Внизу, на скале, Итан заметил движение – бледные силуэты направлялись к нему.
– Они на утесе! – крикнул шериф Гектору.
Тот оглянулся. Монстры карабкались быстро, бесстрашно, как будто не веря в возможность падения. Итан остановился, одной рукой держась за трос, а другой пытаясь покрепче ухватить «Моссберг».
Бесполезно.
– Иди сюда! – позвал он пианиста.
Гайтер неуклюже развернулся на узких досках и направился обратно к Итану.
– Мне нужно, чтобы ты держал меня за пояс, – сказал ему Бёрк.
– Зачем?
– Мне здесь не хватает места, чтобы стоять и целиться.
– Не понимаю…
– Одной рукой держись за трос, второй хватай меня за ремень. Мне нужно перегнуться через край, прицелиться и выстрелить.
Музыкант бочком прошел последние несколько футов до шерифа и уцепился за его ремень, поинтересовавшись:
– Надеюсь, он застегнут?
– Надежно. Ты меня держишь?
– Держу.
И все же Итану потребовалось три секунды, чтобы собраться с духом. Он отпустил трос, сбросил дробовик с плеча и навел прицел со светящимися метками на поверхность скалы внизу. Десять аберов поднимались плотной группой. Шериф пытался сосредоточиться, выбросить страх из мыслей, но перед глазами у него по-прежнему стояла картина падения того человека и его раскалывающейся о камень головы.
Крик.
Безмолвие.
Крик.
Безмолвие.
Желудок Итана сжался. Ему казалось, что мир рушится на него – и одновременно улетает куда-то прочь. Надо собраться.
Бёрк взял на мушку вожака. Отдача от дробовика швырнула его назад, к скале, выстрел эхом раскатился по долине, отразился от западных утесов и вернулся обратно. Пуля попала в предводителя стаи. Тот рухнул с пронзительным визгом и покатился вниз по скале, сбив еще четверых, словно кегли в боулинге. Но остальные монстры быстро пришли в себя. От людей, стоящих на дорожке, их отделяло около шестидесяти футов. Бёрк снова перегнулся через край, услышал, как застонал Гектор, и представил, как трос впивается в пальцы пианиста.
Оставшиеся в живых аберы поняли намек и рассредоточились. Шерифу понадобилось некоторое время, чтобы перестрелять их, перемещая прицел слева направо. Ни одного промаха!
Он видел, как они катятся вниз, увлекая за собой тех, кто только начал восхождение, а потом у него кончились патроны.
– Ладно, всё, – сказал Итан.
Гайтер втянул его обратно, и мужчины поспешили дальше вдоль утеса, пока не обогнули поворот в конце дорожки. Они выбежали на расширяющийся выступ, уходящий в глубь горы. Бёрк почти ничего не видел в этом проходе, пока не наткнулся на дверь в пещеру. Она была закрыта, и шериф ударил кулаком в дерево:
– Здесь еще двое! Откройте!
По ту сторону двери лязгнул засов. Скрипнули петли, и дверь открылась. В первый раз, когда Итан был здесь, он не обратил внимания на эту дверь, но теперь тщательно осмотрел ее. Она была сколочена из сосновых бревен и дополнительно скреплена замешанным на глине раствором.
Мужчина вошел внутрь вслед за Гектором. Кейт закрыла за ними дверь и вдвинула тяжелый стальной засов обратно в проушину. Итан посмотрел на нее:
– Моя семья…
– Они здесь. Они в безопасности, – заверила его Кейт.
Шериф заметил жену с сыном у возвышения. Оба показывали жестами: «Я люблю тебя». Затем Итан оглядел пещеру – несколько тысяч квадратных футов, с низкого каменного потолка на проволоке свисают керосиновые лампы. Разрозненная мебель, барная стойка слева, возвышение-сцена справа… Все выглядело шатким, как будто было сделано из старого дерева. В большом камине у дальней стены кто-то уже развел огонь. На взгляд Бёрка, там было всего около сотни человек. Все они собрались вокруг факелов, и глаза их поблескивали в свете пламени.
– Остальные группы дошли сюда? – спросил шериф.
Кейт покачала головой.
– Только мы? – Бёрк не мог поверить в это.
Глаза женщины наполнились слезами. Итан обнял ее.
– Мы найдем Гарольда, – сказал он. – Я тебе обещаю.
Крики аберов зазвучали в проходе за дверью.
– Где наша армия? – спросил Итан.
– Вся здесь, – отозвалась миссис Бэллинджер.
Шериф обвел глазами полдюжины испуганных до онемения людей, которые вряд ли когда-либо держали в руках оружие. Одно слово – с бору по сосенке! Итан снова осмотрел дверь. Засов представлял собой длинный брус цельнокованого металла толщиной в полдюйма. Он пересекал от косяка до косяка дверь пятифутовой ширины, со знанием дела подогнанную по арочному проему. Проушина выглядела достаточно прочной.
