У ворот медцентра действительно возникла заминка. Охранник загородил дверной проем и стал что-то втолковывать гулякам. Коренастый, напоминающий шимпанзе, мужичок – похоже, это был «пьяный», – потянул руки к АК-12, за что сразу же получил от охранника в ухо.
– Порядочки у вас… – процедил Маузер, наблюдая эту сцену на экране телефона.
В конце концов дама чмокнула охранника в щеку, и тот пропустил четверку на территорию «Мыса доброй надежды».
* * *Вечером, в пять минут шестого, обшитые сталью двери открылись, и Маузер увидел Светлану. Она сменила униформу сотрудницы медцентра на короткую юбку и футболку с открытыми плечами. Светлана долго мешкала, прежде чем решилась перейти через дорогу. Движения ее были неловкими, заторможенными. Она шла по тротуару – коренастая, полногрудая, с рельефными икрами ног, с унынием глядела на людской поток, вливающийся в метро. На ее ключицах пламенели веснушки.
Маузер вздохнул, стянул волосы в хвост и завел машину. Поехал медленно, едва не чиркая колесами по тротуару.
Нагнав Светлану, Маузер высунулся в открытое окно.
– Мадам! Мадмуазель! Вам исключительно повезло! У нас – рекламный день, и наше такси отвезет вас в Строгино совершенно бесплатно.
Светлана повернулась к Маузеру. Глаза, затянутые поволокой, на миг прояснели.
– А… к черту… – вяло махнула рукой дама. – У тебя открыто с другой стороны? – спросила она словно у старого знакомца.
– Открыто, запрыгивай!
Дама обошла машину, распахнула дверцу, едва не зацепив проезжающий мимо «Ламборджини», опустилась на сиденье. В салоне сразу запахло горькими духами и перегаром.
– А я тебя помню, – сказала Светлана, разглядывая татуировку Маузера. – Я видела тебя в магазине.
«Глазастая», – подумал Маузер, выруливая на кольцо.
– Верно, – не стал отрицать он.
– И чего хотел? – с волнением, а может – с предвкушением, спросила дама.
Маузер хмыкнул:
– Понравилась…
Светлана прыснула, кокетливо оправила юбку.
– И рада бы поверить, но я с людьми работаю, – сказала она, улыбаясь. – Да, в регистратуре. Поэтому меня сложно провести. Выкладывай, чего хотел.
Маузер улыбнулся в ответ. Это была жестокая усмешка хищника, настигшего жертву. Светлана сразу подобралась и даже вроде остатки хмеля выветрились из ее головы.
– Скажем так, – Маузер поморщился, – моя и твоя зарплата идет из кармана одного и того же человека. Этот человек исчез, и моя задача вернуть его любящей жене и нуждающейся в нем России.
– Ясно, – протянула Светлана, разглядывая ногти на руках. – Я-то тут при чем? Может, я, в натуре, тебе просто понравилась? – она провела ладонью по глянцево блестящему колену.
– Я хочу дать тебе денег, – сказал Маузер. – Сумма приличная. Если расскажешь, что меня интересует, можешь некоторое время не беспокоиться о квартплате.
– И это услышал… – тихо проговорила Светлана. – Кто же ты такой?
Маузер вынул из внутреннего кармана пиджака заранее приготовленную пачку купюр. Ему пришлось мобилизовать часть средств, которые заплатила Ангелина Артюхова.
– Мне нужны ответы на вопросы. Держи! Двадцать штук, остальное получишь позже. Держи скорее, мне неудобно вести одной рукой!
Светлана забрала деньги. Покрутила пачку в руках, не решаясь пересчитать или же просто убрать деньги в сумочку.
– Ходят слухи, что Артюхов недавно проходил обследование в вашем медцентре, – начал Маузер. – Это так?
– Ой, вряд ли, – продолжая мять пачку, ответила Светлана. – Если бы он обратился к нам как пациент, то все начальство бы на ушах стояло.
