– Тебя никто не просил учить ее! Книжки ей ни к чему, и так хороша.
– Слышен голос рабовладельца. Признаться, я очень доволен, что мне удалось оставить вас в дураках.
– Зачем? Чтобы вырасти в ее глазах? Чтобы показать, что я тебе и в подметки не гожусь? Еще бы, когда встречаешь такого душку…
– Я обращаюсь с ней так, как привык вести себя с женщинами, разве что делаю скидку на необразованность. Если она на самом деле считает, что я лучше вас, – что ж, я с ней согласен. И расстроился бы, если бы оказалось иначе.
– Я тебе покажу, кто из нас лучше! – прорычал Дункан.
– Не стоит. Я понял с первого взгляда: вы из неудачников, в противном случае вас ни за что не заслали бы в этакую даль. Неудачник, который обожает распускать руки. Вы думаете, я не заметил синяков Лелли? По-вашему, мне доставляло удовольствие слушать, как вы измываетесь над девушкой, которую сознательно держите в невежестве, хотя она в десять раз умнее вас? С ума сойти! Олух, который ни на что не годится, помыкает «тупой марсияшкой». Эксплуататор!
Распалившийся Дункан не сразу сообразил, кем его, собственно, обозвали, однако понял, что такое спускать нельзя. Сдержаться помог лишь опыт – еще в молодости он познал бесполезность драк и усвоил, что тот, кто злится, обычно выставляет себя на посмешище.
Алан тоже не стал лезть на рожон. Оба предпочли замять стычку, и на какое-то время на станции установилось хрупкое перемирие.
Уинт продолжал исследовать спутник. Он отправлялся в экспедиции на маленькой ракете, которую, как и его самого, доставил на Юпитер-4-б последний звездолет; возвращался с образцами скальных пород, затем аккуратно раскладывал их по ящикам, а свободное время, как и прежде, посвящал обучению Лелли.
Дункан не мог отрицать, что Алан учит ее как потому, что считает это необходимым, так и для того, чтобы занять себя; кроме того, он был уверен, что добром их близкие отношения не кончатся. Рано или поздно… До сих пор, правда, ткнуть пальцем было не во что, однако до отлета Алана, если его заберут вовремя, еще девять месяцев. А Лелли, похоже, и впрямь нашла себе кумира. И обращаясь с ней, как с земной женщиной, он с каждым днем портит ее все сильнее. Однажды они разберутся в своих чувствах – и наверняка начнут воспринимать Дункана Уивера как препятствие, которое следует устранить. Поскольку лучше не допускать болезни, чем потом лечить, нужно постараться предотвратить подобное развитие событий. Но торопиться не стоит…
Дункан не торопился.
Однажды Алан Уинт улетел – и не вернулся. Просто не вернулся, и все.
Угадать, о чем думает Лелли, было невозможно, однако случившееся явно ее задело.
На протяжении нескольких суток она не отходила от окна в главной комнате, за которым чернела космическая ночь. Вовсе не потому, что ждала Алана или надеялась на его возвращение, – нет, она прекрасно знала, что запаса кислорода хватает на тридцать шесть часов. Лелли хранила молчание, на лице девушки застыло привычное до отвращения выражение удивления, изменились только глаза, которые стали чуть менее живыми.
Дункан не знал, догадывается ли она об истинной причине исчезновения Алана. Узнать это можно было единственным способом – спросить в лоб, что представлялось довольно рискованным. Он не хотел признавать, что побаивается Лелли; а ведь еще неделю-другую назад напустился бы на нее за то, что она целыми днями торчит у окна. Тупая-то тупая, – а вдруг сообразит, что подстроить в этакой глуши несчастный случай – проще простого? Теперь, перед тем как выйти из купола, он всякий раз подсоединял к скафандру новый, заведомо полный воздушный баллон и оставлял в проеме наружного люка камень – чтобы шлюз не закрылся у него за спиной. Следил, чтобы пища готовилась в общей кастрюле, и все время пристально наблюдал за Лелли, которая после того, как Уинт пропал, ни разу не упомянула о нем…
Так продолжалось около недели. Затем настроение марсияшки круто изменилось. Она забыла про окно и принялась читать – жадно, без разбору, хватая все, что попадалось под руку.
Дункан не понимал, чем вызвано это увлечение книгами, однако решил, что выяснять не стоит. По крайней мере, хоть чем-то занимается.
Какое-то время спустя он ощутил облегчение. Похоже, кризис миновал. Марсияшка то ли ни о чем не догадывалась, то ли до нее дошло, что шум поднимать не стоит. Однако увлечение Лелли книгами не проходило. Как правило, Дункану приходилось напоминать ей, что он заплатил две тысячи триста шестьдесят фунтов за компанию.
