Третий фронт. Партизаны из будущего - Федор Вихрев 19 стр.

С аэродромами же получалось хреново. Те, на которых базировалась немецкая авиация, были хорошо защищены и нам не по зубам, пока. А как хотелось проредить люфтваффистов!!! Вот ведь черт: есть гаубицы, но нет артиллеристов (а лейтенант еще не поправился). А то было бы неплохо: гаубицы-пушки — на платформы от запчастей «Карла», закрепить их жестко. Подъехать на десять километров и обстрелять. Веселья будет! Десять километров немцы пробегут за час, если ломанутся сразу. Нам же надо двадцать минут для того, чтобы выпустить четверть имеющегося боекомплекта. Ну, полчаса, с учетом всяких сложностей. Платформы хорошие, прочные, отдачу выдержат. Правда, вопрос — насколько точен будет огонь? А отстреляемся — ищи нас в чистом поле. Точнее, в лесу. Но чтобы обстрел имел смысл, нужен корректировщик с рацией.

Просидев еще несколько дней в лагере, я прикинул, что стоило бы посмотреть, что же там под Брестом-то творится. Благо как раз более-менее разобрался с техникой. Той, что на ходу была. Да и для разведки у меня были два идеальных танка. 7ТР и Т-I. Вот на них и решил выдвигаться на дело.

Дорога туда особо ничем не запомнилась. Несколько раз встречали колонны с немцами. Один раз в противоположную от фронта сторону проехало несколько санитарных машин. Но к крепости снова не смогли подобраться. Начали попадаться патрули, и я решил не рисковать. Но то, что там еще стреляют, было слышно. Обратно решили ехать по другой дороге. И разведать, что там. Да и посмотреть, что можно сделать для фрицев нехорошего.

Путь, который мы выбрали, пролегал возле железной дороги. Некоторое время ничего интересного не наблюдалось, но потом на рельсах показался состав, который медленно полз нам навстречу. Отдав приказ к остановке, я достал бинокль и стал смотреть, что же это за поезд. То же самое сделал и командир Т-I.

— Слушай, командир, а что это там за вагоны в середине эшелона такие странные-то? — спросил он.

— А хрен его знает, — отмахнулся я, заметив на нескольких вагонах надпись «взрывоопасно». — Главное, что там в паре вагонов, судя по надписи, взрывчатка или снаряды. И если мы туда снаряд-другой всадим, то состав, скорее всего, к небесам отправится. Так что надо действовать. Благо отмотали мы от лагеря километров семьдесят, и искать нас станут после очередной диверсии не в том районе.

Танки мы загнали в посадку, оказавшись благодаря этому метрах в восьмистах от железнодорожного полотна, и стали ждать, когда вагон со взрывчаткой войдет в зону поражения…

Наконец состав оказался там, где надо. Но по здравым размышлениям первый снаряд мы всадили не в него, а в паровоз. Тот моментально исчез в клубах пара из пробитого снарядом котла, и состав остановился. Из последних вагонов тут же резво полезла толпа немцев.

Увидев это, я махнул танкетке (ну не поворачивается у меня язык Т-I танком назвать!), чтобы она отползла глубже в лес и там подошла поближе к хвосту состава, откуда и лезли всякие малосимпатичные личности. Сам же навел орудие на вагон с ВВ… Танкетка успела только отойти еще метров на сто, как состав в буквальном смысле слова взлетел на воздух. Нас, несмотря на довольно большое расстояние до поезда, неслабо тряхнуло. Были бы ближе, просто снесло б ударной волной. Но и так досталось нам неплохо. Обломки долетели аж до танка, и один из них согнул ствол у орудия.

— Что это было?! — проорал Иван, но я ему даже не ответил, зачарованно наблюдая, как огромный орудийный ствол, несколько раз кувыркнувшись в воздухе, рухнул на землю метрах в пятидесяти от состава.

— ВАЛИМ ОТСЮДА!!! — заорал я, одновременно сигналя второй машине, чтобы шла за нами. — И поскорее. Тут сейчас такой шухер будет!!!

На дорогу мы вышли, только отъехав от места взрыва километров пятнадцать по лесу.

После чего рванули в лагерь, не отвлекаясь ни на разведку, ни на обзор окрестностей.

