— Теперь давай-ка с тобой выяснять, — немедленно повернулся к нему милиционер. — Имя не называй. Я запомнил. Олег.
— Спасибо! — вырвалось у Темыча, который сам успел забыть, кем назвался.
— За что спасибо? — удивился милиционер.
— Ну, — замялся Темыч. — Просто так спасибо. Вы такой добрый.
Милиционер от похвалы несколько смутился. Однако слова Темыча доставили ему удовольствие.
— Глаз-то получше? — участливо осведомился он.
— Нормально, — с бывалым видом проговорил Темыч. — Пишите. Беляев Олег Борисович. — И он уверенно продиктовал адрес Олега.
— Так вы, значит, не родственники? — снова спросил милиционер.
— Одноклассники! — выкрикнул Женька.
— А дядя чей в таком случае? — вновь покосился со скорбной миной в сторону носилок милиционер.
— Ничей, — ответил Пашков.
— Просто дядя Вася! — подхватил Женька. — В каземате с ним познакомились.
— В каком каземате? — потер озадаченно переносицу милиционер.
— В Петропавловской крепости, — объяснил Пашков. — Там мой родственник дальний сидел за дуэль.
— Зверски замучен! — почему-то вырвалось у Женьки.
— Погодите-ка, погодите, — покачал головой милиционер. — Еще один родственник?
— Родственник, — подтвердил Пашков. — Но из прошлого века. Его уже давно нет.
— Чего же ты мне тогда мозги пудришь? — посуровел милиционер.
— Я не пудрю, — отозвался Пашков. — Вы сами спросили.
— Меня другое интересует, — уточнил милиционер. — Что вам понадобилось в Петропавловской крепости?
— На экскурсии были. С классом, — вдохновенно соврал Пашков. — А пока каземат моего дальнего родственника искали…
— Который там за дуэль сидел? — решил уточнить милиционер.
— Именно, — кивнул Женька. — В общем, пока мы этот каземат нашли, ребята случайно без нас в Москву уехали.
— Неаккуратный у вас педагог, — с осуждением изрек милиционер. — Надо считать своих, прежде чем ехать. Или по крайней мере хоть перекличку произвести.
— Да мы ничего. Мы почти добрались, — поторопился сообщить Пашков. — И домой родителям позвонили из Питера. Они не волнуются.
— Тогда порядок, — сказал милиционер. — Ну, а дядя Вася-то этот при чем?
— Он нам помог до Москвы доехать. Вернее, почти помог, — решил не вдаваться в подробности Темыч.
— А звали-то его как? — поинтересовался милиционер.
— Василий Николаевич, — вздохнул Женька.
Остальным тоже сделалось грустно.
— А фамилия его как? — задал новый вопрос милиционер.
— Не знаем, — пожали плечами ребята.
— Он только успел нам сказать, что живет в Москве где-то на Сходненской, — вспомнилось Женьке.
Милиционер тут же записал это в блокнот.
— Может, все же фамилию-то говорил случайно? — с большой надеждой посмотрел на друзей Семеныч.
— Нет, — вновь повторили они.
— Да вы в документах его посмотрите, — посоветовал Темыч.
— Нет при нем никаких документов, — не стал скрывать милиционер. — А что, разве были?
— Не знаем, — ответили друзья. — Нам' он документов не показывал.
— А какого-нибудь багажа при нем не заметили?
— Вот, — протянул Женька пластиковую сумку. — Это его. Он на сиденье оставил, когда курить отправился.
Милиционер, выхватив у мальчика из рук сумку, немедленно начал в ней рыться. Затем с разочарованным видом отложил ее в сторону.
— Нету при нем ни документов, ни… Тут он осекся. Ребята тоже молчали.
Потом Семеныч еще кое-что уточнил. Главное, его интересовало, при каких обстоятельствах трое друзей встретились с Василием Николаевичем и не заметили ли они хоть чего-нибудь необычного в его поведении перед тем, как он отправился в тамбур. Мальчики искренне пытались помочь. Однако ничего хоть сколько-нибудь подозрительного им не вспоминалось.
— Ладно, — закрыл, наконец, блокнот милиционер. — Если понадобитесь, мы с вами свяжемся. А сейчас наша машина идет в Москву. Заодно вас подбросим. Чтобы больше не потерялись…
— А повязку Темыч, как вылезли из машины, так сразу снял и выкинул в урну, — подвел итог истории бурных странствий Женька.
— Эта повязка только мешалась, — проворчал Темыч. — И вообще она в лечении глаз ничего не смыслит.
— Кто? Повязка? — усмехнулась Таня.
