— Здравствуйте! — воскликнули хором ребята. — Тема дома?
При этом Олег предусмотрительно закрыл собственным телом Темыча.
— Подожди, Верунчик, — досадливо поморщившись, проговорила в трубку Надежда Васильевна. — Тут ребята к Темочке пришли. Сегодня совершенно невозможный день. Все время нас с тобой что-нибудь прерывает. Вы к Темочке? — обратилась она к стоящим на площадке. — А он, Олежка, к тебе недавно ушел.
— Спасибо, — вежливо отозвался Олег. — Пойдем тогда его искать. Значит, мы разминулись.
— Ищите, — кивнула Надежда Васильевна. — Верунчик! Теперь я тебя внимательно слушаю. Что удалось узнать про Джованни? Какой негодяй!
Дальнейшего о вероломном Джованни ребятам услышать было не суждено. Дверь захлопнулась.
— Быстро вниз! — прошептал Олег. — Иначе мы, чувствую, сегодня допрыгаемся.
Они спустились во двор.
— Давайте его тут подождем, — подал идею Женька. — Когда-нибудь ведь он должен вернуться.
— А если он до завтра уехал? — повернулась к долговязому мальчику Таня.
— До завтра, конечно, нам не подходит, — согласился Женька. — И вообще, я давно говорю: в Клин надо съездить!
— Только этого еще не хватало, — сказал Тема. — Приедем туда. В милиции как-нибудь разберутся, что мы назвались не своими именами. Тут и начнется. Мало не покажется. Даже Лешкин «Кадиллак» по сравнению с этим — сущая ерунда.
Остальные задумались. К этому времени они уже успели прошагать добрую половину Большой Спасской.
— Он! — прошептал вдруг Темыч.
— Кто? — подпрыгнул от неожиданности Женька.
— Где? — не мигая, смотрела Таня на Темыча.
— Возле киоска, — одними губами проговорил тот. — Видите, банку с пивом открывает.
— Так, — принял на себя командование Олег. — Сейчас все подходим к киоску. Я покупаю жвачку, — извлек он из кармана деньги. Ты, Темыч, окликаешь Василия Николаевича. А Пашков и Женька начинают мозолить ему глаза. Посмотрим, узнает он их или нет.
Друзья бодрым шагом приблизились к киоску. Сосед Темыча уже отхлебывал пиво из банки. Олег, нагнувшись к продавцу, громко потребовал:
— «Стиморол». Мятный.
— Василий Николаевич! — почти одновременно с Олегом воскликнул Тема. Сосед обернулся.
— Тема! — с улыбкой ответил он мальчику. — Гуляешь?
И он сделал солидный глоток из банки.
— Гуляю. С друзьями, — указал Темыч на Пашкова и Женьку. — Это мои одноклассники.
— Будем знакомы, — улыбнулся и им Василий Николаевич. — Хорошая у тебя компания.
— А мы разве с вами нигде не встречались? — не сводя глаз с Василия Николаевича, спросил Женька.
— Кто знает, кто знает, — неопределенно ответил тот и вдруг заговорщицки подмигнул мальчикам.
— Вот я и говорю, — предпринял еще одну попытку Женька. — По-моему, я вас знаю.
— Меня многие знают, — опять уклонился от прямого ответа загадочный собеседник. — Ладно, ребята. Дела не ждут. Еще увидимся.
Он выбросил в урну опорожненную банку,
затем повернулся к Темычу:
— Ну, сосед, до встречи.
И он быстрым шагом двинулся по направлению к Садовому Кольцу. Друзья проводили его изумленными взглядами.
— Ну? — поглядел Олег на Женьку с Пашковым. — Он?
— Он! — выкрикнул Женька.
— Не он! — ответил Пашков.
— А я говорю, он, — настаивал Женька. — Куртка точно такая же!
— Не он, — повторил Пашков. — Очки, усы и куртка совпадают, а голос другой.