— Ну, народ, — выдал я, как только вылез из танка, — сейчас опять фрицы забегают, — и, видя непонимание, пояснил: — Мы там состав взорвали… Я думал, там снаряды… Так на первых вагонах написано было… А там… В общем… Мы «Дору» подорвали… В смысле, кусок от нее. Ствол так красиво кувыркался… Или что-то из этого семейства… Они ее, наверно, вместо «Карлов» прислали, а мы… В общем, вот так вот, — несколько сбивчиво рассказал я о наших приключениях. — Ну, а почему ее так странно перевозили, я не знаю. Может, паровозов не хватило. Или торопились и пару вагонов со снарядами со стволом вместе прицепили, чтоб лишний эшелон до начала обстрела не ждать…

Олег укатил куда-то на немецких танках, а я собрал свободные бортовые грузовики и снова посетил МТС. Выгребли все, до последней лампочки и напильника. Набралось на целых два четырехтонных «Мерседеса». Оставшееся в кузовах место забили бронелистами с совсем разбитых танков, зачастую даже не поддававшихся опознанию. По приезде на базу на меня набросилась Ника:

— Ты зачем металлолом притащил?

— Петровичу для развлечения… Может, что на танки прикрутит — жить-то хочется.

После перебазирования мне досталась почетная обязанность — обойти ближайшие объекты и посмотреть, что с них можно добыть полезного. А также осмотреть те точки, к которым невозможно, по разным причинам, подъехать на машине, и поискать к ним дорогу. Всего таких точек оказалось тринадцать. На первой было пусто, на второй вовсю хозяйничали немцы. Третий объект тоже был пуст, но не совсем. В сарае стояла зенитка, похоже, восемьдесят пять миллиметров, двух колес справа у нее не было. Зато рядом с ней был штабель ящиков, похоже, со снарядами, весь опутанный проводами. Какие-то веревки тянулись и к пушке, и к воротам сарая. Все это я разглядел в щель в стене — Тэнгу рычал на ворота, и я решил внутрь не лезть. По возвращении на базу, я сразу пошел к Степану, рассказать о находке.

Степан вздохнул, буркнул что-то про «эскадрон бронированных хомяков» и отправил меня к Петровичу, который подозрительно хорошо для водителя разбирался в минно-взрывном деле.

Дальше был аттракцион под названием «обезвреживание кустарной минной ловушки кустарными же методами». Как я понял из объяснений, неизвестный доброжелатель сконструировал сие приспособление для уничтожения любопытных с таким расчетом, чтобы, открыв ворота, супостат успел порадоваться трофею перед вознесением на небо. Причем, учитывая заряды в снарядных ящиках, вознестись незадачливый трофейщик должен был очень высоко.

Петрович облизнулся с выражением кота, увидевшего возможность поживиться сметаной, и, взяв с собой помощников с инструментами, выдвинулся со мной в качестве проводника к объекту. А дальше было «разминирование сложной минно-взрывной ловушки». Очень осторожно дырка, через которую я углядел «сюрприз», была расширена и внутрь засунута палка с прикрепленным к ней зеркалом. Когда Петрович убедился, что на стене растяжки не стоят, ее начали медленно и осторожно разбирать. В еще больше расковырянную дырку была вставлена ножовка, которой сделали метровый пропил вниз. Потом еще одна дырка и еще один пропил, потом третья и два пропила, замыкающих квадрат.

В это «технологическое отверстие» аккуратно и пролез Петрович, который, очень медленно и осторожно осматриваясь, стал изучать содержимое сарая. Потом был перерыв на обед, и осмотр продолжился. И только когда была выявлена вся система минирования со всеми «первичными и вторичными контурами», наступило время разминирования. Причем на каждом этапе Петрович показывал помощникам, что и как было сделано, и объяснял, почему это так сделано.

Минно-взрывная ловушка была относительно примитивной, но действенной. От ворот сарая тянулась веревка к запалу от гранаты, который должен был подорвать заряд, засунутый в камору зенитки, чтобы разворотить казенник, и ко второму запалу от гранаты, который должен был «завести» брусок тротила. От которого, в свою очередь, детшнуром была сделана разводка по подрывным зарядам в штабеле снарядных ящиков. И, на сладкое, еще и под ящиками была сделана растяжка «на расслабились».

В общем, все было рассчитано так, чтобы при открытии ворот сработали запалы, а взрыв зарядов произошел, когда вскрывшие уже войдут в сарай, пока горят замедлители. «Мастера народной самодеятельности» же после минирования покинули строение через снятые доски в задней стене, которые они потом и приколотили снаружи. Типа так и было.

Таким образом нашей добычей стала восьмидесятипятимиллиметровая зенитка, у которой были скручены два колеса с правой стороны, и десять ящиков со снарядами, взрывателями, ключами для выставления «трубки» на детонаторах и прочими причиндалами к ней. Замок пушки и оптика, на удивление, не были сняты и утащены неизвестно куда. Колеса от зенитки мы так и не нашли, наверное, они «ушли» еще до войны.

На зенитку поставили запасные колеса от «ЗиСов» и приволокли в лагерь.

Ну а после того, как очередной шухер у фрицев приключился, решил я Нику водить учить. Командир все-таки, а без машины. Ну, в смысле машину-то мы ей тоже нашли с Саней, а водить ее она не умела. Убеждать ее пришлось долго и с матом. И выглядело сие убеждение таким образом:

— Товарищ командир, мы вам машину пригнали? Пригнали. А ездить на ней кто будет? Пушкин? Учиться надо.

— Та ты что?! Я ж лево и право путаю! Нет, не буду.

— Что значит «не буду»? Не можно командиру в грузовике с бойцами ездить. А личного шофера у нас для тебя нет! Так что давай.

— Не. Я ж передавлю тут всех!

— Не передавишь. Места хватит.

— Но я…

— Никаких «но» мне! Надо, значит, надо!

Загнал я Нику за руль. Показал, что нажимать и куда в каком случае руль крутить. Сели, поехали… Правда, не вперед, а назад… А там болото… В общем, занятие отложилось на час по техпричинам — машину вытягивали. Потом был второй дубль. Поехали, наконец-то, в нужную сторону. И чуть в танк не врезались… Я вовремя руль дернуть успел.

— Ты…. какого…. не повернула??? — выдал я.

— Боюсь. А вдруг не туда поверну? И вообще, хватит уже. Сломаю я машину, — выдала Ника. — Вдруг врежусь?

— Хм… — я задумался. — Ну, раз так, то… СТАЖЕР, за мной!

Подвел я ее к «тридцать седьмому» и говорю:

— Значит, на нем учить буду. Его-то так просто не сломать!.. А когда бояться перестанешь, тогда и на машину перейдем.

Еще через час мне было надо выпить. Такого я не ожидал. То есть пока объяснял, что и как, вроде кивала, говоря, что все понятно. Но когда поехали… Вместо медленно вперед и направо танк понесло на максимальной скорости назад и влево. Прямо в воду. Где посреди этого полуозера-полуболота он благополучно заглох.

— …………! — выдал я. — Куда ж тебя несет-то? Да уж. Ты за рулем, как обезьяна с гранатой — никогда не знаешь, когда и куда она ее бросит. Одна польза — узнали, что танк таки плавает…

Вот после того, как нас выудили, меня к стакану и потянуло.

Однако попыток я не прекратил, и через неделю Ника таки могла ездить на подаренном ей «мерине»… Со скоростью не выше десяти километров в час, правда. Но и то хлеб.

Олег решил меня научить на подарке ездить. Боги! Лучше бы он этого не делал! Я ведь не могу сказать, что боюсь. Кто мне поверит?! Хотя… кажется, все-таки поверят, после того, как я чуть не утопила машину.

С танком получилось… еще хуже. Я его тоже чуть не утопила!

Но Олег оказался еще более настырным, чем мой инструктор по рукопашке. Через пять дней я, наконец, проехала из одного конца поляны в другой! И главное — никого не сбила!!! Ура-а-а!!!

Саня не успокоился и в один прекрасный день заявился в лагерь на «Коминтерне», тянущем за собой гаубицу Б-4 — ту самую, двухсоттрехмиллиметровую, на гусеничном ходу. Он с самого начала нашей истории все грозился ее найти и вот — нашел-таки. После этого к его словам пришлось прислушиваться посерьезнее, а то вдруг чего еще найти захочет… И ведь найдет, черт везучий!

После этого Саня с Олегом, объединяя усилия, ушли в набег на МТС, куда Сергей так и не доехал. Вернулись с приличной кучей всего, включая один Т-28 на ходу и даже КВ-1 — правда, без мотора. Это не помешало мне оккупировать «кавэшку» и даже довести Саню до белого каления своими просьбами найти «достойное сердце для этого зверя». Нет, что ни говори, люблю я тяжелые танки!

Кроме всего прочего, парни пригнали с собой и подарок для Ники — «мерс». Олег по такому случаю решил научить Нику рулить, и все ее отказы и упирания ей не помогли. В первый же день обучения Ника едва не утопила машину. Пришлось поработать, вытягивая «мерса» из болота. Тогда Олег решил схитрить и пересадил Нику на Т-37. Типа пусть научится сначала на танке, его так просто не угробишь. После этого неделю мы постоянно оглядывались, проверяя, не принесет ли этот непредсказуемый танк куда не надо не в тот момент. Но Олег не сдавался, и где-то через неделю Ника уже рулила на «Мерседесе» под аплодисменты всех обитателей лагеря. Единственный человек, который не принимал участия в этом веселье, был генерал. Уж очень тяжело ему было привыкнуть к нашим хохмам и постоянной готовности пошутить друг над другом. Война кругом же….

