Третий фронт. Партизаны из будущего - Федор Вихрев 4 стр.

— Вот именно на наш танк я и опираюсь, — сказал Саня. — Их в это время тут много по обочинам стояло. А если фрицевский, то придется рискнуть. Тем более что их там необязательно пятеро. Если Т-I или Т-II, то поменьше. Плюс не ждут они там нас. Они-то своих ждут, так что шанс есть в обоих случаях, но я предпочитаю вариант с нашим танком…

Мы с Олегом в темпе переоделись. Я, потому как не знаю немецкого, сел за руль, а напарник с карабином примостился старшим машины. Осторожно вывожу «Гигант» на дорогу и направляю его вперед.

— Да, мощности у него как у дурака махорки — вон, аж буксует при резком нажатии на газульку… Вот, кстати — пробег по спидометру менее шестисот кэмэ, бак почти полный, лампочка горит какая-то — непонятно. Ну, вроде желтая, и ладно, значит, можно ехать, потом разберемся. До чего легко руль крутится, как в легковушке, это даже не «КамАЗ», а звук похож, такой же «простуженный». Олег, а что делать, если мне вопросы задавать начнут? Я ж, кроме «хальт», «хенде-хох» и «капут», ничего не знаю. И кстати, тут на приборке бумажки какие-то под магнитом, посмотришь?

— Говорить буду я. Твое дело баранка. И я все ж надеюсь, что говорить не придется. А бумажки посмотрим. О! Вот за что люблю фрицев, так это за порядок. Тут и куда мы едем написано, и откуда, и с чем назад вернемся. Нам, кстати, из леса выезжать надо и там еще почти пять километров отмахать.

К счастью, нам повезло, и пока мы ехали, нас никто не остановил для проверки, хотя нас несколько раз обгоняли немецкие машины, а навстречу попалась еще одна колонна танков.

Дорога петляла между небольшими холмами, наконец, почти в пяти километрах, в одной из ложбин мы заметили танк.

— Глянь, Олег, двадцать шестой стоит, двухбашенный. Во, блин, а он на самом деле больше, чем казался на картинках…

— Т-26 как Т-26, двухбашенный, пулеметный. На хрена немцы за ним тягач погнали? В музей, не иначе.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что у танка просто кончилось горючее, патронов к ДТ было всего около пары сотен. Зацепили мы это чудо советского танкостроения на буксир и поехали назад. Приключений по дороге не было, и мы, доехав до места и снова замаскировав в лесу тягач — теперь уже вместе с танком, пошли в лагерь. По дороге я тихонько мурлыкал себе под нос «Броня крепка и танки наши быстры…».

Дошли до лагеря без происшествий, где я рассказал оставшимся там о том, что видели и что смогли достать. Потом я спросил, что было у них в наше отсутствие.

После возвращения Степана и Ники с пленным, отпросившись у командира и выгрузив все высокотехнологичные девайсы, за исключением пачки сигарет и зажигалки (той самой, с портретом команданте Че), пошел я грибов пособирать, ибо война войной, а кушать хочется всегда. Точнее, не столько за грибами, сколько для того чтобы прийти в себя и осмыслить обстановку. Если поначалу казалось, что все это нереально и я вот-вот проснусь, то после увиденного расстрела летчика постепенно стало приходить понимание: это — настоящее. Реальная, а не киношно-компьютерная война… Побродив буквально минут десять, я увидел впереди фигуру человека, пробирающегося через лес и периодически отбивающегося от злющих лесных комаров. Потихоньку приблизился сзади и понял, что это очередной попаданец. Как понял? Да очень просто! Вряд ли какой человек в здравом уме и трезвой памяти будет разгуливать по оккупированной территории в белой футболке с красными могендавидами.

— Стой! Куда идешь? — окликнул его я.

— Ша! Уже никто никуда не идет! — схохмил он в ответ.

— Приветствую очередного брата по несчастью! — сказал я, выходя из кустов. — Какими судьбами? Откуда попал, спрашивать не буду, и так уже видно…

— Очередной? И сколько здесь таких братьев уже? — спрашиваю, а у самого в голове одна мысль: «Главное — не глюки!»