— Медсестра, — сердито произнес Темыч, который никак не мог простить сердобольной женщине, что та приняла его за десятилетнего. — И вообще, — добавил он. — Если завтра не будет улучшения, придется идти к окулисту.
— Ну-ка, покажи, — присмотрелась к синяку Таня.
— Много ты в таких вещах понимаешь, — демонстративно отвернулся от нее Темыч.
Тут зазвонил телефон. Олег взял трубку.
На проводе была Катя.
— Быстро ко мне! — скомандовал юный хозяин квартиры.
— Ребята приехали? — поинтересовалась Катя.
— За Темку небось волнуешься? — усмехнулся Олег. — Что ж, основания у тебя есть.
— Что такое? — и впрямь встревожилась Катя.
— Приходи — узнаешь, — уклончиво отвечал Олег. — В общем, ждем.
Он положил трубку. Женька носился взад-вперед по гостиной. Вульф спал рядом с Таней. Олег вертел в руках очки. Это значило, что он о чем-то задумался.
— Слушай, — не выдержал Женька. — Мы тебе, между прочим, все рассказали.
— Ну, и молодцы, — механически отозвался Олег.
— А кто похавать дать обещал? — выкрикнул Женька. — Или есть давай, или я побежал домой. Я со вчерашнего дня по-человечески не ел.
— Может, мы их тушенку используем? — предложила Таня. — Все равно пропадает.
— Ага! — хищно клацнул зубами Женька. — Тушенку с макаронами. И побольше!
— Сейчас сварганим, — направилась Таня на кухню. — Иди, голодающий, — посмотрела она на Женьку. — Лук мне поможешь резать.
— Лучок! Класс! — оттолкнув Таню, Женька первым влетел на кухню.
К приходу Кати работа уже кипела вовсю. И Катя, которая явилась к ним прямо из-за стола, тоже сказала, что хочет тушенки с луком и макаронами. Однако прежде, чем друзья сели за стол, Олег заставил троих путешественников позвонить домашним. Для них была выработана версия, что директор довел их до школы. Поэтому они забежали рассказать о походе Олегу, который с ними не смог пойти, потому что у него разболелся зуб. Теперь зуб прошел, и Олег очень хочет послушать, как друзья провели время. Родители, убедившись, что дети уже в городе, разрешили им еще часик посидеть у Олега.
По завершении дипломатических переговоров со старшим поколением, Компания с Большой Спасской дружно кинулась на еду. Оказалось, что Таня извела практически весь запас тушенки, которым родители снабдили троих ребят. По этому поводу Женька с негодованием отметил, что предки совершенно ничего не понимают в походах. Потому что если бы пришлось и впрямь идти с директором и Арсением в лес, то столь скудных запасов еды им бы наверняка на два дня не хватило. Но в общем-то даже Женька сейчас абсолютно насытился. Он сказал, что вполне спокойно теперь доживет до ужина.
Затем друзья вернулись в гостиную. Темыч специально уселся так, чтобы Кате был виден его пострадавший в боях глаз. О конфликте, вспыхнувшем на стадионе, Кате доложили за едой. Реакция девочки Тему обрадовала. Катя не на шутку встревожилась. Темыч отметил про себя, что, оказывается, иногда даже бывает полезно получить в глаз. Однако радость свою он умело прикрыл маской страдания. Теперь он время от времени демонстративно потирал ушибленный глаз или вдруг принимался издавать стоны, которые казались ему по-мужски сдержанными. Неизвестно, сколько бы еще времени это продлилось, но Катя вдруг с усмешкой проговорила:
— Слушай, ты когда-нибудь перестанешь охать, как старая бабка?
Удар был нанесен в самое сердце. Кровь бросилась Темычу в голову. И, сжав кулаки, он грозно проговорил:
— Вот как врежу тебе в глаз, тогда сама заохаешь.
— А ну, прекратите! — крикнул Олег. Темыч уселся в кресло так, чтобы больше
вообще не видеть Катю.
— А ты вообще хорош гусь! — поглядел на него с укором Олег. — На фига ты в милиции мое имя и адрес назвал?
— Не знаю, — честно ответил Темыч. Сидя в уютной гостиной Олега, он и сам не мог понять, зачем обманул милиционера.
— И вообще, это Пашков первый начал! — заступился Женька за Темыча.
— Ну, конечно! — обиделся Лешка. — Я их, можно сказать, задарма на такую экскурсию свозил, а они на меня всех собак повесили.
— Я на тебя не вешал ни собак, ни кошек, — засмеялся Женька.
— Неостроумно, — продолжал Пашков. — А назвался я чужим именем, чтобы вас, дураков, не накрыли предки, когда этот милиционер из Клина начнет звонить.
— А мне, значит, можно звонить! — возмутился Олег.
