— Есть дельное предложение, — сказал Арнольд. — Возьми интервью у мисс Шу. Такая симпатичная и умная девушка наверняка знает о Луне все.
Ему удалось закрыть за собой дверь как раз вовремя, чтобы уберечь голову от метко брошенного мисс Шу пресс-папье.
Вернувшись в свой кабинет, Арнольд застал эксперимент в самом разгаре.
— Грубо говоря, действительно пятьдесят на пятьдесят, — сообщил Перрин. — Точнее: восемьдесят семь на сто четыре… На сто пять, — поправился он, увидев, как порядком измотанный механик вышел из трансмиттера-приемника и отметил результат в соответствующей колонке на доске. — Вначале «перехватчик» опережал, но теперь начал сдавать. Мы его выключаем после каждой ездки: им это наверняка приходится делать, чтобы не подхватить вместо своих людей ничего не подозревающих пассажиров.
— Хорошая мысль, — подтвердил Арнольд.
— И здесь возник интересный вопрос. У них должны быть достаточно надежные средства связи, чтобы подключаться к линии именно в тот момент, когда через трансмиттер проходят их люди, и сразу после операции — выключаться. На условленное время они ведь полагаться не могут, потому что никто не в силах точно предсказать момент, когда определенный пассажир подойдет к турникету. Как думаешь, возможен такой маленький, портативный передатчик?
— Почему бы нет… Но он должен быть очень маленьким, ведь никто ничего подобного не заметил.
— А это означает, что мощность у него невелика… Выходит, Даржека нужно искать где-то в окрестностях брюссельского терминала.
— Предложу это Эду Раксу. Хотя — до чего-либо подобного он наверняка додумался и сам.
— В четверг искать надо было, — угрюмо сказал Перрин. — А сейчас…
— Знаю. Сейчас он может быть где угодно.
11Следующее, что Даржек смог ощутить и осознать, была мягкая трубка, осторожно, но твердо вставленная в его рот. На некоторое время он ограничился тем, что с неудовольствием исследовал ее странно зазубренный конец языком и раз или два попытался отдернуть голову и выплюнуть трубку.
Затем ему сделалось ясным, что трубка означает пищу или питье. Ради проверки он пососал ее — и тут же выплюнул клейкую жидкость, хлынувшую в рот. Жидкость оказалась едва теплой, обжигающе кислой на вкус — настолько, что из глаз брызнули слезы. Слабый запах, издаваемый ею, больше подходил топливной добавке, чем веществу, предназначенному в пищу человеку.
Трубка снова поползла в рот, но он отпихнул ее, изо всех сил стиснув зубы. Пробудившееся сознание придало сил; он попытался вскочить, открыть глаза — и тут же в отчаянии принялся ощупывать голову. На глаза его была наложена тугая повязка. И голова, и руки, и, насколько он мог судить, все туловище были обмотаны многими ярдами мягкой, эластичной марли.
Даржек прекратил попытки подняться. В рот снова уперлась трубка; на этот раз он принял ее и глотнул, сколько смог.
— Апельсинового сока это не заменит никогда, — пробормотал он сквозь бинты. — Где мы?
— В капсуле снабжения, — ответил чей-то голос.
— Та-ак, — потянул Даржек. — В той комнате находились двое тех существ, мисс Икс, мадам Зет и молодой человек — то есть, вы. И — что же? Все пятеро — в полном порядке?
— О, да. Все мы — в полном порядке.
— Капсула снабжения… — Даржек помедлил, оценивая информацию. — То есть, та металлическая штука в углу, откуда оно… она достала лекарство, когда я стрелял в мисс Икс?
— Мисс Икс? Не совсем вас понимаю… Да, это и была капсула снабжения.
— По-видимому, при взрыве пострадали мои глаза.
— Не думаю. Ваши веки были сильно обожжены — вероятно, вы успели закрыть глаза. Обожжена также голова, плечи, кисти рук, часть туловища. И еще нам пришлось остричь то, что оставалось от ваших волос, но все это очень скоро будет восстановлено — за исключением, быть может, волос. Нам неизвестно, сколько времени им требуется, чтобы восстановиться. Такой проблемы прежде не возникало, поэтому никакими данными мы не располагаем.
— Боюсь, времени потребуется много, — сказал Даржек. — Хотя мне раньше тоже не приходилось задаваться такими вопросами.
— Я часто думал о том, не доставляет ли сей злосчастный рудимент сопутствующих неудобств…
— Ваш английский и в самом деле выше всяких похвал! — заметил Даржек. — Он безупречен, если не считать некоторых интонационных нюансов, которых я бы и не заметил, если бы повязка на глазах не заставила сосредоточиться на слухе. Где вас учили?
