Затем Гоги долго говорил. Отдельные слова бизнесмен разбирал, но в целом ничего не понял. А после его речи сихирти, организованно и не толпясь, стали подходить и зачёрпывать напиток из чана.
— Пошли, — ткнул человека локтём в бок Туди.
Никита взял ближайшую кружку и следом за дедком направился к чану. Кисломолочный запах чувствовался всё сильнее и сильнее. Зачерпнув полную тару, вслед за стариком, вернулся к своему месту.
— Не вздумай пить, — бросил через плечо надсмотрщик.
Когда каждый из подземного народа набрал себе кумыс из чана (а кто не мог физически набрать, тому набрали) — Гоги снова сказал речь. И снова бизнесмен понял лишь отдельные слова. Да один раз мелькнуло обычное русское «Шершень».
Все начали пить.
— Обязательно до дна, — сказал Туди и сам приложился к кружке.
За время, проведённое «в гостях» у подземного народа Никита не единожды пил кумыс. К терпкому и слегка вонючему вкусу привык. А от послевкусия каждый раз испытывал детский восторг. Разница в том, что во время еды, если кумыс и наливали, то чуть-чуть и не такой крепкий. На праздник же прикатили целый чан, литров четыреста. Причём градусов в нём было не меньше двадцати. Выпить целую кружку залпом оказалось не так-то и легко, но хозяин сети супермаркетов осилил.
— Сейчас всё повторится, — грохнул кружкой о стол Туди.
И действительно — всё повторилось.
А потом ещё раз.
А после ещё раз.
И ещё.
Выслушивая очередную речь императора Никита с удивлением обнаружил, что тот пьян. Ещё не сильно, но язык уже заплетался. Большим удивлением стало то, что ведь сам тоже не трезв! Впервые в жизни не заметил, как опьянел, настолько действие кумыса оказалось мягким.
— Что, Шершень, налакался? — посмотрел на него Туди. — Вижу, сидишь с тупыми глазами.
Никиту так и разбирало сказать что-нибудь наподобие: «ты на свою глупую морду хоть раз в зеркало смотрел?». Но тут пришла их очередь идти, наполнять кружки. Мир перед глазами слегка покачивался. В ногах поселилась лёгкость. А в чане оставалось ещё две трети.
— Вот это вы и… алкаши! — прошептал Никита на ухо старику, когда они вернулись на свои места.
— На себя посмотри, — буркнул Туди.
И вновь Гоги произнёс речь. И вновь все выпили. И снова организованно наполнили кружки. Послушали речь императора и выпили.
А Никита с каждой минутой всё острее понимал: надо менять эту глупую традицию. Ну кто так пьёт?! Что за тупое нажиралово?! Где веселье? Где танцы? Где музыка? Где драка, в конце концов? Конечно, сихирти разговаривали, некоторые даже о чём-то спорили, но всё выглядело так уныло и скучно, что слёзы на глаза наворачивались.
После того, как все очередной раз осушили кружки, и по пещере разнесся дружный перестук доньям о столешницы, Никита решился. Вместе с Туди сходил, набрал кумыса из чана. И в тот момент, когда император начал говорить очередную, непонятную для человека речь, бизнесмен поднялся и во всю глотку произнёс:
— Давайте сделаем этот праздник настоящим праздником! — решительно заявил он на русском языке. — Что за унылое надиралово? В этом мире явно не хватает культуры пития! Но вам повезло! Здесь есть я!
— Быстро сядь, — потянул за руку Туди. — С ума сошёл что ли?!
— Слышь, — посмотрел на старика захмелевшим взглядом бизнесмен. — Ну ты же знаешь, как там, — ткнул пальцем в потолок. — Умеют веселиться. И не говори, что тебе не нравится. Давай, помоги мне всё организовать, и мы превратим эту пьянку в настоящее веселье, о котором будут помнить ещё многие и многие поколения этих белоглазых уродов!
Сихирти молча слушали человека. Словно понимали.