— Седьмым будешь.

— Два экипажа. Даже до отделения недотягиваем по штату. Ну, хоть не один — и то радость. А то, блин, думал, уже глюки пошли. А где мы? И главное — когда мы?

— Ну, где — мы еще сами толком не поняли. А вот когда — это уяснили более-менее — конец июня сорок первого года.

Пару минут я молчал. Попал, что называется, как кур в ощип. Блин, ну почему именно в сорок первый? Сейчас еще выяснится, что мы где-то в районе Бреста, и все, пишите письма. Вокруг вермахт, и попробуй добраться до своих. Без оружия, еды и вообще — без ничего. Охренеть. Вряд ли других закинуло с чем-то более полезным, чем меня.

— Ну что, оклемался? — спросил сотоварищ по несчастью, представившийся Сергеем. — Пошли, грибы, что ли, поищем — жрать-то нечего…

Да… грибы, понимаешь… Вокруг немцы, местоположение неизвестно, ни хрена вообще не известно, а у ребят проблема — жрать нечего. Нет, оно, конечно, верно: война войной, а обед по расписанию. Ну, значит, будем смотреть. Бардак, видимо, тут тот еще. Хотя — чего я критиканствую? Этот вот за продовольствием отправился, а кто-то, надеюсь, и по округе шарит, решая вопрос координат. Еще раз оглядел свою форму — да и вопрос обмундирования решать надо, а то я со своей белой рубашкой с нашитыми светоотражателями в лесу — как елка с подсветкой…

— Грибы, говоришь? Ну, можно и за грибами, конечно, — только куда собирать будем?

— Ну, чего-то сообразим. Не дрейфь, прорвемся.

Грибов мы, конечно, пособирали немного — так, для видимости скорее — много ли в руках унесешь? И вернулись в лагерь. Если эту полянку можно назвать лагерем. Кстати, похоже, я не ошибся, предположив, что остальных выкинуло сюда не более готовых, чем меня. И за что нас так? Хотя ноутбуков было несколько штук, да толку от них здесь? Блин, хоть бы аптечку какую-то, что ли… И что мне стоило взять в машине перед выходом свой набор парамедика? Или дефибриллятор… Хотя нет, чего я бы с ним тут делал?.. Ничего нет. Абидна, однако.

Немец сначала не понял, с кем его свела судьба. Обалдело таращится на нашу одежду, ноуты, сумки, аппаратуру. Головой крутит, как пропеллер, только иногда морщится. Мальчики выложили отвертку, плоскогубцы, молоток — хотят так, чтобы без крови. А по мне — отрезать без лишних забот уши, а потом и…

Олег, как единственный говорящий по-немецки — ему и карты в руки, — подошел, присел возле фрица. Спросил что-то. Тот, на удивление, ответил сразу. Потом вообще запел соловьем. Олег только иногда вопросы вставляет и кивает.

Мысли так, не спеша крутятся, а ручки шаловливые тоже крутят, перебирают чисто на автомате амуницию, что мы принесли.

— СС!

— Что? — оборачиваются мужики.

— СС, — повторяю я, — кинжал СС, образца тысяча девятьсот тридцать четвертого года. У него. Был….

Вы когда-то видели, как кубики падают? А как на место становятся в обратной перемотке? Вот и у меня такие же кубики покатились. Эсэсовец говорит (поет, можно сказать) и без лишнего давления — а не должен. Бегает по лесу в сопровождении трех солдатиков пехоты — не командует СС пехотой. Одна группа на весь лес —… лысого, что одна. На звук воздушного боя бежала — рановато слишком, значит, что-то другое. Кого-то другого искали. Да, кубики — рассыпались.

И первый вывод: останемся на месте — трупы. Вот и первый ряд….

— Уходим, мужики… Прям сейчас и уходим. Если не уйдем, то придет лис полярный и всех покусает. У кого какие предложения? Токо быстро — у нас времени не осталось ни …!