– Есть также предположение, что Артюхов лег к вам на лечение, не желая, чтобы это кому-то стало известно.
– Вот вы куда клоните… – задумалась Светлана.
– Сами понимаете – влиятельная персона, масса недоброжелателей… Если узнают, что он серьезно болен, то навалятся всей толпой и задавят.
– Артюхов – генеральный директор, он же – и основной спонсор, – тихо сказала Светлана. – Я бы знала, если бы он лег в одно из наших отделений. Да что вы вообще такое говорите! Каждый бы знал – от последнего грузчика до главврача! Ковровые дорожки бы расстелили в коридорах! Все начальство бы днями и ночами в очереди стояло, чтоб только лизнуть генеральному зад.
Маузер поморщился, как от зубной боли. Его инвестициям грозило вылететь в трубу.
– То есть вы хотите сказать, что за последнюю неделю распорядок работы медицинского центра никак не изменился?
– Ну-у, я бы так не сказала, – уклончиво проговорила Светлана, а затем, наконец, забросила свой гонорар в сумочку. – Все будто на иголках. Все боятся потерять работу.
– А пациенты? Не боятся оказаться на улице?
– Наши пациенты почти ничего не боятся, – отмахнулась Светлана. – Они привыкли стоять одной ногой в могиле.
– Смертность высокая?
– Еще бы.
– Да? – удивился Маузер. – А как же хваленые экспериментальные технологии?
– Медицина в некоторых случаях бессильна, – пожала веснушчатыми плечами Светлана. – Но эксперименты проводятся. Чаще всего – с телами умерших… – поймав взгляд Маузера, она поспешно продолжила: – Это все легально! Поступая к нам, пациенты могут подписать разрешение… но могут и не подписывать! Все это – исключительно добровольно! Мы сотрудничаем с самой Академией наук!
– Да, я в курсе, – отозвался Маузер. – Само собой, у тебя нет доступа к той части медцентра, где проводятся эксперименты?
Светлана с подозрением поглядела на Маузера.
– Откуда я знаю, что ты действительно ищешь генерального, а не шпионишь на конкурентов?
– Сумма, которую я заплатил, должна была убедить тебя в искренности моих намерений.
– Вот же черт… – Светлана повесила нос. – Доступ в лаборатории действительно есть лишь у немногих…
– Скажи, чисто теоретически – мог ли Артюхов затаиться в лабораториях?
– Да там покойники! – округлила глаза Светлана. – Я не верю, чтоб генеральный решил отсиживаться в таком месте!
Маузер матюгнулся сквозь зубы.
Он высадил Светлану на улице Твардовского. Вручил медсестре свою визитку и, пообещав еще денег, велел сообщать обо всем, что происходит в медицинском центре. Светлана нехотя кивнула и поспешила улизнуть домой.
Маузер выключил двигатель, откинулся на спинку сиденья и помассировал лицо.
Он все еще ходил вокруг да около. По сути, эта медсестра не опровергла и не подтвердила версию о том, что Артюхов использовал «Мыс доброй надежды» в качестве убежища. Нужно было думать о том, как просочиться внутрь и осмотреть отделения своими глазами. И прорваться в эти закрытые лаборатории, пусть даже в роли подопытного материала.
Он достал мобильник. Во время поездки из Марьино в Строгино Маузер держал телефон на беззвучном режиме.
Один раз звонил Рукастый – скорее всего, поговорить по поводу утреннего мордобоя. Дважды звонила Ольга. Не дозвонившись, она отправила смс, что у нее все о’кей и что она отправляется домой.
Была еще одна эсэмэска, отправленная с короткого номера; ее Маузер чуть было не стер, решив, что это оператор прислал какой-то очередной бред.
Но это был не оператор.
«Шуляк и Чеверда врут. Найди Лео Фрайба. Срочно!»
– Разогнался… – буркнул Маузер и закурил.
Он не переносил, когда кто-то пытался им манипулировать. Внутри словно что-то взрывалось: хотелось пить виски из горла и безжалостно бить морды.
