– Поначалу все шло хорошо, – продолжила Вероника свой рассказ, когда принесли запотевшие бутылки «Балтики», и она осушила чуть ли не полный стакан. – Шло хорошо, потому что ниточек у нас было достаточно, а работать мы умели. Группа сразу стала давать результаты. Не просто ловили рыбаков и доказывали их виновность в соответствии с тем или иным пунктом, мы потянули ниточки, которые вели к организованной преступности в этой области. Еще немного, и распустили бы местные группировки как свитера. Но кто-то наверху это вовремя понял. Тот, кому это было невыгодно.
– И работу стали «спускать на тормозах», – подсказал Антон.
– Именно. Руководителем группы у нас был Иван Алексеевич Нефедов. Опытный следователь, ас! Нашли его в Исыньме, возле лодочной станции. И, конечно, с большим содержанием алкоголя в крови.
– А он был непьющим?
– Пьющим, только сомнения большие приходят в голову. Нефедов очень редко уходил в запой, когда наваливалась серьезная интересная работа. А она тогда навалилась. Мог произойти и срыв, я не спорю. Но у Нефедова был зарок: напиваясь, близко не подходить к воде и к машине. Табу! Он вообще во время запоев не выходил из дома, а тут лодочная станция.
– Думаешь, что его убрали как неугодного несговорчивого руководителя группы?
– А ты на лету схватываешь, – скривилась в ухмылке Вероника. – Талант у тебя. На его место поставили вот этого, что за столиком сидит с барышней. Игнатьев его фамилия. Теперь он уже подполковник и перебрался в Астрахань. Из осторожных, всегда таким был, еще при Нефедове. А тут совсем изменился. И главное, сам бы продался, так нет! Он ходил и нас убеждал, что вот этого нельзя, а вот так будет лучше. Что нельзя против ветра и все такое прочее. Понимаешь, вот что противно!
– И ты ушла?
– Нет, не сама. В большинстве мы были все-таки профессионалами, пытались еще какое-то время работать как совесть подсказывает и чувство долга. А потом группу просто расформировали. Сначала под благим намерением заставить территориальные органы и водную милицию работать как положено, без всяких авралов и создания специальных групп, а потом все и вовсе затихло. Я просто написала рапорт и ушла. Первое время помогало то, что я по образованию юрист, потом вовремя поняла, что с уголовным правом в голове далеко не уедешь в гражданской жизни. В судейство не пробиться, там своя мафия. В адвокатуре тоже. Вот и занялась гражданским правом. Попала в команду Евсюкова, готовила политическую платформу с коллегами, потом предвыборную кампанию. А когда он пришел во власть, осела в его ближайшем окружении. Вот так, будешь теперь меня жалеть?
– А женщину всегда нужно жалеть, – ответил Антон и положил свою ладонь на ее руку. – Даже такую сильную, как ты. Если женщину не жалеть, она перестанет чувствовать себя женщиной. А вообще-то всякому человеку нужна передышка, отдушина, нужно хоть иногда выговариваться кому-то, в жилетку плакаться. Иначе жить тяжело.
– Все-то ты знаешь, прекрасный незнакомец, – улыбнулась Вероника чуть пьяной улыбкой. – И откуда ты такой понимающий и знающий взялся?
– Прилетел с другой планеты, – спокойно ответил Антон. – Просто у нас там, – кивнул он головой вверх, – такие же проблемы, как и у вас. Один в один!
– Хороший ты парень, – рассмеялась Вероника и сжала пальчиками пальцы Антона. – Жаль, больно умный. А так… цены бы тебе не было. Ты в самом деле не женат или это байка для командировок?
– В самом деле. Поэтому я и паспорт свой не прячу.
Глава 8
Теперь Антон знал, где Вероника живет. Она не пригласила его на чашечку чая, а он не особенно и рвался в квартиру. Наверное, женщина испытывала то же чувство, что и он. И оно никак не было связано с их первым свиданием. Точнее, было связано, но с тем фактом, что они выпили на двоих четыре литра пива. У Антона мочевой пузырь буквально лопался. И когда они наскоро простились у подъезда, когда она разрешила ему звонить ей, он рысью бросился в чей-то палисадник под темные окна. Стыдобица, но деваться некуда.
