Что подумал подскочивший к двери коренастый, увидев трещины на толстом бронестекле, предположить было трудно, но струхнул он окончательно и бесповоротно. Что-то крикнув напарнику, он схватился за смарт и начал нашептывать в него рапорт, ежесекундно оглядываясь при этом на Баркова. Поймав в очередной раз его взгляд, Саша издевательски подмигнул. Охранника передернуло, будто от удара током.
Прошло минут десять, и перед камерой появился сам „черный“ босс. Естественно, со свитой. Невозмутимый Мамонт с торчащими из-под мышек рукоятками пистолетов и бритоголовый Аслан за спиной Семенова многозначительно переглянулись. Они отлично понимали, что означает паутинка трещин на стекле.
Семенов подошел к двери и, заложив руки за спину, уставился на Сашу. Барков приблизил лицо к окошку, так чтобы отметина прикрыла левый глаз, и открыл пошире правый.
— Ну, чего ты дуркуешь, мастер? — укоризненно спросил Семенов на языке, когда-то принятом в их с Саней дворовой компании. — Типа крутой? Ну супер, только я и так это знаю.
— Ты станнер выруби, я тебе настоящую крутизну покажу. — Саша отстранился и, дыхнув на стекло, протер его тылом кисти.
— Черт знает что происходит на свете. — Семенов вздохнул, как показалось Баркову, искренне о чем-то сожалея. — Мастер, я тебя не узнаю. Ты напоминаешь мне поп-звезду в разгар звездной болезни. Очнись!
— Пошел ты…
— Нет, серьезно, Саня, ты просто не замечаешь…
— Семен, помолчи! — Барков сморщился. — Если по доброте душевной хочешь мне помочь, дай пожрать. Я уже сутки на дольке лимона и рюмке коньяка. Как там мои? Их тоже голодом моришь?
— С ними-то мне какой резон воевать? — Семенов покачал головой. — Накормили их, в смысле Лену, а Олежка и сам пропитание добыл. Отдыхают они.
— А со мной, значит, есть резон воевать?
— Тоже нет, но ведь ты все выпендриваешься, — босс перевел взгляд на трещину.
— Это я не выпендриваюсь, а злюсь. — Саша усмехнулся и покачал головой. — Ты, Семен, странный человек. Хочешь от меня чего-то, а чего конкретно — не говоришь. Запираешь в камере, а потом удивляешься, что я нервничаю.
— Я не могу тебя выпустить, Саня. — Семен развел руками. — Ты теперь у нас активированный „Сокол“. Тебя полагается держать под колпаком. Иначе улетишь.
— Куда же я улечу, если здесь моя семья?
— Нет, Саня, извини. Приказ есть приказ. Мое начальство желает видеть тебя запертым в надежном месте. Да и я сам, если честно, не хочу тебя выпускать. Ты болен, Саня. Твое место в изоляторе.
— Спасибо за откровенность и квалифицированную помощь, — Барков скривился. — Только ты, я вижу, ничего толком о моей „болезни“ не знаешь. Ведь так?
— Я знаю главное, мастер, ты опасен. — Семенов сделал шаг назад. — Тебе принесут еду. Постарайся не убить официанта, он вольнонаемный.
Босс развернулся, собираясь уйти.
— Погоди! — не выдержал Барков. — Хорошо, я веду себя как самодовольный осел! Признаю. Давай поговорим серьезно, без понтов.
Семенов остановился, некоторое время подумал и кивнул.
— О'К, мастер, давай замутим реальный токинг.
— Почему ты решил, что я опасен?
— А разве не так? Не скрою, Саня, у меня и моего босса возникли обширные планы, когда мы узнали, кто ты и что можешь. Но теперь лично я считаю, что твои услуги обойдутся нам слишком дорого. Работодатель для тебя, безусловно, найдется, но я ему не позавидую.
