"Странно, - заметил Вадим. - Кто он ей?" "Кто?" "Тот дядька, что на веранде." "Отец." "И такое обращение к родной дочери? При всех..." "А все уже привыкли, - тут же откликнулась сама Лаура. - Правда, тетя Раечка?" "Правда, правда, Лаура. Просто новых людей это, мягко говоря, несколько шокирует." "А че тут? У каждой семьи свои отношения. У нас откровенные. Если я откровенная, то и прозвище точное. А ежели кто скрытные, так их до поры до времени и зовут иначе... И некоторые это ой как хорошо понимают. Додик, тебя ведь не очень шокирует, что твою любимую так прозвали?" "Еще не знаю..." "Чего не знаешь, блядка я или не очень? А кто тебе в первую же минуту наедине отдался так беззаветно? Женщина-мать что ли? Часто ты раньше одерживал такие победы? А мне показалось, что до меня ты вообще не представлял что, куда и как..." "Ну, ты уж очень... действительно... болтаешь. Дура какая-то... " "А я может горжусь, что я такая. Не нравится, не ешь. Да не, ты че? Я ж не о шкварках, кушай себе не здоровье. Я ж просто так, из анекдота, знаете?.." "Знаем, - важно заявила Ада. - Тебе Лаура, лишь бы наговаривать на себя. Вы ей не верьте. Девушка как девушка. Впрочем, это не наше дело."
"Еще бы! - фыркнула Лаура, обнимая своего Давида. - Теперь это дело только моего черненького карапузика. Возьмешь меня в жены, Дода?" "Еще не знаю, - налегал тот теперь на сковородку с молодой картошечкой и шкварками. Лаура тут же подлезла со своей ложкой и стала есть из той же сковороды, вызывающе поблескивая глазами на публику за деревьями. - А вообще-то мне Ларочка очень нравится, как бы ее ни прозвали, - вдруг объявил он. - Она добрая. И щедрая." "Да я ж тебя на руках носить буду, - вдруг действительно, подняла она его под коленки. - Пушинка, а не супруг! Всю жизнь о таком мечтала. Чтоб всю ночь по мне бегал и кричал: неужели это все мое!"
***
Только те, кто часами терпеливо стоял в очереди за полугнилыми полузелеными помидорами, кто, как Нона, становился рядом с продавщицей, чтобы помогать ей выбирать из текущих мразью ящиков хоть что-нибудь съедобное и за это получить право на выбор для себя, может оценить тот стол, что выставили бывшим врагам и будущим соплеменникам Кацманы на своей даче. Только тот, кто десятилетиями жил в краю, где овощи и фрукты, кроме картошки и лука, можно попробовать разве что два-три месяца в году, способен по-настоящему радоваться колючим огурчикам прямо с грядки, пахучим до спазмов в желудке помидорчикам со слезой, тугому лучку, мало кому вне Дальнего Востока знакомой кинзе, редкому здесь овощу под названием кабачки, янтарным картофелинам, присыпанным мелко нарезанным укропом. А когда все это подано на стол, стоящий прямо в саду, а в одном графинчике наливочка, а в другом - родниковая вода, то разговор может быть только дружеским. И более чем оптимистичным, так как уже достоверно известно, что в Израиле, куда едут все наши собутыльники, ко всему этому круглый год еще подаются не зеленые оливки из банок, добытые по особому блату, а восемнадцать (прописью) сортов маслин, включая давно забытые греческие. И все это будто бы продается, вы не поверите, всем подряд, без нормы в одни руки и вне очереди! А если учесть, что там снимают по нескольку урожаев в год, а потому все дешево, то... Скорее бы, если без лишних слов.
Вадим сказал, что совсем недавно в командировке в Москве приобрел несколько брошюр, издаваемых частными лицами для будущих репатриантов. И все тут же стали читать и обсуждать прочитанное. Начали, естественно, с пресловутого квартирного вопроса. В Израиле, говорилось в буклете, вы можете выбирать для себя несколько вариантов жилья. По системе "Амидар" государство предоставляет новым гражданам новые благоустроенные коттеджи или квартиры в новых домах. Но израильтяне предпочитает собственное жилье в виде домов или квартир, купленных в кредит на льготных для репатриантов условиях. Третий вариант - покупка в кредит участка земли и постройка на нем дома на собственный вкус своими силами. Глядя вокруг, все собеседники тут же согласились с последним вариантом. Южный сад на берегу синего моря или в горах представлялся куда лучше привычной квартиры в муравейнике. Тем более, что в другом буклете было сказано, что репатриантам за символическую сумму можно тут же приобрести новый автомобиль с кондиционером и автоматической коробкой передач. Не слабо, а!.. При таких малых расстояниях по всей стране и свобственной машине, можно поселиться где угодно. Скорее бы...
