– Большинство женщин дарят своим детям жизь без помощи доктора и даже повитухи, – возразила Кара.
– И в результате многие умирают, – продолжал настаивать Карло. – Ни за что не позволю остаться здесь! Ты же не какая-нибудь крестьянка, чтобы опростаться прямо в поле! Ради твоего здоровья и безопасности моего наследника надо найти способ отправить тебя во Флоренцию.
– Нет. – Короткое слово прозвучало совсем тихо, однако Карло услышал в нем твердую решимость.
– Милая, прояви хотя бы каплю здравого смысла, – взмолился он. – Тебе никак нельзя оставаться в глуши в это ответственное время! Надо перебраться туда, где наш малыш сможет появиться на свет под присмотром доктора, в идеальных условиях. Гостиница в лесной чаще совсем не такое место.
– Считаешь, что долгое, трудное, полное опасностей путешествие во Флоренцию пойдет нам с ребенком на пользу? – скептически осведомилась Кара. – Нет, любимый. Я останусь здесь, на своем месте, а когда придет время, женщины мне помогут. Твой наследник увидит мир не во Флоренции. Малыш родится в Террено Боскозо. Пусть и не в замке Чезаре, где родился его отец и многие поколения предков, но в родном герцогстве, а не на чужой земле.
– Я не согласен с вашим глупым решением, мадам. – Охотник Карло внезапно превратился в герцога Рафаэлло Чезаре.
– Что ж, в таком случае можете оставаться при собственном мнении, – твердо ответила герцогиня. – Никакая сила не заставит меня покинуть этот дом. – Вырвав ладонь из руки мужа, Франческа встала и гордо удалилась, оставив его возле очага в одиночестве и полной растерянности.
Рафаэлло не знал, что делать. Она была права: попытка добраться до Флоренции может оказаться непредсказуемо опасной. Проще уступить.
Однако не сомневаться он не мог, а потому решил утром поговорить с Терцей и попытаться ее убедить. Если Франческа кого-то слушалась, то только свою опытную, верную горничную.
Однако Терца уверенно поддержала госпожу.
– Что, если кто-нибудь узнает герцогиню в дороге? – заволновалась она. – Такую красоту не спрячешь. Миланцы могут выдать ее французам в надежде на благодарность. А коварные захватчики будут заботиться о ней, пока не родится младенец, а потом жестоко убьют обоих. Нет-нет, синьор! Моя госпожа здесь в безопасности, и ее дитя тоже. Вспомните о том, кто вы на самом деле, и о том, что это ваш наследник!
Герцог смирился с поражением и с согласия жены торжественно объявил всему населению гостиницы, что скоро станет отцом. Охотники бурно приветствовали товарища и весь зимний день провели в возлияниях в честь Карло и его будущего сына. Ни один из них ни на миг не усомнился в том, что у такого героя, как их Карло, родится именно сын. Трезвым остался лишь Бернардо. Великан уже обратил внимание на слегка округлившуюся талию Кары и заподозрил скорое прибавление в семействе.
Впрочем, наблюдение он предпочел оставить при себе, как все эти годы держал при себе знание истинной истории Карло. В юности, когда Рафаэлло был всего лишь наследником, герцог Тит открыл главному охотнику тайну и попросил приглядывать за парнем. Именно Бернардо научил молодого герцога охотиться. Он знал также, кем на самом деле была Кара и какого драгоценного младенца она сейчас носила. Великан дал себе слово оберегать ее, как когда-то оберегал Рафаэлло, потому что восхищался храбростью и практической хваткой молодой герцогини. Пусть она и выросла в богатстве и роскоши, но изнеженной, чванливой аристократкой не стала.
Зимние месяцы протекли в тишине и покое. Снега выпало очень много, но с приближением весны сугробы начали медленно таять. Дни удлинялись, ночи понемногу теплели. Охотники забеспокоились и начали расходиться по своим лесным сторожкам. Наконец ушли все, кроме Бернардо.
– Вам здесь нужен еще один мужчина, – без тени сомнения заявил он. – В нынешнем состоянии Кары важно иметь достаточную защиту. Если французы, не дай бог, сунутся в лес, сильная рука сможет их остановить. – Больше на эту тему он не говорил.
Герцог по достоинству оценил молчаливую преданность.
– Он знает, кто мы такие, – сказал он Франческе. – Знает давно, с самого начала, но ни за что не откроет тайну.
– Хороший человек, – ответила герцогиня. – Я искренне рада, что он остался. А ты заметил, как странно в последнее время ведет себя Маттео? Наверное, зима в лесу дурно сказалась на его характере. Лучше было бы отослать его прочь, но, может быть, мои подозрения несправедливы. Как бы там ни было, а я уже не доверяю ему так же, как прежде.