В голове от выпитого немного шумело. Антон шел и размышлял о том, какой вариант ночлега избрать ему сегодня. Страшно утомительно вот так каждую ночь изобретать новый способ дожить до утра, но что делать, выбора не было.
Первое, на что наткнулся взгляд Антона, – автомобильный номер х004хх! Конечно, тот же черный внедорожник. Сворачивать на пустой улице, бежать куда-то? Смысл? Машина может ждать вообще не его. А во-вторых, опять все то же объяснение – если бы хотели убить, то убили бы давно. От снайпера спасения нет, хоть будь ты семи пядей во лбу.
Антон, не меняя темпа ходьбы, шел к машине, припаркованной с правой стороны. Сегодня Луза правила не нарушил. И вообще через затемненные стекла не видно, кто там внутри и есть ли кто. Антон поравнялся с «Хондой», и тут дверца резко распахнулась. Он ждал этого, поэтому никаких прыжков в сторону не последовало. Антон повернулся и уставился на смуглого парня одних примерно с ним лет, который смотрел немного насмешливо.
– Слышь, братан, – прозвучало типичное обращение, – садись, побазарить с тобой надо.
– Слышь, – скопировал Антон интонацию, – а базарь здесь. Я и так спать хочу, а тут еще ехать куда-то.
– А че ж ты у бабы не остался? – громко засмеялся Луза, выглядывая из-за плеча своего приятеля.
– Етит твою в качель! – дурашливо воскликнул Антон и расплылся в улыбке. Он подошел к машине и облокотился на дверку: – Кого я вижу! Как рука? Не болит?
– Не болит, прошло, – неумело осклабился Луза.
– А как твой лысый приятель? Все рыбку ловит?
– А че ему сделается!
Смуглый удивленно смотрел на Лузу и человека, которого велено было допросить и припугнуть. Вел себя этот парень странно, не так, как обычно ведут те, кому уголовная группировка наступает на хвост.
Наконец вся эта интермедия смуглому надоела, и он коротко бросил:
– Давай прыгай в машину.
– Можно я залезу медленно? – спросил Антон, неторопливо ставя ногу. – Устал сегодня как собака, столько побегать пришлось. Вы меня потом домой не подбросите? В гостиницу?
Луза завел мотор, а старший, сидевший на переднем сиденье, расслабился, поняв, что «клиент» полностью в его руках и никуда теперь не денется. Тем более что рядом с ним сзади сидит Костыль.
– А ты ж там не живешь, – вдруг со смешком заметил Луза, но тут же получил тычок в бок от старшего.
– Че это не живу? – обиделся Антон. – Очень даже живу. А то, что не всегда ночую, так дело мое молодое, бывает, что и занесет не туда.
Выехать за пределы города в Белуше было делом несложным. Пять-десять минут в любую сторону, и ты за городской чертой. Либо в прожженной солнцем степи, либо в балках, поросших пойменными и байрачными лесочками, либо на берегу Исыньмы. В данном случае машина остановилась на краю невысокого яра, с которого открывался чудесный вид на ночную дельту, освещенную полной луной. Антон без приглашения открыл дверь и спрыгнул на траву, сладко потягиваясь и с удовольствием вдыхая свежий влажный воздух.
– Вот теперь и побазарим, – выбрался из машины старший.
Луза тоже вылез и, старательно отворачиваясь от Антона, занял позицию спереди от машины. Второй тип с плечами спортсмена занял позицию сзади. Антон про себя усмехнулся. А в реку, значит, они дорогу не перекрыли. Пять метров песчаной осыпи для них препятствие? И машину зря оставили. Три удара, прыжок на сиденье, и домой они пойдут пешком.
