместе с новенькой вышла из комнаты.
Едва дверь закрылась, Терца вздрогнула и истово перекрестилась.
– Что за ужасная судьба у бедной мадемуазель! Хотя она постоянно вас обижала, все равно ее жалко до слез. И что будет с бедным ребенком?
– Если сможет учиться, то скорее всего станет священником. А если нет, пойдет на военную службу, – разъяснила Франческа. – Такова обычная судьба мальчиков, воспитанных в монастыре.
– Надеюсь, что когда молодой герцог поймает этого Бруно и всю его шайку, то никого не пожалеет, – сердито заявила Терца. – Ни одна женщина не заслужила такого надругательства, какое пришлось вынести бедной мадемуазель и ее служанке.
– Сейчас же отправлю супругу сообщение о том, что мы случайно встретили Ариэль и забрали в замок, – сказала Франческа. – Ему останется только наказать разбойников.
Однако поймать жестоких разбойников оказалось непросто. Бруно был далеко не глуп. Молодой герцог и его воины не представляли для него особого интереса, поскольку не имели при себе никаких ценностей. А едва узнав, что на него открыта охота, разбойник, подобно зверю, затаился высоко в горах, а по ночам постоянно менял одно убежище на другое.
Рафаэлло не ставил себе целью просто выдворить шайку за границы своего герцогства. Разве честно было бы прогнать воров в Милан или Савойю и повесить на шею ближайших соседей? Нет, требовалось раз и навсегда избавить мир от жестокого дикаря, истерзавшего бедную Аселин дю Барри до потери рассудка.
Проведя несколько недель кряду в бесцельных поисках, Рафаэлло и его воины вернулись в гостиницу, чтобы выработать надежный план действий.
– Необходимо выманить Бруно из укрытия, – обратился Рафаэлло к капитану Арналдо.
– Пока мы здесь, он ни за что не выйдет, – ответил Арналдо. – Хозяин гостиницы, несмотря на свою жалобу, служит и нашим, и вашим. Доверять ему никак нельзя.
– А что, если вернуться в город и выслать на большую дорогу подобие богатого свадебного каравана? – предложил герцог. – Вряд ли Бруно сможет устоять против искушения. – Неслышными шагами он подошел к двери и резко дернул за ручку. В комнату ввалился один из гостиничных слуг. – Ага! Все ясно. Выведи его во двор, Арналдо, и перережь горло.
– Господин, умоляю! Не убивайте! – завопил слуга.
– Ты шпионил, – спокойно произнес герцог. – На кого работаешь?
– На своего хозяина, господин, – пробормотал несчастный.
– Зачем? Разве не твой хозяин просил меня освободить округу от разбойников? – продолжал настаивать герцог.
– Он осторожный человек, – ответил слуга. – Надеялся, что придете и сразу их поймаете, а получилось иначе. Вот и испугался, что Бруно расквитается за то, что он вас позвал и дал пристанище. Поэтому решил сообщить о ваших планах и тем самым обезопасить себя.
Капитан Арналдо пожал плечами:
– Такое поведение вполне в духе простолюдинов, синьор. Боюсь, придется вернуться в город и оставить большую дорогу разбойникам.
– Склонен согласиться, – ответил Рафаэлло и посмотрел на испуганного слугу. – Это означает, что я готов сохранить тебе жизнь. Передай хозяину, что герцог собирается завтра же вернуться в город. Больше ты ничего не слышал.
– Хорошо, господин, – пролепетал слуга, низко поклонился и выскочил из комнаты. За его спиной раздался громкий смех.
Глава 12
Неожиданное возвращение супруга удивило Франческу. Нескольких недель недостаточно для освобождения герцогства от разбойников, подумала она.
– Хотелось бы, чтобы вы смогли заверить графа дю Барри в полной победе над обидчиками его дочери.
– Бруно оказался намного умнее и хитрее, чем я предполагал, – вздохнул Рафаэлло. – Но твой прием трудно назвать теплым. Черт возьми, подойди же и поцелуй!
Они были женаты недолго, и Франческа еще не освоилась в новой роли.
– Только не на виду у слуг, мой господин, – строго ответила она.
– С какой стати прятаться? – удивился Рафаэлло. – Им будет полезно увидеть, что герцог и герцогиня питают друг к другу нежные чувства. Иди сюда!
– Мои родители никогда не устраивали спектаклей перед слугами, – продолжала упорствовать Франческа.
– Если бы твой отец проявлял больше твердости в управлении твоей матерью, у тебя был бы более достойный образец для подражания. – Рафаэлло призывно вытянул руку.
Однако Франческа не спешила навстречу.
– В управлении моей матерью? – возмущенно переспросила она. – Как же вы старомодны, господин! Родители уважают друг друга, а мы обязаны следовать их примеру и делать то же самое. Брак не может быть счастливым, если жена не поддерживает сильные качества мужа и не пытается сгладить его слабости. Муж, в свою очередь, должен точно так же относиться к жене.