Мало– помалу случай с Аланом забылся. Когда прибыл очередной корабль, Дункан слегка испугался: а что, если Лелли поделится своими подозрениями с экипажем? Но страх оказался напрасным. Она не делала никаких попыток с кем-либо заговорить. Когда звездолет улетел, Дункан поздравил себя с тем, что не ошибся в Лелли -тупая марсияшка просто-напросто забыла Алана Уинта.
Тем не менее несколько месяцев спустя Дункан вынужден был признать, что недооценивал Лелли. Она узнавала из книг то, о чем он сам не имел ни малейшего понятия. Это имело свои преимущества, хотя и ставило его в неудобное положение, подумать только, он не может ответить на вопрос марсияшки! Как человек практичный, Дункан с подозрением относился к знаниям, почерпнутым из книг, а потому не преминул объяснить Лелли, что многое из того, о чем в них написано, – сущая ерунда, книги не способны заменить жизненный опыт. Стал приводить примеры из собственной жизни и не заметил, как начал ее учить.
Лелли схватывала все на лету, что вынудило Дункана вновь изменить свое мнение о марсианах; теперь он считал, что те тупы в том смысле, что не умеют пользоваться мозгами, которыми их наделила природа. Лелли поглощала знания точно пылесос – залежи пыли; прошло совсем немного времени, а ей уже было известно о станции не меньше самого Дункана. Он отнюдь не собирался на первых порах серьезно ее обучать, однако предпочел это занятие скуке. Кроме того, за образованную марсияшку можно будет запросить подороже…
Забавно, черт побери. Ему всегда казалось, что образование – пустая трата времени, однако, если вдуматься, оно кое-что да значит. Может быть, удастся продать Лелли кому-нибудь в секретари… Дункан принялся учить ее ведению бухгалтерской отчетности – настолько глубоко, насколько разбирался сам.
Недели складывались в месяцы, месяцы в года; теперь время уже не ползло улиткой, а летело. Когда ты удостоверился, что не свихнулся и не свихнешься, возникает очень приятное чувство: сидишь и спокойно ждешь, пока закончится срок ссылки и можно будет получить честно заработанные денежки.
На Каллисто открыли новое месторождение, поэтому грузы на спутник стали прибывать несколько чаще, а в остальном все шло, как обычно: изредка прилетали корабли, забирали редкоземельные металлы и снова пропадали в черноте космоса. Дункан и не заметил, как подоспел момент, когда он смог сказать себе: «Еще два корабля – и я полечу домой» А затем, очень скоро, стоя на металлическом «языке» снаружи купола и глядя, как стартует очередной звездолет, он мысленно воскликнул: «Следующий будет моим! Господи Боже, неужели?…»
Он провожал корабль взглядом, пока тот не затерялся среди звезд, потом повернулся – и обнаружил, что шлюз закрыт.
Решив, что Лелли забыла Алана Уинта, Дункан перестал принимать меры предосторожности – в частности, уже не клал камень в проем наружного люка. Он просто оставлял его распахнутым настежь, поскольку на спутнике не было ветра, который мог бы захлопнуть люк. Дункан дернул за ручку. Люк не поддался.
Черт!
Дункан отошел на несколько шагов, затем приблизился к окну купола. Лелли сидела в кресле, пристегнувшись ремнем, и, по всей видимости, о чем-то размышляла. Внутренний люк был открыт; естественно, наружный в таком случае ни за что не распахнется. Ему помешают блокировочное устройство и разность давления.
Дункан постучал по стеклу, чтобы привлечь внимание Лелли; он совсем забыл, что звуки снаружи в купол не проникают. Должно быть, Лелли заметила краем глаза какое-то движение. Она подняла голову и уставилась на Дункана. Господи, что с ней случилось? Волосы по-прежнему уложены в прическу, но от нормального человеческого макияжа не осталось и следа!
Дункана словно обухом по голове ударило. Время будто замерло.
Он притворился, что ничего не понял. Замахал руками, показывая, что нужно закрыть внутренний люк. Девушка не пошевелилась. Дункан заметил в ее руке книгу в голубом переплете. Эта книга не входила в число тех, что были присланы сюда Компанией; нет, она когда-то принадлежала Алану Уинту.
Дункана охватила паника, на лбу выступил холодный пот. Он перевел взгляд на датчики, расположенные на передней пластине скафандра, и облегченно вздохнул. Марсияшка не сообразила выпустить из баллона кислород. Воздуха хватит часов на тридцать. Усилием воли он овладел собой. Включил ранцевый двигатель, переместился обратно на металлический «язык» и задумался.