— Ну всё, — оглянулся за спину дедок. — Договорился…
Посмотрел в ту сторону и Никита. К ним, через ряды столов, шли четверо дюжих воинов. Их перекошенные от ненависти лица не вызвали в пьяном мозгу бизнесмена сомнений в том, какова их цель. Хозяин «Схватишек» попытался выскочить из-за стола, но споткнулся о лавку и больно приложился плечом о пол. Послышался топот, перед лицом замелькали мокасины. И вдруг бизнесмен оказался на ногах. Его подняли настолько резко, что в глазах потемнело. Почувствовал — куда-то тащат. После зрение вернулось, и он увидел сихирти, по-прежнему сидевших за столами. Их белёсые глаза уставились на человека с такой ненавистью, будто он закидал какашками божество. До Никиты дошло, что дело может и в действительности обстоять таким образом.
Воины притащили его к трону Гоги и насильно поставили на колени. Вскоре подошёл и Туди. Старик неуверенно держался на ногах. Доза кумыса явно брала своё. Гоги величественно махнул рукой. В следующую секунду древко копья ощутимо опустилось на плечо хозяину «Схватишек». Следом второе стукнуло по голове. А после удары посыпались один за другим. Рядом кто-то завизжал, послышались раздражённые голоса. Никите даже показалось, что он сознание потерял. Когда открыл глаза, увидел, что лежит у ног императора.
— Как ты посмел? — пренебрежительно бросил Гоги. — Тебе была оказана величайшая милость. И так, значит, ты ей воспользовался.
Когда Туди перевёл сказанное императором, у Никиты округлились глаза.
— Что я сделал? — он попытался приподняться, но в щеку упёрлось остриё копья.
И Туди перевёл императору наивный вопрос человека. Серая кожа Гоги стала чёрной от прихлынувшей к лицу крови. Он подал знак рукой и на художника вновь посыпались удары. На этот раз они длились недолго.
— За неуважение ценностей народа сихирти, — старик перевёл пояснение Гоги. — Он приказывает тебе убраться в свою пещеру. И я настоятельно рекомендую выполнить приказ.
Никита, чувствуя себя забитой шавкой, поплёлся в Тоннель Выхода. Добравшись к своей пещере, упал лицом в матрас и заплакал. То ли из-за того, что хотел как лучше, то ли из-за того, что пьян.
* * *Утром Никита проснулся от пинка под рёбра.
— Вставай, чего разлёгся? Пляж что ли тебе здесь?
Бизнесмену как раз снилось, что он сидел с Ларисой в ресторане, где на стенах висели огромные макеты парусников. Официантов одели как матросов, а блюда подавались преимущественно морские. Помощница пришла в тёмно-красном облегающем платье с глубоким декольте, волосы распустила и те красивыми волнами спадали на плечи.
— Ты оглох за ночь?! — ещё раз несильно пнул под рёбра Туди. — Вставай, тебе говорят!
Никита поднялся, хмуро глянул сверху вниз на старика. Появилось желание ударить его в лоб, чтоб знал, как с людьми общаться. Тело слегка болело. Учитывая, как накануне били, даже удивительно, что слегка.
— Чего вылупился? — глянул на него снизу вверх дедок. — Не всякие глаза видят врага.
— Ты о чём? — процедил сквозь зубы хозяин «Схватишек».
— О том, что не я твой враг.
— А кто? Я, что ли?!
— Да. Ты, — невозмутимо ответил Туди. — Пошли.
— Одеться можно? — с ехидцей поинтересовался Никита.
— Можешь и одеться, — пожал плечами дедок. — Мне какая разница.
Бизнесмен натянул пончо и вышел вслед за стариком. После всеобщего купания и завтрака, где допивали остатки кумыса, сихирти разбрелись кто куда. Каждый под предлогом, что работать. Никита тоже хотел отвертеться, но получил от старика кулаком под рёбра.
— Халявить вздумал? — буркнул Туди. — Собирай свои краски, кисточки и пошли. У нас работа стоит.
* * *Снилось, что он сидел в плетёном кресле на веранде дома. Перед ним, в волнах океана, плескались дети. Мальчик и девочка. И Никита был счастлив, наблюдая за ними. В соседнем кресле, с бокалом свежевыжатого апельсинового сока, сидела самая красивая из женщин — его жена, Лариса. И бизнесмен знал, что она пойдёт с ним в огонь и в воду.