Ответа не последовало.
— Вы уверены, что мои глаза целы? — спросил Даржек.
— Мы обработали, на всякий случай, и их, но я не думаю, что они повреждены.
— Отчего я потерял сознание?
— Думаю, что-то ударило вас по голове.
— Очень мило с вашей стороны, что позаботились обо мне. Учитывая обстоятельства.
— Вам не следовало так поступать, — отвечал молодой человек. — *** никогда не простит вам этого.
Вот эта высокая нотка — не означала ли она злость?
— Кто? — переспросил Даржек.
Молодой человек еще раз повторил незнакомое слово — невероятное, невоспроизводимое звукосочетание.
— Командир нашей группы и ее главный техник, — пояснил он.
— Та, что вылечила рану мисс Икс?
— Да, — ответил молодой человек после долгой паузы.
— Повторите-ка ее имя еще раз.
Попытавшись воспроизвести услышанное, Даржек издал лишь невнятное шипенье.
— Если вы не возражаете, — сказал он, — я буду называть ее Алисой.
— Я не возражаю, но, возможно, она будет возражать.
— Алиса — вполне пристойное имя. У меня есть тетка по имени Алиса. Кстати: что, собственно, произошло?
— Наша энергоустановка взорвалась. Вам не следовало так поступать.
И снова — эта высокая нотка!
— Должен признать, что не стремился к такому результату, — сказал Даржек. — Что же именно я сделал?
— Я и сам точно не понял. Подобного вообще не должно было произойти. Там — множество аварийных устройств, но то, что вы сделали, просто никому не могло прийти в голову.
— Что-то из брошенного мной туда вызвало короткое замыкание? — спросил Даржек.
— Возможно. В ваших терминах, возможно, что-то действительно замкнуло обмотку трансформатора. И замыкание вышло масштабным.
— Еще бы. Как-то уж слишком мне повезло… Согласен, мне не стоило так поступать.
Голос молодого человека вновь стал непереносимо высоким:
— Вопиюще нецивилизованный поступок. Уничтожение чужого имущества…
Даржек рванулся и сел.
— Постой, дружок! А кто уничтожил массу дорогостоящего оборудования, принадлежавшего «УниТел»? Это, выходит, было поступком цивилизованным?
— Два эти деяния нельзя сравнивать. Конечно, вы не способны этого понять.
— Конечно, не способен. Вандализм есть вандализм, независимо от того, кому принадлежит уничтожаемое и кто его уничтожает. Впрочем, неважно. Помнится мне, взрывом разорвало и крышу. Если мы, как утверждал кто-то из вас, на Луне, то вы, должно быть, спасли мне жизнь, перенеся меня сюда. Не говоря уж о том, что обработали мои ожоги. За это — благодарю вас и поблагодарю остальных, когда у меня будет такая возможность.
Молодой человек великодушно промолчал. Даржек потянулся, по достоинству оценил роскошную, мягкую постель, на которой лежал, и улегся снова. При этом он обнаружил, что капсула снабжения явно не предназначалась для сна: ноги коснулись чего-то твердого, а когда он попробовал подвинуться вверх, голова тоже съехала с постели. Однако сама постель была просто роскошной…
— Хотел бы я купить себе такой матрас, — заметил он.
— Это — всего лишь подстилка для сна.
— Все равно. Никогда ни с чем подобным не сталкивался!
— На Земле она показалась бы вам куда менее удобной. Там вы весили бы гораздо больше.
— Облом. Интересно, не настанет ли время, когда люди будут отправляться спать на Луну… Так — откуда вы?
— Этого я вам сказать не могу. Но, думаю, если бы даже и сказал, для вас это не имело бы никакого смысла.
— Скорее всего. Ваши названия мне незнакомы; и, если даже ваша планета известна нашим астрономам, мне неизвестно, как они ее назвали. Она — за пределами Солнечной системы, верно?
Последовала продолжительная пауза.
— Пожалуй, от моего ответа не будет вреда, — сказал молодой человек. — Да, моя родина находится за пределами вашей Солнечной системы. Дать вам еще еды?
— Нет уж, спасибо. Мой желудок еще не разобрался, как поступить с уже съеденным.
— Тогда я рекомендовал бы вам отдохнуть.
Даржек запротестовал, заметив, что только-только проснулся, но ответа не последовало. Наконец, уверившись, что остался в одиночестве, он принялся, насколько позволяли бинты, исследовать свои раны. Боли не было вовсе — лишь кожа лица и головы слегка зудела. В конце концов, поскольку более интересного занятия не предвиделось, Даржек уснул.
