— И что вы сделали?
— Я спрятала бутылку туда, где, я думала, ее никогда не найдут.
— Куда?
— В бачок с пресной водой на своей яхте.
— И что потом?
— Потом, довольная собой, я пошла на автостанцию, чтобы поехать в город.
— У вас есть машина?
— Нет. Моя единственная роскошь — яхта. Обожаю плавать. В целом держать яхту для меня дешевле, чем…
— Ладно, — перебил Мейсон. — Что дальше?
— Я остановилась позавтракать в маленьком ресторане вчера утром, прочитала газеты и узнала, что заявил Элдер. Он не стал упоминать о бутылке, сказал о краже драгоценностей. И тогда я поняла, что вы — моя единственная надежда, потому что вы — я, разумеется, в то время не знала вас — могли поклясться, что я не брала из дома никаких драгоценностей. Я решила последовать вашему совету. Вернулась на яхту, за бутылкой с письмом и…
— Вы положили письмо в бутылку?
— Да. И бутылку запечатала.
— Хорошо. И что произошло?
— Когда я пришла на яхту, бутылка пропала. Я была поражена. Я не могла в это поверить.
— Вы имеете дело с проницательным человеком, Дороти, — сказал Мейсон. — Он знал, кто взял бутылку. Он просто ждал, когда вы сойдете на берег, а потом обыскал яхту. Очевидно, он неплохой яхтсмен и знает, где можно спрятать такой предмет. Так что у него сейчас бутылка и письмо и достаточно доказательств против вас. Так?
— Да. Я… Я думаю, я оставила отпечатки. Как глупышка, я не надела перчаток… О, что же теперь будет? Есть только один выход. Вы подтвердите мой рассказ, мы ведь сейчас можем рассказать правду. Я так рада, что вы пришли, мистер Мейсон. Я все думала, как же свяжусь с единственным в мире человеком, который может подтвердить, что я не брала этих драгоценностей.
— Полегче, — сказал Мейсон. — Так нельзя.
— Почему нельзя?
— Потому что, если мы сейчас расскажем, это будет выглядеть как попытка сфабриковать доказательства. Все посмеются над тем, что мы не могли выдумать что-нибудь получше… Нет, моя дорогая, боюсь, мы этого не сможем сделать.
— А что же нам делать?
Мейсон улыбнулся.
— Вы когда-нибудь слышали историю об американце, который приехал в чужую страну и попал в трудное положение?
— Нет.
— Это уже стало классикой юриспруденции. Один хитрый бизнесмен подал в суд на американца за то, что он якобы взял в долг у него крупную сумму, чтобы начать дело. Американец пошел к адвокату, горько жаловался и хотел поклясться, что все это ложь. Адвокат выслушал американца, понимающе улыбнулся и сказал, что он все уладит. Представляете себе изумление американца, когда дело передали в суд. Этот бизнесмен взошел на трибуну и поклялся в том, что дал в долг американцу деньги, а потом представил пятерых свидетелей: двое поклялись, что видели, как американец брал деньги у бизнесмена, а трое подтвердили: американец занимал деньги у бизнесмена и надеялся отдать долг из прибыли.
— И что же случилось? — спросила она.
— Защитник американца даже не подверг свидетелей перекрестному допросу, а американец был в шоке. Его защитник объяснил, что в этой стране очень легко найти лжесвидетелей за определенную сумму. Американец уже решил, что он разорен, Затем настала очередь для его защиты. Защитник изящно представил семерых свидетелей, каждый из которых заявил, что знал, что американец брал взаймы деньги у этого бизнесмена, но что сам присутствовал в комнате, когда американец вернул долг, весь до последнего цента.
Слабая улыбка коснулась ее губ.
— И какова мораль этой истории, мистер Мейсон?
— Ее мораль в аморальности, — ответил Мейсон. — Она говорит о том, что иногда с дьяволом приходится бороться огнем.
— И что мы будем делать?
— Пока мы ничего не будем делать. Мы не побежим говорить про бутылку, не покажем копии письма. Жаль, что у нас не было фотоаппарата, чтобы снять документы. Мы бы сейчас были совершенно в другом положении.
— Но, мистер Мейсон, разве вы не понимаете, что он сделал? Если мы позволим ему уйти от ответа, то это же… Я потеряла доказательство… Боже мой… Я ведь действительно пробралась в его дом, и он может подать на меня в суд…
— Положитесь на меня, — сказал Мейсон. — Я не совсем уверен, но ваш друг Джордж Элдер может испытать нечто вроде шока, когда узнает, что я собираюсь вас защищать. Не падайте духом, Дороти. К обеду вы уже, возможно, выйдете отсюда.
— К обеду? Нет, мистер Мейсон, даже если судья распорядится отпустить меня под залог, мои финансовые возможности…
— Вы выйдете отсюда под залог. Потом мы подадим в суд на Джорджа Элдера и заставим его защищаться.