— Может, он простудился, — предположил Темыч. — И вообще после того, что в Клину с ним случилось, голос мог измениться.
— А по-моему, он говорит точно так же, как и тогда, — возразил Женька.
— Нет, не так, — настаивал Пашков.
— По-моему, важнее другое, — задумчиво произнес Олег. — Он ведь вас не узнал.
— А мне показалось, узнал, — придерживался иной точки зрения Женька. — Видели, как он нам подмигивал.
— Чего же не сказал прямо? — засомневался Темыч.
— А, может, ему сейчас было нельзя? — вопросительно поглядела на друзей Таня.
— А чего скрывать-то, — не понимал Лешка. — В электричке, пожалуйста. В Питере — тоже. А тут вдруг нельзя.
— А если он сейчас на задании? — продолжала Таня.
— На каком еще задании? — полюбопытствовали остальные.
— Мало ли, — пожала плечами светловолосая девочка. — Кто-то что-то такое ему поручил, чему мы можем помешать.
— А действительно! — хлопнул себя по лбу Олег. — Тогда ведь все сходится.
— Что сходится? — подскочил к нему Женька, который терялся в догадках, почему «дядя Вася» его не признал. — Говори быстро. Я уже не могу.
— Женечка у нас вечно не может, — вздохнула Катя.
— Слушайте, — покосился на продавца в киоске Олег. — Давайте-ка отойдем.
Они пересекли Большую Спасскую и, пройдя за магазин, устроились в сквере. Лавочки были пусты.
— Ну! — плюхнулся с размаху на одну из них Женька. — Давай, Олег, не томи!
Олег никого томить и не собирался.
— Значит, так, — сняв и снова надев очки, медленно начал он. — Ваш дядя Вася вдруг появляется у Темыча на лестничной площадке. Но ничем не показывает, что Темку знает. Теперь он подмигивает Пашкову и Женьке, но тоже вроде бы на встречу с ними не реагирует. А когда ты, Женька, начал впрямую к нему приставать, он тоже повел себя не совсем обычно. Кажется, проще всего ему было тебе ответить: «Не знаю я вас, ребята. Вы меня с кем-то путаете». Но ведь он этого не сделал.
— Он сказал: «Меня многие знают», — подхватил Пашков.
— Вот именно, — кивнул Олег.
— Может, он этим намекнул, что не хочет сейчас говорить с ребятами?
— Мне тоже так кажется, — согласилась Таня.
— Ерунда, — снова принялся возражать Пашков. — Тот, с которым мы в электричке ехали, был очень открытый мужик.
— Открытый! Закрытый! — выпалил Женька. — До меня только сейчас дошло! Родинка! И у того, и у другого! Одинаковая! Возле уха!
Глава VII СТРАННЫЙ СОСЕД
— Родинка возле уха была, — подтвердил вдруг Темыч. — У кого? — спросили остальные. — У того, кто в щитке на лестничной площадке возился, — отвечал Темыч.
— А в поезде? — спросила Таня.
— В поезде у меня глаз болел. Поэтому я того Василия Николаевича особенно не разглядывал.
— Зато я хорошо разглядел дядю Васю! — Женька вспугнул громким криком бродящую по скверу ворону. — У него точно такая же родинка возле уха была!
— А возле какого уха у того, из поезда, была родинка? — решила уточнить Катя.
— Возле этого, — ткнул себя Женька в левое ухо.
__И у этого возле этого, — зачем-то предварительно ощупав собственные уши, подтвердил маленький щуплый Темыч.
— Главное, как наш Темочка стал в последнее время выражаться понятно, — с иронией произнесла Катя. — У этого возле этого…
— Да, Темыч! — захохотал Женька. —
Ты прямо, как горбун с Ваней.
— Благотворное влияние поэзии Лермонтова, — в свою очередь развеселился Пашков.