Но пока он лажал: зацепок открылось – как кот наплакал, и нужно было работать с тем, что есть.
Он подогнал машину поближе к летней площадке кафе. Телефон уверенно поймал вай-фай.
Маузер был консервативен, он не пользовался устройствами вроде гугл-глассов или линз. Хороший ноутбук, обязательно – с мышкой, на худой конец – телефон с большим экраном. А все новомодные гаджеты – это игрушки для подростков. Ну, не считая, конечно, Ольги, которая стремится во всем идти в ногу со временем.
Детектив открыл страницу Яндекса, вбил в строку поиска «Лев Фрайб». Вывалилось около ста тысяч ссылок: похоже, этот гений был так же популярен, как какая-нибудь рок-звезда.
С фото Маузеру чуть натянуто улыбался худощавый молодой человек. У Фрайба было продолговатое скуластое лицо, зеленые глаза. Он носил старомодную стрижку с боковым пробором, жиденькие рыжеватые усы и клочковатую бородку.
Этот Фрайб был ведущим программистом в «Парадизе» – фирме, которая, по словам Котова из «Сигмы», занималась разработкой экспериментального софта. Маузер открыл сайт «Парадиза», зашел в раздел «Контакты»…
Оба-на!
А эта компьютерная контора находится в том же районе! В десяти минутах езды! На перекрестке улицы Кулакова и Строгинского бульвара…
Маузер вдавил педаль газа.
Возможно, ему повезет, и он застанет этого самородка на работе.
Глава 5
Игарт
Небо снова затянуло, но дождь вроде пока не собирался. Януш и Игарт медленно шли на юг друг за другом, бросая перед собой гайки. Контейнер для артефактов оттягивал пояс и бил по бедру. У Януша оказался неисчерпаемый багаж мелких железок, но пока аномалии не попадались. Тишина стояла, как перед дождем, и мир был соткан из комариного звона. Кровопийцы носились тучей, облепляли лицо и пробивали даже через штаны. Изредка ветер доносил далекий вой слепых псов.
– Подозреваю, что комары тоже мутанты, – Игарт сплюнул прилипшее к губе насекомое, шлепнул себя по щеке. – С ума сойти можно.
– Ага, прям гудят, как бомбардировщики. Но не это самое неприятное, – примерившись, Януш швырнул гайку между сосен, она шмякнулась в папоротник, там что-то обиженно пискнуло, зашуршало и притаилось. – Плохо, что мы не услышим, если кто-то соберется к нам подкрасться, да и внимание рассеивается.
– Есть еще кое-что, – решил поделиться наблюдениями Игарт. – Я только сюда попал – и сразу встретил Криса, он вывел меня, накормил, обогрел и вооружил. Потом мне помог Толяныч, задание дал бестолковое, словно, кроме меня, некому псов пострелять. Они ведь безопасны для человека с автоматом и дробовиком. И так оно все складывается, будто местные сидят на своих местах и ждут, что мы придем, а не своими делами занимаются.
– Ерунда, – отмахнулся Януш. – Это, блин, и есть их дела. Делай добро и бросай его в воду. Им выгодно собирать вокруг себя людей, сколачивать общину… или как оно тут называется? Клан, что ли… Ну, ты меня понял.
– Не совсем. Ладно, допускаю, что это все совпадения. Но готов поспорить, что едва нам что-то понадобится, возникнет добрый дядя и если не даст нужную вещь, то поможет найти, – Игарт хлопнул в ладоши перед лицом, погубив целый летучий эскадрон комаров. – Такое чувство, что все оно сделано исключительно для нас и под нас…
– Ну великолепно же. Всегда мечтал жить в государстве, которое заботится о своих гражданах…
Государство… граждане… Большие дома, много людей. Железо, бетон… Такие знакомые, но смутные понятия… И тут до Игарта дошло, что Януш прокололся! Вот момент, когда можно взять его за жабры и вытрясти правду.
