Наука побеждать - Суворов Александр Васильевич 29 стр.

Со стороны Азии замок Пориас должен быть взят нашими десантными войсками обоих флотов, которые будут сформированы к моменту их отплытия. Разумеется, что это должно произойти на рассвете; надо иметь в составе этого десанта 10–11 тысяч человек, так как это число приблизительно составляет количество десантных войск, которое может быть придано гребному флоту, а именно 5000–6000 солдат регулярных войск и около 5000 черноморских казаков. В то время как в течение ночи будет осуществляться предприятие на замки Карапче и Пориас, наши флоты предпримут попытку направить свои брандеры против вражеского флота: данные о быстром течении в этой горловине обещают нам полный успех. Выполнив эти задачи, оба наши флота, поддержанные огнем из укреплений, захваченных нами, прорвут ряды турецкого флота, который не выдержит этого соединенного удара.

Овладев входом в пролив, наш флот будет продвигаться осторожно, чтобы не попасть под обстрел других наземных батарей, установленных по берегам внутри пролива, пока наши войска не овладеют ими; эти пункты, расположенные вдоль берега и могущие причинить наибольший урон, находятся на европейской стороне: за замком Карапче батареи Карадениса и Румели-Гиссар, Ферапии, Еникени; на азиатской стороне: после Пориаса и «горизонтальной» батареи[152] Тота, замок Анатоли-Гисcap и батареи горы Гигантов. Только при условии, если наши сухопутные и десантные войска, разведав берега пролива, захватят вышеуказанные пункты, наш флот сможет легко приблизиться к городу вплоть до пункта Ортакени, чтобы избежать риска подвергнуть себя слишком рано ударам грозных «горизонтальных» батарей Сераля и прежде чем будут даны последние диспозиции для нанесения последнего и сильного удара чудовищу, которое более 3-х столетий тиранило всю Европу.

Если бы наш Балтийский флот смог участвовать в операции, он предпринял бы попытку войти в Дарданельский пролив и Босфор Фракийский, войдя в воды Мраморного моря; тогда можно было бы начать действия против самой столицы путем блокады, сломив ее сопротивление голодом.

Если было бы замечено, что жители города ищут возможности переправиться через Босфор, чтобы укрыться в Анатолии, им будет построен золотой мост[153].

Если же они будут ожесточенно сопротивляться, нужно в этот момент нанести главный удар и приступить к штурму. Этот последний может оказаться трудным и опасным для наших войск вследствие чумы, которая, так сказать, постоянно обитает в некоторых частях города, а наш солдат, разъяренный после штурма, не преминет броситься за добычей. Вот почему, будучи вынужденными к этой крайней мере, надо суметь удержать солдат у взятых стен и закрепиться, расстреливая противника из наших пушек и этим способом принуждая турок к капитуляции на благоприятных условиях для тех, кто захотел бы удалиться в Азию со своим движимым имуществом, за исключением металлов, которые, впрочем, могли бы быть выкуплены за хорошую контрибуцию. Но если жители будут продолжать отчаянно обороняться, город будет обращен в пепел, причем предварительно будут уничтожены жилища, ближайшие к стене и нашим постам. Если это мероприятие не будет проведено сразу, мы должны будем осуществить его по частям, продвигаясь по развалинам и уничтожая без пощады все, что будет оказывать сопротивление, вплоть до сераля и Семи Башен и т. п., которые будут осаждены и взяты приступом.

Случай, когда мы окажемся вынужденными сжечь город, мог бы, из соображений опасения чумы, оказаться наиболее выгодным. Таким путем зачумленные постройки, превращенные в пепел, освободят место для построения нового, более красивого и правильно распланированного города.

Но общий штурм города должен быть осуществлен лишь в самом крайнем случае. Жители – христиане различных исповеданий, если они в это время будут искать защиты, должны ее получить, так же как и евреи.

В Константинополе, кроме сильного гарнизона, который мог бы там оказаться, будучи собран из остатков разбитых армий и новых подкреплений, которые могут прибыть из Азии, можно считать в наличии: магометан 500 000, среди которых 100–120 тысяч способных носить оружие; христиан: греков – 25 тысяч; армян – 15 тысяч; франков[154] – 6 тысяч. К этому нужно прибавить всяких случайных лиц всех национальностей, как: татар, грузин, валахов, сербов, жителей Архипелага, греков-матросов до 120 тысяч, способных носить оружие. Эти христиане в большинстве своем будут за нас, но у них нет оружия, разве только у некоторых из них есть припрятанное. При общем штурме они могли бы быть очень полезны. Евреев там имеется около 20 тысяч, но они ни к чему не пригодны.