– Так в чем дело, ребятки? – уже не дурачась, серьезным голосом спросил он. – Что за вопросы у вас, которые нельзя задавать в городе?
– Слышь, Антоха, – начал старший, – так тебя, кажется, зовут. Луза сказал.
– Луза – это он? – кивнул Антон головой на здоровяка, с которым у него произошла схватка на берегу. – Понятно. А тебя как кличут?
– Меня окрестили Боцманом, а вот он, – смуглый обернулся на напарника, – Костыль. Познакомились, значит. Так ты на зоне не бывал?
– Не бывал, и это тоже недавно выяснялось. Давай, Боцман, ближе к делу. Я не люблю рассусоливать и попусту терять время.
– А раз не любишь, тогда колись, какого хрена ты столько торчишь у нас в городе? Что за дела, Антоха? Кое-кому твое присутствие не нравится. Могут быть проблемы!
– Никаких проблем у вас от моего присутствия, – передразнил Антон, – в городе не будет. Ни у кого. А что мне надо, может рассказать Луза. Луза! – позвал он. – Ты рассказывал, о чем мы на бережке разговаривали, прежде чем занялись с тобой физкультурой?
– Рассказывал, – донеслось из темноты.
– Вот, – назидательно поднял палец Антон, – рассказывал. Чего тебе, Боцман, еще надо?
– Чтобы ты прямо сейчас и прямо здесь все повторил мне. Слово в слово.
– Тебе никогда не говорили, что ты зануда, Боцман? Зачем тебе повторение слово в слово? Я тогда много лишнего болтал. Про погоду, например. Давай я просто еще раз расскажу, зачем я к вам приехал. Значит, так, приехал я из Самары. Есть у меня несколько хороших знакомых, которые мне доверяют, потому что работаю я с ними не первый год и никогда не подводил. А у этих знакомых есть свой бизнес. У кого оптовка продуктовая, у кого парочка-тройка ресторанов. И этим деловым людям нужен ассортимент, в том числе и речной продукции. Хорошей продукции. Вот я к вам и приехал насчет ценной рыбки узнать, икры. И именно к вам, а не в соседний район. Если ты спросишь, так это потому, что у вас есть еще ликеро-водочный заводик, на котором делают не очень плохое пойло. В ресторан его поставлять, конечно, стремно, а на оптовку пойдет. Там ларьки сгребают все, что стоит не очень дорого и бьет в башку.
Воцарилась тишина, нарушаемая только плеском воды возле берега. Уголовники стояли и молчали. Наверное, ждали приказа Боцмана, а тот переваривал услышанное. Его бытовой и коммерческой квалификации явно не хватало, чтобы оценить правдоподобность услышанного. Было бы проще, если бы он услышал, что этот Антоха приехал от самарских братков с предложением замутить какое-нибудь дельце, поделить что-нибудь, «предъяву» сделать. Тут бы он сообразил, как базарить. А вот услышанное от Антона ввело его в некоторый ступор. Он не знал, что спросить и как уточнить непонятное.
– Э-э! – крикнул Антон в темноту. – Ребята, вы еще здесь? Не бросайте меня, я темноты боюсь!
– Че орешь! – проворчал Боцман.
– Слава богу! Хоть ты здесь, – успокоился Антон. – Представляешь, меня в детстве пьяный сосед в коридоре так напугал, что я восемь лет мочился по ночам в постель, и еще три года, когда сильно пугался, то и прямо в штаны на улице. Помню, случай был в троллейбусе. Ты, Боцман, знаешь, что такое троллейбус?
– Заткнись ты! – раздраженно рявкнул Боцман. – Значит, говоришь, тебе икра нужна?
Антон терпеливо молчал и ждал. Все происходящее не имело значения. Он сказал главное, эти трое главное услышали. Теперь они должны передать своему «пахану», или кто там у них рулит, все, что узнали. Остальное было игрой в крутых парней, которые тут якобы что-то решают. Антон развлекался.
– Э-э, че молчишь? – спросил Боцман.
