Телек накинул плащ мне на плечи, расправил складки и заколол ткань на одном плече массивной серебряной брошью. Плащ спускался до ботинок и тянул назад так, что хотелось изогнуться.
Я расправил плечи, привыкая к дополнительному весу.
- Если я упаду в озеро во всей этой роскоши, я утону.
- Ты и без нее утонешь. Дел сказала, что ты не умеешь плавать, усмехнулся Телек. - Теперь, если бы не загорелая кожа и каштановые волосы, тебя можно было бы принять за одного из нас.
- Нет, спасибо, - вежливо сказал я. - Вы живете слишком сложно... Я лучше останусь простым Южным танцором меча с единственной обязанностью выжить в круге.
- Достойное стремление, - отметил Телек и кивнул на Дел. - Ан-истойя, Южанин. Величайшая ученица Балдура... и его величайший провал.
Я обернулся и на минуту лишился дара речи. Передо мной стояла Дел. Лицо у нее было белое, застывшее. Она носила тот же цвет, что и Брон в круге - глубокий черный, и светлые косы так же спрятала под мех и перевязала ремешками. Как и я, она надела нарукавники, но не темные, а серебристые. За ее левым плечом поднималась рукоять яватмы по имени Бореал.
Дел была изумительно красивой... и холодной как смерть, в чей цвет она была одета.
Взгляд Дел замораживал.
- Они зовут нас.
Телек кивнул и первым пошел к выходу. Его светло-каштановые волосы были заново заплетены в косы Ханой. Он носил одежду приглушенного коричневого цвета и охровый плащ, напомнивший мне о Юге.
Хана, взяв Калле за плечо, увела девочку с прохода. Дел застыла, потом резко опустилась на колени перед дочерью и поправила ее светлые волосы.
- Я сделаю все, чтобы ты могла гордиться мною.
Хана посмотрела на Телека с испугом и отчаянием, хотя Калле в ответ просто улыбнулась, не понимая смысла происходящего.
Лицо Телека было суровым и спокойным, но в глазах я заметил опасение, горе, гнев, готовые вырваться из железных тисков воли, которыми он едва сдерживал себя. Телек заметил, что я смотрю на него, и быстро открыл дверь.
- Круг ждет, Дел.
Она поднялась. Кончики пальцев ненадолго задержались на волосах Калле и Дел решительно отвернулась от девочки.
Мы вышли и я мысленно поблагодарил Телека за огромный плащ - он сковывал движения и драться в нем было бы невозможно, зато в мирной обстановке он спасал от холода. Чистый морозный воздух сразу взбодрил меня. Под ботинками захрустели снег и мерзлая трава.
Робкие солнечные лучи пробивались сквозь паутину голых веток и рисовали полосатые узоры на земле. Солнечные зайчики плясали на снегу, отражаясь от рукоятей десятков мечей. Собрались все, даже маленькие дети.
Люди обступили вока. Телек жестом предложил мне отойти в сторону, подальше от центра, но не сливаться с толпой. Дел он провел в середину круга и приказал ей встать перед теми, кто должен был судить ее.
Она заняла свое место. Я видел ее профиль, острый как стекло. Какой бы приговор они не вынесли, Дел была готова достойно принять его.
Телек вышел вперед. Он вынул меч, подошел поближе к Дел, приставил острие к земле и надавил на рукоять, чтобы лезвие наполовину вошло в землю.
Девять мужчин последовали его примеру. Дел оказалась пойманной в кольцо мечей. Ее яватма оставалась за спиной.
Стиганд стоял в цепочке вока плечом к плечу с теми, кто был моложе и сильнее его. Но я знал, что ни у кого не было такой власти, как у этого старика. Я надеялся, что он справится с остальными.
Из-за поручителя ан-истойя Стиганд заговорил на языке Границы.
- Объяви нам свое имя.
- Делила, - спокойно ответила она, - дочь Стаал-Уста.
- Почему ты стоишь перед нами?
- Я пришла на суд, чтобы ответить за смерть ан-кайдина Балдура, чью жизнь я забрала в прошлом году, - Дел глубоко вздохнула. - Искупить вину крови и заплатить союзу мечей за потерю.
Над поляной повисла тяжелая тишина. Я осмотрелся, пытаясь разобраться в настроении людей, и увидел суровые Северные лица, услышал мрачные комментарии на Северном. Люди не хотели прощать ей смерть ан-кайдина.