– А что такое государство? – спросил он равнодушно, а сам боковым зрением следил за напарником, перестав обращать внимание даже на комаров.
Януш сморщил брови, потер лоб пальцем, будто хотел им застрелиться, и аж покраснел от натуги. Игарту казалось, что он слышит, как в мозгу напарника скрипят шестеренки.
– Не знаю. Точнее, знаю, чувствую, а объяснить не могу.
Съехал! Догадался, что его на горячем поймали! Но ведь как врет, как врет! Надо у него потом взять несколько уроков вранья.
Добрались до папоротников. Игарт с самым равнодушным видом бросил гвоздь, целясь в засохшее дерево со старческой, изрытой морщинами корой.
До цели тот не долетел: завис в воздухе и начал вращаться – все быстрее, быстрее, быстрее… Ослепительная вспышка – и он исчез, а под разрядившейся аномалией осталась дымящаяся проплешина, где серебрился присыпанный пеплом артефакт, похожий на полупрозрачную синтетическую ткань.
Игарт и Януш переглянулись, одновременно перевели взгляды на артефакт. Тучи раздвинулись, и по земле поползло световое пятно, похожее на луч прожектора. Когда оно достигло проплешины, артефакт перестал серебриться и будто растворился в воздухе.
Игарт защелкал кнопками КПК, выбрал раздел «Артефакты», пролистал их и не нашел ничего похожего. Тогда он кликнул по кнопке «Уникальные».
Артефакт «серебряная мантия» был предпоследним в списке.
– Офигеть! – радостно воскликнул Игарт и зачитал: – Артефакт очень редок. Образуется в аномалии «вспышка». Отводит от владельца взгляды разумных существ, то есть он для них становится невидимым. Свойство действует от двух до пяти минут в зависимости от физической подготовки и здоровья владельца. Главное негативное качество – облучение. Также у применившего серебряную мантию снижается свертываемость крови, могут возникнуть кровоизлияния. Нарушаются координация движений и скорость реакции. Мантия – один из самых дорогих артефактов еще и потому, что находящийся рядом со вспышкой сталкер получает дозу радиации, близкую к терминальной, не помогает даже защитный костюм. Цена артефакта колеблется от тридцати до пятидесяти тысяч.
– Проклятье, – пробормотал Януш, приложил ладони к щекам. – Мы смертники! Я такой же красный, как ты?
Игарт сглотнул. Казалось, что малиновый Януш весь день провалялся на море и изрядно поджарился, под его глазами наливались синевой багряные круги.
– Хана, – заключил Игарт и разразился монологом: – Блин, как они тут выживают? Это совершенно нереально! Я тут один день, и уже вляпался в какое-то дерьмо! Похоже, первый и последний раз вляпался!
Януш молча вынул из кармана флягу и упаковку таблеток. Пилюли высыпал в ладонь, проглотил и выпил залпом. Морщась, присосался к фляге. Игарт тоже съел таблетки и запил водкой. В глазах начало двоиться. Януш икнул и сел на задницу, рассмеялся и заплетающимся языком сказал:
– А ведь ты пр… прав. Мне таблетки с водкой чуть ли не силой запихали. Знали, суки, что мы пойдем именно этой дорогой. И вляпаемся именно во вспышку, а не в студень там. Или еще во что-то.
– Или не они знали, а аномалия образовалась на нашем пути… И если так… Если перд… перед… прдположение верно, от радиации мы не умрем.
Януш икнул и закрыл рот ладонью, помахал перед лицом и проговорил:
– Если тут останемся, то умрем. Съедят мутанты. Надо найти жилище и там отлежаться.
Игарт сфокусировал взгляд на карте, что в ПДА, и ткнул пальцем в экран:
– О! Деревня какая-то. Брошенная. Читаю, а буквы разбегаются тараканами. Хо-мя-ки. Деревня Хомяки!
Януш замотал головой и стал похож на собаку, отряхивающуюся после купания. Породистую такую собаку.