— Тебе-то что, — отмахнулся Пашков. — Ты же на футбол в Питер тайно не ездил.
— Зато в Клин запросто мог попасть. У меня, между прочим, предки утром за город уехали. За это время, что их нету дома, я, теоретически, мог смотаться в Клин и обратно. А отец у меня, вы же знаете, вообще на всякие расследования очень болезненно реагирует.
— Но в данном-то случае ведь не мы будем расследовать, а милиция, — возразил Темыч. — Да еще в Клину.
— Какая разница, — продолжал Олег. — Я только надеюсь на то, что никто из вас больше им не понадобится.
— Вообще-то скорее всего так и произойдет, — вмешалась Таня. — Человек умер от инфаркта. Где он живет, ребята примерно сказали. Имя-отчество тоже известно. И родные наверняка его будут разыскивать.
— А если он одинокий? — поглядел на друзей Олег. — И квартиру снимает. А прописан, например, совсем в другом месте.
— Вот когда так окажется, тогда и будем думать, — отмахнулся Женька. — Чего ты, Олег, раньше времени панику разводишь.
— Хороший вообще-то мужик был, — вздохнул Пашков. — И нам помог. Жалко мне его.
Остальные тоже погрустнели.
— Я все думаю, — сказал Темыч. — Не засни мы тогда, может, Василия Николаевича удалось бы спасти.
— Если его в тамбуре сильный инфаркт хватил, то не спасли бы, — возразил Пашков. — Мой отец говорит: когда разрыв сердца, человек даже иногда охнуть не успевает.
— Странная вообще-то история, — покачал головой Олег.
— Скорее грустная, — хором отозвались девочки.
— Я не о том, — покачал головой Олег.
— А о чем? — насторожились остальные.
— Меня многое настораживает, — с загадочным видом сказал Олег.
— В медпункте определили «обыкновенный инфаркт», — который раз за сегодняшний день повторил Женька.
— Вполне вероятно, так оно и есть, — снова принялся теребить очки Олег. — Но у меня, лично, много вопросов. Первое, — поднял он вверх указательный палец. — Почему у него при себе не оказалось документов?
— Может, их у него из кармана вытащили, — предположил Темыч. — По электричкам знаете, какая публика шастает. А он еще в Тверь заезжал к кому-то.
— Кстати, — вдруг вспомнилось Пашкову. — Милиционер как-то странно сказал. Мол, у Василия Николаевича не оказалось при себе ни документов, ни… А вот дальше милиционер рассказывать не стал.
— Это проще простого, — тихо проговорила Таня. — У него не было при себе ни документов, ни денег.
— На что же он нам тогда билеты купить собирался? — выкрикнул Женька.
— Вопрос второй, — немедленно отозвался Олег. — Каким образом человек отправляется в такую дальнюю поездку без документов и без денег?
— Мы-то отправились, — перебил Пашков.
— Я имел в виду не вас, а нормального взрослого человека, — усмехнулся Олег.
— Говорил же тебе: наверняка у него деньги и документы вытащили, — повторил Темыч.
— Если вытащили, то когда? — повернулся к нему Олег. — При жизни? Или когда он уже умер?
— Кто же теперь узнает? — развели руками остальные.
— Посложнее узнавали вещи, — медленно произнес Олег.
— Ты хочешь…
Не договорив, Женька вскочил на ноги. Он понял, что Олег нацелился на очередное расследование.
— Подожди, — жестом заставил его не продолжать Олег. — Тут еще разобраться надо.
— Да мы же вообще о Василии Николаевиче ничего не знаем, — сказал Темыч. — У нас даже его фотографии нет.
— Фотография нам пока не нужна, — отвечал Олег. — А вот что мне еще интересно… — он на мгновенье умолк. Затем добавил: — Мне интересно, почему он ушел курить в тамбур, а тело его нашли в соседнем
вагоне.
— Ну, может, ему стало плохо, и он там решил посидеть, — предположил Женька.
— Сомнительно, — покачал головой Олег. — Уж скорее он к вам бы за помощью вернулся.
— Наверное, ты прав, — согласились друзья.
— Не наверное, а точно, — продолжал мальчик в очках. — Когда человеку плохо, он старается как можно скорее получить помощь. От вас Василия Николаевича отделяла только одна дверь тамбура. А в соседний вагон добираться куда дольше.
— А вдруг Василий Николаевич кого-нибудь из знакомых в тамбуре встретил, — выдвинула версию Катя. — Они вместе покурили. Потом зачем-нибудь зашли в соседний вагон, где сидел этот знакомый. Потом Василию Николаевичу стало плохо…
— И знакомый, вместо того, чтобы позвать на помощь или хотя бы сообщить, что человек умер, просто сбежал, — подхватил Олег.