— Ты лучше бы вспомнил, была ли родинка у Василия Николаевича в электричке, — насупился Темыч.
— Родинку я не заметил, — честно признался Лешка. — А вот нос у того Василия Николаевича, по-моему, был другой.
— То есть? — повернулся Олег к Лешке.
— Ну, я точно сказать не могу, — продолжал Пашков. — Но, мне кажется, что носы у них не похожи.
— Так не бывает, — вскочил от волнения со скамейки Женька. — Родинка на месте. Возле того же самого уха. А носы, видите ли, разные. Дурак ты, Пашков!
— Ничего не дурак, — спокойно ответил Лешка. — Вообще-то, может быть, я по поводу носа и ошибаюсь. Мне еще надо подумать.
— Вообще-то нос — дело сложное, — сказала Таня. — Например, в электричке у Василия Николаевича мог быть насморк. Вот нос и распух.
— Именно что, — перебил ее Тема. — И вообще, я все уже знаю, — обвел он победоносным взглядом друзей. — Это не один человек. Это два брата-близнеца. Один тут. А другого уже, наверное, похоронили, — мрачно добавил он.
— Замечательная версия, — вдруг согнулась пополам от приступа смеха Катя. — Два близнеца. И обоих зовут Вас… Вас… — никак не могла выговорить она.
Тут захохотали и остальные. Даже Темыч, поняв в чем дело, не выдержал и засмеялся.
— Ну, у тебя сегодня голова, — хлопнул Олег по плечу Тему. — Как компьютер с вирусом. Два близнеца… И обоих папа с мамой назвали одинаково… — отсмеявшись, Олег, наконец, смог договорить прерванную фразу: — Назвали одинаково, чтобы учителям в школе было приятнее.
— Я бы на вашем месте не тратил времени даром, — Темыч счел, что веселье по поводу его версии чересчур затянулось. — Лучше бы занялись делом.
— А какое особенное дело? — с разочарованным видом спросил Олег.
— Ну, как же! — воскликнул Женька. — Он нас узнал, а не признается.
— Ну, как же! — воскликнул Женька. — Он нас узнал, а не признается.
— А вдруг не узнал, — осенила догадка Олега. — Вдруг у него после приступа провал в памяти случился.
— Такое бывает. Некоторые потом всю жизнь не могут вспомнить, кто они такие.
— Этот, похоже, помнит, — возразила Таня.
— А про нас и про электричку мог забыть, — солидно изрек Темыч.
— С провалами в памяти у нашего Темочки богатый личный опыт, — не унималась Катя.
— По-моему, сейчас у тебя провал в памяти будет! — сжав кулаки, двинулся к ней Тема.
— А ну, перестаньте! — прикрикнул на них Олег.
Темыч вернулся на скамейку.
— В общем, так, — продолжал мальчик в очках. — Если это действительно один и тот же человек, то вроде бы нам тут и делать нечего. Ну, не хочет он вас узнавать. Мало ли какие у него на это причины.
— Выходит, все зря? — разочарованно вытянулось лицо у Женьки.
— Что зря? — переспросили друзья.
— Ну, нам же казалось, что тут какая-то тайна, — скучным голосом произнес Женька.
— Тайна-то у него, может, какая-нибудь и есть, — отмахнулся Олег. — Но, думаю, тут что-то обыкновенное. Типа семейных обстоятельств. В общем, не по нашей части. Да и вообще, — посмотрел он на троих петербургских паломников, — надоела мне эта ваша поездка. Хорошо еще, что из клинской милиции никто не прорезался.
— Пошли еще погуляем, — предложила Таня.
Ребята поднялись со скамьи и побрели в сторону Сухаревки.
Часа полтора спустя Темыч вернулся домой. Настроение у него было скверное. Единица по литературе и необходимость ее исправления омрачали ближайшие жизненные перспективы. Отворив дверь квартиры, он собирался незаметно проскользнуть к себе в комнату, когда вдруг услыхал из кухни оживленный голос матери:
— Темочка, это ты?
