- Ну, и договорились.
Через неделю меня посадили в тюремный вагон и погнали через всю матушку Россию на Запад.
Вроде меня из под стражи освободили, вроде и нет. Охраны нет, запирают на ночь в комнате на ключ, если из здания в здание перейти дают сопровождающего, а так целый день свободен. Пока сдаю анализы и отдыхаю.
Однажды утром, когда я валялся в кровати, в комнату вошла молодая симпатичная женщина в белом халате, с шапочкой на голове и черной папкой под мышкой.
- Здравствуйте, Григорий Павлович. Меня звать Алла Владимировна. Я буду заниматься с вами медицинскими исследованиями. Вернее подготавливать вас к выполнению программы.
- Очень приятно, Алла Владимировна. Но в чем суть программы, вы мне можете сказать?
- Нет. Прежде чем приступить к программе, вы должны пройти целую серию медицинских исследований. Если вы провалитесь, то увы, вам придется нас забыть и речи о какой-то программе быть не может.
Она раскрыла папку на столе, подвинула стул, села и, вытащив ручку, приготовилась писать.
- Вы одевайтесь, не обращайте на меня внимание. Я пока перепишу ваши данные в формуляр, а потом, когда вы будете готовы, задам несколько вопросов.
Я оделся, побрился и сел напротив Аллы Владимировны.
- Я готов.
- Хорошо.
Она подняла голову. У нее очень красивые глаза, такие шальные с искоркой. Мне такие женщины очень нравились.
- Ведь вы, летчик, правда?
Я кивнул головой.
- Вы испытывали перегрузки в воздухе?
- Да.
- А сколько "Ж"?
- Откуда же я знаю.
- Какой у вас самолет был?
- МИГ-19.
- Когда вы испытывали перегрузки?
- Когда удирал от ракет.
- Как удирали?
Ее глаза с удивлением и интересом остановились на мне.
- Просто, они управляемые и неслись за мной, чтобы сбить меня.
- Что МИГ летит быстрее ракет?
- Нет, но на МИГе нужно сделать крутой вираж, то есть наименьший радиус поворота. Ракеты противника имеют больший радиус поворота и мы выигрывали за счет этого во времени.
- Ну и как? Спастись удавалось?
- Удавалось, но не всем. Меня даже сбили раз.
- Как же, такой опытный летчик и вдруг?
- Высоты не было. Даже развернуться не мог, а когда пошел набирать высоту, она меня и поймала.
- А за что вас посадили?
- За ревность.
- Что???
- Суд установил, что был любовный треугольник и я из ревности убил своего соперника.
- А вы считаете, что не так?
- Нет. Тот мерзавец хотел меня подставить американцам, за что и поплатился.
- Пока на сегодня нам хватит. Вот программа исследований, которую я для вас разработала. С сегодняшнего дня - жесткий режим по этой программе.
- Хорошо, Алла Владимировна.
Что они только со мной не вытворяли. Гоняли на искусственных беговых дорожках, мотали в центрифуге, держали в барокамере, а крови столько выпили, что если бы не обильная еда, давно бы богу душу отдал.
Алла Владимировна обладала сатанинским характером. Мне казалось, она спала под дверью моей комнаты. Уходила ровно в одиннадцать часов вечера и ровно в шесть тридцать утра стояла, как ни в чем не бывало, у моей койки. Даже заспанной черточки лица, или, не дай бог, нарушения макияжа на ее лице, я не замечал.
- Вчера вы были молодец, Григорий Павлович. Все ваши анализы очень мне нравятся, судя по всему вы прошли первый раунд испытаний. Сегодня будет комиссия, она должна дать заключение, что с вами будет дальше.
- А что будет дальше с вами? Разве вы не будите дальше курировать меня?
- Не знаю. Но честно говоря, я бы хотела продолжать работать с вами.
- У вас есть дети?
- Есть и даже двое. Есть и муж.
- Почему же вы посвящали все время мне, а не дому?
- Это моя работа. Мне приказали быстро подготовить вас, что я и сделала. После сегодняшней комиссии, наверно, все будет легче.
Комиссия решила, что я годен для второго этапа работы. Алла Владимировна передала свои функции пожилому мужчине.
Марат Александрович абсолютно не следил за мной в течении дня. Ему было наплевать, где я шатаюсь, что я делаю, но время от девяти утра до восемнадцати было его. Здесь он запихивал в меня все премудрости тренажеров, заставлял учить десятки инструкций.
Однажды у тренажера появился полноватый человек.
- Так это и есть тот знаменитый капитан?
- Да, - сказал Марат Александрович.
- Ну и как он?
- Ничего. Башка у него варит.
- Мне он нужен готовым, через неделю.
- Сделаем.
- Через три дня приду проверять.