Открыл глаза. Опьянённый счастьем мозг не сразу понял, что вокруг подземелья сихирти. А когда понял, настроение мгновенно испортилось. Перед глазами ещё стояла картинка, где он был отцом и мужем. Призадумался, а осуществимо ли виденное? Мог ли это быть пророческий сон? Если предложит Ларисе руку и сердце, то выйдет ли она за него? Что он вообще знал об этой женщине?
Никита задумчиво поджал губу. Одновременно он знал о ней всё и не знал ничего. Родилась Игнатова Лариса Анатольевна в Ростове-на-Дону на несколько лет позже, чем Никита. Училась там в каком-то экономическом институте. На последнем курсе, её родители развелись, и папа сразу ушёл в другую семью. Мачеха быстро отгородила девочку от родного отца. А мама через шесть месяцев умерла от рака матки. И больше в этой жизни у Ларисы никого не осталось. Получив диплом, она продала однокомнатную квартиру, отошедшую маме после раздела имущества и уехала в Москву. Подруги отговаривали, но Лариса была непреклонна. Решила раз и навсегда всё изменить. В столице положила деньги в банк, и первый год мыкалась по работам и общежитиям. Затем устроилась в офис продаж крупного сотового оператора. Там быстро пошла вверх благодаря уму, напору, красоте, работоспособности и целеустремлённости. Там впервые услышала за спиной «Сука». Там ей предложили кровать в обмен на повышение. Лариса отказалась и была уволена. Неизвестно, кому бы она сейчас приносила немалые доходы, если бы знакомый не порекомендовал её Никите. Лариса сразу, ещё на собеседовании, обозначила рамки допустимого поведения. Хозяин «Схватишек» под её напором согласился. И не пожалел. Такого сотрудника у него не было и вряд ли будет. Очень быстро она превратилась из обычной секретарши, в правую руку, доверенное лицо. Никита на неё всегда засматривался. И жена это видела, не раз устраивала скандалы. Требовала уволить женщину, с которой муж проводил в сутках больше времени, чем с ней. И сильно бесилась, когда Никита отказывался. Ведь её женскому разуму было понятно, чем они там занимаются, и что эта платиновая сука прицепилась к мужу как клещ. В итоге жена ушла к известному в Москве адвокату. А Лариса напряжённо работала по семнадцать-восемнадцать часов в сутки и без выходных — столько же, сколько и хозяин сети супермаркетов. После ухода жены их отношения начали меняться. Помощница стала по-другому смотреть, говорить. Никита чувствовал эти изменения. И боялся их. Ожог от первого брака сильно болел. Лариса, со свойственной женщинам интуицией, это чувствовала. Выжидала. Однажды при беседе обмолвилась, что много лет замужем за работой. В основном люди говорят эти слова в надежде на жалость. Помощница произнесла их с недвусмысленным намёком, и даже немного гордо. Надо признать, Москву она покорила. Ей на зарплату бизнесмен не скупился. Ездила Лариса на очень дорогой машине, жила в «Алых парусах» и по всем меркам оседлала столицу за неполные десять лет. Теперь Никита начал понимать, что и он иногда старался подольше поработать, чтобы побыть с ней.
— Вставай, чума, — отодвинул входную занавеску Туди. — Чего разлёгся? Думаешь, в санатории?
— На Кипре, — буркнул бизнесмен. — А что?
— Да ничего! Вставай, говорю!
— Да мало ли, что ты говоришь, — хозяин «Схватишек» даже не повернулся к старику. — Ты вечно что-нибудь нудишь.
— С тобой всё в порядке? — заподозрил неладное Туди. Он вошёл в пещеру, поднёс к человеку факел, посмотрел в лицо. — Ты сегодня какой-то странный.
— Это ты странный. По жизни.
— Да что с тобой такое?! — не на шутку перепугался дедок. — Заболел?
— Да, заболел! Тошнит меня от тебя, этих подземелий, лошадей и всех сихирти!
— А-а-а-а! — улыбнулся старик. — Депрессия! А я-то думаю чего ты так разбурчался, что даже меня за пояс заткнул. Ладно, — легонько толкнул его ногой в бок. — Вставай. Сплин сплином, а нам сегодня важная работа предстоит.
— Я рад за эту важную работу, — единственное, чего хотелось бизнесмену — вернуться на берег к океану, где у него были дети, жена и счастье.