— Я, — мрачно изрек сын.
— А у нас тут гость! — с еще большим воодушевлением воскликнула Надежда Васильевна. — Наш новый сосед зашел к нам на чашку чая.
— Хорошо, — односложно ответил Темыч. «Только его тут и не хватало для моего полного счастья, — добавил он про себя. — Если этот Василий Николаевич доложит матери о нашей поездке, я вообще сегодняшний день не переживу».
Быстро сняв куртку, Тема решил проконтролировать, что делается в кухне. Василий Николаевич и впрямь пил чай. Мать была очень оживлена. Забытый радиотелефон валялся на подоконнике.
— Ну, сосед, как дела? — улыбнулся Василий Николаевич.
— Нормально, — последовал короткий ответ Темыча.
— Молодец, — неизвестно за что удостоил мальчика похвалы гость.
— Темочка! Тебе налить чайку? — предложила мать.
— Я уже пил у Олега, — торопливо отказался Темыч. — Лучше пойду уроки делать.
— Узнаю себя в твоем возрасте, — вновь одобрил его Василий Николаевич. — Я тоже старался от уроков как можно быстрее отделаться.
— Ну, я пошел, — двинулся в направлении собственной комнаты Тема.
Возле двери мальчик обернулся на гостя. Тот заговорщицки ему подмигнул. «Опять! — пронеслось в голове у Темы. — Чего это он расподмигивался? Кажется, он про Питер помнит. Неужели понял, что я не хочу ставить в известность предков?»
Зайдя в комнату, Темыч оставил дверь открытой. Голоса из кухни сюда доносились достаточно явственно. Надежда Васильевна была человеком крайне общительным. И больше всего на свете обожала новые знакомства. Поэтому говорила, почти не умолкая. Василию Николаевичу пока удавалось лишь вставлять короткие реплики типа «да», «нет», «подумать только!», «не может быть!» и «потрясающе!».
Последняя реплика относилась к рассказу Надежды Васильевны о посещении вернисажа пиво-баночного скульптора. Василий Николаевич даже поинтересовался, полные банки или пустые использует этот замечательный скульптор для своих творений. Затем разговор перешел на искусство вообще. Темыч, измученный тяжелым днем, уже начал клевать носом, когда мать вдруг спросила соседа:
— А в Питере вы, конечно, бывали? Мы с мужем, Темочкиным отцом, первый раз туда ездили на медовый месяц! Ах, белые ночи! Ах, Эрмитаж! И площади великолепные! А набережная Фонтанки!..
Темыч напрягся: «Дернуло же ее заговорить о Питере! Сейчас Василий Николаевич расскажет, где мы с ним познакомились!» И тут, словно нарочно, мать снова спросила:
— А вы, Василий Николаевич, давно в этом чудесном городе были в последний раз?
«Ну, все!» — приготовился к самому худшему Темыч.
— В Питере? — громко переспросил гость. — Знаете, — замялся он. — К своему стыду, за всю жизнь так пока и не удалось там побывать. Все дела, дела. Работа. А командировки у нас на Урал да на Север.
— А, если не секрет, где вы работаете? — кокетливо осведомилась Надежда Васильевна.
— Начинал по снабжению, — последовало не слишком ясное объяснение гостя. — А теперь, так сказать, в среднем бизнесе. Там купили, тут продали… Ну и кое-какой навар. В основном разрабатываем сырьевую базу.
«Интересно у него получается, — размышлял в своей комнате Темыч. — Почему он скрывает, что в Питере был? Или это все-таки другой человек?»
Он вновь начал прислушиваться к разговору. Но Василий Николаевич больше ничего примечательного не сказал. И вообще вскоре засобирался домой, сославшись на какие-то неотложные звонки по телефону. Надежда Васильевна ему ответила, что вообще-то ей тоже нужно срочно позвонить по телефону. После чего Василий Николаевич удалился.