Я уже понял, что меня готовят для испытания необычного высотного корабля. На лишние вопросы мне не отвечали, а то что нужно вбивали в голову надежно.
Днем пришла группа молодых летчиков. До меня их не допустили и они в отдалении с любопытством разглядывали меня.
Марат Александрович их начал выталкивать из зала.
- Давайте, давайте. У вас это еще впереди. Первыми же выпускают комикадзе.
Через три дня пришла комиссия, человек десять с полноватым во главе. Тут было три генерала, среди которых я увидел и того, что меня завербовал. Несколько гражданских усиленно меня допрашивали, больше интересуясь моей психологической подготовкой, и лишь изредка, чему меня учили.
Когда допросы закончились, полноватый поинтересовался, есть ли у меня какие-нибудь вопросы или предложения. Я, глядя на генерала, спросил.
- Так после испытаний меня отпустят на волю?
Полноватый щуря на меня глаза, протянул.
- Нет.
- Но как же так. Вы же мне обещали?
- Обещали, выпустим, но не сейчас. Нужно проверить твой организм после полетов.
- Юрий Макарович, - обратился он к одному из членов комиссии, постарайтесь ограничить контакты капитана с посторонними людьми. Перед запуском, сделайте невозможное. Капитан должен незаметно попасть в кабину корабля и никто не должен об этом догадаться.
- Хорошо, Андрей Павлович.
- А теперь, что скажут члены комиссии?
Андрей Павлович оглядел всех сидящих в комнате.
- А чего говорить-то, - засопел толстый генерал. - Ракета есть. Зек есть. Если опять ракета не взорвется, пусть летит.
Все дружно заговорили о предстоящем полете.
- Значит решили, - подвел итог Андрей Павлович. - Через два дня пуск.
Меня под усиленной охраной, в специальном самолете отправили в Казахстан. Была зима. В гостинице было холодновато, но здесь меня опять окружила свора врачей, которой нужны были для диссертаций дополнительные анализы.
На следующий день, утром, на меня натянули скафандр и, отлично покормив, посадили в крытую машину. Мы подъехали к лифту на стартовой позиции. На меня ни кто не обращал внимание. Двое сопровождающих подняли меня на лифте на верх, втиснули через люк в капсулу ракеты и притянули ремнями к креслу. После выползли и задраили люк.
Два часа я сидел в этой ловушке и посылал в задницу всех, кто спрашивал, как я себя чувствую. Наконец, мне сказали, что началась двадцатиминутная готовность, но мне было все равно.
Самый противный момент, это начальный подъем ракеты, а потом ничего. Меня попросили поднять шторку иллюминатора и посмотреть, что там видно.
- Облака, еще облака. Во здорово, да это земля в миниатюре.
- Что, что? - стонал динамик.
- Вижу Японию. Черт, сколько льдов.
В этот момент связь прервалась, но минут через десять, какой-то другой голос сказал.
- Привет капитан. Ты меня слышишь?
- Кто это?
- Промежуточная станция, корабль "Академик Павлов". Что там снаружи капитан?
- Ночь. Ночь над Америкой.
- Скоро тебя посадят капитан.
- Давно пора.
Когда я опять появился над Союзом, то удивился почему не стал спускаться.
- Эй, вы там, в чем дело?
- Ты меня слышишь, капитан?- раздался голос Андрей Павловича.
- Да.
- У нас неполадки, а системе автоматизации.
После этого раздалась глухая ругань, видно Андрей Павлович оторвался от микрофона и говорил присутствующим.
- Говорил вам ослы, нужно делать было ручную систему управления.
- Но это же уголовник, - возразил кто-то ему. - Он мог сделать непредсказуемые вещи и очутиться в любой стране.
- Сами вы идиоты, не могли додуматься до блокировки этой системы.
- Капитан, - опять донесся четкий Андрей Павловича, - на следующем витке что-нибудь сделаем. Полетай немного, посмотри на землю.
Я пролетел еще один виток и вдруг почувствовал, как корабль дернулся.
- Закрой шторку капитан, - раздался незнакомый голос, - и приготовься к спуску.
Меня понесло куда-то, легкое давление подсказало, что мчусь с приличной скоростью. Прошло некоторое время и вдруг рывок, я как повис в воздухе.
Страшный толчок обрушился на капсулу. Я чуть не вырвался из ремней. Потом произошел удар и все затихло. Кажется все, приехали.
Долго выпутывался из ремней и наконец освободившись, добрался до рычагов люка.
Когда люк съехал в сторону, снежный вихрь ворвался внутрь капсулы. С трудом перевалил через люк и провалился в глубокий снег. Кругом был снег, бесконечное море снега. Снег в воздухе, снег на земле.
Ветер доносит звуки двигателя машины. Я задвинул люк на капсуле и с трудом, ломая целину снега, двинул на звук.