– По-твоему, у меня есть слабости? – обиженно осведомился Рафаэлло.
– Не могу ответить на этот вопрос, потому что еще мало вас знаю, – с достоинством ответила Франческа.
– А у Карло слабости были? – продолжал допрашивать герцог. – Разумеется, помимо слабости к чужой невесте? – Едва произнеся последние слова, он тут же пожалел. Что же это такое? Разве можно ревновать к самому себе? И все же, чем Карло смог растопить неопытное сердце? Что у него было такого, чего не было у Рафаэлло?
Франческа выпрямилась, расправила плечи и ледяным тоном произнесла:
– Это вы настояли на свадьбе, синьор. Я была бы счастлива вернуться во Флоренцию, однако стоило мне выйти из леса, где я от вас пряталась, как вы в тот же день потащили меня к алтарю. Но я была честна с вами во всех отношениях, и, судя по всему, напрасно: вы никогда не позволите забыть юношеский грех. Не так ли?
– Франческа! – с искренним раскаянием воскликнул герцог. – Прости, умоляю!
– Вам не стоит беспокоиться, мой господин, – холодно ответила герцогиня. – Я стану примерной женой и без единой жалобы буду рожать вам детей. Надеюсь, вы удостоите меня чести узнать о ваших планах относительно разбойников, если соберетесь вернуться на большую дорогу, чтобы избавить ее от мерзкой чумы и позволить порядочным людям ездить без угрозы для здоровья и кошелька. Женщине мучительно оставаться в неизвестности, когда муж рискует жизнью.
– Ты никогда меня не простишь? – спросил Рафаэлло почти робко.
– Прощать здесь нечего, синьор.
– Я круглый дурак, – сокрушено покачал головой герцог.
– Да, – подтвердила герцогиня, однако не смогла скрыть легкую улыбку.
– Подойди же и поцелуй, – снова попросил Рафаэлло. – Я вернулся из опасного похода и, чтобы окончательно не лишиться сил, нуждаюсь в ласке.
Франческа рассмеялась, скользнула в его объятия и обвила руками шею.
– Разве можно против вас устоять? – Она приподняла лицо и закрыла глаза.
Он целовал медленно, наслаждаясь ее вкусом и ароматом. В ответном поцелуе Франчески все еще ощущалась робость. Сразу вспомнились тайные свидания в лесной гостинице, и жар желания разгорелся с новой силой. Он узнал ее и полюбил в образе Карло, и она ответила на чувство именно этого человека. Как же теперь признаться, что охотник и герцог – две стороны одной медали, и при этом не вызвать бурю обиды и гнева? Рафаэлло слегка отстранился и прошептал:
– Если бы ты позволила, я мог бы тебя любить. Разве брак, освященный любовью, не лучше союза, основанного на одном лишь скучном уважении?
– Мы с вами молодожены, мой господин, и пока у меня нет ответа на столь сложный вопрос, – произнесла Франческа. – Я даже не знаю, сколько длится любовь. А вы знаете? Судя по тому, с какой нежностью ваш отец вспоминает о вашей матушке, можно судить, что он очень ее любил. Может быть, стоит спросить его?
– Я имею к этой любви некоторое отношение, – заметил Рафаэлло и нежно поцеловал в лоб. – Думаю, их чувство с годами углублялось и изменялось. Они были счастливы вместе, и мы тоже будем счастливы. Непременно.
Она ответила нежным прикосновением губ и ласково, приветливо произнесла:
– Добро пожаловать домой, мой господин.
Не оставалось ничего иного, как смириться с судьбой. Да, рядом с ней не Карло, а Рафаэлло, но, кажется, тоже хороший человек, а главное, супруг на всю оставшуюся жизнь.
– Как приятно видеть вас такими влюбленными, – неожиданно раздался голос старого герцога, и синьор Тит поднялся из своего глубокого кресла возле камина, где, судя по всему, дремал. Отойдя от дел, он как-то сразу постарел и ослаб.
– Рафаэлло рассказал, что разбойники оказались хитрыми и ловкими, – сообщила Франческа. – Он приехал, чтобы выработать надежный план действий.
Старик тут же встрепенулся.
– И что же ты намерен предпринять? – спросил он сына.
– Пока не решил. Намерен серьезно поговорить с тобой наедине и без свидетелей обсудить ситуацию. Не хочется, чтобы о наших планах трубили на каждом углу. Бруно действительно оказался умным и осторожным. Сегодня, однако, не откажусь от вкусного ужина и общества жены в супружеской постели.
Старый герцог хмыкнул.
– В твоем возрасте, сынок, я начал бы с жены, а продолжил ужином. Страсть разжигает аппетит. – Он заговорщицки подмигнул.
Франческа густо покраснела и рассмеялась.
– А вы, оказывается, проказник, синьор.
– Всего лишь хочу успеть увидеть своих внуков, – пожал плечами старый герцог.