— Мы сегодня идём рисовать во Внешний Мир, — заговорчески произнёс старик. — И если не хочешь, чтобы тебя туда отправили насовсем, то пошли работать добровольно.
* * *У Никиты никак не получалось изобразить оскаленную морду лошади. Да ещё и с клыками, как у тигра. Уже в пятый раз он смывал краски. Со вздохом уселся рядом с Туди возле противоположной стены Тоннеля.
Надсмотрщик не соврал. Они пошли рисовать во Внешний Мир. Из Тоннеля Выхода попали в пещеру, где сидели воины, охранявшие вход. Оттуда Никита всегда ходил влево. На этот раз Туди повёл вправо.
— Не получается? — участливо поинтересовался старик.
— Получается! Всё получается! — Глянул на него хозяин «Схватишек». — Просто я тащусь от того чтобы рисовать, а потом смывать, а потом вновь рисовать! Чего непонятного?
— Чего-то ты в последнее время вредный какой-то стал, — Туди достал из сумки ещё один факел.
— Да попробуй тут с тобой, не стань вредным. С кем поведёшься…
— Ты тут давай, не хами! — буркнул старик. — Чего расселся?! Рисуй, иди!
— Ну, иди! — махнул рукой на противоположную стену бизнесмен. — Умный такой, да? Вот и иди, нарисуй лошадь с огромными клыками, да ещё и изготовившуюся к бою!
— Мог бы рисовать, тебя бы уже в живых не было! — Туди поднялся размять конечности. Заодно поджёг новый факел. Старый аккуратно положил возле стены, в кучку догоревших.
— Кстати, — начал примирительно Никита. — А какого… ляда мы тут этой ерундой занимаемся?
— Ты о чём? — приподнял бровь Туди.
— Да я думаю, не сошёл ли Гоги с ума? Зачем ему понадобилась лошадь, с клыками в этом коридоре? Во Внешнем Мире? Куда сихирти и не ходят?
— О-о-ох! — закряхтел старик, присаживаясь возле человека. — Потому никто и не ходит, что здесь опасно. Да, да. Ты не ослышался. И не смотри на меня, как Му-Му перед смертью! Здесь реально опасно. Оттуда, — указал рукой в сторону, противоположную той, откуда они пришли. — Постоянно какая-то мерзость лезет. Думаешь, просто так там воины сидят?
— Не просто так, — кивнул Никита, предчувствуя плохое.
— Потому и охраняют, что чуть ли не каждый день какая-то гадость отсюда вылезает.
— Так почему бы его не завалить? — сказал бизнесмен, но на языке вертелся другой вопрос.
— Это единственный Тоннель, соединяющий все племена сихирти. Он тянется на много-много тысяч километров и…
Никита вскочил. Ему почудился звук из глубины уходившего в неизвестность Тоннеля.
— Так и что за мерзость оттуда лезет? — услышал панические нотки в собственном голосе. — И не вылезет ли сейчас?
— Может, — меланхолично пожал плечами Туди. — Я ж говорю, почти ежедневно. А вылезет, так вылезет. Что ж… Мы не первые и не последние кого под землёй настигает какая-то тварь.
— А мне как бы ещё и пожить хочется, — Никита прикинул, что он-то сможет убежать, главное вовремя заметить «гостя». — Почему нам Гоги тогда в сопровождение несколько воинов не дал?
— Потому что несколько… может и не отбиться, — зевнул Туди. — Ты рисуешь или как? Вечно тут будем торчать?
— Рисую, рисую, — буркнул бизнесмен, а сам непроизвольно косился во тьму Тоннеля, откуда могла выбраться какая-нибудь гадость. Поднялся и подошёл к изображению лошади без головы. Перед глазами моментально созрела картинка оскаленного, с большими клыками, коня. Никита обмакнул кисточку и принялся выводить контур головы.
— Пару дней назад, — начал Туди заупокойным голосом. — Из этого коридора выбралось нечто сильно смахивающее на человека. Даже больше — оно когда-то было человеком.
— В смысле? — оторвался от работы Никита.
— В прямом. Он был в голубом шлеме, беспальцевых перчатках, штанах цвета хаки, тяжёлых ботинках и какой-то разодранной куртке. Только это был уже не человек. Ты чего на меня уставился?! Лошадь рисуй! На чём я остановился?