А потом все прекратилось. В смысле пришлось нам браться за ум. В один прекрасный день Олег вернулся от железки на 7ТР с гнутым стволом и огорошил нас известием о взрыве «Доры». Правда, уверенности, что это именно она, у него не было, просто очень уж здоровый ствол, кувыркаясь, огрел 7ТР. Да и снаряды в подорванном им составе рванули уж очень сильно.

Немцы же после этого совсем озверели. Выйти из лагеря становилось все тяжелее. Немецкие авиа-разведчики постоянно крутились в небе, дороги патрулировались и преграждались блокпостами, по лесам шастали егеря. В один из дней Сергей отпросился у генерала смотаться на довольно близкую базу, где, по слухам, было много имущества связи. А когда вернулся, набросился на Олега. Оказывается, немцы всерьез принялись за карательные операции и, не найдя нас, отрывались на мирном населении. На одно такое село, где поработали эсэсовцы, и набрел Сергей. Ну, этого следовало ожидать.

Олегу в ответ сорвало начисто крышу, и он, забаррикадировавшись в Т-26, пытался его выгнать из капонира… На что он рассчитывал — не знаю. Мы с парнями загнали лом между гусеницей и катком. Танк крутанулся на месте, гусеница лопнула, и танк со всей дури протаранил стену капонира.

С вечера я пошел отпрашиваться у генерала отправиться на очередную вылазку, узнав от кого-то из бойцов, что совсем неподалеку есть много брошенного имущества связи. Со связью у нас, скажем так, было плоховато, кое-как наладили только телефонную с удаленными секретами на подходах к нашему убежищу. С радиосвязью же было вообще хреново. Карбышева я застал читающим с моего ноутбука мемуары фельдмаршала Кессельринга и что-то внимательно конспектирующим. План моей вылазки он одобрил, уточнив кое-какие детали. И рано утром, погрузившись с Петровичем на машину и взяв нескольких бойцов из пограничников да милиционера в качестве проводника, мы выехали. В последнее время с вылазками приходилось все тяжелее и тяжелее, после первоначального бардака немцы, наконец, взялись за наведение порядка. Тем более, действия нашей группы их, скажем так, обозлили. По слухам, специально для наведения порядка на оккупированной территории из Франции и Югославии были переброшены дополнительные силы. «Костыли» и «Рамы» шныряли в небе над лесами целыми днями, на дорогах было усилено патрулирование, увеличены гарнизоны в населенных пунктах и организовано некое подобие блокпостов в ключевых точках. Поэтому приходилось пробираться по заброшенным лесным дорогам и постоянно прятаться от авиаразведчиков, да и вообще ото всех, кто мог нас увидеть.

— Здесь деревенька должна быть, — сказал милиционер мне, когда мы в очередной раз прятались от назойливого «небесного ока» в лице «Хеншеля», он же «костыль». — Можно попробовать продуктами разжиться, а то крупа с консервами уже поперек глотки стоят.

— Давай попробуем, — сказал я. — Только осторожно, нам только фрицев не хватало встретить для полного счастья.

— Лады, — ответил милиционер. — Я сейчас с Синченко вместе и смотаюсь, разведаю, что да как.

— Только смотрите там, в бой не вступать, в случае обнаружения уводите погоню в другую сторону и пытайтесь оторваться. Понятно? — сказал я ему.

— Ну, ты нас, Олегыч, совсем за дураков не держи, — улыбнулся милиционер. — Мы сейчас потихоньку, незаметненько….

…В убежище я приехал уже поздно, выскочил из машины и первым, кого увидел, был Соджет, ковыряющийся возле очередной трофейной железяки.

— А-а-а-а, вот он, стрелок наш… — протянул я, как мне казалось, тихим и спокойным голосом, от которого все, кто был рядом, почему-то шарахнулись в разные стороны. — Соколиный глаз ты наш… Пострелять, значит, любим, да?.. По вагончикам немецким… Ну, пошли, посмотришь интересную вещь, очень завлекательную… Пошли-пошли… не надо от меня шарахаться…..

— Олегыч, ты чего? Олегыч, не надо! — услышал я голос Степана.

— Не бойся, я ничего такого не буду… пока… — попытался ухмыльнуться я, но вместо улыбки вышла чудовищная гримаса…

….Вошли мы в штабной блиндаж, я сразу достал из кармана с «афганским сюрпризом» свой мобильник, который «Сони Эрикссон», и ткнул в руки Соджету:

— Подсоединяй к компу и смотри… Папка «видео»… Внимательно смотри… к чему меткая твоя стрельба привела… Стрельнул ты метко и укатил, радостно гыгыкая… а там деревенька была неподалеку… Смотри теперь и думай… хорошо думай… — с этими словами я налил себе стакан немного разведенного спирта и жахнул его залпом… как вода пошло…