Я стукнулся лбом о выступающие бревна строения. Идя по стенке добрался до ступенек крыльца. Дверь была открыта и я вошел в дом. В сенях отряхнул руками снег с костюма и вошел в горницу. У залепленного снегом окна сидели две женщины и с удивлением смотрели на меня.
- Вы кто? - спросила одна.
- Летчик. Я приземлился на парашюте, недалеко от сюда.
- У вас что, авария?
- Да.
- Наверно, нужно ваше командование предупредить, что вы здесь.
- Нужно.
- Вы погодите, я сейчас.
Молодая женщина подбежала к вешалке и стала одеваться.
- Колька, сейчас двигатель прогревает на вездеходе, поедет в Саклу. Пусть там передаст, что вы здесь.
Она убежала, а я выпив из ведра воды, сел на лавочку и задремал. Вернулась молодая и женщины стали мне что-то говорить, но я все больше и больше проваливался в глубокий сон.
Проснулся я от толчков, было светло, в окошко пробивались лучи солнца. Около меня стоял военный и теребил за плечо.
- Собирайтесь, товарищ...
- Капитан.
- Товарищ капитан, - сказал он с облегчением. - Машина пришла.
Я ничего не спрашивая, встал и не простившись с женщинами, вышел на улицу.
Солнце, отражаясь нестерпимым блеском в кристалликах снега, слепило глаза. На улице стоял бронетранспортер с прицепленным с сзади на трос газиком.
- Сюда, - сказал военный и показал на газик.
Мы поехали за бронетранспортером среди глыб вывороченного снега.
- Кто вы? - задал вопрос, сидящий напротив меня, полковник.
- Капитан Синицин.
- Из какой части?
- Не знаю.
- Как так? - он даже подскочил на месте.
- Так. Меня запустили на ракете, а потом сбросили неизвестно где.
Полковника понесло. Он признал меня шпионом, так как на мне необычный костюм.
Я обозвал его идиотом и кретином. Пришел старшина, здоровенный мужик, врезал мне несколько раз по морде и меня оттащили в какой-то кабинет, до приезда КГБешников. Где-то за стеной по телефону полковник радостно докладывал в районный центр о поимке шпиона.
Только через два дня меня освободили, а перед этим избили так, что я часов шесть был без сознания. Это следователь пытались выбить из меня признание, что я шпион разведки Моссад.
Привезли меня в центр, с желтым лицом и телом от синяков.
- Ну как дела шпион? - усмехнулся Андрей Павлович.
- Еще два дня и я признался бы, что разведчик.
- Что ж капитан. Свое слово мы сдержим, тебя выпустим после обследования. Ты выйдешь от сюда и навсегда забудешь, что ты здесь видел и где был. Даешь слово, что никому не скажешь?
- Даю. Только бы побыстрей убраться от сюда.
- Вот и хорошо. Алла Владимировна, - попросил Андрей Павлович в микрофон, - зайдите ко мне.
В кабинете появилась ухоженная Алла Владимировна.
- Берите своего подопечного. Полное обследование по всей форме и готовьте к выписке.
- Как к выписке? Совсем?
- Совсем, совсем. Как проверите, дайте пинка и пусть уматывается на все четыре стороны.
- Все поняла, Андрей Павлович.
Алла Владимировна делала примочки на мои синяки и ссадины.
- За что вас так?
- Из-за женщин. Я спустился на парашюте, встретил в степи красивую женщину. Завязался любовный треугольник и меня отделал мужик-ревнивец
- Ладно. Я все знаю. Тоже мне Донжуан.
После обследования меня ни куда не выпустили. Чувствовалась во всем здании нервозная обстановка. В мою комнатку, в сопровождении Аллы Васильевны, зашли два военных офицера, летчики.
- Мы к вам, Григорий Петрович. Это лейтенант Гагарин, это Титов. Они полетят тоже. Так же как и вы. Их интересуют некоторые вопросы. Андрей Петрович просил вас поговорить с ними.
- Лучше б Андрей Павлович сдерживал свое слово. Так что вам нужно ребята?
- Как там... на верху.
- Замечательно ребята. Самое важное, выдержать посадку, когда под вашей задницей грохнет взрыв.
- Григорий Павлович, не пугайте ребят, - не выдержала Алла Владимировна.
- Разве я что-нибудь сказал такое страшное. В общем мужики, при подъеме чувствуете себя как на самолете, когда входите в пике. Рожа чуть перекошена, но это пустяк, потом такое блаженство..., до идиотского взрыва под задницей.
- Григорий Павлович, опять...
- А как земля, космос? - задал вопрос Титов.
- Нормально. Земля голубая, а космос черт знает какой. Если бы он был черный, это было бы жутко, но на самом деле, там такое обилие светлых точек, что смотришь как на город в темноте.