– Просто Маттео не привык жить в изоляции, – заступился Рафаэлло. – Что ни говори, а он с юности служил в замке. Женщинам, наверное, легче приспособиться к замкнутому существованию. К тому же ему нелегко называть нас по именам и общаться на равных.
– Муженек, зато Бальбина благодарит судьбу, потому что Бернардо всегда рад ей услужить. Но как же Терца и Роза? Возможно, верная Терца и не ропщет, потому что опекает меня с детских лет. А бедняжка Роза еще совсем молоденькая и скорее всего мечтает когда-нибудь выйти замуж. Увы, здесь она никого не найдет. И все же остается со мной, да благословит ее Господь.
– Маттео, наверное, просто хандрит, – успокоил Рафаэлло. – Весна – опасное время. Пожалуй, надо будет взять его с собой, когда пойду ставить силки на кроликов. Пусть немного развеется.
– И все же остерегайся этого парня, милый, даже если считаешь мои подозрения глупыми, – напутствовала Франческа.
Рафаэлло обнял жену и положил ладонь на огромный живот.
– Большой парень будет, – произнес с гордостью и тут же рассмеялся, потому что младенец ткнул пяткой в руку.
– Терца говорит, что я так же раздалась, как мама, когда ждала двойню. А может быть, даже больше, – тихо заметила Франческа.
Рафаэлло нежно улыбнулся.
– Если для тебя это безопасно, то перспектива получить сразу двух наследников очень мне нравится, – признался он и поцеловал жену в макушку.
– Учти только, что это могут оказаться сразу две наследницы, – предупредила Франческа. – Возможно, ты ждешь сына, но кто родится, доподлинно известно лишь всемогущему Богу.
– История Террено Боскозо знает двух правивших герцогинь, – пожал плечами Рафаэлло. – Разумеется, обеим пришлось выйти замуж за дальних кузенов Чезаре, чтобы сохранить чистоту генеалогического древа.
– Хочешь сказать, что если первой на свет появится девочка, власть перейдет к ней? – удивленно уточнила Франческа.
– В том случае, если потом не будет сыновей, – пояснил Рафаэлло. – У обеих герцогинь братьев как раз не оказалось.
– Значит, если родится дочка, ты тоже будешь доволен?
– Буду доволен в любом случае – лишь бы и ты, и ребенок были здоровы и благополучны, – ни на миг не усомнившись, ответил герцог.
– Но я все равно буду молиться о сыне. – Франческа вздохнула. – Старший из детей должен быть мужчиной.
– Верно, – согласился Рафаэлло. – А назовем мы его в честь отца и деда – Карло Рафаэлло Тит.
– Очень жаль, что мы не можем связаться с моими родителями и сообщить, что живы и даже ждем ребенка, – печально заметила Франческа.
– Когда он, она или они появятся на свет и станет ясно, что все вы здоровы, обязательно найду способ отправить послание во Флоренцию, – пообещал герцог.
Весна полноправно заявила о себе. Рядом с гостиницей очистили место для огорода, сделали грядки и посеяли овощи, чтобы запастись едой на осень и следующую зиму. Дни заметно удлинились, а живот Франчески так же заметно вырос. Терца уже не сомневалась, что госпожа подарит супругу близнецов, и с удовольствием рассказывала всем вокруг, что матушка ее была точно такой же огромной, ожидая Луку и Лючану.
– Роды наверняка проходили мучительно долго и трудно, – рассудила Бальбина. – Да поможет нашей синьоре Пресвятая Дева!
– Ничего подобного, – возразила Терца. – К нашему изумлению, роды оказались на редкость скорыми. Предыдущие дети действительно дались тяжело, а близнецы выскочили бодро и дружно. Дай-то Бог, чтобы и у нашей госпожи случилось так же. А потом, когда пришла очередь последнего ребенка Орианны, роды снова затянулись. Просто удивительно; я до сих пор не могу понять, как и почему.
Наконец настало время Франчески. Ранним вечером она почувствовала недомогание, а за несколько минут до полуночи на свет появился первый младенец.
– Скажите кто! Скажите! – потребовала она ответа у своих верных помощниц.
– Мальчик! – торжественно объявила Терца. – Слышите, как кричит? Богатырь! – Она радостно рассмеялась и передала новорожденного Бальбине, чтобы та его вытерла и спеленала. Толстая повариха с нежностью прижала малыша к пышной груди.
– Может быть, отнести к герцогу? – спросила она.
– Да, покажи его отцу, Карло, – поправила Франческа и вдруг сморщилась. – Ой, кажется, снова схватки!
Спустя два часа родился второй младенец.
Спустя два часа родился второй младенец.
– Девочка! – провозгласила Терца. – Совсем как у синьоры Орианны.
– Покажи, – попросила счастливая мать.
