Наука побеждать - Суворов Александр Васильевич 37 стр.

Все воинство Вашего Императорского Величества от каждого генерала до последнего солдата подвизалось в сем сражении единым духом храбрости, мужества, неутомимости и неустрашимости; все они совокупно одушевлялись великими монаршими милостями и щедротами, Вашим Величеством к ним ниспосылаемыми, и охотно приносили на жертву служению престолу и живот и кровь свою.

Обязанностию верноподданическою поставляю я здесь в высокомонаршее Вашего Императорского Величества благоволение препоручить: генерала от кавалерии Дерфельдена, который мужеством своим, отличною расторопностию и опытностию везде, где только надобность требовала, подкреплял и правым флангом храбро поражал неприятельской армии центр. Генерал-лейтенантов: Швейковского, поражавшего неприятеля храбро; Ферстера с отличным мужеством поражавшего неприятельскую колонну, стремившуюся его атаковать; Тыртова, который, наступивши на неприятельскую линию, ударил в штыки, сбил ее и расстроил. Когда часть сей рассеянной колонны подкреплена была 2-ю неприятельскою, то он вторично атаковал и получил рану; генерал-майоров: князя Горчакова, который быстро атаковал неприятеля; и, хотя получил от картечи контузию, но из усердия и ревности к службе остался в деле и, пробивши холодным ружьем его линию, гнал и поражал остатки ее так, что малая только часть спаслась; под ним 2 лошади ранены; Милорадовича, с храбростию и расторопностию поражавшего неприятеля, наступавшего на его атакою; Белецкого, с храбростию поражавшего неприятеля; Чубарову вверен был от меня гранодерской Розенберга полк, с которым он теснил и поражал неприятельские колонны так храбро и неустрашимо, что малая только из них часть спасалась бегством; причем и ранен; князя Багратиона, который, наступя на первую неприятельскую колонну, опрокинул и, поражая ее, расстроил 2 неприятельские гусарские эскадрона, выехавшие на выручку, как и пехоту, из закрытия вышедшую; Миллера, с отличною храбростию поражавшего неприятеля; под ним лошадь ранена.

[…][190]

Об отличившихся же разных чинах всеподданнейше подношу у сего список. Находящихся при мне: полковника Лаврова, подполковника Кушникова и адъютантов моих: майора Румянцева и штабс-капитана Ставракова и императоро-королевской службы подполковника Вейнротера и майора Экарта, которые посылаемы от меня были с приказаниями и под жестоким неприятельским огнем исполняли с отличною поспешностию и исправностию; також трудящихся при мне денно и ночно статских советников: Фукса, Башловского и надворного советника Трефурта повергаю в высокомонаршую милость Вашего Императорского Величества.

Поводом того побиения заключена уже с тортонским французским комендантом здесь в копии прилагаемая капитуляция, в силу которой неприязненности с обеих сторон пресекаются и 31-го августа будет сия цитадель французами опорожнена.

План общей атаки на выступившего в Малые швейцарские кантоны неприятеля и продолжения операций по удачном первом разбитии.

Положение неприятеля в целой Швейцарии суть следующее:

Массена, главнокомандующий всех неприятельских войск в упомянутой земле, находится с большею частью своих сил, около 30 000, между Лимат и рекою Нижнею Рус; его левый фланг упирается к реке Аар при Брюге, а правой к горе Альбис.

Дивизионной генерал Шамброн с 10 000 человеками занял кантон Швиц и Гларис и имеет фронт к реке Линт и озеру Валштетер.

Дивизионной генерал Лекурб обороняет вход из Италии в Швейцарию чрез Готгартс-берг и стоит в кантонах Унтер-вальд и Ури тоже с 10 000 человеками.

Дивизионной генерал Лорже занимает горы Нифнер и Симпельберг и верхнюю часть Ронской долины или Вализерланд 8000 человеками. Против знатного неприятельского распространения стоят 33 000 российских войск под командою генерала-лейтенанта Корсакова между Цюрихом и нижнею частью реки Лимат, то есть против самой главной силы неприятеля.

21 000 австрийских войск под командою генерала-фельдмаршал-лейтенанта Готце стоят между озерами Валштетера и Цюрихера вдоль правого берега реки Линт и распространяют свой левой фланг чрез Сарганц и Маенфельд до Дизендиса в долине, называемой Рейнталь.

Напоследок находятся 20 000 российских войск под главным предводительством генерала-фельдмаршала князя Италийского графа Суворова-Рымникского, кои из Италии вступают против горы Готгартс-берга и стоят теперь в Таверне, 8 миль не доходя Белинцона.