– Мы все можем встать за дверью и стрелять во все, что попытается пройти по коридору, – сказала Кейт.
– Мне это не нравится. Не говоря уже о том, сколько тварей сюда идет. И еще, никого не хочу оскорбить… – Итан посмотрел на исполненные ужаса лица вокруг, – … но кто из вас способен метко стрелять в напряженной ситуации? Этих существ не так легко убить. Те из вас, у кого револьверы, должны стрелять им в голову, и только в голову. Нет, я думаю, мы останемся здесь и будем молиться, чтобы дверь выдержала.
Затем Бёрк повернулся и обратился к остальной группе:
– Я хочу, чтобы вы все отошли к дальней стене. Опасность еще не миновала. Сохраняйте тишину.
Все начали перемещаться подальше от сцены и бара, собираясь возле диванов у дальней стены пещеры. Итан же вновь обратился к Кейт:
– Мы останемся здесь, у самой двери. Любая тварь, которая войдет в нее, умрет. Где рюкзак с патронами?
– Я принес его сюда, – ответил молодой мужчина, раньше работавший на молочной ферме.
Бёрк взял у него рюкзак и положил на пол, после чего опустился на колени и попросил:
– Свет, пожалуйста.
Мэгги поднесла поближе факел, чтобы светить ему. Шериф порылся в рюкзаке, взял коробку патронов для «винчестера» для себя самого, а потом раздал запасные патроны всем остальным. Отойдя на двадцать футов от бревенчатой двери, полностью зарядил «Моссберг». По пещере гулял беспокойный шепоток. Мэгги и какой-то парень стояли позади стрелков с факелами, а Кейт встала рядом с Итаном, сжимая дробовик, и он слышал, как она старается подавить всхлипы. Затем в проходе неожиданно послышалось движение. Бэллинджер резко выдохнула и вытерла глаза.
Бёрк всей кожей ощущал надвигающуюся схватку. Он оглянулся назад, пытаясь отыскать в толпе своих родных, но их не было видно в полумраке. Ему пришлось смириться с возможностью своей гибели. Но смириться с видением того, как аберы терзают его единственного сына или вспарывают живот его жене, Итан не мог. После этого пути дальше для него не будет. Убьют его монстры или нет, смерти родных он не переживет.
Если аберы пройдут через эту дверь и их будет больше десятка, все в пещере умрут страшной смертью. Шериф ждал криков, но вместо этого до него донесся перестук когтей по каменному полу перехода. Что-то царапнуло бревна по другую сторону двери, а потом начало скрести дверь вокруг металлической ручки.
Часть IV
Пилчер
Город Заплутавшие Сосны лежал в руинах – здания перевернуты, машины разбросаны там и сям, дороги разломаны… Уничтожена была даже больница: три ее верхних этажа были начисто сметены. Но хуже всего пришлось жилищу Итана: сам дом был буквально разбит на куски, а осины на его заднем дворе переломлены пополам, точно спички, и их стволы пробили окна насквозь.
Эта миниатюрная архитектурная копия Заплутавших Сосен была заказана Дэвидом Пилчером в 2010 году, и он не жалел о затратах на так тщательно проработанную модель, которая в итоге обошлась ему в 35 000 долларов. Почти две тысячи лет она стояла под стеклом в центре его кабинета – дань уважения не только самому городу, но и безграничным честолюбивым устремлениям Пилчера.
Ему хватило пятнадцати секунд, чтобы уничтожить ее, и теперь он сидел на кожаном диване, глядя на составленную из экранов стену, на которой было видно, как настоящий город погружается в хаос. Дэвид отключил электричество по всей долине, но наблюдательные камеры работали на батарейках, и в большинство из них были вмонтированы объективы ночного видения. Экраны показывали то, что видели камеры – а те располагались в каждой комнате каждого дома. Они вели запись в каждом учреждении и в кустах. Они были скрыты в уличных фонарях и включались, уловив излучение микрочипов, вживленных в тело каждого обитателя Заплутавших Сосен. Сегодня ночью эти камеры работали все до единой.
Почти все экраны светились. На одном из них абер преследовал женщину при свете звезд, на другом три монстра рвали на части мужчину посреди кухни. Толпа людей мчалась по проезжей части Главной улицы, пытаясь спастись от смерти, но аберы догнали их возле кондитерского магазина. Еще одно чудище пожирало Белинду Моран в ее откидном кресле. Целые семьи бежали по коридорам, ища спасения, родители пытались защитить детей от ужаса, который были не в силах прекратить. Так много страдания, кошмара и отчаяния…
Почти все экраны светились. На одном из них абер преследовал женщину при свете звезд, на другом три монстра рвали на части мужчину посреди кухни. Толпа людей мчалась по проезжей части Главной улицы, пытаясь спастись от смерти, но аберы догнали их возле кондитерского магазина. Еще одно чудище пожирало Белинду Моран в ее откидном кресле. Целые семьи бежали по коридорам, ища спасения, родители пытались защитить детей от ужаса, который были не в силах прекратить. Так много страдания, кошмара и отчаяния…
Пилчер сделал глоток из бутылки шотландского виски – изготовлено в 1925 году – и попытался думать о том, какие чувства испытывает по отношению ко всему происходящему. Конечно, прецеденты подобных случаев уже были. Когда дети Божьи бунтовали, Господь насылал на них праведную кару.
Тихий голос, который Дэвид давно научился игнорировать, шептал, пробиваясь сквозь ураганной силы безумие в его мозгу: «Ты действительно веришь, что ты – их Бог?»
Бог дает людям всё?
Верно.
Бог защищает людей?
Верно.
Бог творит и создает?
Верно.
Вывод?
Все совпадает, черт побери! Доказано.
Поиск цели и смысла жизни был краеугольным камнем человеческого непокоя, и Пилчер убрал эту помеху. Он даровал четыремстам шестидесяти одному человеку в этой долине существование, о котором они и мечтать не могли. Подарил им жизнь и цель, убежище и комфорт. Они были самыми важными и востребованными представителями своего вида с тех пор, как homo sapiens сделал первые шаги по саваннам Восточной Африки двести тысяч лет назад – и были таковыми лишь потому, что он их избрал.
И они употребили этот дар во зло. Они потребовали полного знания – знания, к которому не были готовы, которое не могли принять и понять. И когда они узнали правду от Итана Бёрка, то восстали против своего создателя.
И все же, видя на экранах их гибель, Пилчер испытывал боль. Он ценил их жизни. Его проект ничего не значил без людей. Но все-таки… так им и надо. Пусть аберы сожрут их всех.
Еще пара сотен человек остались в анабиозе. Не впервой начинать все заново, а люди Дэвида, живущие в горе, готовы поддержать его во всем, не задавая вопросов, с чистой и абсолютной преданностью. Это его армия ангелов.
Пилчер встал, пошатываясь от выпитого, и неверной походкой подошел к столу. Больше никто в комплексе не знал, что творится в долине. Он приказал Теду Апшоу отключить наблюдение на ночь. Информацию о том, что сделано сегодня, следует подать обдуманно, с тонким расчетом.
Дэвид рухнул на стул, снял трубку телефона и позвонил славному старине Теду.
Пэм
Она дошла до изгороди глухой ночью. Боль от дыры, которую Итан Бёрк проделал в ее левом бедре, расходилась по всей ноге и даже растекалась вверх по туловищу. Шериф вырезал из ее тела микрочип и оставил ее безоружной на дикой стороне ограждения, и до сего момента Пэм продолжала терзаться вопросом: зачем он это сделал? Но сейчас это удивление сменилось новым, еще более сильным. Женщина смотрела на ограду и думала: «Что за чертовщина?»
Ограда была безмолвна, в ее проводах не гудело электричество. Это был глупый поступок, но Памела не смогла устоять. Она протянула руку и схватилась за толстый стальной кабель. Колючки впились ей в ладонь – но и только. Никакого удара током. Касаться проволоки было странно – как будто она совершала нечто запретное, и это доставляло почти эротическое наслаждение. Пэм выпустила провод – теперь она чувствовала воодушевление, хотя на всем ее теле выступил пот от волнения. Медленно двигаясь вдоль изгороди, Пэм гадала: было ли отключение электричества делом рук Бёрка? Огромная стая аберов промчалась мимо нее два часа назад. Сидя на сосне, в сорока футах от земли, бывшая медсестра смотрела, как они бегут на север, к Заплутавшим Соснам. Сотни и сотни аберов…
Женщина ускорила шаг, несмотря на жжение в левом бедре, и пять минут спустя достигла ворот. Они были открыты и зафиксированы в раскрытом положении. Пэм оглянулась на темный лес, через который она – и та стая чудовищ – добралась сюда. Потом уставилась на открытые ворота.
Как это возможно? Неужели стая ворвалась в долину?!
Пэм рысцой пробежала в ворота. Ногу жгло адским пламенем, но она не замедлила шаг, а только зарычала от боли. Пробежав несколько сотен ярдов, женщина услышала крики. На таком расстоянии невозможно было определить, кому они принадлежат – людям или аберам. Ясно было лишь, что кричит множество голосов. Пэм остановилась. В бедре пульсировала боль. У нее нет оружия, и она ранена. И по всей вероятности, стая монстров каким-то образом вошла в долину.