Через некоторое время он проснулся, его накормили, и он снова заснул. Даржек полностью утратил ощущение времени, и даже не мог сказать, сколько дней прошло с момента взрыва. Все началось в четверг, напомнил он себе, в четверг утром, в Нью-Йорке, а в Брюсселе был уже полдень. Он принялся гадать, сколько времени могло быть на Луне, и этими рассуждениями занял мысли на час — а может, всего на несколько минут.
Молодой человек продолжал добросовестно ухаживать за ним, но разговорить его Даржеку больше не удавалось. Все его слова были вежливы, но безлики, а от вопросов он уходил столь неуклюже, что казалось, будто воспоминания о первом разговоре причиняют ему физическую боль, и притом — невыносимую.
Наконец настало время снимать бинты. Все пятеро сгрудились вокруг Даржека в тесном пространстве капсулы. Мало-помалу бинты были сняты, причем молодой человек бегло описывал результаты лечения. Все зажило прекрасно. И шрамов не осталось. Не так уж сильно он обгорел…
Где-то в отдалении слышалось негромкое жужжание и шипение: там шла беседа на чужом, непривычном языке.
С глаз бинты были сняты в последнюю очередь. Вот они отброшены в сторону, и в глаза хлынул ослепительно белый свет. Даржек на миг зажмурился, но вскоре глаза привыкли к свету, испускаемому, как оказалось, тем же слабо мерцающим белым материалом, что покрывал стены и потолок помещения, уничтоженного взрывом. Он несколько раз моргнул, но, стоило ему взглянуть в лица пришельцев, все пятеро резко отвернулись, избегая встречаться с ним взглядами.
Очевидно, изумление явственно отразилось на его лице.
— Поддерживать иллюзию больше нет смысла, — пояснил один из них. — Так нам гораздо удобнее.
— Вполне понимаю, — пробормотал Даржек, думая, что не скоро научится их различать.
Маски были сброшены. Теперь все пятеро, без какого-либо выражения на лицах взиравшие на него сверху вниз, были теми самыми существами.
Впрочем, двоих, не менявших облика, отличить было легко. Они были более чем на два фута выше ростом и гораздо шире. Трое, маскировавшиеся под людей, стали просто тремя одинаковыми существами куда меньшего размера.
— Кто из вас троих… был тем, мужского пола? — спросил Даржек.
— Мы — все трое мужского пола, — отвечали ему.
— То есть, и мисс Икс и мадам Зет… — недоверчиво проговорил Даржек. — Все трое — мужского пола. Ну что ж, вам лучше знать. Хотя множество земных женщин были бы в шоке, услышав это. Да, неплохую иллюзию вы создали…
— Да, вполне удовлетворительную.
— Ну, а остальные двое, выходит, женщины. Потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к этой мысли, но я постараюсь. В конце концов, так, пожалуй, практичнее, чем у нас… Итак, раз уж все мы собрались вместе, я хотел бы поблагодарить вас за спасение моей жизни.
— Мы не спасали вашей жизни, — ответил один из мужчин.
Интонации… Оставалось лишь гадать, означает ли понижение голоса некую угрозу в будущем или же просто формально-вежливую скромность.
— Во всяком случае, — сказал Даржек, — кто-то из вас перенес меня сюда и обработал мои ожоги.
— К несчастью, это не спасет вашу жизнь. Уничтожив энергоустановку, вы уничтожили и наши запасы воздуха. Восполнить их мы не можем. Равно как и достичь вашей планеты или хотя бы связаться с вашим народом.
— Иначе говоря, — сказал Даржек, — моими стараниями мы оказались в ловушке?
— Именно, в ловушке. Таким образом, вы понимаете, что мы не спасли вашей жизни. Мы лишь несколько продлили ее и избавили вас от боли. Мы с радостью спасли бы вас, если бы могли. Но — не можем. Запас воздуха в этой капсуле невелик. Вскоре он иссякнет, и все мы погибнем.
— Очень скоро, — подтвердил второй мужчина.
— Очень скоро, — эхом откликнулся третий.
Все пятеро, не моргая, все так же избегая встречаться взглядами с Даржеком, смотрели на что-то позади него. Чего бы он только не отдал за то, чтобы знать: скрывается за их загадочными, неподвижными лицами лютая злоба, спокойствие, или затаенное желание убить его? Или — они в самом деле лишены каких бы то ни было эмоций?
12Едва обретя способность видеть и двигаться, Даржек понял, что у него возникли две на редкость необычные проблемы.
Первая коренилась в нем самом. Он сумел быстро определить мелкие различия в сложении и чертах лиц пришельцев, но никак не мог научиться произносить их имена. После продолжительных упражнений в шипенье и бульканье, которые ни к чему не привели, он решил окрестить инопланетян именами попроще.
Одну из женщин он уже назвал Алисой. Вторую — Гвендолин. Мисс Икс стала мистером Икс, а затем, поскольку имя это звучало крайне нелепо, мистер Икс был переименован в Ксерка. По тому же принципу бывший «мадам Зет» стал Захарией. Третьему мужчине логичнее всего казалось присвоить букву «Игрек», что Даржек и сделал. После этого он долго вспоминал какое-нибудь мужское имя на эту букву и, в конце концов, окрестил последнего инопланетянина Исайя.
Алиса, Гвендолин, Ксерк, Исайя и Захария. Лучше не придумаешь. Вот только имя «Алиса» казалось Даржеку слишком уж простоватым, слишком земным для существа со столь неземным, нечеловеческим обликом.
По этому поводу он проконсультировался с Захарией:
— Как по-твоему, Алиса не станет возражать, если я переименую ее в Алтею?
— Я спрошу у нее, — ответил Захария и полез вверх по трапу. Даржек последовал за ним.
Капсула снабжения представляла собой высокий цилиндр, внутри приспособленный под склад. Здесь были глубокие резервуары с отверчивающимися крышками, выдвижные ящики, отсеки с дверями, «расходившимися» по вертикали или горизонтали со скоростью и точностью застежки — «молнии». Капсула была разделена на четыре сегмента, каждый — примерно десяти футов в высоту — был снабжен трапом от пола до потолка, тянувшимся сквозь круглые проемы в переборках, деливших капсулу на уровни.
Алиса с Ксерком обосновались на верхней «палубе». Здесь Захария повторил вопрос Даржека, причем имена «Алиса» и «Алтея» произнес безупречно. Алиса, не говорившая ни по-английски, ни на каком-либо другом земном языке, произнесла их с такой же точностью. За сим последовала дискуссия.
Даржек наблюдал за ней с интересом. Он до сих пор не мог понять, удивило ли инопланетян его стремление дать им имена или оставило равнодушными. Они охотно отзывались, но, говоря о себе, вежливо избегали употреблять имена.
— Она хочет знать, зачем, — сказал, наконец, Захария.
— Новое имя подходит ей больше, — ответил Даржек.
— Но как это может быть? Разве это имя — не просто… ярлык?
— Конечно, нет, — объяснил Даржек. — Все имена имеют значение, да и о благозвучии не следует забывать.
— Что означают эти два имени?
Даржек порылся в памяти и признался:
— Не помню.
— Но отчего же ты сначала назвал ее Алисой, если это имя ей не подходит?
— Просто оно первым пришло мне в голову.
Дискуссия продолжилась, затем Захария объявил:
— Она говорит, что ты можешь называть ее, как захочешь.
— Спасибо, — сказал Даржек. — Но я, пожалуй, буду называть ее по-старому. Я слышал, что смена имени приносит несчастье.
С этими словами он полез вниз по трапу, усмехаясь в душе, тогда как наверху принялись бурно обсуждать его последнюю реплику. Что ж, в конце концов, нужно подкинуть инопланетянам пищи для размышлений, подумалось ему. Похоже, они в этом очень нуждаются…
Вторая проблема заключалась в его неспособности самостоятельно одеться. Еще с завязанными глазами он обнаружил, что все его тело обмотано бинтами, и, когда повязки были сняты, это подтвердилось: вся одежда пришельцев состояла из одних бинтов. Широкие ленты из материи, напоминавшей эластик, были обернуты вокруг икр, бедер, туловища и рук. Когда все было сделано, как надо, и бинты были в меру туго натянуты, одеяние получалось очень теплым, удобным и совершенно не стесняющим движений. Вспомнив о земных чулках и бинтах из эластика, используемых в медицинских целях, Даржек подумал о том, не оказывает ли и это одеяние каких-либо терапевтических действий.
То, что осталось от его одежды, было выброшено, однако все его пожитки тщательно собрали и сложили в небольшой выдвижной ящик, на самой нижней из «палуб», где ему отвели место. Он нашел в ящике все, что было у него в карманах, включая паспорт, перочинный нож, портсигар с зажигалкой, записную книжку-ежедневник, фото мисс Икс и мадам Зет в разных обличьях, а также наплечную кобуру с пистолетом.
— Вы и это мне вернули? — воскликнул он тогда.
— Почему бы нет, — отозвался Захария. — Это — твое имущество.
— Однако толку мне от него сейчас немного, — заметил Даржек.
— Не думаю, — отозвался Захария.
Что это было — ирония или простая вежливость — Даржек так и не понял.