Вот стерва! Ничего не скажешь, ловко она обвела его вокруг пальца! Делала вид, что все забыла, а сама ведь тянула, зараза, до последнего!
Прошло несколько минут, прежде чем Дункан успокоился и попробовал собраться с мыслями.
В запасе тридцать часов. Времени вполне достаточно. Даже если он не сумеет прорваться в купол, у него останется шанс выжить – он заберется в транспортный бот и улетит на Каллисто.
Допустим, Лелли будет утверждать, что он прикончил Уинта… Пускай утверждает, прямых улик у нее все равно нет. И потом, кто поверит какой-то там марсияшке? Скорее всего сочтут, что она свихнулась от затянувшегося пребывания на станции.
Однако пятно на репутации, конечно, останется, поэтому лучше, надежнее разобраться с ней здесь и сейчас. Вдобавок идея насчет бота весьма рискованная, эту возможность надо использовать лишь в крайнем случае. Сначала попробуем так…
Дункан отправился в малый купол, где отключил питание и обогрев главного, потом сел и принялся ждать. Герметичный купол, естественно, сразу не остынет, однако понижение температуры не почувствовать невозможно. Батарей, которые находятся внутри, надолго не хватит, даже если марсияшка догадается их использовать.
Он прождал ровно час. Солнце скрылось за горизонтом, ему на смену выплыла Каллисто. Пора посмотреть, что там творится. Дункан подлетел к окну как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лелли при аварийном освещении опускает лицевой щиток шлема.
Дункан выругался. Не подействовало! Теперь ей не страшен ни холод, ни недостаток воздуха – ведь в куполе полным-полно запасных баллонов.
Он включил передатчик и окликнул Лелли. Услышав его голос, девушка на мгновение замерла, но не отозвалась, а потом решительно отключила свой интерком. Дункан не стал следовать ее примеру: образумится – непременно позовет.
Он вернулся к шлюзу и вновь призадумался. Похоже, проникнуть внутрь, не повредив купол, невозможно. Значит, нужно действовать иначе. Да, Лелли в скафандре не сможет ни есть, ни пить, но то же самое, к сожалению, верно в отношении его самого. Что ж, раз так…
Дункан снова отправился в малый купол и забрал оттуда электрический резак. У главного купола он прикинул возможные последствия своих действий. За наружной стеной пустое пространство, дальше изоляция, которая расплавится, как масло; кислорода нет, значит, она не загорится. А вот как быть с внутренней стеной?… Лучше всего проделать несколько маленьких отверстий, чтобы понемногу выпустить воздух, причем держаться надо подальше, иначе его отшвырнет на весьма приличное расстояние. Но как поведет себя Лелли? Вероятно, примется заделывать дырки, класть на них асбестовые заплатки. Потом эти дырки придется заварить… Ладно, заварим. Итак, поехали.
Он проверил, надежно ли держат магнитные подошвы, поднял резак и нажал на кнопку. Ничего. Дункан нажал снова, потом выбранился, вспомнив, что отключил питание.
Пришлось возвращаться в малый купол. Из окна главного на скалы вокруг брызнул яркий свет. Интересно, сообразит ли марсияшка, что он задумал? Даже если сообразит, что с того? Помешать она все равно не сможет.
Дункан вновь нажал на кнопку. Резак заработал. На то, чтобы вырезать круг диаметром около двух футов, ушло несколько минут. Он внимательно изучил проделанное отверстие и снова взялся за резак. Внезапно в интеркоме щелкнуло.
– И не пытайся, – произнесла Лелли. – Иначе тебе несдобровать.
Дункан помедлил, гадая, что могут означать ее слова. В голосе Лелли явственно прозвучала угроза. Пожалуй, следует заглянуть в окошко.
Лелли стояла у стола, на котором лежал какой-то прибор непонятного назначения. Пластиковая упаковка, металлическая пластина, батарея, от которой тянется проводок. Катушка, детонатор, присоединенный к полудюжине подрывных шашек…
Просто и со вкусом. Взорвется наверняка. Если давление внутри купола упадет, упаковка начнет разбухать, проводок коснется пластины, и…
Лелли подсоединила к батарее второй провод, затем повернулась к окну и взглянула на Дункана. Невозможно поверить, что за этой по-детски наивной физиономией скрывается столь изощренный ум!
Дункан позвал ее, но девушка вновь отключила интерком. Он бесновался за стеклом, потрясал кулаками, а марсияшка стояла и смотрела. Какое-то время спустя она опустилась в кресло и пристегнулась ремнем.
– Ну ладно! – рявкнул Дункан. – Ты за это заплатишь! – Впрочем, на данный момент его слова были пустой угрозой.