— Впрочем, это не помешает тебе взять с него вознаграждение, — Саша усмехнулся. — Хочешь продать меня как новейшее оружие или под другим соусом?
— Фу, Саня, что ты такое говоришь? Я что, похож на работорговца?
— Если честно, ты похож на бандита широкого профиля.
— Я сейчас уйду.
— Пошутил, извини.
— Больше не шути так. Особенно с Хозяином. Нефильтрованное пиво он любит, а базар нет.
— И что он мне сделает?
— Тебе, может, и ничего, а вот Лене…
— Только попробуйте ее тронуть!
— Боже упаси, мастер, — Семенов ухмыльнулся. — Но это я за себя отвечаю. А что придет в голову Хозяину, только ему самому известно. Он вообще-то шатенок предпочитает, но и блондинками не брезгует.
Семен взял эффектную, как ему казалось, паузу и выразительно уставился на Баркова. Тот смотрел сквозь бывшего приятеля, а на лице у Саши было написано абсолютное равнодушие.
— Он умрет, — негромко, но спокойно и уверенно пообещал Барков.
„Отлично! — мелькнула мысль у Семенова. — Но тебе придется встать в очередь, мастер…“ Вслух он ничего не сказал, просто недоверчиво покачал головой. Грозить „отсель шведу“ было, мягко говоря, пустым звоном. Саня никогда не выберется из этой камеры, если не отключить М-станнер, а Бобров не собирается навещать пленника. То есть состыковаться им не светит. Хозяин вообще не собирается прилетать в Горную Крепость, и все семеновские намеки насчет Лены есть чистейший психологический нажим. Но Барков клюнул, и это уже неплохо. Решаются сразу две задачи — психообработка пленника и подстраховка на случай, если, не дай бог, он все-таки вырвется. Пока он станет мстить Хозяину, можно будет что-нибудь придумать или просто смотаться куда подальше. Семенов всегда просчитывал ситуацию на несколько ходов вперед и рассматривал все возможные варианты. За это он себя особенно любил.
— Ты, главное, не кипятись, — Семенов постарался добавить в интонации нотку участия. — Все можно решить. Ты идешь нам навстречу, а мы тебе.
— Чего вы хотите? Говори конкретно. Мы же собирались побеседовать серьезно.
— Пока просто успокойся и постарайся настроиться на позитив. Мы тебе не враги.
Если бы Семенов знал, чего хочет от Сани Главный! Нет, все равно бы не сказал, но хотя бы не так ерзал. Барков наверняка видел, что босс уходит от ответа вовсе не потому, что желает помариновать пленника или напустить тумана, а просто от абсолютного неведения реальных целей начальства.
— Если твой Хозяин думает, что я буду на него работать, он ошибается. И на других „работодателей“ горбатиться не стану. Я вне игры.
— Кто ж тебя отпустит? — Семенов усмехнулся. — Не Хозяин, значит, Куратор или кто-нибудь еще тебя обязательно запряжет. Ты слишком ценный кадр, Саня. Кто в здравом уме станет разбрасываться такими бриллиантами?
— Разговор без темы, — Саша махнул рукой. — Я понял. Ты ничего не решаешь и почти ничего не знаешь. Ты пустое место, Семен. „Зицпредседатель Фунт“.
— А ты?! — вспыхнул Семенов. — Что ты знаешь о себе, „Сокол“?!
— Достаточно, чтобы устроить вам веселую жизнь. — Барков холодно взглянул на босса. — Если к полудню вы не отпустите мою семью, то все умрете. Если отпустите их, но к вечеру мы не разойдемся миром, тоже умрете. Больше я тебе ничего не скажу.