– Пусть Роза сначала приведет нашу красавицу в порядок, – распорядилась Терца. – А нам с вами нужно сделать кое-что еще. Хорошо, что вы родили своих малышей так же быстро и легко, как когда-то ваша матушка. Она бы вами гордилась!
– Но не в такой степени, как если бы мы сумели сохранить герцогство, – пробормотала Франческа.
– Главное, что вы живы, а дети выглядят вполне здоровыми, – наставительно проговорила Терца. – Благодарите святую Анну, свою покровительницу, и дочь ее, Пресвятую Деву Марию.
– Обязательно поблагодарю, – пообещала Франческа. Послед быстро вышел, и Терца убрала все свидетельства только что свершившегося события. Наконец-то Роза положила крохотную девочку на руки матери. Малышка не спала, но и не плакала. Она с интересом посмотрела в усталое счастливое лицо и, словно вполне удовлетворившись увиденным, сладко зевнула, закрыла глазки и уснула.
– Покажите ее отцу, а мне дайте сына, – потребовала Франческа. Она ведь даже не успела толком рассмотреть мальчика: его сразу унесли, чтобы герцог смог порадоваться рождению наследника.
Однако в эту минуту Рафаэлло сам вошел в комнату с маленьким Карло на руках.
– Ах, какой чудесный парнишка! – воскликнул он, не скрывая восторга.
– А вот и твоя дочка. – Франческа отдала мужу девочку и приняла сына. – Хочу назвать ее Джованной, в честь отца. Джованна Мария Бланка. Мария – в честь Богородицы, а Бланка – в честь моей старшей сестры Бьянки.
– А твоя матушка не будет возражать против Бланки? – тихо уточнил герцог.
– Это наш с тобой ребенок, а не ее, – ответила Франческа. – Вряд ли мама когда-нибудь увидит внуков, даже если нам удастся сообщить родителям об их рождении.
Герцог кивнул:
– Что ж, пусть будут Карло и Джованна. Хорошие имена. Кстати, брат Стефано уже здесь; пришел вечером, еще до наступления темноты. Надо выбрать крестных родителей и поспешить с крестинами, чтобы его отпустить.
– Пусть крестным отцом обоих детей станет Бернардо, а крестной матерью – Терца, – распорядилась Франческа и с улыбкой добавила: – Конечно, если не возражаешь.
– Отличный выбор, возразить нечего, – согласился Рафаэлло и усмехнулся: – Оба будут невероятно горды. Честно говоря, так мне нравится даже больше. Если бы ты родила в замке, крестным пришлось бы назвать какого-нибудь важного аристократа, который прислал бы богатые подарки, а сам даже не приехал, чтобы посмотреть на детей. Бернардо и Терца, напротив, будут их любить, опекать и защищать. Да, ты не ошиблась, любовь моя.
Близнецов крестили на следующий день в столовой. Франческу перенесли туда, чтобы она тоже смогла приобщиться к таинству. Навещая гостиницу, брат Стефано всегда проводил службы в столовой. Облеченные высокой честью и огромной ответственностью, Бернардо и Терца безукоризненно справились со своими обязанностями, а младенцы плакали, как и положено плакать младенцам, которых разбудили, чтобы облить голову прохладной водой. Монах остался очень доволен церемонией и заявил, что если какие-то демоны и покушались на невинные души, теперь они безвозвратно изгнаны святой водой и молитвой.
Брат Стефано ушел и пообещал вернуться в декабре, как всегда.
Лето приближалось к зениту. Франческа быстро восстановила силы и теперь не только с любовью ухаживала за своими малышами, но даже успевала делать кое-что по хозяйству. Рафаэлло не мог нарадоваться на детей и не уставал восхищаться их быстрым ростом и смышленостью. В счастливых хлопотах подошел к концу июль, промелькнул и август. Настал сентябрь, и на нескольких яблонях во дворе гостиницы созрели крупные ароматные яблоки. Пришло время всерьез готовиться к возвращению охотников: обычно они появлялись в конце октября – начале ноября.
Хотя колыбели малышей стояли в спальне родителей, Франческа и Рафаэлло уже не отказывали себе в счастье интимной близости. Рождение детей освободило их от вынужденного воздержания, и теперь они с новой радостью делили страсть.
– Как по-твоему, мы не будим малышей своими стонами и криками? – однажды поинтересовался Рафаэлло. – Ты так меня возбуждаешь, что не могу удержаться.
– Если они и просыпаются, то лежат тихо, – успокоила Франческа. Провела кончиками пальцев по широкой груди и склонилась, чтобы поцеловать соски. – К тому же вместе с ними наверняка просыпаются и Терца с Розой. – Она слегка прикусила темный кружок и тут же лизнула.