Пэм колебалась. Та часть ее психики, которая отвечала за самосохранение, нашептывала, что нужно бежать в верхний комплекс. Найти там безопасное место. Собраться с силами и позволить доктору Митеру подлатать ее ногу. Но та часть, которая управляла всей ее сущностью, боялась. И боялась не аберов. Не каких-то ужасов, с которыми можно столкнуться в наводненном чудовищами городе. Памела боялась обнаружить, что Итан Бёрк уже мертв. Это было недопустимо. После всего, что этот человек сделал с ней, она ничего в мире не желала так сильно, как найти его и медленно разорвать на куски.
Отрывая один кусок за другим, купаясь в предсмертных страданиях Бёрка.
Тед Апшоу
Когда он отворил дверь, ведущую в кабинет старика, в нос ему ударил запах алкоголя. Пилчер сидел за своим столом и, увидев Теда, широко улыбнулся – пожалуй, слишком широко. Лицо у него было красным, а глаза стеклянно блестели.
– Входи, входи! – пригласил он своего помощника, с трудом поднимаясь на ноги. Апшоу закрыл за собой дверь.
Дэвид буквально разнес свой кабинет. Два экрана были расколоты, а миниатюрная архитектурная копия Заплутавших Сосен опрокинута; стекло, которое прежде прикрывало модель, разбито, и осколки валяются по всему полу, посреди раздавленных крошечных домиков.
– Я разбудил тебя? – спросил Пилчер.
На самом деле это было не так. Тед не уснул бы в эту ночь, даже если б кто-нибудь накачал его транквилизаторами по самые гланды. Но он ответил уклончиво:
– Ничего страшного.
– Давай посидим вместе, как старые друзья.
За словами шефа явно крылось какое-то тщательно обдуманное намерение. Апшоу засомневался, действительно ли тот на самом деле так пьян?
Пилчер нетвердой походкой прошел к кожаному дивану. Следуя за ним, его посетитель отметил, что экраны в кабинете тоже выключены. Мужчины уселись на холодную кожаную обивку, лицом к этим темным экранам. Дэвид налил два больших стакана шотландского виски из бутылки с надписью «Макаллан» – судя по виду, стоил этот напиток немало – и протянул один стакан Теду. Они чокнулись хрустальными стаканами и выпили.
Это был первый алкоголь, который Апшоу пробовал почти за две тысячи лет. В далеком прошлом, когда после смерти жены он был бездомным и постоянно напивался до отключки, подобное выдержанное виски стало бы для него райским напитком. Но теперь он утратил к нему всякий вкус.
– Я все еще помню день нашей встречи, – произнес Пилчер. – Ты стоял в очереди за супом в ночлежке. Я обратил внимание на твой взгляд. В нем было так много скорби…
– Ты спас мне жизнь, – отозвался его гость.
Старик пристально посмотрел на него:
– Ты все еще веришь мне, Тед?
– Конечно, – солгал Апшоу.
– Конечно, – повторил за ним Пилчер. – Ты ведь отключил наблюдательный центр, когда я сказал тебе это сделать.
– Верно.
– И даже не спросил зачем.
– Нет.
– Потому что ты мне веришь.
Дэвид смотрел в свой стакан, вращая в нем янтарную жидкость:
– Я кое-что сделал сегодня, Тед.
Его собеседник поднял взгляд на темные экраны и ощутил, как в желудке разрастается ледяной ком. Он перевел глаза на Пилчера – тот взял пульт управления, что-то набрал на клавиатуре, и экраны озарились светом.
Будучи главой наблюдательной службы, Тед четверть своей жизни смотрел, как эти люди едят, спят, смеются, плачут, спариваются и иногда – когда они собирались на празднество – умирают.
– Мне нелегко было это сделать, – сказал Дэвид.
Тед смотрел на экраны. Его внимание сосредоточилось на одной сцене – женщина скорчилась в душевой кабине, плечи ее дрожат от рыданий, а когтистый кулак пробивает дверь ванной комнаты. Апшоу неожиданно стало нехорошо. К горлу подкатила тошнота. Пилчер не сводил с него глаз. Тед оглянулся на босса и сказал, чувствуя, как его глаза наполняются слезами:
– Ты должен это остановить.
– Слишком поздно.
– Как так?
– Я использовал наших пленных аберов, чтобы заманить стаю к ограде, а потом открыл ворота. Более пяти сотен аберов ворвались в город.
Тед вытер глаза. Пять сотен. Он едва мог осознать такое количество. Даже пятьдесят этих тварей были бы безусловной катастрофой. Он изо всех сил старался, чтобы голос не дрожал: