Инга прислонилась спиной к прохладной стенке. В глазах непомерная усталость и растерянность, безразличие к лежащим американцам.
Караульные, услышав женский говор, робко зашевелились, но подняться боялись. Два трупа товарищей, лежащих вблизи, наводили ужас. Никто не желал оказаться на их месте.
— Не кисни, скоро отдохнем, — уверенно добавил Михаил, справившись с внутренними чувствами. — Сейчас помогай. Все делай быстро, что тебе скажу.
— Что нужно делать? — Инга выпрямилась.
— Подними автомат, что лежит возле сержанта. Не трясись, он мертвый. Да и эти, — Миша указал головой на пленных, — не двинуться без моей команды. Трусы еще те, если дашь по зубам.
Девушка молча выполнила команду разведчика. Лязгнул затвор. — Я готова.
— Молодец! Слева по проходу есть комната для чистки оружия. Открой ее и вызывай американцев по одному, чтобы они туда заходили. Убитых пусть тоже заносят. Поясные ремни, магазины с патронами оставляют на полу. Объясни, будут вести тихо — останутся живыми. При малейшем шараханье — стреляй. Ты это делаешь неплохо. Только стань дальше от двери. Я здесь, рядом. Задачу поняла?
— Поняла,— ответила смело Инга. Сосредоточившись, хмуро заговорила на английском языке.
Вид грозных, ощетинившихся немецких диверсантов, подавил волю американцев. Солдаты безропотно, по одному, прижимаясь к стене, забегали в карцер. Последний солдат принес ведро для параши. Через пять минут пленные тихо, как мыши под веником, сидели в тесной комнате. Караульное помещение было полностью в руках советских разведчиков.
Миша проверил тяжелый запор двери. Повесил замок. — Теперь можно расслабиться, — подумал он. Сбросил зимнюю куртку, помещение было хорошо натоплено, прошелся на кухню. Там стояли термоса с едой.
— Сирень, иди сюда! — крикнул довольный разведчик.— Я нашел еду!Позавтракаем.
Инга послушно заглянула на кухню. Миша шагнул навстречу. Видя подавленное состояние, обнял.— Ну что ты раскисла? Из-за этих американцев? Да плюй ты на них. — Девушка не сопротивлялась, молча уткнулась головой в плечо. Миша почувствовал гибкое, податливое тело. Инга дрожала. Нервная дрожь передалась и Михаилу. Защемило в сердце.
— Ну что ты, Инга? Не разводи мокротень? Успокойся, — как можно нежнее пробасил, Миша. — Сейчас попьем чайку, наши скоро приедут. К вечеру помощь подойдет.
Сильная, мозолистая ладонь мягко скользила по спине, поглаживая и успокаивая радистку. Девушка всхлипнула.
— Мне страшно, Мишенька, — зашептала Инга сквозь слезы. — Этот ненасытный Ольбрихт, Варшава, Берлин, прыжки, кровь, погони.... Я устала от всего этого кошмара, Мишенька. Я устала быть сильной, железной комсомолкой. У меня нет сил больше держаться. Я выдохлась. Я на пределе своих возможностей. Мне плохо... — Слезинки медленно стекали по бледному, исхудавшему лицу, оставляя грязноватые следы. Глаза набухли, из небесно-голубых стали превращаться в мутно-серые. Янтарные пряди выбились из-под пилотки. Облик воинствующей амазонки стирался до уровня жалкой школьницы-десятиклассницы, провалившей вступительные экзамены.
— Все, милая, все, прекрати реветь. — Миша наклонился и робко дотронулся губами до бескровных, дрожащих губ Инги. Бешено заколотилось сердце. Удары молоточками отдавались в висках. На душе разлилась феерия нежности. Поток бессвязных ласковых слов вырвался из разгоряченной груди Михаила. Руки сжимали драгоценное тело, не хотели отпускать. Инга затихла, повисла на сильных руках Медведя. Их губы встретились. Какие-то секунды застенчиво дотрагивались, обволакивались, играли, но с каждым мгновением все смелее шли друг к другу, пока не слились воедино в продолжительный, страстный поцелуй...
— Подожди, Мишенька, — девушка нехотя отстранилась от горячего тела Медведя. — Звонят, слышишь?
— Звонят? — Миша прислушался. Пальцы молниеносно застегивали пуговицы форменной полевой куртки. — Это не в дверь, это телефон, любимая. Да, это разрывается телефон начальника караула, — уверенно подтвердил разведчик и вновь впился губами в Ингу.
— Все, достаточно, дорогой. Хватит! — девушка вынырнула из-под ласковых рук Михаила. — Надо ответить. Быстро одевайся, наши тоже должны подъехать. Девушка отвернулась и стала поправлять десантную форму.
Звонок рокотал не переставая, заглушал спешные звуки шагов разведчиков.
— Бери трубку, Инга. Ответь! — с тревогой потребовал Михаил, когда они забежали в комнату начальника караула.
— Что я скажу, Миша? В голову ничего не приходит.
— Придумай. Ты же лейтенант ВВС США.
— Хорошо, подожди... Есть идея!— Глаза девушки повеселели. Лицо прояснилось. Она, уверенно подняла обезумевшую трубку.
Инга разговаривала недолго. После нескольких фраз заулыбалась, а затем прыснула, убрав трубку. Заулыбался и Михаил, не понимая причины веселья. — Есть, — наконец ответила по-английски девушка, закончив разговор.
— Кто звонил, говори? — сразу затребовал Миша.
— Звонил дежурный из штаба армии Ходжеса. Требовал начальника караула. Я представилась офицером воздушного флота, невестой офицера Сильвера. Мол все на смене караула, отдыхающая смена спит. Она же в отпуске, приехала к жениху, ждет его возвращения. Услышав это, дежурный майор разразился проклятиями за бардак в карауле и грозился всех посадить за отвратительную службу. Это меня и рассмешило. В конце концов он успокоился, записал кто принял информацию от него и положил трубку.
— Что за информация, Инга?
— Штаб передал, что получены сведения из передовых частей Арденнского выступа о провокационном нападении немцев на отдельных участках фронта. Потребовал проявлять бдительность на объекте армейского подчинения. О происшествиях докладывать немедленно.
— Ух, ты! — воскликнул возбужденно Михаил, заходил по просторной комнате. — Операция началась. Не обманули немцы. Значит через сутки будут у нас. — А американцы, американцы! Их самоуверенности можно только позавидовать. Провокация! Ну-ну! В 41-ом мы тоже говорили о провокации.... — Миша потирал довольно ладони. — Лишь бы днем из города на нас не поперли саперы и артиллеристы. Ничего, продержимся. Ну где же наши? Стрельбы давно не слышно. Пожрать бы что, а Инга? — глаза разведчика игриво блестели. Он подошел к Инге и подтолкнул в сторону выхода на кухню.— Неси, дорогая, ночной американский паек.
— Есть, товарищ гвардии лейтенант! — шутливо отозвалась Инга и убежала на кухню.
Но людской шум, рев моторов и стук в дверь погнал ее и Михаила к выходу. Щелчок замка и караульное помещение наполнилось русской возбужденной речью. Двух тяжелораненых бойцов занесли в комнату отдыха. Остальные, десятка два русских штрафбатовцев, разбрелись по гарнизонному караулу. С появлением Киселева и старшего офицера группы поддержки солдаты притихли.
Медведь тут же доложил начальнику о разговоре Сирени с дежурным по штабу 1-ой американской армии Ходжеса. Киселев рассмеялся и сразу приказал Инге развернуть станцию. Через пятнадцать минут назначил сеанс связи по секретному каналу с подполковником Ольбрихтом.
Инга, закрывшись в комнате начальника караула, интенсивно заработала. Киселев и Медведь рядом. Сосредоточенные, заматеревшие лица не сводили глаз с взволнованной радистки. Девушка их не замечала. Она растворилась в мировом эфире. Она принимает скоростную информацию. Четкий, ровный почерк ложится на листе бумаги в форме пятизначных цифровых групп.
— Все,— радостно выдохнула Инга. — Конец связи,возьмите, — передала информацию Константину.
Майор сразу отошел в дальний угол. Достал из внутреннего кармана записную книжечку и стал переводить текст. Обветренные, пухлые губы, по мере расшифровки, шире растягивались в улыбке. — Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо, — наконец произнес он веселым, но гнусавым голосом. — Твой немецкий зятек, лейтенант, лично возглавил отряд, идущий на Ставло. Сегодня к вечеру будет у нас. Поздравляю! — Офицер неискренне пожал Медведю руку.
Миша скривился, но рукопожатие принял. Слово 'немецкий зятек' резануло по сердцу, как острая бритва. Ссорится с начальником не стал. Не время.
— Днем возможен бой, — добавил майор. — В Ставло находится саперная рота. Что у нее на уме не известно. Часовые выставлены по периметру, на блок посту тоже наши люди, если что — предупредят. Но расслабляться нельзя.
— Задача ясна,— сухо ответил молодой разведчик.— На штрафбат можно положиться?
— Можно. Их работой я доволен. Мужики застоялись без дела. Штурмовали блокпост решительно, с напором. Потери небольшие. Три человека. Два тяжелораненых, ты их видел. Несколько человек ранены слегка. Оказывается,— офицер повеселел, — в распоряжении караула есть бронетранспортер и две легкие пушки. Они здесь, в ангаре стоят. Если полезут американцы — отобьемся, — Киселев подмигнул Михаилу.
— Отобьемся, — в тон произнес Миша. — Какие будут указания, Константин?
— Указания? — офицер ехидно скривился. Тяжело исподлобья взглянул на на Михаила.— Пожрать хочется, да поспать немного.Вот и все на этот час указания. Ты, наверное, отдохнул? Вижу у Сирени глаза блестят.Порхает как бабочка. Группы приняла без ошибок, хотя давно не работала.
Миша вздрогнул, заиграли желваки. — Какие будут указания, товарищ майор? -повторил он.
— Иди к черту!— властно рубанул офицер.— Мне надо побыть одному.
Миша козырнул,развернулся. Заскрипели половицы под тяжелыми удаляющимися шагами. Вслед разведчику оглянулась Инга. Взгляд тревожный, беспокойный. Она слышала разговор офицеров.
Киселев спешно выдернул из блокнота листок. Черкнул несколько коротких фраз. Споро подошел к радистке. — Срочно передай Альфреду...
ГЛАВА 5
13-14 декабря 1944 года. Ставка Моделя. Начало операции 'Вахта на
Рейне'.
Фельдмаршал Вальтер Модель пребывал в отличном настроении. Глаза радостно поблескивали, улыбка задерживалась на несвеже выбритом лице до глубокой ночи. Офицеры Ставки давно не видели шефа таким воодушевленным. Жесткий, порой до солдафонской грубости непримиримый, сегодня он выглядел уважительным, не чопорным. Штабисты втихаря переглядывались, мол, патрон, часом не тронулся на почве успешного наступления? На огрубевшем, заматерелом лице фельдмаршала не сходила улыбка бравого ефрейтора, удачно проведшего ночь в самоволке с дочкой булочника.
— Атмосферное давление падает. Это надолго! — отметил с радостью фельдмаршал. — Именно такую погоду 'заказал' Гитлер. Он вспомнил его фразу: 'Погода должна быть плохой, иначе акция не будет иметь успеха'. — Удачное совпадение!
Белесый туман медленно оседал в глубокую лесную расщелину. Зацепившись, тяжелым брюхом за остроконечный флюгер роскошного охотничьего дома, окончательно повис, застыл в виде плотного киселя, оставив всякую надежду декабрьскому солнцу прорваться до Рождества.
В низине под Эйфелем, недалеко от Бонна, в лесной усадьбе крупного промышленника размещалась Ставка Моделя.
'Почему, фюрер, не звонит? Выжидает последних новостей? Что еще не доложили Иодль или тот же Рундштедт? Ставка передала им все сведения. Фюрер всегда требовал и ценил его отчет. Звонил ему сам, приучил не беспокоить без надобности. Надобность как раз есть. Такие впечатляющие успехи.... Странное молчание...'.
Фельдмаршал прервал размышления. Задернул тяжелую портьеру.Повернувшись к гостю, ненавязчиво спросил:
— Вы надолго покидаете нас, господин рейхсминистр?
— Нет, ненадолго, — отозвался не сразу Шпеер.
В эту минуту глава вооружений и военного производства Рейха восхищенно разглядывал чучело огромного вепря. Могучая голова секача выступала от стены на метр. Клыки — турецкие ятаганы. Свирепая пасть раскрыта. Уши торчком. Стеклянные глаза ошалело блестят. Будто свиной монстр слышал и запоминал, о чем говорится в кабинете в отсутствии хозяина и готов был выпрыгнуть по первой команде, чтобы растерзать клыками противника.
— Хочу немного отоспаться, Вальтер. Чертовски устал, — произнес министр утомленно, отвернулся от вепря. — Я снял в пригороде уютный домик. Сутки буду там. Пока вы обеспечены всем. Я выполнил указания фюрера на начало операции. Спасибо за коньяк... — Холеная рука осторожно поставила бокал на инкрустированный обеденный столик.
— Еще коньяку?
— Нет. Спасибо.... Затем предстоит поездка в Рур. Отправлю составы с цистернами с бензольных заводов.
— Что...? — воскликнул удивленно Модель. Жесткий, недоуменный взгляд. Правый глаз через монокль особенно нагло сверкает. — Кроме вас некому заняться отправкой цистерн?
— А что вы прикажите делать? — выпалил министр резко. Серые, мягкие глаза потемнели, вытаращились как у совы. Лицо нахмурилось. Фельдмаршал задал неприятный вопрос, задето самолюбие. — Везде такая неразбериха,— продолжил Шпеер с досадой, как бы оправдываясь. — Дороги забиты техникой.Строительные отряды 'Организации Тодт', со всей тщательностью сформированные мной, из-за непроходимых пробок застряли вместе с большей частью саперной техники восточнее Рейна. Приходится лично подталкивать нерадивых исполнителей. Все только и говорят о предстоящем наступлении американцев и русских после Рождества. Народ в панике. И эти постоянные, изматывающие бомбежки. Германия в огне, фельдмаршал. А может в агонии...