Ныне вопрос: каким образом сими тремя силами для освобождения прежде Малых кантонов, а потом в продолжении, после первого успеха, действовать сообразнее к занятию всей Швейцарии. К тому первым правилом надлежит принять то, что все вышесказанные соединенные силы и назначенные к сему предприятию части должны с мужеством войти во фрунт и в тыл правого неприятельского фланга и тем в кратчайшее время великое намерение с возможною вероятною удачностию достигнуто быть может, которого бы чрез обходы и чрез изыскиваемое с трудностию соединение тем менее обрести можно, поелику невозможно многочисленному войску в продолжительное время иметь продовольствие, покуда не овладеем Луцернским озером.

Во уважение вышесказанных взаимных позиций и причин, признаю я следующее нападение за лутчее:

Из идущих из Италии российских войск выступает корпус генерала от инфантерии Розенберга, силою 6000 человек…[192] сентября из Белинцоны; того же дня идет до Донгио 14 миль, до Сента-Мария 12 миль, до Таветш 14 миль[193], и нападает при Урзерне и Тейфельс-брюке[194] на неприятельской левой фланг при долине Рус-таль и тыл Готгард-берга.

2000 австрийских войск, под командою генерала Ауфенберга становятся таким образом против Дизендиса в Мадеранер-таль, чтоб одним маршом могли также вступить в Амштейг и в Обер-Русталь. Корпус российской генерала от кавалерии Дерфельдена выступает из Белинцона и идет в Гиорнико 14 миль, прибудет в Айроло с войсками полковника Штрауха, которые тоже 14 миль отдалены. Полковник Штраух и генерал Дерфельден выступают вперед к Готгард-бергу. Первой держится тогда влево против Бедретто и закрывает левой фланг атакующего корпуса генерала Дерфельдена, который поднимается на Готгард-берг и тотчас по северной стороне оной горы спускается до Тейфельс-брюка, чтоб с генералом Розенбергом соединиться; последний же в тот вечер или ночь, как скоро генерал Дерфельден к Тейфельс-брюку прибудет, к генералу Ауфенбергу до Амштейга (8 миль вперед) сближается, дабы оный от неприятеля со стороны Альтдорфа не потерпел и дабы мы же точно во владении долины Амштейг оставались.

Генерал Дерфельден посылает тотчас от Урзерн, а позже от Госшинген[195] и Вазен по весьма дурным горным дорогам около двух тысяч пехоты вслед за рассеянным и бегущим неприятелем до Енгельберга в кантон Унтервальден. Также должны пионеры тотчас от высоты горы Готгард-берга к Урзерн вперед спешить, чтоб мост, называемой Тейфельс-брюке, буде бы оный неприятелем был испорчен, тотчас из крышек ближайших строений выправить.

Полковник Штраух остается на Готгард-берге и старается проход от Вализерланда в Русталь обеспечить.

Идет генерал Ауфенберг и Розенберг к Альтдорфу 6 миль. Генерал Дерфельден следует чрез Вазен и Амштейг тоже вслед туда, которое расстояние составляет 18 миль; но посылает от зада своей колонны от Ерцтфельден еще около двух тысяч человек до Енгельберга, дабы дальнейшее следование к Швицу не было с тылу обеспокоиваемо. При всем том не должны все от Урзерна, Гесшинген[196], Вазен и Ерцтфельден за неприятелем следующие войски итти без повеления и также не оставаться на месте, но беспрестанно повсюду неприятеля беспокоить.

Выступает вся колонна российская от Альтдорфа до Швица и идет тот же вечер 14 миль далее.

Того же [числа] выступает генерал Готце с большею частью своих сил от Утшенах[197] до Ейнзидельн в кантон Швиц; прежде соединяет он к себе 5000 человек корпуса генерал-лейтенанта Корсакова и одну часть генерала Линкена от Койре[198] чрез Флимс и чрез малую долину, называемую Линт-таль до Швандена, и другой чрез Сарганц, прямо до Гларис, и оба потом вдоль озера Кленталера до Ейнзидельн к себе присоединяет, к чему вышереченной генерал расстояние и нужное время исчисляет, дабы вместе все в Ейнзидельн вступить могли.