– Не-не-не! Я в Зоне уже три дня. Дед, можно сказать, хех. И знаю, что в таких местах самые сильные мутанты. Надо одиночный дом искать.
Задрав голову, Игарт крикнул в небо, где с тоскливым граем летела стая ворон:
– Эй, ты! Нам нужен дом. Слышишь?! Ты ведь зачем-то нами играешь…
Он смолк: облака на небе сложились в огромный «фак». Игарт закашлялся, вперился в небо, разинув рот, и прокомментировал:
– Я молился, и мне ответили.
– Да уж, – вздохнул Януш. – Но ведь как в тему-то! Я аж протрезвел.
Облака текли быстро, и «фак» сложился в дулю, а потом стал больше напоминать кулак. Вокруг него нарезал круги одинокий ворон.
– Как думаешь, мантию забирать не опасно? Аномалия разрядилась и уже не долбанет? – Игарт швырнул гайку, она покатилась по проплешине и легла рядом с серебристой полупрозрачной тканью. – Продадим, деньги поделим.
– Я бы не продавал, – сказал Януш, подошел к обожженной земле, но ступить на нее не решался, топтался на месте и облизывался. – Полезная вещь.
Игарт швырнул еще одну гайку и, обмирая, наступил на черные былинки, которые тотчас рассыпались прахом.
Ничего не случилось.
Он вздохнул с облегчением, поднял серебристую мантию – на ощупь она напоминала тончайшую клеенку… нет, нежнейший шелк. Нет, ткань из паутины, которая не липнет. Дернул ее, проверяя на разрыв, – будто толстую леску растянул. Примерять не стал, посчитав, что они с Янушем и так достаточно облучились, сложил и спрятал в контейнер.
Молча двинулись дальше, гайками выявляя аномалии. Игарт насиловал свой мозг, заставлял его вспомнить, что же напоминает происходящее. Ведь с ним что-то похожее было. Сто процентов – было! Но ничего не получалось, память молчала. Януш шумно зевнул и прошептал:
– Дурно мне, блин. Тошнит. Поспать бы, чтоб восстановиться. Реально ж, блин, не полегчает, пока не отоспимся.
– Придется потерпеть. Где конкретно искать жилье, мы не знаем, обратно не дойдем, силы кончатся. Если подвернется подходящий дом, заляжем там. Если не подвернется – уснем навечно, и нас обглодают мутанты. Кстати, ты уже не такой красный… Зато теперь мне плохо.
Януш остановился, покачиваясь, взъерошил волосы, сел, сложил ноги по-турецки.
– Давай бумажную карту посмотрим, – предложил Игарт, опустился рядом, разровнял ее на траве, ткнул пальцем: – Мы примерно тут, возле границы. До Македонска осталось всего ничего.
На карте лес сменялся заболоченными лужайками, затем начиналась березовая роща, а за ней имелось македонское поселение Ежи. Игарт кликнул на описание и зачитал:
– «Ежи. Пограничная деревня. Десять домов, бар, гостиница и оружейный магазин. Жители толерантны к представителям других кланов. Здесь происходит товарообмен между тремя соседними областями». Нормально. Минут пятнадцать ходу. Там никто нас не порубит в капусту и не станет использовать не по назначению. Слышишь?
В ответ Януш закашлялся и сплюнул кровавый сгусток. С трудом поднялся, прохрипел:
– Не хочу подыхать. Топаем.
* * *Они шли, опершись друг о друга, как два пьяных в дымину алкаша. Перед глазами плясали разноцветные круги, в глазах темнело, звенело в ушах – то ли от дурноты, то ли комары досаждали. Сосновые стволы водили хороводы, небо казалось бурым. Таблетки, выводящие радиацию, уже закончились. Когда становилось совсем невмоготу, останавливались и прикладывались к водке.
Все сложнее было размахнуться и далеко зашвырнуть гайку. Внимание рассеялось. Еще и горбун привязался, падальщик трусливый. Прятался в папоротнике и причитал: