Они оба были европейцами, молодыми и хорошо физически развитыми. Я чуть не стала свидетельницей убийства. Просиди я в беседке на две минуты меньше, у меня был реальный шанс стать третьей жертвой. Профессионалы обычно не оставляют в живых свидетелей. А что, если меня сочтут убийцей?
В голове лихорадочно замелькали мысли о том, что меня прекрасно запомнил служащий, продаюищи билеты у входа в парк, что, даже если я сотру отпечатки пальцев на двери, уничтожить все следы обуви внутри и в окрестностях китайского храма я все равно не успею, а это значит, что меня вполне могут вычислить.
В любом случае следовало как можно скорее исчезнуть с места преступления и первым же рейсом покинуть злосчастный остров. Что за злой рок преследует меня на Бали? Мысленно я дала себе зарок, что, если мне удастся выйти сухой из воды, ноги моей больше не будет не только в Индонезии, но и вообще во всем Индокитае.
Скрип открывающейся двери застал меня врасплох. Понимая, что, возможно, я делаю самую большую глупость в своей жизни, я схватила с пола пистолет, и, крепко сжав его руками, прижалась спиной к стене, больше всего жалея о том, что в помещении храма не оказалось ни одного укрытия.
"Теперь мне уж точно конец, - с тоской подумала я. - Если это полиция, она возьмет меня прямо над тепленькими трупами с орудием убийства в руках, а если это убийца, он меня прикончит".
Выпрыгнувший из-за ширмы человек не носил полицейской формы. Сердце взлетело куда-то вверх, застряв в горле. Время, казалось, остановилось, и я, как в замедленной съемке, наблюдала, как мужчина приземлился в классическую стойку стрелка, а дуло его пистолета четко и безжалостно нацелилось на меня. Тень оконных решеток на темном лице придавала ему зловещее выражение. Скорее почувствовав чем разглядев, как его палец напрягся на курке, я, повинуясь инстинкту самосохранения, первой нажала на спусковой крючок.
Раздался сухой щелчок, и я не поняла, то ли это была осечка, то ли в пистолете не осталось патронов. Теперь мне уж точно конец. Я жала и жала на курок, уже без надежды, просто, чтобы какими-то действиями заполнить пустоту до того момента, когда наконец прозвучит ответный выстрел. Кровь пульсировала в висках, почти разрывая вены, в глазах у меня мутилось. Казалось, что, если он меня не застрелит сейчас, я сама умру, не выдержав нервного напряжения.
Щелкнув курком, наверное, в пятнадцатый раз, я ощутила, как страх переходит в злость. Почему этот негодяй не стреляет? Он что, решил поиздеваться надо мной, когда понял, что у меня нет патронов?
С другой стороны, то, что меня пока не пристрелили, было хорошим знаком. Если мне удастся подобраться поближе к этому типу и усыпить его бдительность, может, я даже сумею отнять у него оружие? Конечно, это было маловероятно - я всего лишь писатель, а не ниндзя, но попытаться стоило, хотя бы для очистки совести.
Только как, интересно, усыпить его бдительность? Может быть, для начала завязать разговор? О чем, интересно? Может, о погоде? Не слишком оригинально, но в подобных обстоятельствах оригинальность - не главное. Пока я раздумывала над вступительной фразой, потенциальный убийца сам решил проявить инициативу.
- Это ты? - с некоторым изумлением в голосе спросил он.
Возможно, он имел в виду: "Это вы?" Изъяснялся он по-английски, а в английском языке, как известно, "ты" и "вы" обозначаются одним и тем же словом.
- Не исключено, - несколько уклончиво ответила я.
В конце концов, откуда мне знать, за кого он меня принимает?
- Что ты здесь делаешь?
Убийца оказался на редкость любопытным.
Действительно, что я здесь делаю?
- С тобой разговариваю, - пояснила я, решив на всякий случай изображать круглую дуру, чтобы бандит расслабился и потерял осторожность.
- Это ты их убила?
- Делать мне больше нечего, - фыркнула я. - Я людей только в книгах убиваю. Этого мне более чем достаточно. Я вообще понятия не имею, кто эти типы.
- Черт возьми, как ты здесь очутилась?!!
Ну вот, разозлила-таки его. Ничего, если надо, я тоже могу разозлиться.
- Гуляла! - огрызнулась я. - Мы что, знакомы?
- А ты меня не узнаешь? Впрочем, было бы странно. если бы узнала. Для европейцев все индонезийцы на одно лицо.
- У меня нет ни одного знакомого индонезийца, - покачала головой я. Скорее всего, ты меня с кем-то путаешь.
- Ирина Волкова? - поинтересовался убийца.
У меня забрезжила догадка. Одного индонезийца я все-таки знала. Лейтенанта полиции, который сначала арестовал, а потом отпустил Аделу. Я действительно не помнила его лица, только смуглый цвет кожи и черные волосы, как, впрочем, у всех его соотечественников. Неужели это он? Выходит, я чуть не убила полицейского? Мне повезло, что в пистолете не оказалось патронов! Впрочем, полицейскому повезло еще больше. Похоже, парень родился в рубашке.
- Лейтенант полиции Ляо Сианон, - напомнил он. - Мы с тобой встречались в прошлом году.
- Теперь вспомнила, - сказала я. - Ты меня арестуешь?
- Но ведь это не ты их убила. - Полицейский небрежно махнул пистолетом в сторону лежащих на полу тел.
- А для полиции такая мелочь имеет значение? Ты меня застукал над свеженькими трупами с орудием убийства в руках. И ты не хочешь меня арестовать?
- Не хочу, - покачал головой Ляо.
- Почему? - спросила я.
- Что "почему"? - не понял индонезиец.
- Но ведь я стреляла в тебя. Чуть не убила. Вообще-то я не хотела тебя убивать, просто я приняла тебя за убийцу.
- Помолчи минутку, ладно?
Полицейский достал из кармана сотовый телефон и, набрав номер, что-то произнес на незнакомом мне языке.
- Дай писстолет, - потребовал он.
Я с изумлением наблюдала за тем, как он носовым платком тщательно стирает с орудия убийства мои отпечатки пальцев. Затем он бросил пистолет рядом с трупами.
- Пойдем, - сказал он.
- Как это пойдем? - удивилась я. - Ты соображаешь, что делаешь? Ты же улики уничтожаешь! На этом пистолете могли остаться отпечатки пальцев настоящего убийцы! Кроме того, ты должен дождаться' приезда следственной бригады!
- Ты собираешься учить меня, как я должен выполнять свои служебные обязанности? - удивленно вскинул брови Сианон.
Как-то подозрительно он себя ведет. Не похоже, чтобы он всерьез собирался расследовать это дело Может, он сам их убил? Поэтому и знает, что я невиновна?
- У вас в Индонезии полиция тоже работает на мафию? - поинтересовалась я.
Ляо мрачно посмотрел на меня.
- Есть две категории людей, которые я ненавижу, - чеканя слова, произнес он.
- Только две?
- Только две. Это женщины и писатели детективных романов.
- Намек поняла.
- Одно из двух. Или ты сейчас же пойдешь со мной, или я тебя немедленно арестую и посажу в тюрьму за убийство.
Я вздохнула:
- Так бы сразу и сказал. При подобной постановке вопроса я готова идти за тобой хоть на край света. Только ответь мне на один вопрос. Насчет женщин тут все понятно. А что тебе сделали писатели детективных романов? Неужели один из них увел твою жену?
- Если ты сейчас же не замолчишь, я тебя арестую.
- Молчу, - согласилась я. - Но только подчиняясь грубому нажиму. Прошу занести это в протокол.
Сианон глухо скрипнул зубами.
Я безмятежно улыбнулась ему в ответ.
* * *
Я молча следовала за индонезийским полицейским по узким тенистым аллеям, гадая, куда он меня ведет. Увидев цель нашего путешествия, я расхохоталась. В сетчатом заборе парка была аккуратно прорезана дыра, прямо как в московском Ботаническом саду. Похоже, Ляо посещал местные достопримечательности, не утруждая себя покупкой билетов. Одно из двух - или он хотел незаметно проникнуть в сад, или у местных полицейских такая же мизерная зарплата, как и у наших отечественных милиционеров.
Через минуту я склонилась к первому предположению, поскольку, после того как мы благополучно выбрались за пределы сада, Сианон пригласил меня поужинать с ним в ресторане.
- Но ведь ты сам недавно утверждал, что ненавиженщин и писателей детективных романов, - удивилась я. - К сожалению, я подпадаю одновременно под обе эти категории. Желание побыть в моем обществе - это что, одна из специфических форм индонезийского мазохизма?
- Мне нужно с тобой поговорить, - объяснил Сианон.
- Всего лишь поговорить? Это хорошо. Я уж было заподозрила, что ты собираешься меня отравить.
В глазах лейтенанта полиции сверкнуло раздражение.
- Речь пойдет об очень серьезных вещах.
- Что ты называешь очень серьезными вещами?
- Придет время - узнаешь.
Не слишком-то он вежлив. Впрочем, чего можно ждать от полицейского? Мент, он и в Индонезии мент.
- Ладно, - вздохнула я. - Это даже интересно. Не каждый день удается поужинать в компании женоненавистника.
Ляо покачал головой, но ничего не ответил.
* * *
Под выписанной непонятной мне затейливой вязью вывеской небольшого ресторанчика висела табличка, выполненная латинскими буквами.
Ляо покачал головой, но ничего не ответил.
* * *
Под выписанной непонятной мне затейливой вязью вывеской небольшого ресторанчика висела табличка, выполненная латинскими буквами.
- "Чочог - сенанг", - прочитала я, пытаясь запечатлеть в памяти непривычные для слуха созвучия нового для меня языка.
Мне нравилось запоминать слова новых языков и диалектов.
Полицейский выглядел задумчивым и слегка рассеянным. Создавалось впетатление, что он пытается принять какое-то важное решение. Возможно, он пытается понять, стоит ли ему вообще говорить со мной.
Мы вошли в ресторан и сели за столик. Официант принес переплетенные в красный сафьян меню. Набранные латинским шрифтом труднопроизносимые названия блю ничего мне не говорили.
- Сделай заказ за меня, - попросила я Сианона. - Только, пожалуйста, выбери что-нибудь не слишком острое.
Ляо сказал официанту что-то по-индонезийски. Тот услужливо поклонился и ушел. Мы с полицейским молча уставились друг на друга. Я размышляла о том, что во время нашей первой встречи он не производил впечатления замкнутого человека и женоненавистника. Скорее наоборот. Похоже, Сианон был всерьез чем-то озабочен.
Чтобы немного отвлечь его, я решила для начала заняться лингвистическими изысканиями.
- Что такое "Чочог - сенанг"? - спросила я. Полицейский с недоумением посмотрел на меня.
- Что?
- Я хочу узнать, как переводится название ресторана, - пояснила я.
- Ах, это.
Мне показалось, что Ляо был благодарен мне за то, что я не торопилась перейти к делу.
- Для индонезийца чочог и сенанг - это две всеобъемлющие жизненные категории, - объяснил он. - Эти слова имеют так много оттенков, что для них невозможно точно подобрать английский эквивалент. Теоретически можно перевести сенанг как "удобство, покой", а чочог означает нечто вроде "соответствия". Индонезийцы полагают, что все в мире должно находиться в гармонии, все должно подходить друг к другу, как, скажем, ключ к замку. Если муж и жена чочог, то брак счастливый, если погода и земля чочог, то будет обильный урожай. Курить сигаретку с гвоздикой - это сенанг, иметь покладистую жену - это сенанг, сидеть в дождь под крышей - сенанг. Пока у индонезийца мир в душе, пока ничто его не тревожит, нс раздражает, то у него все чочог, а сам он - сенанг. В противном случае он - тадак сенанг.
- Любопытно, - сказала я. - Действительно всеобъемлющие понятия. То есть, говоря по-индонезийски, раз ты ненавидишь женщин и писателей, ты со мной не чочог, а это, насколько я понимаю, плохо. Может, нам имеет смысл для начала подружиться и перейти в категорию сенанг?
- Не получится, - покачал головой полицейский.
- Почему? - удивилась я.
- Хотя бы потому, что я собираюсь тебя шантажитровать.
- Здорово, - оценила я. - А зачем?
- Затем, что мне нужна твоя помощь
- Тогда просто попроси ее. Вдруг я соглашусь?
- Я в этом не уверен.
Я вздохнула:
- Но попробовать-то можно.
- Мне нужна женщина европейского типа с отсутствием криминального прошлого которую никто на острове не знает.
- Зачем она тебе? - поинтересовалась я.
- Черт. Вообще-то я не должен этого делать.
- Ты уже это делаешь, - напомнила я.
- Для проведения расследования.
- Официального или неофициального?
- Наполовину.
- Что - наполовину?
- Наполовину официального, наполовину нет.
- Так не бывает. Если наполовину - значит твое расследование не официальное.
- Не передергивай. Я же сказал - наполовину.
- Но ведь у вас в полиции наверняка служат женщины. Почему бы тебе просто не взять напарницу?
- У нас в полиции нет женщин европейской наружности. Кроме того, в силу соображений безопасности, мне нужна партнерша со стороны, которая не будет в курсе происходящего.
- Как это - не будет в курсе происходящего?
- Это основное условие.
- То есть ты надеешься использовать меня вслепую? - удивилась я.-Ну уж нет, это точно не чочог.
- Я тоже думаю, что это не чочог, но, похоже, у меня нет другого выхода.
- То есть, если я откажусь, ты будешь меня шантажировать?
- Вот именно, - подтвердил полицейский.
- Ладно, валяй, шантажируй, - предложила я.
- После ужина, - вздохнул Ляо, взглянув на приближающегося официанта, несущего поднос с аппетитно дымящимся тушеным мясом. - Я весь день ничего не ел, а на голодный желудок я плохо соображаю.
Мясо с рисом и овощами оказалось просто восхитительным. Было немного непривычно есть его без хлеба, хотя, возможно, именно это придавало его вкусу дополнительное очарование.
- Ты здесь одна? - спросил индонезиец.
- Вообще-то я с тобой.
- Я имею в виду - на Бали.
- Я здесь с Аделой. Наверняка ты помнишь ее. Это ведь ты вел ее дело. Мы прилетели только сегодня утром. Моя легкомысленная подруга, едва распаковав вещи, тут же познакомилась с каким-то богатым греком и упорхнула в неизвестном направлении, а я вот сдуру отправилась осматривать местные достопримечательности. Результат налицо: меня собирается шантажировать грязный полицейский.
- Почему "грязный"? - удивился Ляо.
- Твое поведение около трупов было не слишком естественным для служителя закона, честно выполняющего свой долг.
- У меня были на это свои причины.
- Вот в этом я не сомневаюсь. Кроме того, приличные полицейские не шантажируют почти незнакомых гражданских лиц, заставляя их участвовать в рискованных полузаконных или даже незаконных расследованиях.
- Не думай, что мне самому это нравится, - раздраженно сказал Сианон. Просто у меня нет другого выхода.
- Мы уже поужинали, если, конечно, не считать десерта, - напомнила я. Пошантажируй меня, наконец. Мне любопытно, как ты будешь это делать.
- Думаю, ты догадываешься. Если ты откажешься помогать мне, я арестую тебя по подозрению в убийстве.
- После того, как ты стер мои отпечатки пальцев с пистолета?
- Не беспокойся, я что-нибудь придумаю. В тюрьму тебя, возможно, и не посадят, но тебе придется пробыть на Бали какое-то время, и, уверяю, твое пребывание здесь будет не слишком приятным.
- В таком случае имеет смысл обсудить альтернативные варианты. Что именно тебе от меня надо?
- Тебе придется всего лишь немного повращаться в высшем обществе, естественно, в моей компании. Это будет приятно и не слишком обременительно.
- В высшем обществе - в компании полицейского?
- В компании очень богатого японского бизнесмена.
- Мне показалось, что ты сказал: в твоей компании.
- Просто я на время перевоплощусь в японского бизнесмена.
Я расхохоталась.
- Не могу представить тебя в роли японца. Нихонго-га вакаримласу ка? [Вы говорите по-японски?]
- Хай, сукоси вакаримасу, - удивленно ответил Ляо. - А ты откуда знаешь японский? [Да, я немного говорю по-японски]
- Да так, выучила немного, когда играла с японцами в го.
- Ты еще и в го играешь? - изумился Ляо.
- А ты знаешь, что такое го? - в свою очередь изумилась я.
От полицейского с маленького индонезийского острова я не ожидала подобных сюрпризов.
- Я считаюсь самым сильным игроком на Бали, - гордо сообщил Сианон.
- Зато я входила в десятку сильнейших женщин России, - похвасталась я, на всякий случай не упомянув, что причиной тому был не мой выдающийся интеллект, а катастрофически малое число русских дам, знакомых с этой древней японской игрой.
К игре в го, по сложности значительно превышающей шахматы, я пристрастилась во время учебы в университете. Семинары по го организовывала кафедра математики, и очень скоро я убедилась, что эта игра засасывала почище наркотика. В отличие от шахмат, партия проводилась на поле размером 19х19, а вариантов ходов существовало такое невероятное количество, что до сих пор не удалось создать компьютерную программу, играющую в го даже на среднем уровне.
Подметив в глазах Ляо зажегшийся при слове "го" фанатичный огонек, я поняла, что встретила родственную душу. Что-то неуловимо изменилось в наших отношениях, и я почувствовала, что они неумолимо переходят из тадак сенанг в фазу сенанг.
- А почему ты считаешь, что, если я соглашусь помогать тебе, я тебя не подведу? - поинтересовалась я. - Тебе же ничего обо мне не известно.
- Кое-что мне все-таки известно, - усмехнулся Ляо. - В прошлом году один колумбийский полицейский интересовался делом Чиана Бенвитуна и организованной за тобой на Бали слежкой. В обмен на эту информацию я выяснил некоторые подробности твоей личной жизни - так, из чистого любопытства. Похоже, тебе нравится сотрудничать с полицией.
- Вот тут ты глубоко заблуждаешься, - решительно возразила я. - Более того, перед приездом в Индонезию я приняла решение больше не ввязываться ни в какие истории. Сначала меня пытались линчевать соседи, потом в меня стреляла из автоматов русская мафия. Хватит с меня приключений. То, что мне нужно, это абсолютный покой.
- Абсолютный покой бывает только в могиле, - заметил Сианон. - Кстати, за что тебя хотели линчевать соседи?