«О святая Мария Магдалина, защити мою маму!» — проговорил он, вглядываясь в лик святой, склонившейся над пустой могилой Иисуса.
Он не успел попросить прощения — спиной ощутил холод. Обернувшись, Мазотти увидел Тень, выходящего из склепа. Сердце его сжалось от ужаса. Вот уже три месяца он был телом и душой связан с этим проклятым монахом из «Легиона Христа». Они изъездили всю Италию — два палача, чьими жертвами непременно становились люди духовного звания. В настоящее время они шли по следу, который привел их из Парижа через Везле в этот городок, называемый Сен-Максимен-ан-Прованс.
Тень — тут не могло быть и тени сомнения — обязательно найдет этого отца Михаэля, бежавшего из Ватикана на следующий день после смерти папы Иоанна Павла I. Мазотти не знал, какие причины заставляют монаха без устали выслеживать свою добычу. Крестный отец заставил его поклясться на Библии в том, что он будет во всем повиноваться легионеру. «Наш кардинал отпустит все твои грехи», — добавил он.
Тень не пошел в апсиду, где находился молодой убийца. Он направился в ризницу, там его ожидал священник, прибывший из Марселя. Когда же он вышел на улицу, на лице его играла жестокая улыбка. Теперь он знал, где скрывается отец Михаэль.
Он приблизился к Мазотти, который быстро встал, успев осенить себя крестным знамением.
— Скоро ты перестанешь меня бояться. Послезавтра мы отправимся в обратный путь.
— Вы знаете, где он?
— Да. В нескольких километрах отсюда, на священной горе.
Белые отцы ни о чем его не спрашивали. В своем убежище на крутом утесе они вели уединенную жизнь, наполненную молитвами паломников, которые ежедневно толпами приходили в расположенную по соседству пещеру Марии Магдалины. Михаэль слышал шорох их шагов и шепот, адресованный Богу. Звуки доносились до него рассеявшимися, отфильтрованными толстой дубовой дверью, отделявшей помещение, в котором он работал, от внешнего мира.
Комната была крохотной. Брезентовая складная кровать с распятием оливкового дерева в изголовье, шкаф и сосновый стол — вот и вся мебель. Из окна были видны черные волнистые кроны столетних деревьев и огоньки далеких домов, затерянных на равнинах Опса. У тех, кто жил здесь, создавалось впечатление, что с этой высоты даже на звезды можно смотреть сверху вниз, но у Михаэля не было времени читать свою судьбу в сияющих фигурах зодиака. Его взгляд был прикован к восьмой странице второго досье, которое он старательно копировал. Копировал, ровным счетом ничего не понимая. В этих словах не было смысла. Перо бежало по бумаге.
«…Pax Domini, Vultus Domini, Corpus Domini, sanguis Domini Jesu Cristi peccatori adjutor et propitius protector, et defensor, et consolator animae et corporis mei…» — «…Мир небесный Господа, лицо Его, тело Его, кровь Его да помогут мне, да утешат меня и защитят душу мою и тело мое…»
Длинный текст на латыни был пересыпан отрывками на французском, итальянском, английском, немецком и испанском языках. Михаэль не знал, что и думать. Он пребывал в возбуждении подобно средневековому монаху-переписчику.
«ЧЕТВЕРТОЕ СООТНОШЕНИЕ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИх, у, z — координаты частицы, Рх, Ру, Рz — составляющие количества движения, это фактически три соотношения неопределенности, которые упомянуты в исходных текстах Библии; нам следует их переписать с использованием символа неравенства. Следует измерить энергию божественной частицы, снабдив ее индексом ошибки ΔW. Когда мы измеряем количество движения р в частице, чтобы вычислить ее энергию с помощью релятивистского соотношения, мы получаем:
W2= m2c4 + с2р2.
Бог присутствует всюду в описаниях материальной реальности, и людям следует применить науку, чтобы раскрыть его тайны. Необратимость времени, старость, разложение плоти — все это иллюзии с точки зрения микрофизики и замысла Божьего. Божественные законы не предусматривают никакой разницы между прошлым и будущим, но, лишая нас рая, Бог подверг нас воздействию закона возрастания энтропии и определил цикл жизни и смерти. Грешно ли желать вывести второй принцип термодинамики, этот макроскопический закон, из законов ньютоновской механики и понять механизмы, созданные Божественной волей? Мы находимся на перекрестке истории христианства; Церковь должна возглавить научное сообщество и руководить исследованиями под нашим высочайшим руководством. Моя цель заключалась в том, чтобы успешно закончить Вселенский собор, проведения которого желал Иоанн XXIII, подвергший бичеванию пророков несчастья, которые в нашей эпохе видят лишь разрушение и горести. Я предостерег сторонников материалистической концепции мира, создав теологическую комиссию под руководством кардиналов Ратцингера, Любака, Балтазара и Конгара, а также секретную научную комиссию, зависящую от Конгрегации Доктрины Веры, надзор за которой поручен кардиналу Сеперу. Моим преемникам надлежит доказать, что над химической связью, которая внутри наших генов упорно стремится к самовоспроизведению, присутствует Бог и что процесс эволюции не является следствием ошибок, произошедших при передаче генетической информации между поколениями, но есть изъявление Божественной воли.