— Спокойно, время есть — немного, но есть. На двое суток я б не рассчитывал, но сутки у нас есть…

И, видя непонимающие лица, пояснил:

— Ну, в общем, судя по тому, что нам сей фрукт поет… Мы находимся тут. А вот в то, что они тут одни, я не верю.

После этого я снова заговорил с немцем:

— Знаешь Курт, ты мне лапшу не вешай. Если я через минуту не услышу правду о том, что вы тут делаете и сколько вас, отдам тебя комиссару, — и показал на Доктора, — кто он, я думаю, ты и сам понял, как и то, что тебя ждет.

В это же время доктор, решив, что я его зову, собрался подойти. Это стало, последней каплей. Курт рассказал, что на самом деле в этих лесах их рота шляется, но небольшими кучками по четыре-шесть человек. И направили их из-за той разбитой колонны, что нашли они в том направлении, куда Змей ушел. Колонну раздолбали с воздуха, а они должны были проверить состояние машин и найти тех, кто спасся после налета. Единственное, что радовало, — рации у них не оказалось, а до времени, когда они должны вернуться, у нас еще сутки. С учетом того, что пока их начнут искать и доберутся сюда, у нас было около двух дней форы. О чем я и сказал остальным.

Ладно, думай сегодня, думай завтра, а дела накапливаются. Ребята вроде бы уже чуток в округе осмотрелись, нужно прикинуть, что нужно сделать и что возможно сделать. Да, недаром в детстве зачитывался романами Вершигоры и Медведева. Похоже, придется партизанить. За этими размышлениями не заметил, как выбрались на поляну.

Ладно, думай сегодня, думай завтра, а дела накапливаются. Ребята вроде бы уже чуток в округе осмотрелись, нужно прикинуть, что нужно сделать и что возможно сделать. Да, недаром в детстве зачитывался романами Вершигоры и Медведева. Похоже, придется партизанить. За этими размышлениями не заметил, как выбрались на поляну.

— О, нашего полку прибыло!

А вот и компания, да еще Сергей. Где-то еще трое. Ага, вон еще один появился — надо думать, в охранении был. Присутствовала на поляне еще одна персона. И очень уж привлекательная. Да, ребята не промах — уже и пленным разжились. Шустрые. Быстрое представление: зовут Олег, сюда прибыл прямиком с берегов Средиземки. С собой из вещей — почти что и ничего, что плохо. Военный опыт? Есть, как же иначе? Срочную — в танковой бригаде АОИ, командир танка. Потом на сборах резервистов — в той же должности, но на другом танке. Ну а на гражданке парамедик — фельдшер по-советски…

Медициной вроде бы никто из собратьев не занимался, так что эту часть забот я себе и возьму. Да и то — вряд ли мой опыт Второй Ливанской здесь сильно поможет. Там армия действовала как слаженный механизм, правда, верхи не знали, чего делать, а здесь — ни разведки, ни снабжения, о поддержке с воздуха и артиллерии лучше не вспоминать. А действия пехотного подразделения я вообще разве что на курсе молодого бойца проходил. Правда, ребята вот говорят, что «двадцать шестой» нашли, в смысле Т-26 — но это ж разве танк? Недоразумение одно — да еще с двумя башнями. Бэтээр какой-то. Только вот пехоты к нему и нет…

Эти мысли я и изложил. Типа, а может, по-тихому пролезть? Партизанские действия — максимум, что мы сейчас потянем, да и то — мало нас, как ни крути. Но Саня справедливо заметил, что «выходить надо с техникой, средствами усиления и трофеями, тогда есть шанс, что не расформируют мотоманевренную группу. А ежели выползем пешком — в пехоту, Ваня! А учитывая реалии бытия пехотинца «начала войны» — это сложный способ самоубийства. И даже если переживем сорок первый каким чудом — ждет нас «Ржевская мясорубка» дятла Жукова… А нам оно надо? Так что выходим с техникой, причем желательно наша группа должна быть настолько эффективной, чтобы не вызывала желания «раздергать», а использовалась целиком».