Согласно воле, выраженной Вашим Величеством, план рассчитан на две или три кампании, но более осторожно подготовиться к двойному сроку, хотя совершенно очевидно, что мы прибудем в Константинополь значительно раньше и присоединим к обширной Империи, которая имеет счастье жить под милостивым покровительством Вашего Величества, провинции Европы, которые стонут под варварскими законами врага Христова имени и веры.

Эти приготовления необходимы не столько против этих неверных, сколько для того, чтобы обуздать и подавить зависть и ненависть, которые славные деяния Вашего Величества могли возбудить у наших соседей, коим есть над чем призадуматься, глядя на многочисленные армии и обширные магазины на наших границах. Будучи хорошо снабженными и хорошо приготовленными не только для обороны, но и для наступательных действий, нам нечего опасаться их проектов. Но предусмотрительность требует от нас этих мероприятий. Впрочем, мы должны следовать великому принципу, которому следовали все полководцы от Александра до наших дней: никогда не надо слишком удаляться от своих ресурсов. Что же касается точности расчетов, они зависят исключительно от провидения.

Военно-санитарные мероприятия

Попечением господ полковника и кавалера Маркова, подполковника Корицкого, а паче искусством штаб-лекаря Белопольского Полоцкой пехотной полк приведен в совершенное благосостояние, поелику с прибытия их к оному мая с 17-го состояло больных 77, слабых 20, хворых 17, льготных 61, всего 175. Оные осталось больных 14, слабых 46, хворых 22, льготных 3, всех 85 человек и с самого того числа по 9-е сего июня умерло только 3 человека. Таковому попечению и трудам господ полковника Маркова, подполковника Корицкого и штаб-лекаря Белопольского отдав справедливость, нахожу обязанностию свидетельствовать мою признательную благодарность. Усердие сие останетца примером противу всякого нерадения. Препровождаю у сего правила для медицинских чинов, оставленные в Полоцком полку штаб-лекарем Белопольским, по которым и во всех полках начальства моего поступать неупустительно.

1-е. Иметь всем непременно предписания его сиятельства господина генерал-аншефа и разных орденов кавалера графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского и по оным чинить точные выполнения, отделивши от здоровых больных, слабых, хворых и льготных, всех особо.

2-е. Причины умножающихся болезней ведать непременно, а изыскивать оные не в лазаретах между больными, но между здоровыми в полках, баталионах, ротах, карпоральствах и разных отделенных командах, исследовав их пищу, питье, строение казарм и землянок, вред от их построения, пространство и тесноту, чистоту, поварную посуду, все содержание, разные изнурения, о чем доносить полковому или другому командиру, а в другой раз уже в главное дежурство.

3-е. Стараться, чтобы домашними простыми лекарствами запасены были все артели, которые и описаны в предписаниях его сиятельства, да еще и сверх оных, где можно, иметь корку молодой ракиты на место хины, дрок траву, цветы донничные, водоперечник татарский (hydro-piper tataricum), корень чистотела или омана (helenius), корень мыльной травы шандру, дикую мяту, корень ирной и другие.

4-е. Приводимых с маловажными, ничего не значущими болезньми, как-то малыми вередами, малыми цинготными ранами и пятнами, дав им пластырь или другое лекарство, обратно отправлять в команды, невзирая ни на какие против сего роптания, ибо малая болезнь от обленения в лазарете превращается в ужасную и иногда самую смертоносную. Другим по рассмотрению назначать на 2–3 дни роздых, приказав им каждой день приходить в лазарет за лекарством. Ленивцев выписывать из числа больных насильно и доносить о их притворстве начальству. Лихорадки исследовать в пароксизмах. Падучею болезнию одержимых изыскивать точность, не употребляя на сие давних мучительных способов, но только посыпать в нос немного вшивого порошка (Semen sabadilli) или невзначай облить холодного водою, то имеющий точно сию болезнь, от порошка чихать не станет, а от облития водою не вскочит, в противном же случае он чихает и вскакивает.