Как скоро генерал Готце в Ейнзидельн вступил, посылает он сильное отделение кавалерии на половину дороги к Швиц вперед, которую российская колонна от Швиц на половину дороги к Ейнзидельн тож предпринимает, чрез что оба корпуса на кратчайшей дороге и без малейшей потери времени об обоих их выступлении в Ейнзидельн и Швиц извещать будут и генерал Готце ударяет от Ейнзидельн до Альбис 8 миль в правой фланг главной позиции неприятеля и там с корпусом генерала-лейтенанта Корсакова чрез Цурих соединяется и продолжает атаку.

Как скоро генерал Готце в Ейнзидельн вступил, посылает он сильное отделение кавалерии на половину дороги к Швиц вперед, которую российская колонна от Швиц на половину дороги к Ейнзидельн тож предпринимает, чрез что оба корпуса на кратчайшей дороге и без малейшей потери времени об обоих их выступлении в Ейнзидельн и Швиц извещать будут и генерал Готце ударяет от Ейнзидельн до Альбис 8 миль в правой фланг главной позиции неприятеля и там с корпусом генерала-лейтенанта Корсакова чрез Цурих соединяется и продолжает атаку.

Российской корпус из Италии пробирается от Швица между озерами Цюгер и Люцерн до города Люцерн, к которому времени и прочие силы из Обер-Рус-Таль до Енгельберга [преследовать] бегущего неприятеля посылаемые войска, к левому берегу озера Люцерна до города Люцерна сближаются.

Таким образом может вся российская и австрийская армия от Люцерна вдоль правого берега Рус до впадения оного в Аару поставлена быть, чрез что не токмо большая часть Швейцарии завоевана будет, но вероятно также, что после сего неприятель на левом берегу реки Рус остаться не может, потому что чрез Люцерн его правой фланг обойти можно. Почему с военною утвердительностью надеяться можно, что он чрез потерю своей прежней позиции при Альбис за Аару отступить должен будет.

Продовольствие следуемых из Италии российских войск будет от Белинцона таким образом учреждено, чтоб всякой солдат на 3 дни на себе имел, а на другие 4 на мулах возить; хотя сии опорожненные мулы могут быть обратно назад посланы, но не можно на дальнее доставление точно надеяться, частью в рассуждении отдаленности, частью в рассуждении возможности, что дивизионный генерал Лорже полковника Штрауха может прогнать назад, и транспорты и коммуникационные дороги от Белинцоны чрез Готгард-берг не мог бы пересечь, и для того весьма нужно, чтоб запас на 4 дни для 20 000 человек, от стороны генерала Корсакова или Готце при Раперсвейлер был бы в готовности, дабы при первом соединении с нами в Швиц доставить оный.

Наконец напоминается всем, что обозы казенные, как и партикулярные, ни под каким видом не могут отсюда далее следовать, а должны возвратиться с орудиями по прежней диспозиции, то есть артиллерия до Комо, а обозы до Вероны.

От казацких полков следует только к первой атаке один полк, а протчие остаются до дальнего повеления здесь, но посылают партии между Айроло, Мугадино, Белинцона, Вареза, Новара, Арона и Граведона, именно позади корпусов полковника Штрауха и полковника Виктора Рогана, дабы в Обер-Вализерланде с 8000 человеками стоящей неприятель чрез своих доброжелателей извещаем был непрестанно о прибытии новых войск и тем бы приведен был в заблуждение и опасался всегда бы нечаянного нападения.

От инженерного полковника Гартинга, из Турина приехавшего, который отправлен туда был для исправления и приведения в оборонительное состояние цитадели, получил я о бывшем там заговоре сведения, которые имею всеподданнейше представить Вашему Императорскому Величеству.

Вступивши из Франции чрез Сузу в Пиньеролю, неприятельской генерал Миллер обнародовал прокламацию, которую успел разными образами рассеять в сей столице. Оная заключала в себе сильнейшие уверения, что французское настоящее правительство ни мало не будет вмешиваться в дела религии и весьма оскорбительные и ругательные на счет соединенных императорских войск выражения. Сие весьма возмутило неблагомыслящих; к усугублению же сего поспособствовало стечение тех обстоятельств, что народ в чаянии увидеть законного своего государя обманулся; дошло до сведения их также, что наследный принц герцог д’Аоста прибыл уже в Александрию, но не смел приехать в Турин. Выступление войск Вашего Императорского Величества произвело там крайнее уныние.