С трепетом душевным все перешли к брошюре "Трудоустройство в Израиле".
Оказывается, в стране существует дефицит многих профессий, а государственные и частные (кабланы) бюро оперативно и бескорыстно подбирают специалистам место работы в соотвестствии с квалификацией и пристрастиями. Тут же давались разделы по профессиям, и Вадим страстно зачитал о широких возможностях для инженеров-конструкторов, а Гена - об ученых, которых ждут, не дождутся в таких-то израильских университетах, один перечень которых приводил в благоговейный трепет. В пятимиллионной-то стране! Почти как во всем Ленинграде... Не говоря о частных научных центрах и фирмах, о возможности легально основать (поднять, как говорилось в буклете) собственную исследовательскую компанию с выходом на прорву заказчиков в Штатах и Европе. Вот это жизнь! Скорее... скорее...
Нону, как потенциального предпринимателя, ждали доходы от собственного книжного магазина в центре Тель-Авива с предложением книг на русском языке миллиону новых граждан Еврейской страны. Достаточно только взять кредит в банке на аренду помещения и закупку оборудования и книг в СССР.
В буклете подчеркивалось, что русскоязычная община в Израиле, ватиким, готова оказать помощь новым гражданам в подборе жилья и работы. Что ватиким в восторге оттого, что все-таки дождались своих земляков на святой земле и опекают их с первой минуты. В частности, репатриантам дарят электротовары, мебель, одежду и все прочее, что является неслыханным дефицитом по советским понятиям. Многие ватиким сразу поселяют новые семьи на своих виллах.
Что хорошего ждало директора Аду с высшим биологическим образованием, оставалось пока за кадром, но не очень волновало - при таких-то неслыханных возможностях ее ученого мужа, самого, кстати, потенциального директора своей собственной фирмы. "Буду просто его представителем в Германии, я в школе и университете учила немецкий, - гордо заявила Ада. - Давно мечтала пожить в Европе."
Нечего и говорить об эйфории при чтении книжечки о природе и климате будущей родины. Не холоднее плюс десяти градусов зимой! Боже, как у нас иногда в июне... Почти круглый год солнце, море не ниже 18 градусов зимой и тридцать летом.
Как-то и не подумалось о том, от какого же воздуха и солнышка так нагревается целое море... К тому же, как следовало из текста, израильтяне жаркое время года проводят в основном за пределами своей страны, преимущественно в Швейцарии, где стали постоянными туристами. И вообще все рядом - до Парижа три часа лету без посадок. Можно съездить на выходные, как вот на эту дачу... А красоты самого Израиля! Какие города, пляжи, горы, какие, как ни странно, снега на Хермоне, какие кораллы! В одной стране четыре моря, включая Кинерет и Мертвое, два разных океанских бассейна Атлантический и Индийский. При выборе места приезда все дружно выбрали Хайфу потому, что там, во-первых, Технион, а, во-вторых, метро.
***
Как ни странно, на ту же тему мечтали и на веранде соседней дачи, где боцман Антон уже примерял на свою семью счастливую жизнь на Западе, с магазинами не хуже, чем в Японии, с работой на океанском лайнере. Ибо Давид уже объявил, что жить без Лауры больше не сможет, а родителей, которые пока и не помышляли, об эмиграции, он уговорит. В крайнем случае, поедут сначала вдвоем с Лаурой, а потом вызовут и тех родителей, и других.
Давида командировали на соседнюю дачу к разомлевшим от водки и мечтаний евреям - за теми же красочными буклетами. И - пошли охи и ахи, как математик-аспирант Давид Левитан за год сделает ученую степень и станет преподавать в университете. Что же касается новоявленной Лауры Левитан, то для нее в любой свободной стране открыты все дороги - в шоу-бизнесе ей, с такой фигурой нет равных! "Крутану пару раз попой, - горела блядка, - и полные колготки зеленых баксов..."
И потом, - думала коварная красавица, - нафиг мне этот паршивчик-жидок, что сейчас лихорадочно обсасывает тут пятое свиное ребрышко из жаркого. Стерплю полгодика, как визу на ПМЖ с бесплатным проездным билетом, а уж там, где я буду себя показывать, отбою не будет от менов с нормальной фактурой, с какой стороны не притронься... От воображения этих прикосновений к фактуре зашелся ее блядский дух. Для сохранения тонуса при грядущих ближневосточных победах она пока что увлекла располагаемого мини-мена в шалаш для инструментов.
***
Чай на соседнем участке оказался таким вкусным, что Нона поинтересовалась, из какой воды он получается. Раскованные хозяева тут же рассказали о яме и банке.
***
Чай на соседнем участке оказался таким вкусным, что Нона поинтересовалась, из какой воды он получается. Раскованные хозяева тут же рассказали о яме и банке.
Дорогим гостям эта история очень не понравилась. Особенно в сочетании с частым купанием обеих семей в той же яме. Но... как говорится, подобное подобным! Яма была недалеко, шалаш с новобрачными еще ближе, а одеваться для купания хоть во что-то Лаура давно отвыкла. Бесплатное шоу так завело Гену и Вадима, что их жены только растерянно переглядывались.
"До этой банки, - торопливо заговорила Ада, чтобы перебить настроение, - я никогда не сталкивалась с так называемыми паранормальными явлениями. А теперь этот свет в окнах, странные сны, которые тотчас забываешь, но уверена, что снилось нечто исключительно важное... И вообще этот шиньон... Вроде бы как джин в бутылке, но почему-то закатан в современную банку..."
"Подавляющему большинству людей, - Гена тревожно поглядывал на удивительно красивую сегодня, но отчужденно молчавшую Нону, - ни разу в жизни не приходилось увидеть что-то сверхъестественное. Вам с Вадимом случалось? Или только нам тут так повезло?"
"Случалось... - как-то неуверенно переглянулась с мужем гостья. Правда, Вадик?"
"Ты имеешь в виду в Москве прошлой зимой?"
"А что это, если не мистика?"
"Расскажите! - фальшиво оживилась Ада. - И - поподробнее!"
"Дело в том, что мы с женой, - начал, сильно волнуясь, Вадим, - как-то слишком обостренно воспринимаем творчество Мастера... Восхищаемся и без конца все анализируем. И вот как-то посылают меня в декабре в командировку в Москву и Ленинград, а Нона решила устроить себе отпуск без содержания и сопровождать меня. Ну, о гостиницах в столице, как вы знаете, не может быть и речи. Я даже один всегда останавливался у моего друга-москвича, на Пресне, Грузинский вал."
"Они были всегда рады не только Вадику, - заметила Нона, глядя на банку, - но и нашим подаркам. Семья небогатая, а мы привезли красную рыбу и прочее, что на их столе редкость. Плюс мои книжки."
"После перелета, - продолжал Вадим, - я всегда чувствую себя на западе больным. А тут еще налицо наше незванное вторжение в чужую семью. А у них как раз были какие-то проблемы между супругами..."
"Дело даже не в этом, - перебила Нона. - Просто как вообще можно в новом городе сидеть дома? Зачем тогда было так долго и трудно лететь? Так что мы поспешно сбежали не только потому, что Миша с Юлей стали ссориться, а..."
"Это она к тому, что надела свою шубку прямо на домашний халат..."
"Вот в таком виде мы вышли в ночную метельную Москву, которой оба почти не знали... И куда-то быстро пошли. Как-то почти мгновенно оказались на Садовом кольце около театра Эстрады... А это, как потом оказалось, очень не близко."
"И как-то сами свернули с улицы в какой-то проезд, где все стены были исписаны автографами фанатов Булгакова..." - Вадим.
"А во дворе были остатки сгоревших стропил - там как раз недавно был пожар..."
"И мы решили, что в очередной раз сгорела как раз "нехорошая квартира", куда мы хотели было подняться по такой знакомой лестнице..."
"Но почему-то в подъезд не зашли, а, напротив, заспешили..." - перебила мужа Нона, удивляясь своей торопливости и некорректности.
"...неестественно быстро, - лихорадочно вступил Вадим, - словно Иван Бездомный за Воландом, оказались на улице Горького..."
"...где ярко светились витрины, и была обычная московская толпа снаружи и внутри всех магазинов. Протолкнуться же мимо театра имени Станиславского, где как раз давали "Собачье сердце", было вообще невозможно из-за соискателей лишнего билетика..." - Нонна.
"Но нас окликнул какой-то парень и предложил именно два билета в шестой ряд!"
"Но я-то была в домашнем халате! Прямо как герой Зощенко в "рубашке апаш"!"
"Не сознавая, зачем, ибо те билеты у него просто должны были тотчас оторвать с руками, а до третьего звонка оставалось пятнадцать минут, Вадим, - мы побежали куда-то и оказались у входа в магазин готового платья "Наташа". Каждую свою прошлую командировку я, естественно, проходил по главной улице столицы, но в "Наташу" и заходить не решался - столько там всегда было народу."
"Да и не дешево," - ухитрился вставить слово Гена, хорошо знавший московские охотничьи угодья для заказов жены.
"Это была для нас тогда не проблема. Я как раз получил министерскую премию за одну перевозку спецгруза куда надо... Короче, у нас никогда в жизни не было с собой столько денег, как в ту поездку! Как нарочно..."