— Ладно, Саня, я запомню. — Семенов кивнул свите: „Уходим“, а затем строго взглянул на вытянувшихся часовых. — Охрана, если что — разрешаю стрелять на поражение. И заверните официанта, когда придет. Клиенту прописана диета…
… Злиться на Семенова надоело уже на пятой минуте. Относительным покоем следовало воспользоваться более рационально. Например, придумать новый тактический ход. Саша немного походил по камере, сделал несколько дыхательных упражнений и почти успокоился. Да, из заточения следовало выбираться любым способом. Да, каждая минута на счету. Но лобовой атакой без поддержки „Сокола“ вопрос не решить. Да и не получится она, атака. Даже если разбить бронированное стекло, до кнопки замка через окошечко не дотянешься, а дотянешься — не нажмешь. Это ведь не простая кнопка, а сканер. В его памяти нет файла с отпечатками пальцев Баркова. Или есть, но с пометкой „тревога!“. Следовало придумать что-то другое. Какую-то военную хитрость. Чертов М-станнер! Если бы не он, все давно бы решилось. Может, попробовать сымитировать голодный обморок? Не поверят, да и не актер он, чтобы такие спектакли устраивать.
„Сокол“, очнись! Ситуация критическая, должен же ты реагировать на опасность! Пошли куда-нибудь сигнал, SOS или что-то еще… Хотя… понятно, что помощи ждать неоткуда. Внешний мир ничего не знает ни о каком „Соколе“ и не узнает, поскольку предусмотрительный Александр Барков стер все базы данных по этой теме. Гений! А ведь можно было бы связаться с каким-нибудь телеканалом, устроить скандал… Впрочем, все равно бы не вышло ничего. Связи-то нет. М-станнер работает, „глушит наглухо“.
Эх, будь „Сокол“ активирован, можно было бы поискать слабые места в конструкции этой штуковины. Может быть, под ее лучом есть мертвая зона или в программе дыры имеются…
„Принципиальная схема и техническое описание М-станнера. Разработка инженерной лаборатории Сухопарова. Основной блок — процессор Михайлова. Система безопасности — полевой стабилизатор…“
Очнулся! Барков даже подпрыгнул на жесткой лавке. „Сокол“ очнулся и сразу же включился в работу. Что же произошло? Вырубился этот проклятый станнер? Саша подошел к двери и приложил руку приблизительно к району замка. Нет, зуда в ладони не чувствовалось и замок не сработал.
Очнулся! Барков даже подпрыгнул на жесткой лавке. „Сокол“ очнулся и сразу же включился в работу. Что же произошло? Вырубился этот проклятый станнер? Саша подошел к двери и приложил руку приблизительно к району замка. Нет, зуда в ладони не чувствовалось и замок не сработал.
А между тем принципиальная схема и техническое описание словно бы впитались в сознание и стали для Баркова чем-то очевидным вроде ответа в примере „два плюс два“. Теперь Саша точно знал, что „из-под луча“ отключить М-станнер не получится. И на любые попытки „Сокола“ войти в сеть охранный прибор должен ответить автоматическим усилением воздействия. А вот если чип будет бездействовать, погрузившись в своеобразную спячку, автоматика срежет интенсивность М-излучения до фоновых величин. Барков искренне удивился, что не понял это без подсказки „Сокола“. Ведь ответ был таким очевидным. М-излучение смертельно опасно, и если постоянно пичкать человека высокими дозами, скорая смерть под лучом ему обеспечена. Потому инженерами Сухопарова и был придуман такой предохранитель-счетчик полученной клиентом дозы излучения. Он же — надежная блокирующая сигнализация.
Саша снова уселся на лавку. Нет, в этом, казалось бы, слабом месте тоже не организовать прорыв. Только если довести автоматику до сбоя программы непрерывными попытками наладить связь. Но это чревато получением смертельной дозы излучения. Да и неизвестно, что за программа заложена в станнер. Может быть, она настолько проста и надежна, что ее не сбить с толку никакими ухищрениями.