– То «заткнись», то «че молчишь»! Ты определись, Боцман, чего ты хочешь на самом деле.
– Я тебя урою, сука, если будешь хайло на меня разевать! – взбеленился Боцман.
– Не надо, – смиренно попросил Антон и крикнул в темноту: – Луза, подтверди!
– Да, Боцман, – донеслось спереди, – ты это… давай там поаккуратнее. Не надо этого!
– Ты еще мне будешь… – проворчал Боцман, но успокоился. Видимо, вспомнил, что рассказывал про их драку Луза. – Значит, так, Антоха. Я передам кому надо про тебя. Проверочку устроим, как водится. А потом тебе будет ответ. Может, и на икру согласятся, а может, и камушек к ногам и в воду. Если ты не из уголовки, то с тобой разговор будет.
– Охо-хо-хо! – громко вздохнул Антон. – Опять разговор. А не пора ли уже к делу переходить? Я убытки несу, парни, солидные убытки, торча в вашем захолустье.
– С бабой из администрации пока развлекись, – посоветовал Боцман и полез в машину. – Надо будет, мы тебя найдем. И сиди смирно! Хватит по городу шмонать и волну гнать. Может плохо для тебя кончиться.
Машина развернулась и уехала в сторону города. Антон постоял некоторое время, улыбаясь своим мыслям в темноте, потом посмотрел налево, где светились уличные огни, потом направо, где проходила федеральная трасса. Возвращаться в город опасно, неизвестно, что уголовникам еще взбредет в голову. А выспаться надо. Он решительно зашагал вправо, в сторону трассы. Всего-то быстрым шагом минут двадцать—двадцать пять, зато полноценный отдых.
Через двадцать минут Антон вышел на шоссе неподалеку от поста ГИБДД и отряхнул штанины джинсов от пыли. «КамАЗы», «МАЗы» и «Мэны» дальнобойщиков были на месте. Они всегда ночевали тут – в нескольких десятках метров от поста полиции, составив машины в ряд. Из одной кабины громко играла музыка, уютно и бодро горел костерок во вкопанном в землю старом «камазовском» диске. Еще пятнадцать минут Антон излагал свою нехитрую «легенду» про то, как ему надо срочно отсюда уехать. Он даже заранее заплатил одному из мужиков деньги и полез в «КамАЗ» спать на переднее сиденье. Через час он сквозь сон услышал, как водила влез в кабину, перебрался осторожно через него и устроился на заднем спальном месте. До шести часов утра его тут ни одна собака не достанет, если и сообразит, где его искать. А потом… Потом Антон вспомнит, что уехать сегодня не может, и вернется в город.
День постепенно клонился к вечеру, солнце садилось в степь, и в воздухе усилилась духота, которая вскоре должна смениться прохладой с реки. Антон налил себе из термоса чаю и достал второй бутерброд. Тело чесалось, потому что где-то неподалеку был муравейник. Любопытные его обитатели проверили тело Антона под рубашкой и джинсами уже в сотый раз, но снова и снова прибывали любопытные, которые ползали по нему, обследуя сантиметр за сантиметром.
Сменить место хотелось, но более удобного на этом берегу не было. Тут Антона скрывало большое ветвистое дерево, пожалуй, единственное, которое росло на высоком берегу. И все точки рыбаков отсюда в бинокль были видны. Наблюдения за этот день, да еще кое-какие за прошлые дни, когда он тут шлялся по берегу, были удачными. Антон примерно уже представлял себе, кто просто ловит рыбу, кто ловит на продажу в большом количестве, кто и запрещенную рыбу. Эти уже могли иметь отношение к добыче икры из осетровых. И всех рыбаков отличали свои меры предосторожности, свои специфические действия, которые Антону были хорошо в бинокль видны.
Странные вещи творились вокруг. Создавалось впечатление, что инспектора Рыбнадзора, то и дело мелькавшие по речной глади на своих приметных катерах, в упор не видели большей части рыбаков. Это понятно: все проплачено заранее и все оповещены. Но! Это «но» не давало Антону покоя. К двум мужикам инспекторы подплывали за день дважды. Более того, ему показалось, что и эти рейды по реке были нужны только для того, чтобы пару раз подплыть именно к ним.