Неизвестность будущего жребия, в каковой все обретаются, и весьма великое число праздношатающихся в бедности пиемонтских солдат, которых офицеры удерживают и отсоветывают записываться в вербуемые силою австрийские полки, послужили тому равномерно причинами. Таким образом покушалися они уже три раза на возмущения[199], предполагая овладеть тамошним арсеналом; но бдительною расторопностию Кайма и Вукасовича все их злые умыслы были испровергнуты и предупреждены кровопролитные последствия, ибо злодеи сии посягали на жизнь генералов и полковника Гартинга, под успешною и искусною дирекциею которого тамошняя цитадель должна была сдаться[200]. Генерал Кайм публиковал прокламацию противу французской, которою их неистовства опроверг. Главные виновники возмущения были все захвачены и взяты под стражу в дальние города, что весьма устрашает дворянство, дабы и их аманаты не потерпели жестокостей во Франции. Между тем народное смятение еще поныне продолжается. Многие жители оставили Турин. В Пинероле и Сузе были некоторые стычки. Против обретающихся в Сузе и Пинероле французских войск, в числе нескольких тысяч, послан от генерала Меласа корпус.

По большей части дороги по горам столь узки, что едва и порожняя лошадь по оным оборотиться может, тем менее отягощенные вьюками мулы, от чего в марше произойти может великое затруднение; и для того колонны таким образом устроить должно, чтобы движениям оных ничто не могло препятствовать.

Хотя при голове колонны и нужно иметь несколько казаков, дабы помощию оных о положении мест, удобных проходах и даже о неприятельских движениях заблаговременно известиться можно, равно и патрулями их обеспечивать себя по боковым дорогам, но в горах, по вышеизъясненным затруднениям, оные пользы сей приносить не могут; и для того офицер, ведущий колонну, по собственному ли своему о местоположении знанию или по сведениям, от достоверных проводников полученным, прежде вступления в затруднительную дорогу, командующего головою колонны генерала или штаб-офицера уведомить должен.

Тогда вся кавалерия остается назади, а несколько вооруженных пионеров под прикрытием пехоты открывают путь для авангарда. Орудия с их принадлежностями не должны быть ни при голове, ни назади колонны: ибо будучи впереди, они мешать могут маршу, назади же – в случае востребования оных, не скоро пройти им удобно, а как все меры употребить должно к нанесению вреда неприятелю, то и стараться все то, что в оном препятствовать только может, отвратить.

[…]

Поелику один только казацкой полк при войсках следует, то и дается на каждую дивизию из оного по 50 человек, а остальные триста человек остаются в резерве.

Каждая дивизия составляет особливую колонну. Если же и все по одной дороге следовать будут, то из сих четырех колонн составится одна колонна.

Каждая дивизионная колонна формируется следующим образом:

При голове колонны, ежели местоположение позволит, для авангарду: 25 казаков, 20 пионер, 1 бат. пехоты егерей или гренадер, 1 пушка с снарядами, 3 баталиона, 1 пушка, 2 баталиона, 1 пушка, 2 баталиона, 1 пушка, 2 пушки запасные.

За сим 10 мулов с ружейными патронами. И сим порядком все дивизии следуют, а в заключении всего мулы и казацкие лошади с провиантом, потом партикулярные вьюки, кои прикрываются одним баталионом пехоты и 100 казаками, распределенными впереди, средине и сзади.

Когда проводник объявит, что войски должны вступить в тесную дорогу, то находящиеся казаки в голове колонны замыкают оную.

Дивизионным колоннам сколько возможно быть сомкнутым и избегать растяжения. Между колоннами же надлежит иметь двести шагов расстояния.

Для овладения горою, неприятелем занимаемою, должно соразмерно ширине оной, взводом ли, ротою, или и более рассыпясь, лезть на вершину; – прочие же баталионы во сте шагах следуют; а в кривизнах гор, где неприятельские выстрелы не вредны, можно отдохнуть, и потом снова идти вперед.

Единою только твердою и непоколебимою подпорою колонны можно придать мужества и храбрости порознь рассеянным стрелкам, которые ежели бы по сильному неприятельскому отпору и не в состоянии были далее итти, то должна колонна, не сделав ни одного выстрела, с великим стремлением достигнуть вершины горы и штыками на неприятеля ударить. Сей, приведенный в робость, не в состоянии будет выдержать столь мужественного наступления и, конечно, весьма слабую учинит оборону.

Одною стрельбою никаким возвышением овладеть не можно, ибо стоящий на оном неприятель весьма мало вредим. Выстрелы большею частию на вышину или не доходят, или перелетают через; напротив же того с вышины в низ стрельба гораздо цельнее, и для того стараться как наискорее достигнуть вершины, дабы не находиться долго под выстрелами и тем бы менее быть вредиму.