"Но главное, - дрожала Нона, - что в отделе костюмов огромной "Наташи" в эту минуту не было ни души. Мы двое и четыре продавщицы. И все они, я сейчас сама себе не верю, когда рассказываю, подошли прямо ко мне! И почти тотчас вынесли черный костюм, провели в раздевалку... И он мне не просто понравился, но - первый же - оказался точно по мне!.."
"Сунув халат в сумку, - раширял глаза Вадим, - мы вернулись к театру, где уже прозвенел первый звонок, но тот парень, один! стоял и снова предложил нам свои билеты, хотя, как обычно, был аншлаг."
"Мы поспешили в гардероб... Нона мельком взглянула на себя в зеркало..."
"И никогда в жизни я не была такой красивой!"
"Мы сели на свои места..."
"И были так благодарны Михаилу Афанасьевичу за откровенное приглашение на свой спектакль, что были в восторге от каждой мелочи на сцене."
"А что потом?" - из вежливости спросила ни слову не поверившая Ада.
"А потом ничего, - как-то сразу сникли оба супруга. - Напротив. Перестало везти. Вышли - снегопад страшный, ни одного такси. А наши милые хозяева поставили жесткое условие - не возвращаться поздно, моему другу в шесть утра на завод. Как мы бежали! Хорошо хоть, что дорогу я знал, - Вадим. - Успели до отбоя... И - никакой больше нам мистики!"
"Для меня она продолжалась, - мило смутилась Нона. - Но этот сюрприз устроил мне сам Вадик! Взял билеты до Ленинграда в СВ! Я так измучилась и дома, и в гостях от изобилия людей, а тут - роскошь, вагон мягкий, койки мягкие и только один муж рядом. Любимый, к тому же," - неожиданно поцеловала она Вадима.
"И верный? - со знанием дела сузила на гостя глаза тайная Лаура. - Ну, дай Бог, дай Бог! При таких-то частых командировках. И с неконтролируемыми деньгами в кармане. Ты ведь сама никогда бы не узнала о такой премии, правда?"
"Девочки, - засмеялся Гена. - О мужиках - только шепотом и без нашего при этом присутствия."
"А вообще-то, между прочим, за вашим рассказом вечер настал, - заметила Ада. - Нет! Никаких капризов. Ночуете здесь."
"С вашей банкой? - насторожилась Нона. - Я что-то боюсь этих снов."
"Так все равно ничего не помнишь после пробуждения! - возразил Гена. Зато как интересно... пока снится." "Так хорошее снится, или плохое?" осторожно спросил Вадим. "Какая разница? - отмахнулась Ада. - Мы же все равно там будем. Уже решили. Уже горим. Баночка может хоть разорваться, предупреждая нас о том, что там нас ждет самое ужасное. Все равно не поверим, раз хотим только хорошего." "Вся беда в том, - заметила Нона, - что все вот это, нынешнее, мы знаем. А потому не любим и стремимся оставить в прошлом. А все то, что нас там ждет, не ведаем. А потому на всякий случай любим, как счастливое будущее. Так устроен человек. Надеяться и верить всегда куда приятнее, чем знать и разочароваться. Так что вы правы. Банка может стараться как ей угодно. Бесполезно! Будет так как будет!" 4.
За окном был рай из ярких цветов, кипарисов, сосен, пальм и холмов, застроенных нарядними белыми виллами с красными крышами. Сияло голубизной ноябрьское летнее небо. Окно занимало почти всю стену, а потому Вадиму приходилось без конца прыскать хомером на стекло, едва удерживаясь на высоте третьего этажа над ярко зеленой лужайкой. Он тщательно тер стекло тряпкой и снова пускал в ход спрей, чтобы не пропустить губительного пятнышка. Сквозь сияющее стекло он видел Нону, которая, расставив босые ноги, мыла белый мраморный пол в огромной комнате. Незнакомая женщина, вскользь, но очень тщательно следила, чтобы пожилые уборщики все сделали должным образом, хотя на столе, выдраенном бывшим инженером, внештатным корресподентом и писателем Бруком до зеркального блеска, уже лежали двести шекелей за шесть часов работы, по три на нос. Потные и счастливые, Бруки быстро сложили рабочую одежду в сумку, переодевшись в приличное, взяли мешки с мусором, поулыбались хозяйке, вышли на чистую красивую улицу и поспешили к остановке автобуса. Тот был, как всегда полупустой, благоухающий, с тихой музыкой и красивым водителем.
Через час, приняв душ и накрыв на стол, Нона и Вадим дружненько выпили по рюмочке коньяка и заели все это салатом из свежих овощей, включая авокадо. Все это происходило в достаточно приличной квартире, немногим уступающей той, что они только что убирали. Из собственного окна сияла та же зелень, за которой синело теплое ноябрьское море. Туда они собирались пойти через час-другой.
Но блаженную тишину разорвали вдруг дикие вопли...