≤ а’ |А|а’ ≥ а|А|а ≥ + δwu х ≤ а|А|а ≥»
Михаэль обхватил голову руками. Записи, собранные в этом досье, были закодированы. Содержимое остальных четырех и блокнота — тоже. Его разум натыкался на формулы квантовой механики, разбросанные по страницам, но рано или поздно с помощью своего недюжинного ума он разгадает эти секреты. Павел VI и Иоанн Павел I не могли в одиночку, без посторонней помощи, постигнуть эти замысловатые тайны. Он подумал о секретной комиссии, о которой упоминалось несколькими строчками выше. Уж не состоит ли она из иезуитов, которым он безупречно служил с момента вступления в орден? Он думал, что так оно и было. Михаэль согласился стать пешкой, исполнителем приказов вышестоящих братьев в лоне Ватикана, не попросив объяснений. Как бы он теперь хотел их услышать! Он получит ответы на свои вопросы при первой же встрече с отцом Иеронимом, которому должен передать документы.
А что с ним будет потом?
Он не мог с точностью сказать, чего ожидает от своей новой жизни. Однако желание уже сформировалось в его душе, пока он вел эту простую и уединенную деревенскую жизнь. При мысли о том, что им манипулировали, в душе поднимался гнев. А еще Михаэль мог надеяться, что Господь приберет его к себе.
Черпая силы в этой надежде, он вернулся к копированию документов. Ночь обещала быть очень долгой.
Глава 8
Мазотти был начеку. В машине он всю ночь чистил и поглаживал свою «беретту» и свой браунинг. Вместе они предоставляли в его распоряжение 28 девятимиллиметровых пуль, но ему не придется убивать столько людей. Он поцеловал дуло «беретты». Этот пистолет подарил ему глава «семьи» в день, когда он официально стал членом коза ностра. Он вспомнил лицо первого человека, которого убил на улице Палермо.
И снова угрызения совести и страх…
Нервным движением он схватился за крестильный медальон, который носил на шее, и прижался к нему губами, так же, как незадолго до того к оружию. Соприкосновение с излучающим ласку ликом Богородицы не успокоило его. Как не принес успокоения и рассвет — бледный рассвет, занимавшийся над гребнями священной горы. Ему не нравилось это место, носившее название Назарет. Три старых здания, вокруг которых располагались места для паркинга — вот и весь Международный центр Сент-Бом. Здесь собирались паломники и туристы перед началом трудного восхождения к пещере святой Марии Магдалины. Внезапно ощутив холодное дыхание рассвета, он стер капли конденсата с ветрового стекла и со стекол со стороны пассажиров. С двенадцати часов ночи, когда Тень принял решение выйти из кабины, он успел проделать это не один десяток раз.
Куда подевался этот проклятый монах?
Колени Тени кровоточили. Вот уже семь часов он умерщвлял свою плоть — медленно, сцепив руки, продвигался вперед по «Пути королей». Он ощущал себя безумным. Веры хватало, чтобы притупилась боль, молитвы придавали сил. Из монахов своего ордена он был самым закаленным, ни у кого на теле не было столько шрамов. Он готовился к служению с семилетнего возраста, как и его братья и сестры, вынося задаваемые родителями порки во имя любви к Святой Деве Гваделупской, Святой Богоматери и Покровительнице Мексики. Это происходило во время паломничеств, которые с первого по двенадцатое октября собирали шесть миллионов человек, ищущих в Мехико чудес и отпущения грехов. Его отец умер в страшных муках от рака гортани три года назад. Члены семьи видели в этом Божественную волю. Боль была целительной: душа находила в ней свое спасение, ускорявшее ее восхождение к высотам рая.
Добравшись до часовни Парижан, построенной на тропе, которая вела к перевалу Сен-Пилон, он встал, посмотрел на вершину, купающуюся в молочно-белом сиянии, и вдруг подумал о своем обожаемом учителе Марсиале Масиэле, предводителе «Легиона Христа».
Марсиаль направлял его действия и отпускал все прегрешения. Отныне Марсиаль был одним из самых приближенных к новому папе людей. Иоанн Павел II любил легионеров Христа, но, к сожалению, любил он и членов «Opus Dei».