— Что он был уже не человек, — напомнил бизнесмен.
— Да. Это был уже не человек. Он бросился на воинов с каким-то невообразимым воплем. Что самое интересное, даже оружие забрать не пытался. В его сумасшедших глазах не осталось и крупицы разума, он попросту не понимал, что оружие…
— А тот… — перебил Никита. — Охранник в Тоннеле Шершня? Который только и может, что «Ы-ы-ы-ы», сказать? Он кто?
— Тот… — на несколько мгновений призадумался Туди. — С тем ещё непонятнее история. Одни говорят, что бывший… ну, тот, кем ты был, когда сюда попал. Другие утверждают, что пришёл из Внешнего Мира. В одном я не сомневаюсь. Он явно из каких-нибудь элитных войск. Видел я его в деле.
— А почему от него так несёт? — Никита сделал два шага от стены и критично оглядел контур головы — вышло идеально. — Да и словарный запас его небогат.
— Ты просто не видел, что у него с головой.
— А что там? — посмотрел человек на дедка.
— Ничего хорошего, — буркнул Туди. — Лучше тебе этого вообще не видеть. Спать крепче будешь. А этот Тоннель, — резко сменил тему. — Иногда, кстати, используется другими племенами. Они по нему приходят.
— Ты же говорил, что приплывают? Да и видели мы…
— В основном приплывают, — согласился дедок. — Так безопасней. Но иногда и приходят. Так что заваливать его нельзя. Да и выходов на поверхность из него много, потому всякие твари сюда и попадают…
Туди слишком поздно понял, что сболтнул лишнее. Никита резко обернулся, внимательно поглядел на старика.
— Как я понял, тварями ты называешь различное зверьё? — медленно, будто пробовал слова на вкус, произнёс бизнесмен.
— И зверьё тоже, — буркнул дедок. — Чего вылупился как лемур? Рисуй, давай! Устал я здесь уже с тобой торчать.
Никита старательно вывел глаз — получилось идеально. Как у живой лошади. С клыками пришлось повозиться. Такого изощрённого рисунка он не рисовал никогда. В итоге получился саблезубый тигр-мутант с копытами, гривой, удлинённой мордой и шестью огромными клыками.
— Если бы я встретил такую, то опорожнил бы кишечник, — из уст Туди наивысшая похвала. — Складывай свои манатки и пошли. Я несколько раз слышал какой-то вой.
У Никиты похолодели даже пятки. Он тоже слышал вой, но подумал, что показалось. Звуки под землёй менялись подчас до такой неузнаваемости, что простой кашель мог превратиться в рычание.
— И я слышал, — в ускоренном темпе начал собираться хозяин «Схватишек». — Думал, показалось. Знаешь, как иногда бывает?
— Знаю, — кивнул Туди. — С опытом проходит. Начинаешь чётко различать звуки. И у тебя пройдёт. — Закряхтел и поднялся. Сложил в мешок сгоревшие факелы. — Помню, в прошлое Копыто, из этого коридора выбралась такая тварь, что и описать-то тяжело, — наблюдал, как Никита собирался. — Наверно в прошлом это было медведем, но после блукания по этим лабиринтам на воинов выползла облезшая и слепая тварь. Она ориентировалась на нюх… и, надо признать, хорошо ориентировалась! Двух воинов искалечила, а одному и вовсе голову оторвала. Так это у неё задних ног не было! Точнее были, но во время блукания по этим Тоннелям бывший медведь нарвался на какую-то тварь и она ему позвоночник перебила. В общем, с трудом убили это отродье.
— И часто здесь такие гости попадаются? — Никита сложил все баночки, тюбики и кисточки в мешок. Осмотрелся, ничего ли не забыл.
— Часто, — Туди подпалил ещё один факел, передал его человеку. — Очень часто. Люди специально лезут в эти туннели. Из них потом самые страшные монстры получаются. Животные, по большей части, пытаются спрятаться. И превращаются в монстров, каких природа создать не в состоянии. Понятия не имею, из-за чего они такими становятся. Вероятно, эти подземелья хранят ещё многие тайны.
Вдалеке послышались голоса. В их сторону из поселения сихирти кто-то шёл.
— Неужели разволновались?! — приподнял брови Никита.