А в пехоту не хотелось — ну жуть как. Это у Конюшевского и других иже с ним все просто — попадали в прошлое всякие там спецназовцы. А я спецназ только издали наблюдал. Нет уж, бегать не хочу. Лучше уж на «тэшке» как-нибудь. Авось, и пронесет.

Пока я обживался, парни начали немца колоть. Ну, в этом я им помочь все равно не смогу. Немецкого не знаю, да и не умею я допросы вести. Но наблюдал издалека. Немец как немец, человек вроде как… Не воспринимался он еще как враг. А потом Ника сказала про эсэсовский кинжал, что с ним взяли… Да… Всплыли в памяти картины из Яд ва-Шема и других музеев. Блин, да я ж их за одну Детскую комнату зубами рвать готов!

Немец все упорствовал, но, видно, выражение лица у меня изменилось за этими мыслями. А тут еще тезка, ведший допрос, в мою сторону кивнул, и я чуток приблизился. Тут этого немца и пробрало. Как он затараторил… И все на меня посматривал так… Чего ему — звезды мои не нравятся? Ну, извини, козлина фашистская. Не желтые они — будь моя воля, я бы их синими изобразил — авансом, чтобы привыкали его соотечественники… Хотя, чего это меня на опознавательные знаки ВВС понесло?..

Сутки, ага. Мечтать не вредно. Выслушав то, что сказал Олег (караулить поставили новенького с карабином), я, наконец, смог поподробнее рассмотреть карту. Против ожидания, она оказалась почти такой же, как та, по которой нас учили. Млин, судя по плотности леса, обозначенной на карте, то, что нас не заметили, — чудо. Но сейчас это плюс — тягач пройдет без проблем.

В ходе мозгового штурма приняли решение двигаться на тягаче навстречу Тэнгу — Змею. Черт, они же могут вообще с другой стороны зайти!!! И где их искать тогда? Придется надеяться на удачу, иначе будет много покойников. Танк — пока на буксире, но если оторвется — бросить на фиг. А колонна — это хорошо. Странно только то, что они охрану не оставили. Или не все сказал нам Курт?

Саня, Олег и я отправились к машине. Ох, ребятам отдохнуть следует, весь день носятся. А по лесу ездить аккуратно надо. Потому и пошли втроем — от менее уставшего, пусть и неопытного, польза будет — хотя бы дорогу указывать. Потом еще и с немцем что-то делать придется. К дереву его привязать, что ли?

До нашей «автостоянки» добрались без приключений. Двигатель «Ганомага» завелся с полоборота. Я решил не делать резких движений и очень плавно тронул сцепку. Без пробуксовки ехать все равно не получалось. «Двадцать шестой» цеплялся за каждый пень, дергая «Гиганта». Степан пытался выбирать дорогу поровнее, но получалось плохо. Хорошо, что еще не стемнело, иначе и буксир порвать можно. Ну вот, наконец, и наш лагерь. Из-за руля я просто вывалился — устал не от тяжести, а больше оттого, что перенервничал за прочность буксира. Нет, так ехать нереально!!! Надо кого-то в «двадцать шестой» за рычаги сажать — хоть на спусках подтормаживать, а то улетим на фиг! Да и пеньки обруливать, а то я все все равно не смогу объехать! И еще в башню — на всякий пожарный!!

До лагеря с грехом пополам добрались. Блин, только что не просеку оставили. А все танк этот, будь он неладен. Чемодан без ручки, млять — нести тяжело, а бросить жалко.

Хотя боевая ценность двухбашенной пулеметной машины вызывает очень серьезные сомнения.

К нашему почетному (и весьма громкому) прибытию лагерь был свернут, а немец находился в подвешенном состоянии. Не в том смысле, что его повесили, хотя, наверное, стоило, а в том, что судьбу его решить так и не смогли. Ну нет у нас терминаторов, которые глотки безоружным режут не напрягаясь. Привязать бы его, пусть посидит, а нечем. Не проводом же.