— Разные знакомые бывают, — с глубокомысленным видом заметил Темыч.
— Вот именно, — кивнул Олег. — Василий Николаевич встречает знакомого и в результате оказывается без денег и документов.
— И к тому же мертвым, — невесело усмехнулась Катя.
— Он мог сперва умереть, а потом его ограбили, — с таким бывалым видом произнес Темыч„будто множество раз наблюдал подобные ситуации.
— Если так, — вмешался Пашков, — то Василий Николаевич скорее всего остался бы в тамбуре. Мародеры обычно трусливые. Ограбить мертвого — это тебе пожалуйста. А вот тело таскать из вагона в вагон они не будут.
— Но ведь могло случиться и по-другому, — сказала Таня. — Василий Николаевич, пока курил, кого-нибудь встретил. Тот его позвал зачем-то к себе в вагон. Там ваш попутчик неожиданно умер. Знакомый испугался и, никому ничего не сообщив, сошел с поезда на ближайшей станции. А уж потом какие-нибудь гады вытащили у Василия Николаевича деньги и документы.
— Версия неплохая, — одобрил Олег. — Но мне почему-то кажется, что деньги и документы взял именно знакомый.
— То есть? — не поняли остальные.
— Ну, тот, кто его позвал в соседний вагон, охотился за чем-нибудь из того, что находилось в карманах Василия Николаевича.
— Ты хочешь сказать, что его… убили? — прошептала Таня.
— Но у него же сердечный приступ был, — напомнил Пашков.
— Это предварительный диагноз, — принялся объяснять Тема. — Окончательный будет только после вскрытия.
— Вот именно, — кивнул Олег. — А потом…
— Что потом? — подскочил к нему Женька, который за последние десять минут уже совершенно извелся от нетерпения.
— Не сбивай меня с толку, — строго взглянул на старого друга Олег. — Так о чем это я?
— Ну, вот! Забыл! — исторг трагический вопль Женька.
— С тобой, Женечка, все позабудешь, — фыркнула Катя. — Мотаешься перед глазами, как маятник у Эдгара По.
— Да ладно тебе! — добродушно улыбнулся Женька.
— А потом, — повторил Олег, — если этому знакомому, например, было известно, что у Василия Николаевича больное сердце, он запросто мог его довести до инфаркта.
— Таких случаев медицине сколько угодно известно, — сел на любимого конька Темыч.
— Поехали, — закатила глаза к потолку Катя. — Очередное выступление Темочки из цикла «Ваш домашний доктор».
— И вообще, — указал на Темин подбитый глаз Женька. — Исцелися сам.
— Очень умно, — проворчал Темыч.
— Погодите, — вмешался Олег. — Темка, между прочим, говорит дело. Сердечника иногда достаточно просто напугать и…
— А вдруг он вообще чего-то боялся? — подхватила Таня.
— Непохоже, — покачал головой Пашков. — По виду он был мужиком решительным.
— Иногда даже самые решительные чего-нибудь боятся, — не подействовали на Олега слова Пашкова.
— И вообще, почему Василий Николаевич нам так обрадовался, когда увидал в электричке, — сказал недоверчивый Тема. — Едут вроде какие-то чужие ребята без денег, а он к нам прямо как к родным.
— А ты не допускаешь, что вам просто человек хороший попался? — спросила Катя.
— Вот именно! — взмахнул сразу двумя Руками Женька. — Дядя Вася он такой… такой… — никак не мог он подобрать нужного слова.
— Может быть, и такой, — снова заговорил Олег. — А, может быть, именно потому и обрадовался, что ему вместе с вами ничего не угрожало.
— А что мы могли сделать, если его кто-то решил убрать? — удивился Пашков.
— Если хотели, например, убрать по-тихому, то свидетелей бы поостереглись, — объяснил Олег. — Кстати, — повернулся он к Женьке. — Что было у него в сумке?
— Не знаю, — пожал тот плечами. — Мы ее просто отдали.
— Молодцы, — укоряюще произнес Олег. — Учи вас.
— Тебе хорошо говорить, — вступился Пашков за Женьку. — А мы… там… вообще…
— Вот и ехал бы с нами, — подхватил Тема. — Нечего было отсиживаться.
— Эх, если бы вы не отдали сумку… — с большим сожалением продолжал Олег.
— Ну, не отдали бы и что с того? — поглядел на него Женька. — Милиционер говорит, что там ничего интересного не было.
— Так он вам правду и скажет, — стоял на своем Олег. — А потом, даже если и так, то с сумкой у нас был бы повод еще раз приехать в эту милицию. Мол, впопыхах забыли отдать личные вещи покойного. Глядишь, выяснили бы что-нибудь еще.