В первый раз Антон подумал, что кого-то решили наказать за браконьерство, потому что он вовремя не заплатил, или вообще это был какой-то залетный рыбак. Потом он увидел, что к одному и к другому рыбаку подплывали во второй раз, и так же, как и в первый, что-то перекладывали из лодки в катер инспекторов. Антон сообразил, что, скорее всего, инспекторы представляют других хозяев, а по тому, как они осторожничают, группировка не хочет вражды. Проверить все нужно было срочно, результат мог Антону сильно пригодиться. Как ни крути, а метод разделения и властвования не потерял своей актуальности и в наше время.
Катер, который Антон вчера вечером арендовал у сторожа лодочной станции, оказался дрянной посудиной. Он даже протекал в днище, не считая того, что мотор не хотел устойчиво работать. Антон только через час докопался, что плохо затянут карбюратор и в двигатель подсасывает воздух. Дыра в днище была заделана капитально и подручными средствами, которые только можно было купить в городке. Банка каучуко-битумной мастики спасла положение и репутацию от подмокания. Промазав металл вокруг гнилой дыры мастикой, Антон наклеил кусок тонкого брезента, а потом прошелся в течение нескольких часов еще тремя слоями мастики. Вода больше не сочилась.
Теперь посудина с поднятым мотором качалась в десятке метров внизу на якоре и была готова помчать своего временного хозяина хоть в погоню. Правда, «казанка» с мотором «Вихрь» – это не гоночный вариант, но цель Антона была еще более тихоходна. Сейчас он смотрел на мужика в тельняшке и плавках, который выгребал на веслах. Антон давно к нему приглядывался, именно к нему дважды за день подплывал катер Рыбнадзора, да и теперь он как-то странно себя вел. Не пошел на полной скорости в обход камышей, а скребся веслами по самой кромке зарослей. Камыши ему очень мешали, и даже если предположить, что у мужика сломался подвесной мотор, то и это не служило объяснением, почему он сторонится чистой воды.
Антон посмотрел на часы и решил, что уже пора. Спустившись по откосу к своему катеру, он отвязал тонкую ржавую цепь, бросил ее в катер, оттолкнул его от берега и запрыгнул на борт, только чуть черпнув ботинком воды. Мотор завелся сразу, и лодка отошла от берега. Антон плавно стал поворачивать рукоятку, добавляя оборотов, и с наслаждением смотрел, как задирает нос его катер, как лихо скачет по волнам, поднятым другим суденышком. Ощущение полета, полета над волнами! Эх, большой реки дома нет, моря нет, а то грохнуть все свои накопления и купить катер или небольшую парусную яхту. Нет, лучше катер! И чтобы внутри были каюта и камбуз. И кают-компания с баром, в котором имелись бы всегда ледяные соки и фрукты. И санузел. Антон терпеть не мог, когда мочатся с борта в воду. Кощунство какое-то!
Мужик в тельняшке, как он и предполагал, оказался коротышкой и весьма щуплого телосложения. Но руки и ноги у него были достаточно обожжены солнцем и истерты песком, чтобы не узнать в нем заядлого рыбака, который большую часть времени проводит на воде, а не на суше. Катер Антона лихо заложил вираж, после чего пришлось заглушить двигатель. Теперь суденышко, осев носом в волну, стало тормозить и подошло к катеру мужика совсем медленно, тихо стукнув бортом о борт.
Мужик напряженно смотрел на незнакомца в городской одежде и на замызганной «казанке».
– Тихо-тихо, ты че? – предупредительно сказал он, ухватившись за борт. – Че носишься?
– Тебя ищу, мужичок! – признался Антон. – И сети у тебя мокрые вон вижу, и улов в брезентовых мешках прячешь. Небось и в сетках за бортом рыбу тащишь. Или день был не очень удачный?