Мы с Тэнгу шли по лесу, точнее, шел я, Тэнгу же носился по кустам, как бешеный электровеник. Еще бы, прогулка никак не кончается, с поводка отпустили, и даже пойманную лягушку Старший оценил, признал съедобной, но отдал песику. Наверное, не голодный. Самолеты я услышал, но услышанному не придал значения, лес густой, меня не видно, пусть себе летают. Свою ошибку я осознал позднее, когда длинная очередь хлестнула по деревьям метрах в десяти впереди нас. «Мля, так и убить могут!» — подумал я. Потом что-то большое рухнуло неподалеку в лес, но взрыва не последовало. Я решил сходить посмотреть, вдруг чего интересное найду. Это был «мессер», отчетливо дохлый, крыльев нет, фонарь вдребезги. Пилот, однако, был на месте, совсем целый, только мертвый. Это хорошо, что целый, легче шмонать будет. Минут через пять я сообразил, как расстегнуть ремни и вытащить немца из кабины. Моей добычей стали: карта, часы, документы, сухпай и, самое главное, пистолет. «Браунинг ХР» с тремя запасными обоймами. Больше я ничего брать не стал, самолет пусть ребята потрошат. Потом. Наличие боевого оружия придало мне храбрости, и я решил пройти дальше и поискать еще чего-нибудь. Вдруг повезет. Тэнгу бегал уже не так активно, жарко пеське в зимней шубке. Из сломанных, расщепленных кустов слегка пахнуло гарью, Тэнгу насторожился, я тоже. В кустах нашелся треснувший, слегка обугленный деревянный ящик, заполненный брусками хозяйственного мыла. Пригодится, подумал я, в крайнем случае в деревнях на жрачку поменяем. Что-то ящик уж больно добротный, как ящики из-под взрывчатки, в которых мы яблоки зимой хранили. Точно, не мыло это, а подарок для Степана. Если сообразит, как использовать — ни шнура, ни запалов нету. Интересно, откуда этот ящик прилетел? Туда и пойдем. Как я порадовался, что попал сюда с Тэнгу, иначе прошел бы мимо. В зарослях папоротника лежал красноармеец, мертвый. Документы, саперная лопатка, судя по отсутствию штыка — карабин и подсумок с пятью обоймами. В карабине один патрон, остальные, похоже, расстреляны. Минут через пять я сообразил, как эта штука перезаряжается. Готово, можно идти дальше. Узкая лесная дорога, скорее просека, заставленная разбитыми, частично сгоревшими грузовиками. Нашими, разумеется, к сожалению. И танк, двухбашенный Т-26. Не горелый, только без МТО, одни лохмотья брони торчат. Чем это его, интересно, бомбой? Люки открыты, внутри чисто, экипаж не обнаружен, один пулемет снят, второй разбит. Патроны, однако, выгребли не все, дюжину дисков к ДТ я подобрал. Так, Тэнгу где? Ага, вот он, метрах в десяти, возле более-менее уцелевшей машины, жрет что-то. Надеюсь, что не покойничка.

Это были сухари, высыпавшиеся из распоротой чем-то коробки. Ладно, пусть жрет. Покойнички, впрочем, тоже были, но немного, четырнадцать человек, большинство без оружия. Добыча оказалась знатная: еще два карабина, два нагана с тридцатью патронами в общей сложности, куча обмундирования, причем летнего, сапоги, ранцы, ботинки, одеяла, шинели. Почти целый «ЗиС» с харчами, еще один с саперным имуществом, лопатами, кирками, какими-то ящиками, которые я не стал вскрывать, ибо время поджимало. В паре поврежденных ящиков были бухты какого-то шнура, кажись, бикфордова и еще какого-то. Это добро я оттащил в лес и заныкал вместе с двумя винтовками и пулеметными дисками, туда же — немного еды и прочего добра. Отволок погибших в воронку, похоже, от бомбы, забрал документы, у кого были, прикрыл одеялами. Закапывать не стал, и так припозднился, потом придем и зароем, если сможем.