Как бы узнать, что она прячет за своей гнусной рожей? Если бы взрывное устройство срабатывало от переключателя в руках Лелли, Дункан, возможно, постарался бы вывести девушку из себя, чтобы она занервничала. А так…
Он снова отправился к шлюзу. Должен же существовать какой-то способ проникнуть внутрь! Дункан пару-тройку минут поломал голову, но так ничего и не придумал. К тому же, попади он в конце концов в купол, с Лелли станется взорвать себя вместе с ним…
Как ни крути, придется лететь на Каллисто.
Дункан поднял голову. Вон Каллисто, а дальше Юпитер… Перелет ерунда, главное – посадка. Если засунуть в бот дополнительные прокладки… Попав туда, он потолкует с ребятами. Они что-нибудь да придумают, и тогда Лелли заплатит, заплатит за все…
На площадке стояли три готовых к старту бота. Страшно, конечно, но деваться некуда. С этой сволочью невозможно договориться, она даже не включает интерком. А чем дольше он медлит, тем меньше в баллоне кислорода.
Заработал ранцевый двигатель. Дункан полетел к ботам. У ближайшего он ловко сманеврировал, опустился на площадку, бросил еще один взгляд на Каллисто. А если они не включили радиомаяк? Ничего, подлетев поближе, он вызовет их через встроенный коммуникатор скафандра.
Как он и ожидал, мягкая обшивка внутри бота оказалась чересчур тонкой. Тогда Дункан сорвал обшивку со стенок других ботов, затолкал ее в свой. Размышляя о том, как бы запустить бот без посторонней помощи, он вдруг понял, что начинает замерзать. Дункан повернул рукоятку термостата, посмотрел на датчик – и вздрогнул… Лелли знала, что воздушный баллон он проверит обязательно, поэтому испортила то ли батарею, то ли нагревательный элемент. Напряжение было почти на нуле. По всей видимости, скафандр начал терять тепло достаточно давно.
Дункан знал, что долго не протянет – от силы несколько минут. Страх неожиданно исчез, уступив место бессильной ярости. Марсияшка лишила его последнего шанса на спасение, однако зря она думает, что уцелеет! Он погибнет, но погибнет не один…
Становилось все холоднее, конечности потихоньку немели. Дункан включил ранцевый двигатель и в долю секунды очутился у купола. Лишь стиснув зубы, ему удалось нажать на кнопку. На повторное нажатие сил не хватило, и он завис над металлическим «языком». Резак лежал там, где он его бросил. Пальцы отказывались двигаться. Дункан судорожно сглотнул, по щекам потекли слезы. Внезапно грудь пронзила невыносимая боль. Он вскрикнул, постарался поглубже вдохнуть – ив легкие хлынул ледяной воздух.
Лелли ждала. Она увидела фигуру в скафандре, летящую прочь от стартовой площадки, и сразу поняла, что это означает. Взрывное устройство девушка уже обезвредила и теперь стояла с толстым резиновым ковриком в руках, готовая приложить его к дыре во внутренней стенке купола. Одна минута, две… Пять минут спустя она подошла к окну, прижала шлем к стеклу и разглядела нижнюю часть зависшего над «языком» скафандра, который очень медленно смещался в сторону шлюза.
Марсианка выпустила из рук коврик, подумала, затем приблизилась к книжным полкам и достала последний том энциклопедии. Быстро отыскала нужную статью и внимательно прочла раздел, в котором говорилось о правах вдовы.
Потом взяла карандаш и листок бумаги, помедлила, старательно вспоминая, чему ее учили, и принялась писать в столбик цифры. Прошло довольно много времени. Наконец Лелли подняла голову и полюбовалась результатом вычислений. Пять тысяч фунтов в год в течение пяти лет плюс сложные проценты – очень даже неплохо, по марсианским меркам, целое состояние.
Хотя нет… В такой ситуации человек, на лице которого не застыло навсегда удивленное выражение, скорее всего нахмурился бы. Конечно, из этой суммы надо кое-что вычесть, а именно – две тысячи триста шестьдесят фунтов.
Хроноклазм
Мое знакомство с Тавией началось, можно сказать, издалека. Как-то утром на плайтонской Хай-стрит ко мне подошел незнакомый пожилой джентльмен. Он приподнял шляпу, отвесил поклон, скорее на иностранный манер, и вежливо представился: – Меня зовут Доналд Гоби, доктор Гоби. Я буду весьма признателен вам, сэр Джералд, если вы уделите мне несколько минут вашего драгоценного времени. Очень прошу простить за беспокойство, но дело весьма важное и не терпит отлагательств.