В общем, как ни крути, а будущему киборгу Баркову оставалась только простая человеческая надежда. На то, что эту горную базу найдут следопыты улизнувшего в неизвестном направлении Владислава Валерьевича и начнется штурм, первейшим условием которого является открытие всех дверей, или на землетрясение, которое разрушит подстанцию и обесточит все местные электросети, что также приведет к разблокировке замков. Или на угрызения совести бывшего дружка, который все-таки пришлет арестанту завтрак, и тут снова не обойтись без открытия двери, а уж когда она распахнется… Впрочем, на последнее Саша надеялся в наименьшей степени.
На миг в душе у Баркова образовалась пустота, через которую уже в следующее мгновение хлынуло отчаяние. Саша опустил голову и стиснул зубы. Нет! Лучше снова злость! Ярость! Аффект! Полная невменяемость! Но только не отчаяние. Мало того, что это смертный грех, так это еще и абсолютно ненужная, нерациональная и губительная эмоция. Поддавшись ей, человек морально гибнет еще до того, как это происходит на самом деле, физически. Он начинает искать путь к пропасти и легко находит его; это же не путь к вершине, особо напрягаться не нужно. Ну а дальше… дело вообще плевое: шаг из окна, горсть таблеток, спущенный курок…
Саша решительно встал и, сжав кулаки, подошел к двери. Бронестекло не выдержало, а как насчет толстого, покрытого свинцовыми пластинами железа? Да, это невозможно. Не бульдозер все-таки, чтобы выставлять такие двери. Но разве это имеет значение? Сломанная рука не лучшее лекарство от отчаяния. Но лучше пусть будет боль! Барков коротко замахнулся… но ударить не успел. Дверь чуть подалась. Сама. Просто открылась. Саша разжал кулак и только теперь почувствовал такой знакомый и долгожданный зуд в ладони. Станнер больше не работал!
Барков немедля толкнул дверь, и она распахнулась, плавно отъехав почти к самому носу парализованного страхом долговязого охранника. Коренастый стоял напротив Баркова и скреб пальцами кобуру. Саша сделал шаг ему навстречу. Охранник наконец-то вытащил пистолет и вскинул его, почти ткнув стволом Баркову в грудь. Саша развернулся боком, легко ушел с линии огня, выбил оружие и коротко ударил солдата ребром ладони по шее. Пока отключившийся коренастый падал, Барков шагнул к двери и сильно ударил в нее ногой. Долговязый с той стороны двери тихо охнул и неуклюже сел, прижимая руки к лицу. Между пальцами у него сочилась кровь. „Слабоват у парня нос, явно не боксер“.
Чтобы обезопасить тылы, Саша затащил в камеру коренастого и парой пинков загнал туда же долговязого. Пистолеты охранников он оставил себе.
Выбраться из блока не составило проблем. В коридоре у входа стоял всего один часовой. С ним Барков поступил не столь гуманно, как с двумя его товарищами, но все-таки… Парень только начал оборачиваться на звук открывающейся двери, как получил рукояткой пистолета по затылку и провалился в глубокий нокаут. С точки зрения Саши, двигались охранники медленно, будто черепахи, а потому все эти подвиги дались ему легко и непринужденно, как в компьютерной игре. Барков не обольщался, дело было не в полузабытых спортивных навыках, это он понимал отчетливо. На самом деле это „Сокол“ снова набирал обороты. И чем это грозит, Саша понимал не менее четко, но сейчас ему было не до раздумий о последствиях. Сейчас у него стояла конкретная задача — выбраться отсюда самому и вывести семью.
А насколько глубоко за время этой операции в душу проникнут когти „Сокола“, вопрос вторичный. Из двух зол выбирают наиболее эффективное…
Где-то ближе к лестнице, ведущей на второй уровень, послышались осторожные шаги. Барков повернулся влево и выставил перед собой пистолеты. По ступенькам кто-то поднимался — легко, почти бесшумно, будто бы босиком, — но рассмотреть его Саша не смог. На лестнице было темно. Барков настроился и уловил „запах“ человека. Сложный комплекс чувств, ярких, но неопасных. Этот человек не был врагом. А еще… это была женщина. Саша уловил это совершенно отчетливо.