- А вам не было страшно? - спросила на этот раз Алла Владимировна.
- Было. Когда какой-то умник сказал, что вырубил у меня ручное управление, чтобы я не сбежал на ракете за границу.
- Когда узнали об этом, что вы делали, как себя чувствовали? - спросил Гагарин.
- Чувствовал погано, но лучше всего когда попадаешь в такую ситуацию, крыть всех матом. Сделать-то ты всеравно ничего не сможешь, но зато им неприятно, а тебе легче.
- Ребята, - сказала Алла Владимировна, - вам пора.
- До свидания Григорий Павлович.
- Счастливо мужики. Чтоб вам сопутствовала удача.
Я плюнул три раза через левое плечо
Прошло уже четыре месяца, после моего полета. Меня уже давно кончили исследовать, но по-прежнему держали в городке.
В мою берлогу вдруг пришел генерал, который завербовал меня в эту авантюру.
- Здравствуй, Григорий Павлович. Принес тебе радостное известие, завтра тебя отпускают на свободу.
- Какое завтра число.
- 12 Апреля.
- Здорово вы тянули. Вы мне все выдадите, паспорт, деньги?
- А как же, Андрей Павлович приказал дать тебе денежное довольствие по полной форме, за все время, что ты был осужден и еще на три месяца вперед.
- Расщедрился как. Лучше б помог устроиться на работу. Мне с такой автобиографией даже в посудомойщики не поступить.
Генерал задумался. После минутного молчания, он спросил.
- А куда б, ты хотел идти?
- Я же ни чего, кроме как летать на самолетах не умею.
- Истребительная авиация для тебя отрезана, точно, но могу походатайствовать на вертолеты. Здесь под Москвой. Не против? Все-таки я у тебя в долгу.
- Ладно, хоть не подарок, но все же небо.
- Договорились. Я сегодня переговорю кое с кем, у нас же много идиотов и их надо еще уломать, а завтра тебе вместе с документами дадут и направление.
Утром, после завтрака, мне выдали деньги, документы и направление в воинскую часть. Я даже обалдел, вот уж не думал, что возьмут обратно в армию. Ай да генерал.
Только я вышел за проходную, как услышал сзади крик.
- Гриша. Григорий Павлович.
Ко мне от проходной, стуча каблучками, бежала Алла Владимировна.
- Григорий Павлович, - она схватила меня руками, - мы с вами не попрощались.
Она обняла меня и вдруг, заплакала.
- Григорий Павлович, вы все равно первый.
Ее голова восстановилась напротив моей. В глазах стояли слезы.
- Чего волноваться, первый..., второй... Меня отпустили, я свободен.
- Он... полетел.
- Кто?
- Гагарин.
- Вот почему меня держали долго у вас. Черт с ним, Алла Владимировна. Я теперь вольная птица. Слушайте, Алла Владимировна, бросьте на сегодня эту работу, пойдемте отпразднуем мою свободу.
- Хорошо. Подождите меня здесь. Не уходите ни куда. Я сейчас приду.
Она вышла без традиционного наутюженного халата и дурацкой шапочки и я ее не узнал. До чего же точеная фигура, черт возьми, говорят из золушки должна получиться королева, а вот из врачихи, чтоб вышла принцесса - это диво.
- Сейчас бы ни за что не поверил, что у вас двое детей и муж.
- Гриша, до чего у тебя дурацкий комплемент.
- Это природное. Когда мужчина видит красивую женщину, он глупеет. Ладно, вон подошел какой-то автобус. Он нам подойдет? Бежим.
Мы сидим в ресторане и жуем весенние дорогие салаты.
- Куда дальше Гриша?
- Андрей Павлович выбил мне работу в воинской части. Буду летать на тихоходах. А ты как?
- Никак, защищусь, буду кандидатом. Потом вырасту до доктора и буду стареть до конца жизни.
- Наверно, тяжело быть женщиной и доктором наук одновременно.
- Я как-то не задумывалась об этом, но наверно тяжело.
В этот момент раздался рев в ресторане. К нам подбежал официант.
- Слыхали. Наш, первый, в космосе. Гагариным зовут.
Он помчался к следующему столику.
- Вот и началось, - сказала Алла Владимировна. - Сейчас все сойдут с ума.
- Чего вы так переживаете? Это хорошо, что первый - наш. Радоваться надо.
- Хуже всего, когда ты знаешь правду и не имеешь право ее рассказать. Очередная тайна будет похоронена навсегда.
- Зачем ее знать. Бывший летчик, уголовник, вылетел в космос. Наша страна потеряет имидж, если все узнают об этом, а тут молодой парень с отличной биографией.
Алла Владимировна положила свою руку на мою.
- Гриша. Не уходи от меня. Мне кажется если мы потеряем друг друга сегодня, то уже ни когда в жизни не найдем.