— Ну-ну! Не будем сейчас говорить о грустном, Альберт, — заметил командующий с укором.— Посмотрите лучше на карту Западного фронта. — Модель снял указку, висевшую на саблеобразном клыке секача, уверенно выдвинулся к стене из откалиброванных еловых бревен. Правее головы чудища висела внушительных размеров карта боевых действий нацистских сил на западном направлении.
— Какие блестящие успехи! Замечу, господин рейхсминистр, не без вашей помощи. Подойдите ближе. — Командующий оглянулся. Губы расползлись в хвастливой улыбке.Рука застыла над шторками, закрывавшими карту.
Министр торопливо взглянул на часы.— Время прощаться, иначе до полуночи не доберешься до кровати, — промелькнула мысль. — Но Вальтер в ударе, настойчиво приглашает к карте. Не отмахнешься. Любимец фюрера.... Оставьте пафос для своих генералов, Вальтер,— Шпеер произнес раздраженно, неохотно приблизился к командующему. — Я ни черта не разбираюсь в стрелках и цифрах. И не хочу разбираться. Ваши дивизии получили по три боекомплекта и топлива на четыре боевых дня. Это для меня главное. Но резерв опустошен. Танковая армия генерала Вейдлинга полностью укомплектована личным составом и вооружением. Я этим горжусь. Я устал и хочу отдохнуть. Заглянул к вам лишь для того, чтобы попрощаться.
— Чепуха, Альберт! Читать карту не сложнее, чем разбирать ваши строительные чертежи. Отдохнуть успеете. Взгляните на решающее сражение Рейха.
Жилистая рука нациста резким движением раздвинула темные шторки, закрывавшие фронтовую карту. Острый, лисиный взгляд, полно масштабно охватил ситуацию продвижения войск в районе Арденн. Удовлетворенное сопение. В кабинете тишина. Массивная дубовая дверь не пропускала звуки неторопливых шагов личной охраны.
Во рту пересыхало. Фельдмаршал сглотну прогорклую слюну, осязаемо чувствуя запах крови и пороха близкого боя. Он давно научился, глядя на карту боевых действий, испещренную цифрами и стрелками, представлять настоящие баталии...
— Ну, что там, фельдмаршал? — Над Моделем нависла астеничная фигура рейхсминистра.
— Смотрите сюда..., — командующий группой армий "В" очертил указкой район наступления.
— Широкие красные стрелы взяли стремительный старт. Фронт прорван на всех участках. 20 наших дивизий, из них 7 танковых, это около 1000 танков и самоходных орудий в 5.30 утра обрушились на четыре американские дивизии 8 корпуса Мидлтона, обороняющих полосу Арденн шириной 50 миль. За сутки мы продвинулись в глубину противника на отдельных участках до 30 миль.
Особых успехов добился 66-ой корпус Люхта. Он составляет правое крыло 5-ой армии Мантейфеля. В горах Шне-Эйфель ему удалось молниеносным броском окружить 106-ю американскую дивизию, которая прикрывала подступы к важному узлу дорог Сен-Вит. По последнему донесению захвачено в плен около 7 тыс. американцев.
На южном участке полосы действий армии Мантейфеля, — Модель провел указкой на юг, — главный удар справа нанес 58-й танковый корпус Крюгера, а слева вы видите — 47-й танковый корпус Лютвица. Оба корпуса удачно форсировали реку Ур, опрокинув 28 американскую дивизию. 58-й корпус наступает в направлении на Уффализ с дальнейшей задачей захватить плацдарм на западном берегу р. Маас между Арденнами и Намюром. 47-й корпус наступает на важный узел дорог Бастонь с дальнейшей задачей захватить переправы через р. Маас южнее Намюра...
И знаете, Альберт, — Модель прервал обзор первого дня. Снял монокль. Помассировал глаза. Бросил скользящий насмешливый взгляд на долговязого министра, одетого в гражданский двубортный костюм, обронил: — Как думаете, что сопутствовало нашему удачному наступлению?
— Наверное, скрытность операции, доблесть наших солдат и офицеров? — неуверенно произнес Шпеер. — Погода, как по заказу фюрера.
— Все это так, — усмехнулся Модель. — Но еще новая тактика ведения боевых действий, Альберт. Мы подсмотрели ее у русских. До артподготовки в полосе действий армии Мантейфеля мы послали в глубь американских позиций отобранные штурмовые батальоны. Штурмовики успели просочиться между блокпостами, прежде чем те открыли заградительный огонь. Это победа новой тактики командующего 5-й армии Мантейфеля. Эту тактику мы применили также в ходе наступления 6 и 7 армий.
— Дай то, бог, всегда так,— зевнул Шпеер, вяло отреагировав на сообщение командующего.