„Спасительница? — мелькнула мысль. — Женщина, имеющая доступ к М-станнеру? Для этого у нее должен быть достаточно высокий статус — из числа приближенных к боссу. Я знаю лишь одну женщину в окружении Семена. Неужели снова… она? Интересно, на кого она работает на самом деле? Если на Владислава, значит, он все-таки не сошел с дистанции и продолжает свою игру. Ну что ж, вот тебе и надежда. Лучше поздно, чем никогда…“
Новые звуки донеслись справа, и „Сокол“ заставил Сашу забыть о босоногой спасительнице-невидимке. Барков прижался к стене, всматриваясь в полумрак правой части коридора. Там промелькнули четыре массивные тени. Судя по контурам, это были полностью экипированные бойцы. Они вышли откуда-то из бокового прохода и скрылись за дверью, ведущей на балкон. Саша вдруг сообразил, что снова видит план-схему, повисшую где-то на краю поля зрения, не такую подробную, как план секретного объекта неподалеку от Пушкина, но вполне информативную. „Сокол“ смоделировал обстановку за дверью на балкон, и у Саши перехватило дыхание. Там располагалось нечто грандиозное. Гигантский грот, в котором разместился… да почти такой же, как в третьей зоне пушкинского объекта, завод. Только раз в пять больше. Но основные участки и схематичные контуры оборудования были в точности такими же.
„Чем дальше в лес, тем… ближе вылез, — Барков усмехнулся. — А если точнее, вылезать получается все время в одном и том же месте, на тайной кухне военных ученых“. Завеса секретности вокруг деятельности военных таяла, как предрассветный туман. Саша чувствовал, что еще немного — и ему не потребуется упрашивать зловредного „Сокола“, чтобы тот открыл хозяину секретный файл. Все прояснится и без его комментариев.
Барков осторожно приблизился к двери и выглянул на длинный, тянущийся вдоль стены насколько хватало глаз балкон. Примерно через каждые сто метров вниз уходили винтовые лестницы. Саша выглянул за перила. Метров двадцать, не меньше. Хорошая высота, а какой вид!
„Сокол“, что выпускают на этом заводе?»
«Информация недоступна».
Вот как! Ладно, умник.
«„Сокол“, что используется в качестве сырья? Дай мне список программ, используемых роботами и автоматическими станками этого производства».
«Информация недоступна».
Упрямый попался киберсимбионт. Никак не желает откровенничать. «Не доверяешь мне, что ли, дружище биоуглеродный?»
Вместо ответа «Сокол» послал новый тревожный импульс. Внизу, почти под тем местом, где притаился Барков, остановилась довольно большая группа людей. Веяло от них враждебностью и легким раздражением. Люди были вымотаны, задерганы и страшно напряжены. И все как один хотели хоть немного поспать. Саша присмотрелся к персонажам. Троих он знал. Если остальные провели на ногах столько же времени, сколько эта троица, то в их скрытых желаниях не было ничего удивительного. «Сокол» снова уколол хозяина тоненькой виртуальной иголочкой. Саша перевел взгляд на дальний сектор балкона, затем еще дальше, обернулся и, доведя счет до четырех, вновь пригнулся. Угроза была относительной. Затаившиеся на балконе бойцы не видели Баркова, да и не пытались увидеть. Все их внимание было сосредоточено на людях внизу. И автоматы с электронно-оптическими прицелами были направлены туда же. Это становилось интересным. Четверо снайперов на балконе как-то не вписывались в первоначально представившуюся Баркову картину. Кого они страхуют, если то, что происходит внизу, выглядит как заурядная внутренняя инспекция? Начальство не доверяет подчиненным или тут назревает нечто вроде небольшой революции?