5-е. Днестровская вода, хотя и нe совершенной доброты, однако и не так худа, как с первого взгляда кажется, ибо она всегда быстрое течение имеет; весь же происходящий от оной вред состоит в мутности иловатой, которая садится на желудке тяжело и производит разные болезни. Почему и нужно оную отстаивать в чанах с чопом, на 7 вершков сделанным, по опыту господина полковника и кавалера Маркова. В сии чаны воду вливать ввечеру, которая чрез ночь совершенно отстаивается и поутру на варение и питье годною становится. Но в питье оную употреблять только в случае нужды и во время похода, размочив еще в ней хлеб или сухари. В другое же время нужен хороший квас во всех артелях и в лазарете.

6-е. Здоровым рыбу днестровскую употреблять в пищу без всякого сомнения, но только чтоб она была свежая, либо приколотая, присоленная и хорошо уваренная.

7-е. Цинготная болезнь в сей стране более всего опасною оказалась и берет на себя маски разных других болезней, которую лечить наиболее чистотою, соблюдаемою во всем благовременным истреблением всех причин, оную производящих, которые, усилившись, делаются иногда наконец непреоборимыми; свежею кислою пищею и питьем, с движением и иногда переменою лагерного места и ежедневным купаньем в быстро текучей реке; прострельным расположением всех здоровых, больных, слабых, хворых, льготных – всех особо; потом кислою капустою, хреном, катраком, горчицею, водяным трилистником, дикою жерухою (erysimus), табаком, полынем, кровавиком, холодными ваннами, уксусом, которым, смешавши с водою, тереться и рот полоскать; дегтяным квасом и водою; водою, напоенною постоянным воздухом (aqua aeris fixi) и лимонами по возможности. Курить казармы смолою и стружками дегтяных бочек. Купанье в морской воде, где можно, исцеляет от цинги и чесотки. Гуща квасная из муки в сих болезнях весьма полезна. Лихорадки лечить, кроме слабительных, рвотных, горьких, соленых, наконец крепительных лекарств, наипаче воздержанием от пищи и пития и употреблением сначала распущенной в воде сибирской соли с сурмяным тартаром, положа оного на прием ¼ долю граны не для рвоты, но для разжижения густой желчно-клейкой лихорадочной материи. На другие болезни данные от меня формулы Полоцкого пехотного полку г. лекарю Тиницкому всем списать и оные в пользу больных по рассмотрению причин, времени, сложении, степени болезней, лет больного употреблять.

Для сущей пользы всех военнослужащих нужно необходимо, чтобы не одни только полковые и баталионные лекари и под ними подлекари отправляли всю врачебную должность, ибо часто бывают роты и эскадроны за 50 и более верст от лазарета на зимних квартирах; лекаря и подлекаря ниже в 24 часа доставить не можно, а нужна скорая и весьма легкая помощь. Но оной доставить некому по незнанию и ненаучению ротных (как в других европейских государствах) фельдшеров, которые самонужнейшие правила врачебства должны знать, то для сего и нужно:

1-е – выбрать по одному из роты во образе ротных фельдшеров и к ним же по одному молодому солдату или средних лет, проворных, умных, твердых, трудо и человеколюбивых, понятных, из таких, сколько можно, кои прежде в их селениях некоторое исполнение в том имели, то есть до определения их в службу. Всего же нужнее им показывать врачебные, многократно дознанные в пользовании больных растения, медицинским полковым чинам, которые также обязаны самонужнейшим правилам хирургическим прилежно их обучать, и сих учеников полковой или баталионный командир содержат особо и отлично от других, из которых выходят в роты или эскадроны в ⅓ – ⅔ года или в целой год, а чем ранее, тем лучше. Один будет фельдшер, лучший успех оказавший, а другой, менее его, помощник ему.

2-е – полковые и баталионные медицинские чины обязаны их обучать показанием и истолкованием всех лекарств, очищающих желудок и кишки через рвотное и слабительное, изъясняя их силу и количество в приеме по возрасту, темпераменту, привычке, временам года и степеням болезни.

Исправлением и очищением крови, сколько возможно, растениями, а наипаче еще такими, которые удобно можно набрать в России, не касаясь минеральных лекарств и иностранных.

3-е – на все наружные болезни, как-то: раны разные и цинготные, ушибы, возжения, нарывы, антонов огонь, скулы – употреблением спиртов, бальзамов, мазей, присыпок, приварок, пластырей и трений.

Они должны уметь разнообразно кровь бросать, а наипаче из рук и ног, также и брить, но дело сие других под ними цирульников. Полковые и баталионные медицинские чины им вверяют в ротах все лекарства, нужные, по их званию, для случаю необходимо скорого вспоможения больному, також и другие простые, наипаче из растения, лекарственные вещи.