Судья Ланкершим терпеливо выслушал последние доводы адвоката и сказал:
— Ваше требование о приостановке дела отклоняется. — Он взглянул на часы. — На этом список дел, назначенных к рассмотрению, исчерпан. Осталось только решить вопрос о залоге в деле Феннер.
— Мы готовы это обсудить, ваша честь, — сказал Винсент Колтон.
— Мистер Джексон из конторы мистера Мейсона был… О, я вижу, мистер Мейсон сам здесь, — сказал судья Ланкершим. — Вы готовы принять участие в нашем обсуждении?
— Да, ваша честь.
— Вот суть дела, — начал судья Ланкершим. — Эта молодая женщина обвиняется в краже. Насколько я понял мистера Джексона, всякая попытка убежать была бы с ее стороны абсолютно бессмысленной. У нее есть деньги в банке, она владеет яхтой, и…
— И все эти денежки можно взять в один день, — буркнул Колтон. — Яхта старая, маленькая и сомнительной ценности. У этой молодой женщины нет судимостей, но остается факт, что она действительно проникла в дом той ночью и украла драгоценности на сумму пятьдесят тысяч долларов. Отпустить ее под мизерный залог — значит дать ей возможность заплатить пять или десять тысяч, продать драгоценности и иметь сорок тысяч долларов дохода.
— Чепуха, — сказал Мейсон.
— Минуточку, мистер Мейсон, — сказал судья Ланкершим. — У вас еще будет возможность высказаться. Продолжайте, мистер помощник окружного прокурора.
— А я уже почти все сказал, — проговорил Колтон. — Мы считаем, что сумма залога должна быть, по крайней мере, равна стоимости украденного.
Судья Ланкершим на минуту задумался, потом взглянул поверх очков на Перри Мейсона.
— Ну, мистер Мейсон, а что вы думаете по этому поводу? По-моему, я знаю ваше мнение. Мистер Джексон мне все подробно рассказал.
— Прежде всего, — сказал Мейсон, — мне кажется, не было украдено драгоценностей на пятьдесят тысяч. Я думаю, драгоценностей вообще не крали.
— Понятно, — сказал Колтон с сарказмом. — Мистер Элдер, очень уважаемый и известный гражданин, швыряется фальшивыми обвинениями в адрес невинных людей. Так вы считаете?
— Вы, возможно, удивитесь, — сказал Мейсон. — Но это так. Я бы просто хотел, чтобы мистер Элдер составил список драгоценностей, которые он объявил похищенными.
— Я сказал ему уже об этом, — проговорил Колтон.
— И распорядились подать его вам?
— Да.
— Под присягой?
— В этом нет необходимости. Он даст свои показания на суде.
— Где он сейчас?
— В моей конторе, составляет список.
— И как долго он его будет составлять? — спросил Мейсон.
— Ну, драгоценностей было достаточно много.
— Я бы хотел, чтобы он точно указал, откуда он взял цифру в пятьдесят тысяч долларов, — сказал Мейсон.
— Он все объяснит, когда это потребуется.
— Но это требуется сейчас, если он против выхода этой молодой женщины под разумный залог.
Мейсон повернулся и обратился к судье:
— Ваша честь, эта молодая особа с положением и воспитанием, и, мне кажется, если бы вы ее увидели, вы бы поняли, что здесь произошло какое-то недоразумение. Я еще недостаточно говорил с ней, чтобы узнать все факты. Но мне стало ясно, единственным доводом обвинения является полотенце с меткой прачечной. Я сомневаюсь в том, что было похищено столько драгоценностей. Мне кажется, пострадавший поторопился заявлять в полицию, и я даже рискну предположить, что, если мистер Колтон позвонил бы сейчас в свою контору, он бы обнаружил, что у мистера Элдера не только значительные затруднения в составлении списка, но он даже не может вспомнить ни одной из похищенных драгоценностей.
— Это абсурд, — сказал Колтон.
— Зачем беспокоиться и понапрасну спорить? — сказал Мейсон. — Здесь судья, готовый выслушать дело. Если, как вы говорите, Элдер сейчас в вашей конторе, почему бы не попросить его подняться сюда на лифте?
— А если он скажет, что стоимость украденных драгоценностей пятьдесят тысяч, вы согласитесь на сумму залога в пятьдесят тысяч? — спросил Колтон.
— Спросите его под присягой, — сказал Мейсон. — Дайте мне возможность задать несколько вопросов в перекрестном допросе. И тогда, если он скажет, что стоимость украденных драгоценностей пятьдесят тысяч, я соглашусь с тем, чтобы сумма залога была такой же. Но давайте договоримся и о том, что если он назовет сумму в одну тысячу, то и залог будет в одну тысячу, а если он скажет, что драгоценностей совсем не крали, то подзащитная будет освобождена под честное слово.
— Если он скажет, что никаких драгоценностей не украли, — сказал Колтон мрачно, — я не только освобожу подзащитную под честное слово, но и прекращу дело.
— Хорошо, — произнес Мейсон. — Зовите его.
— Если позволите, я воспользуюсь вашим телефоном, ваша честь.
— Пожалуйста. Можете позвонить из моего кабинета, — произнес судья Ланкершим.
Через несколько минут Винсент Колтон вернулся и сказал:
— Мистер Элдер сейчас поднимется.
— Вы спросили, составил он список или нет?
— Я сказал, чтобы он захватил его, — ответил Колтон с достоинством.
Дверь открылась, и в комнату вошел сухощавый мужчина в сером костюме, вид у него был спокойный и уверенный.
— Джордж Элдер, — объявил Колтон. — Пройдите, дайте присягу и займите свидетельское место.
Элдер оглядел судебную комнату и с некоторым любопытством остановил взгляд на Перри Мейсоне, потом поднял правую руку и произнес слова присяги.
— Садитесь на свидетельское место, — сказал Колтон. — Вы принесли список похищенных драгоценностей?
— Только он не полный. Похоже, в этих делах я не очень могу довериться своей памяти. Я бы предпочел вернуться домой и тщательно все проверить.
— Ну хорошо, вы можете сообщить суду общую стоимость похищенных драгоценностей?
— Я уже назвал сумму примерно в пятьдесят тысяч долларов и не вижу причин менять эту цифру, — сказал Элдер, бросив, взгляд на Перри Мейсона.
— Вы уверены, что стоимость похищенных драгоценностей — пятьдесят тысяч?
— Разумеется, я назвал приблизительную стоимость…
— Полагаю, это все, — сказал Колтон с победным видом.
— У меня несколько вопросов, — произнес Мейсон.
— Хорошо, — сказал судья Ланкершим. — Задавайте ваши вопросы, мистер Мейсон. Это формальность, но мы обязаны ее выполнить. Мне кажется, что сумма залога в пятьдесят тысяч довольно высока, но если стоимость драгоценностей именно такая, то возражений не будет.
— Совершенно верно, — сказал Мейсон. — Я охотно соблюдаю условия договора… Драгоценности застрахованы? — спросил он, подумав.
— Какое отношение это имеет к делу? — возразил Колтон.
— А вот какое, — сказал Мейсон. — Если драгоценности застрахованы, то должна быть опись с указанием стоимости, а это могло бы помочь мистеру Элдеру в составлении списка.
— Понятно. Возражений нет.
— Да, основная часть моих драгоценностей застрахована.
— Хорошо, — сказал Мейсон. — Назовите одну из украденных драгоценностей, указанных в описи страхового полиса.
— Я… Я уже сказал, что не делал полную проверку.
— Одно наименование. — Мейсон поднял вверх указательный палец. — Хотя бы одно.
— Я не могу сделать этого сейчас.
— Всего одно, — настаивал Мейсон.
— Э-э… наручные часы.
— Какой марки?
— Швейцарские, очень дорогие.
— А откуда вы знаете, что их украли?
— Я их не видел… похоже, они пропали.
— Значит, вы собираетесь обратиться в страховую компанию, если полиция их не найдет? Так? — спросил Мейсон.
— Ну… пожалуй. Я занятый человек. Я не подумал…
— Так или нет? — продолжал Мейсон. — Вы потребуете страховку или нет?
— Какое это имеет значение? — спросил Колтон.
— Вот какое, — пояснил Мейсон. — В случае, если часы не украдены, а Элдер получит компенсацию от страховой компании, он будет обвинен в даче ложных показаний и в присвоении денег, и я думаю, ему это известно. Поэтому он не будет требовать возмещения страховой суммы. Мистер Элдер, я вас прошу сейчас, под присягой, назвать хотя бы одну из украденных драгоценностей.
— Я видел эту женщину, то есть ее видели, когда она рылась и моем столе, и я… я… вошел в комнату, открыл ящик, где я храню шкатулку, и… э-э… я открыл ее и понял, что большая часть драгоценностей похищена.
— А как они попали к вам?
— В основном они перешли ко мне от матери.
— Но есть и ваши собственные?
— Часы, запонки, заколка с бриллиантом, кольцо с рубином…
— Ну что ж, — сказал Мейсон. — Значит, у нас нет проблем. Давайте запишем эти вещи. Заколка с бриллиантом исчезла, кольцо с рубином исчезло, часы…
— Я не говорил, что они исчезли. Я просто увидел, что похищенное тянет примерно на пятьдесят тысяч.
— На пятьдесят тысяч, — сказал Мейсон. — Это довольно много драгоценностей.
— Да, сэр.
Элдер облизнул губы и почти умоляюще посмотрел на помощника прокурора.
— А сколько драгоценностей было в шкатулке?
— Много.
— Застрахованных?
— Да, сэр.
— А какова сумма страховки?
— Пятьдесят тысяч долларов.
— Выходит, у вас украли все драгоценности?
— Нет, не все… я… я же сказал, что еще не делал окончательной проверки.
— А почему? — спросил Мейсон.
— Я не осматривал всех драгоценностей… я был слишком взволнован…
— Но сейчас-то вы не волнуетесь? — спросил Мейсон.
— Нет.
— Ну тогда назовите, что пропало?
— У меня нет с собой этой шкатулки.
— Вы даже сегодня были так взволнованны, что не смогли составить список украденных драгоценностей?
— Да.
— Значит, когда вы заявили, что у вас украли драгоценности на сумму пятьдесят тысяч, вы были взволнованны?
— А при чем здесь это?
— Вы были так возбуждены, что не стали даже проверять, что именно украдено, не так ли?
— Ну, наверное, вы можете сказать и так.
— Это не я, а вы так говорите, — резюмировал Мейсон. — Я просто пытаюсь обобщить ваши показания. А не будет ли правильнее сказать, что цифру в пятьдесят тысяч вы назвали потому, что у вас в памяти просто всплыла сумма страховки и…
— Возможно, и так.
— А сейчас под присягой вы бы, наверное, не настаивали и на десяти тысячах долларов, не так ли?
— Послушайте, — сказал Элдер сердито, — эта молодая женщина ворвалась в мой дом, она шарила в моем столе, моя шкатулка с драгоценностями была открыта. Кто-то случайно вошел в кабинет, испугал женщину. Та схватила эту бутылку, бросилась к окну и…
Элдер внезапно остановился.
— Какую бутылку? — спросил Мейсон.
— Бутылку с драгоценностями, — сердито ответил Элдер.
— Вы храните драгоценности в бутылке?
— Не знаю. Нет, разумеется, не храню, но свидетель, который заметил женщину, говорил, что она положила драгоценности в бутылку или что-то в этом роде… Может быть, она боялась потерять их в воде, не знаю…
— А вы видели эту женщину?
— Я видел ее после того, как она выпрыгнула в окно и побежала. Я спустил собаку.
— Значит, вы сами не можете сказать с уверенностью, что сумма украденных драгоценностей составляла хотя бы две тысячи, не так ли?
— Ну, мне кажется…
— Вы даже не знаете точно, украли ли у вас драгоценности на сумму в одну тысячу долларов?
— Я не знаю вообще, украли у меня что-то или нет, — ответил Элдер сердито. — Я просто открыл шкатулку, в которой храню драгоценности, и мне показалось, что там многого не хватает.
— Но когда вы называли сумму в пятьдесят тысяч, вы просто вспомнили сумму страховки, не так ли?
— Ну, пожалуй, можно с этим согласиться.
— Вы еще не заявляли в страховую компанию?
— Нет, сэр.
— И, если честно, — спросил Мейсон, — вы не собираетесь требовать компенсацию у страховой компании, не так ли?
— Я не понимаю, при чем здесь это. По-моему, мне необязательно сидеть здесь и выслушивать, как меня запугивают, — сказал Элдер.
— Мейсон повернулся к судье Ланкершиму.
— Вот видите, ваша честь. Я соблюдаю условия. Если бы он назвал сумму в пятьдесят тысяч, я бы согласился на залог в пятьдесят тысяч. Однако, как видите, он не может назвать ни одной из украденных вещей, а в этом случае прокурор обещал спустить мою клиентку под честное слово и вообще закрыть дело и…
— Не так быстро, — вставил Колтон. — Вы все же оказываете давление на свидетеля…
— Мне не нравится слово «давление», — сказал Мейсон. — этот человек — бизнесмен. Он знает свои права. Я только прошу его сделать прямое заявление суду. Он боится это сделать. Боится назвать хотя бы один предмет и поклясться, что эта женщина украла его, потому что не сможет доказать. Одно дело — говорить о пятидесяти тысячах журналистам, другое — доказать это.
— Но зачем человеку заявлять, что у него украли драгоценности, если их у него не крали? — спросил удивленно судья Ланкершим.
— Потому что, — ответил Мейсон, — у него есть причины, по которым он хочет, чтобы подзащитная была задержана.
— Вы понимаете, мистер Мейсон, что это очень серьезное обвинение?
— Понимаю. И могу сказать суду и мистеру Элдеру, что подзащитная собирается подать в суд на мистера Элдера за клевету. А я собираюсь попросить у мистера Элдера, когда он будет под присягой, предъявить доказательства, что у него украли хоть бы одну драгоценность. Более того, я буду настаивать, чтобы представители страховой компании проверили наличие всех драгоценностей в доме Элдера, указанных в страховом полисе.