– Хорошо, – ответил Рафаэлло. Перевернул жену на спину и в ответ тоже лизнул сначала одну вершинку, потом вторую. – Бог мой, до чего же ты прекрасна! Подозреваю, что всегда будешь так же искушать, да смилуется надо мной небо! – Он начал целовать ее страстно и жадно, словно хотел проглотить. Голова закружилась от стремительно разгорающегося желания.
Она бормотала что-то невнятно-нежное, целовала в ответ и с гулко бьющимся сердцем дарила себя ему. Оказалось, что после рождения детей муж возбуждал еще больше. Едва он сделал попытку раздвинуть бедра, она тут же с готовностью раскрылась навстречу, чтобы принять его и вместе вознестись к вершинам блаженства.
– Карло! Карло! – шептала она в самое ухо мужа, чтобы не разбудить сына и дочку. – Ах, как же я люблю тебя, мой дорогой муж!
– А я люблю тебя, обожаемая жена, – простонал он в ответ, погружаясь в тугое горячее лоно. – Милая Кара, до чего же ты хороша! До чего прекрасна! – Подчиняясь бурному, стремительному биению сердца, он начал ритмично двигаться.
Она прогнулась навстречу, чтобы полнее принять каждый его толчок, снова и снова повторяя слова любви – до тех пор пока у обоих не закружилась голова. И вот, не в силах сдерживаться дольше, он наполнил ее своей горячей силой и с благодарностью почувствовал, как она вздрогнула, принимая и одновременно освобождаясь. А потом он сжимал ее в объятиях, нежно целовал в макушку и рассказывал о своей бесконечной любви. Они уснули легко и незаметно и проспали до тех пор, пока малыши не потребовали маминой заботы. Франческа встала, подошла к кроваткам и поняла, что здесь, в лесу, она намного счастливее, чем в богатом замке.
Деревья постепенно окрашивались в обманчиво радостные осенние цвета. В один из прохладных пасмурных дней Рафаэлло и Маттео забрались на крышу, чтобы проверить, не требует ли ремонта черепица. Терца и Франческа наводили порядок в столовой, когда услышали шум давно собиравшегося дождя. А потом внезапно раздался странный глухой звук. Женщины испуганно переглянулись, но заволновались еще больше, когда услышали неистовый крик Бернардо:
– Негодяй! Что ты наделал?
Бросив тряпку, Франческа выбежала на улицу первой, а вслед за ней поспешила и Терца. Рафаэлло неподвижно лежал на земле. Увы, в том, что он мертв, сомневаться не приходилось. Отчаянно вскрикнув, Франческа посмотрела наверх и увидела съежившегося, словно пытавшегося раствориться Маттео.
– Немедленно слезай! – ледяным голосом приказала она. – Сейчас же! Если ослушаешься, видит Бог, сама залезу на крышу и стащу собственными руками!
– Это был несчастный случай, – пролепетал Маттео, однако даже не пошевелился. – Клянусь, он просто поскользнулся на мокрой черепице.
– Спускайся, лжец! Прежде чем прикончить тебя, хочу узнать, зачем ты это сделал! Для чего убил герцога? Разве он не относился к тебе с неизменным великодушием? Говори же!
Пока герцогиня говорила, Бернардо с удивительным проворством залез на крышу, бесстрашно пробрался по мокрой черепице и, вытянув громадную руку, схватил изменника за шиворот.
– Немедленно отвечай, иначе отправишься в ад с еще одним грехом на своей черной душонке!
– Французы! – прохрипел Маттео, от ужаса едва ворочая языком. – Обещали заплатить за работу еще до того, как мы ушли из замка. Дали золотую монету и сказали, что когда справлюсь, получу еще девять. Но в замке удобного случая не представилось. Пришлось долго ждать.
– Деньги? Ты убил моего мужа за деньги? Но это же был не злой, несправедливый хозяин, а хороший и добрый человек.
– Теперь я получу свое золото, – тупо проговорил Маттео, словно не слыша ее слов. – На десять золотых монет куплю маленькую ферму, найду жену. Я оказал французам большую услугу, ведь теперь герцог Террено Боскозо никогда их не побеспокоит.
– Остался герцог Карло, – с жутким спокойствием произнесла Франческа, хотя гнев и отчаяние разрывали душу. Она не находила сил взглянуть на тело Рафаэлло. Если не видеть, может быть, удастся убедить себя, что все происходящее лишь кошмарный сон?
– Этот малыш? Трехмесячный ребенок править не может, – прорычал Маттео.
– Зато я могу! Могу править вместе с советом от имени своего сына! – заявила герцогиня.
– Вы сказали, что не вернетесь в замок, пока там остаются французы, – возразил Маттео. Страх его постепенно притупился. Если очень постараться, то можно вырваться и убежать, а потом вернуться в город и рассказать французам, что задание выполнил и где прячется герцогиня со своими детьми.