– Постараемся не подвести, – пообещал молодой герцог и посмотрел на жену.
Они поужинали в семейном кругу. На стол подали вареную форель из лесного ручья, жареного каплуна, фаршированного маленькими луковицами, хлеб и шалфей. На большом блюде внесли пасту, обильно сдобренную маслом и тертым пармезаном местного производства. Фасоль явилась в компании зеленого салата. Прекрасное вино прибыло с тосканских виноградников, принадлежащих семейству Пьетро д’Анджело.
После ужина герцог Тит снова устроился возле камина, чтобы сыграть партию в шахматы с Пьеро, мажордомом замка.
Франческа извинилась, вышла из зала и поднялась в свои апартаменты, где ее уже ждала Терца. Была готова горячая ванна, и, к удивлению молодой супруги, Рафаэлло выразил желание составить ей компанию. Ей еще ни разу не доводилось принимать ванну вместе с мужем, однако она знала, что мыть мужчину – обязанность жены. Конечно, проще это делать, забравшись в большую ванну самой. Прежде всего она отпустила Терцу, и та с улыбкой направилась к двери, увлекая за собой молоденькую Розу, которая как раз входила в комнату.
– У нас сегодня выдался свободный вечер, – пояснила она. – Госпожа собирается смыть с молодого господина несколько дней пути.
Маленькая горничная одобрительно кивнула. Интимное купание должно закончиться взрывом страсти, а Роза, как каждый патриотично настроенный житель Террено Боскозо, мечтала о новом наследнике.
– Что ж, – рассудительно заметила она, – если мы здесь не нужны, то, пожалуй, проведу свободное время с толком и навещу в городе матушку. Можно, Терца?
– Иди, – разрешила старшая горничная и поспешила в свою комнату, где ее ждала стопка нуждавшегося в починке белья.
Когда муж небрежно скинул одежду и забрался в ванну, Франческа предпочла отвернуться. В постели она видела его обнаженным, однако не столь откровенно, как сейчас. Большой, сильный и дерзкий, он выпрямился во весь рост, а потом залез в высокую дубовую лохань. Франческа погрузилась в воду прямо в сорочке, взяла мочалку, намылила и приготовилась к работе.
– Сними эту глупую тряпку, – приказал Рафаэлло. – Она бесстыдно к тебе прилипла. Если надеешься выглядеть скромной, то напрасно. – Он смерил жену вызывающим взглядом.
– Монахини, которые опекали меня в прошлом году, мылись в рубашках, – пояснила Франческа и принялась тереть широкую грудь.
– Но ты, к счастью, не монахиня, – логично возразил Рафаэлло. Под тонкой мокрой тканью твердые соски выступали особенно призывно. Он протянул руку и приподнял сорочку. – Или помоги это снять, или придется ее разорвать, – предупредил он.
– Не смейте портить белье, мой господин!
– Не сметь?
– Это предосудительная расточительность! – воскликнула она и подняла руки, чтобы он смог снять полупрозрачное батистовое одеяние.
– Ваша бережливость чрезвычайно похвальна, синьора, – важно заявил Рафаэлло. Старательно выжал сорочку и бросил на пол. – Теперь можете продолжить. А потом я искупаю вас.
Франческа слегка забеспокоилась и спросила себя, возможно ли, чтобы ее родители когда-нибудь принимали ванну вместе. Вряд ли. Для этого Орианна чересчур щепетильна. А родители Рафаэлло? Не может быть, чтобы он знал ответ на этот вопрос. Она продолжала тереть мужа мочалкой. Грудь, плечи, руки и даже красивое лицо. Потом начала намыливать спину.
– А внизу, под водой, тоже я, – лукаво напомнил Рафаэлло.
Франческа отдала мочалку.
– В таком случае мойтесь сами, потому что нырять я не умею.
Он засмеялся, самостоятельно закончил процедуру и посмотрел на супругу с особым выражением.
– Ну а теперь пришла моя очередь.
– Я вполне в состоянии помыться сама, – поспешила возразить Франческа. – А вам следует немедленно выйти из ванны и вытереться насухо. Вода остывает; не хочу, чтобы вы простудились.
– Какая трогательная забота, жена! Стой смирно, чтобы я мог вымыть тебя так же добросовестно, как ты меня. – Он повернул ее спиной к себе и принялся ладонями намыливать грудь – так щекотно, что она заверещала. Ягодицы плотно прижались к твердому возбужденному члену. Не в силах сдержаться, Рафаэлло склонился и дотронулся губами до плавного изгиба шеи. Не убирая ладоней от груди, лизнул в плечо и провел большими пальцами по соскам. Франческа задрожала.
– Холодно? – промурлыкал он на ухо.
– Вы меня отвлекаете, – пожаловалась она. – Не моете, а только дразните. Ванна предназначена для купания, синьор.
– Нельзя было оставлять тебя одну, совсем одичала, – вздохнул Рафаэлло, выпустил на свободу грудь и принялся деловито намыливать спину.