Драгоценность блюдения оного в естественных правилах. Питье – квас, для него двойная посуда, чтоб не было молодого и перекислого; коли ж вода, то здоровая или нечто приправленная. Еда: котлы вылуженные, припасы здоровые, хлеб выпеченной, пища доваренная, непереваренная, не отстоенная, не подогретая, горячая; и для того, кто к каше не поспел, – лишен ее на тот раз. Воздух – в теплое время отдыхать под тенью, без обленения; ночью в палатках укрыватца, в холодную ж [ночь] – отнюдь бы в них сквозной ветер не был. Чрез ротных фельдшеров довольный запас в артелях ботанических средств. Сие подробнее и для лазаретов описано в примечаниях искусного штаб-лекаря Белополъского.

От инженеров уроки умеренные, утренней и вечерней; оба вместе соединять – каждому запретить. Наступление и исход жара атмосферы описаны в приложенной таблице помесячно; наистрожайше воспрещается во время и малейшего жара отнюдь никого ни в какую работу не употреблять, под неупустительным взысканием, разве когда случитца прохладной день; а для успеху, коли необходимо, лучше начинать работу прежде рассвета и вечерней урок кончить хотя к ночи. Но не мешает прибавить хотя и нечто ночи, особливо светлой, токмо то уже в большой нужде. Как скоро работа окончена, то на завтрак и ужин тотчас к горячим кашам, как то и после развода. Лагерных [отхожих] мест иметь до трех в близости и понедельно их переменять, содержать чистоту внутри и около их.

Впротчем нижним чинам соблюдать крайнюю чистоту и опрятность в чистом белье, платье и обуви; мыть лицо, руки и рот, ходить в баню и особливо купатца.

Польское восстание (1794)

Неприятель когда западет в лесном месте, выгонять его и там поражать пушечными выстрелами и егерями, тако ж с казаками и кавалериею, поелику лес редок будет.

Против которого крыла наших линиев усмотрено будет превосходное число конницы нашей, на том каждой линии крайней баталион загибается вмиг в карей для протекции ее.

По операции передовой случиться могут ежевременные сражения и стычки, то крайне беречь заряды и патроны, дабы в них, наконец, не случилось вредного недостатка.

При всяком случае сражаться холодным ружьем. Действительный выстрел ружья от 60-ти до 80-ти шагов; ежели линия или часть ее в подвиге на сей дистанции, то стрельба напрасна, а ударить быстро вперед штыками.

Шармицили не нужны, наша кавалерия атакует быстро и рубит неприятельскую саблями. Где при ней казаки, то они охватывают неприятеля с флангов и тылу.

Не довольно сбить неприятельскую линию, но надлежит кончить сильною погонею, не давая ему времени ни мало выстроитца. Пехота в погоне следует за кавалериею.

Наша кавалерия, когда опровергнет неприятельскую и встретит позади ее линию пехоты, без малейшей остановки должна ее прорубить и посему врубитца, хотя бы третья какая неприятельская линия была, как больше самое то наблюдает пехота. И когда, проколовши неприятельскую линию пехоты, повстречались с скачущею на нее неприятельскою конницею, то ей сию тако ж поспешно атаковать и прокалывать. Так чинить и с иными линиями.

Когда у неприятеля в резерве за пехотною линиею кавалерия, и наша пехотная линия или часть ее выступит в атаку его пехоты, кавалерии нашей благовременно сближиться и сколько успеет в карьере кончить неприятельской пехоты. Но тут дело нашей кавалерии, проскакавши быстро нашу пехоту, врубиться в неприятельскую конницу.

Ежели неприятельская кавалерия по обычаю на флангах, то наша кавалерия ее атакует и сильно ее рубит, наблюдая больше в предмете одно легчайшее из двух флангов и для того тут сама усилена бывает. Кавалерия ж другого нашего крыла, не столько сильная, имеет ее протекцию за кареем, как выше сказано.

Для атаки сближаясь к неприятелю, итти взводами, полудивизионами, хотя баталионами или эскадронами, как место дозволит, поспешно деплоироваться, но лучше того колонною. Дебушировать с лесу чрез мосты, ущелья, улицы, случилось бы линиям в разные колонны; частям сим при деплоядах в поле, соединяясь, строитца весьма поспешно в линию, дабы каким интервалом неприятель не воспользовался.