— Темочка, ты уже сделал уроки? — полюбопытствовала мать.
— Делаю, — отвечал ей сын, тщательно затворяя дверь в свою комнату.
Он и впрямь быстро сделал уроки на завтра. Затем хотел поучить стихи для грядущей пересдачи, но быстро убедился, что сегодня они у него не пойдут. Тогда Темыч решил еще раз забежать к Олегу. Слова Василия Николаевича не выходили у него из головы и хотелось с кем-нибудь поделиться.
— Мама, я к Олегу! — натягивая ботинки, крикнул мальчик. — У него моя математика осталась.
— Хорошо, — на минуту отвлекшись от телефонного разговора, ответила мать.
Темыч зашнуровал ботинки, когда соседняя дверь хлопнула. Мальчик глянул в глазок. Василий Николаевич удалялся по направлению к лифту. «Чего это он взад-вперед Расхаживает целыми днями? — подумал Темыч. — Другой бы переехал и ремонтом занялся. А этот только все время куда-то бегает и, что характерно, с пустыми руками».
Схватив с вешалки куртку, мальчик выбежал на лестничную площадку. Однако загадочного соседа уже и след простыл. Темыч вызвал лифт. Двери почти тут же раскрылись. Вскоре мальчик уже был на улице. Спина Василия Николаевича маячила далеко впереди.
«Шустро он ходит, — отметил про себя мальчик. — Явно куда-то торопится». На улице уже было совсем темно. Прохожих почти не попадалось. Тема тоже прибавил шаг. «Сейчас позову по домофону Олега. Он как раз в это время с Вульфом гуляет, — принял решение Темыч. — Вот и поболтаем».
Вдруг идущий впереди Василий Николаевич резко остановился и присел на корточки, словно завязывая шнурок. Позже Темыч никак не мог объяснить, что его дернуло немедленно спрятаться за стоящим на обочине автомобилем. Однако именно так он и поступил. И почти тут же подумал: «Кажется, Василий Николаевич проверяет, нет ли за ним слежки». Выглянув украдкой из-за крыла машины, Тема поглядел туда, где только что возился со шнурками Василий Николаевич. Но того уже не было. «Ну, ни фига себе у него темпы», — подумал мальчик. В следующее мгновение, встав во весь рост, он увидал соседа. Тот уже пересек улицу и сворачивал в садик перед продовольственным магазином, который еще несколько лет назад носил звучное молдавское название «Кодры», а теперь превратился в какое-то акционерное общество, то ли открытого, то ли закрытого типа.
Темыч, мысленно хваля себя за расторопность, кинулся бегом через улицу. Его охватил азарт слежки. В темном садике оказалось пусто. Только будто какая-то тень промелькнула в узком проходе между двумя домами. Темыч устремился следом. Однако у самого прохода вдруг замер. «А если он специально меня заманивает? — с тревогой подумал он. — Там такое глухое место. Тюкнет по кумполу, и привет». Мальчик содрогнулся. Однако любопытство пересилило страх. Крадясь вдоль стены, он двинулся по проходу. Вот и сквер в Глухаревом переулке. Василий Николаевич пересек его. «В Астраханский идет», — сообразил Темыч.
Сосед и впрямь пошел по Астраханскому. Однако почти тут же резко свернул в арку. «Ага, — подумал мальчик. — Значит, ему надо к метро «Проспект Мира». Темыч тоже свернул в арку. Двор утопал во тьме. Лишь строительную площадку освещало два прожектора. Благодаря этому Темыч не упустил соседа. Тот и впрямь, кажется, направлялся проходными дворами к метро. Мальчика охватил еще больший азарт. Самым странным ему показалось, что новый в районе человек столь уверенно пользуется проходными дворами, да еще в темноте. Это лишь укрепило подозрение: Василий Николаевич опасается слежки.