«Мы будем первыми», — очень громко сказал монах, вспомнив о полученном задании. И стал спускаться к Назарету.
* * *Десять раз пробили настенные часы в маленькой столовой. На десятом ударе послышалось жужжание. Оно разбудило заснувшего над манускриптом Михаэля. При виде ослепительного света, льющегося с безоблачного неба, он закрыл глаза. Как обычно, на заре нового дня он помолился, прося Иисуса направить его и помочь пройти это испытание.
«Внемли моей просьбе, Спаситель. Без Тебя я иду в ночи, но Твой приход приближает меня к свету. Взываю к Тебе, мой Господь, — к Отцу и Сыну и Духу Святому…»
Шум мотора не затихал. Михаэль почувствовал укол совести. Он прошел в кухню, где брат Павел вынимал продукты из корзины.
— Здравствуй, Павел.
— Здравствуй, сын мой.
Павлу исполнилось семьдесят. Его лицо было испещрено складками и морщинками. Его согбенная дугой спина была очевидным свидетельством трудностей, ожидавших того, кто решил бы на всю жизнь поселиться на горе Сент-Бом. За многие годы он перенес вверх по склону тонны провизии и дров в своем заплечном рюкзаке, невзирая ни на метели, ни на палящую жару. Теперь автомобильная дорога была проложена ниже уровня утеса, и внедорожники могли подъезжать довольно близко к высеченному в скале пристанищу монахов. Небольшой подъемник, подведенный к окну кухни, избавил монаха от утомительной обязанности переносить продукты от машины в кухню.
— Пойду помогу Роберту.
Михаэль покинул строгое жилище белых монахов и стал подниматься по широкой и крутой лестнице, взлетавшей к перекрестку «Пути королей» и дороги, ведущей из Канапе прямиком к пещере святой Марии Магдалины.
Листья струились, дрожали, создавая красно-оранжевый фон, такой яркий в танцующих лучах солнца, что глазам Мазотти было больно смотреть. Лес — масса, заполнявшая окружающее пространство цветами осени, — был живым. В нем обитали невидимые создания и души, ищущие прощения. Над «Путем королей», сплетая свои мощные узловатые ветви, склонились вековые деревья. Земля пахла грибами и папоротником. И ступавший по ней молодой убийца страстно желал жить вечно.
Смерть шла впереди него. Тень не ждал ничего хорошего от этой девственной природы. Он ощущал присутствие силы, может быть, дружественной, а может, враждебной. Он упрямо говорил себе, что должен исполнить задуманное, должен продолжить свой путь к Богу, не подпадая под влияние духов, скользивших по гумусу и по корням деревьев, поскольку в этом лесу обитали только райские создания. Он не обращал внимания на красоту мира; он придерживался буквы закона, установленного его учителем, Марсиалем Масиэлем. А в законах «Легиона Христа» не было места для красоты и вдохновения. Он сосредоточился. Он знал все о привычках отца Михаэля и двух монахов, живших в «орлином гнезде», прилепившемся к пещере. Шпионы из Конгрегации Доктрины Веры, некогда именовавшейся святой инквизицией, по приказу монсеньора Вийо на следующий же день после исчезновения иезуита начали разыскивать его по всей Европе и две недели назад напали на след. Однако понадобилось двенадцать дней, чтобы эта информация стала известна Тени — все участники тайной ассоциации были вовлечены в процедуру избрания нового папы. Эта задержка очень его обеспокоила. «Оpus Dei» и интервенционный отряд «Comunione e Liberazione», возможно, получили ее раньше. Многочисленные конкуренты желали заполучить украденные документы. И они совсем рядом, эти упрямые противники. Тень обладал паранормальными способностями и мощными инстинктами. Он чувствовал, что враги рядом.
«Мы убьем их, если понадобится», — сказал он себе, бросая через плечо взгляд в сторону Мазотти.
Как бы то ни было, он не слишком-то полагался на своего молодого помощника. Под сутаной у него был спрятан кинжал — необычайное волшебное оружие, выкованное в 1324 году для папы Иоанна XXII, который жил в постоянном ожидании агонии, опасаясь быть отравленным или околдованным колдуном или ведьмой — кем-нибудь из тех, кто приносил жертвы демонам. Кинжал этот Марсиаль Масиэль подарил Тени в день инициации. Глава «Легиона Христа» не открыл Тени, каким образом тот попал к нему в руки.
Теперь отец Михаэль был совсем близко. Тень был осведомлен о привычках молодого иезуита: прибывший из Сен-Максимена священник-шпион снабдил свой рассказ мельчайшими подробностями. Ежедневно, ближе к полудню, отец Михаэль поднимался на вершину горы, чтобы предаться размышлениям.
Создавалось впечатление, что дорога, ведущая к вершине Сент-Бома, на самом верху проваливается в дыру голубого цвета — чистого и прохладного, словно водная гладь маленькой бухточки. Скоро придет зима со своими тяжелыми тучами, и укрытая снежным покровом гора будет недоступна до самого февраля. Но две дороги, ведущие в пещеру, будут регулярно расчищаться, чтобы паломники могли стать на колени перед статуей Марии Магдалины, особенно в рождественскую неделю. Размещая двести пятьдесят килограммов продуктов и два газовых баллона в кухне, Михаэль обсудил все это с двумя монахами, прежде чем предоставить им возможность заняться привычными хозяйственными хлопотами. Теперь он с ликованием в сердце шел по стопам Марии Магдалины. Все его ночные сомнения и страхи растворились в небе, принадлежащем ангелам. Голова его была забита закодированными посланиями, в которых имя Марии Магдалины переплелось с формулами квантовой механики.
Быть может, там, наверху, он найдет способ проникнуть в тайны, передаваемые от папы к папе?
Там, наверху… Все они стремились к вершине.
Глава 9
Семь прибывших из Испании паломников, вскинув на плечи рюкзаки, поднимались на гору под сенью старых деревьев. Страх охватил их в ту минуту, когда дорога от Канапе привела их в лес. Создавалось впечатление, что они покинули реальный мир. Теперь они понимали, почему миллионы людей — в том числе и восемь пап, и восемнадцать королей, — преисполненные веры, двигались в этом невероятном избытке природы, чтобы встретиться со святой в ее пещере, а дальше — и с Богом.
Сверхъестественные силы с лукавством проявлялись вокруг них. Почти осязаемые, они просачивались в их разум. В вызывающих беспокойство зарослях тенистых высоких деревьев таились явления, не имеющие названий. Ветви шевелились, хотя на склоне горы не ощущалось ни малейшего дуновения ветра. Семеро паломников поднимались к вершине. Белесые буки, чей возраст не исчислить годами, пустостволые тисы, искривленные вязы, клены и липы, вечнозеленые дубы, произраставшие на плотном ковре плесени, давали пищу воображению семерых мужчин.
Вел группу Хуан Кальдерон. Он ощущал, что беспокойство его спутников растет, и считал своим долгом их успокоить. Он громогласно обратился к деревьям с такими словами: «Bene veneretis Spiritus, vel Reges nobilissimi, quia vos vocavi per ilium cui omne genu flectitur coelestium, terrstrium et infernorum, cujus in manu omnia regna Regum sunt, nec est qui contrarius esse posit majestati suoe». «Добро пожаловать, Духи, или выдающиеся короли! Взываю к вам именем того, перед кем любое колено — в небесах ли, на земле ли, в аду ли — сгибается, того, в чьих руках пребывают все королевства королей и чьему величию невозможно противиться!»
— Смелее, братья мои! Господь защитит нас! — добавил он.
Они ему поверили. Хуан получил все полномочия светского и духовного руководителя на вилле Тевере в Риме, в штаб-квартире «Opus Dei», от самого Альваро дель Портильо, ставшего преемником создателя ордена Святого Хосемарии Эскрива де Балагер и Альбас, скончавшегося три года назад. Два дня и две ночи он постился и молился в склепе, припав лбом к мраморному надгробию Хосемарии, пока не явилось ему видение: умерший спустился с небес в сопровождении двух ангелов, чтобы дать свое благословение. Он ничего не рассказал о видении ни руководителю «Opus Dei», ни вспомогательному военному епископу Игнасио Олкину, передавшему ему досье на отца Михаэля. Епископ просил его действовать быстро: найти предателя-иезуита, опередив легионеров Христа.
«Легионеры и так опережают нас на корпус, — сказал епископ. — Тот, кого они называют Тенью, следует за иезуитом по пятам. Если ему удастся захватить папский блокнот и передать его Иоанну Павлу II, «Легион Христа» станет официально «воинством» нашего почитаемого папы. Мы должны их опередить!»
Хуан, как и все высокопоставленные члены «Opus Dei», ненавидел легион Марсиаля Масиэля, этого гнусного совратителя подростков, мечтавшего поработить человечество при помощи огня и меча. Он мало что знал об этом легионере, называемом Тенью, но ему было известно, какой ритуал посвящения проходят фанатики в «Легионе». Как и все сторонники Масиэля, Тень, без сомнения, прошел через постель последнего. Счет юным легионерам, подвергшимся домогательствам своего духовного лидера, уже давно был потерян. Некоторые так и не смогли прийти в себя после многократных изнасилований, но большинство, приняв в себя семя своего руководителя, пополняли ряды своего рода преторианской гвардии, готовые отдать жизнь за дело «Легиона Христа».