- Скажи нам, зачем ты это сделала, - потребовал Стиганд.
- Мне нужно было напоить мою яватму.
- Но почему кровью Балдура? Он не был достойным врагом, он был достойным другом!
Аиды. Даже Стиганд вышел из себя.
- Я не могла поступить иначе, - ответила Дел. - Он нужен был мне в мече.
Голос Стиганда дрожал.
- Тогда объясни нам, зачем? Скажи, почему это стоило ему жизни?
Дел объяснила. Она говорила только со Стигандом, остальные для нее были только случайными слушателями. Сухо, невозмутимо, она поведала что случилось с ее семьей. Как Аджани и его налетчики уничтожили всех, кого она знала. Она выкладывала факты совершенно спокойно, словно случившееся ее не касалось, и я забеспокоился за исход суда.
Она закончила рассказ быстро. Я бы не назвал его защитой, он прозвучал как косвенно связанная с делом история, и я испугался, что жесткий контроль, под которым она держала себя, настроит вока против нее.
Пришла моя очередь.
Глаза Стиганда высмотрели меня.
- Выйдет ли вперед поручитель ан-истойя, чтобы назвать нам свое имя?
Это был не совсем вопрос, хотя произнес его Стиганд в вопросительном тоне. Я шагнул вперед - люди сразу оживленно заговорили - попытался поймать взгляд Дел, но она не сводила глаз с вока.
- Я - Песчаный Тигр, - объявил я, - рожденный на Юге, в Пендже... Я танцор меча седьмого ранга.
Едва я начал говорить, наступила тишина.
Стиганд подумал и кивнул.
- Я наслышан об этом человеке. Он действительно Песчаный Тигр, что доказывают шрамы, полученные от кошки, которую он убил, чтобы получить имя. Он сражался с честью и достоинством.
Ну, на самом-то деле ничего очень уж достойного там не было. Кот почти прикончил меня, и было сущим везением, что он лишь царапнул меня лапой по лицу, пока я пытался проколоть его к скале грубой пикой. Я далеко не сразу смог попасть в жизненно важные органы.
Честь? Может быть. Мне не нужна была жизнь раба, а другого шанса получить свободу могло не представиться.
Стиганд монотонно бормотал:
- Ты пришел в Стаал-Уста как поручитель ан-истойя.
Я согласился.
- И ты сознаешь, какую ответственность берешь на себя.
Ну, более-менее. Я готов был подтвердить рассказ Дел и сказать вока, что считал ее действия оправданными. Я все это им и сообщил.
- И понимаешь последствия своего решения.
Я мысленно вздохнул и сказал, что все понимаю. Мечтая, чтобы все это поскорее закончилось.
- Хорошо ли ты знаешь ан-истойя?
Я сказал, что последние десять месяцев провел вместе с Дел и возможно знал ее лучше, чем кто-либо, поскольку мы делили и круг, и постель, и тренировки. Мы работали вместе, что, если вока захочет, будет совсем нетрудно проверить. Достаточно отправить людей на Юг к нашим нанимателям.
Я надеялся, что хоть это заткнет его: на проверку уйдет слишком много времени.
Лицо у Стиганда было злое.
- Согласен ли ты со словами ан-истойя? Считаешь ли, что у нее были причины убить Балдура?
Я понял, что это хитрая проверка. Мне придется с большой осторожностью подбирать слова для ответа.
Проклиная пробелы в знании языка Границы, я тем не менее начал, как я надеялся, мудрую и красивую речь в защиту действий Дел, но не успев и наполовину истощить свое красноречие, замолчал и сделал шаг вперед.
- Все это ерунда, - сказал я им. - Сейчас все зависит оттого, как вока растолкует ее действия, а не решение, основанное на правильности или ошибочности. Всем нам приходилось совершать поступки, которым мы внутренне противились. Я сомневаюсь, что кому-то из нас нравится убивать людей, но иногда мы вынуждены убивать. Я думаю, что необходимость определяется силой обстоятельств, - я глубоко вздохнул. - Дел поклялась душами ее убитых родственников и ее яватмой, что отомстит убийцам. Сама по себе клятва была достойной. Так диктует честь, этому учат и в Стаал-Уста, но Дел понимала, что шансов на успех у нее было немного: одна женщина, даже если она виртуозно владеет мечом, не справится с двадцатью или тридцатью мужчинами, - я сделал короткий жест в сторону Дел, указывая на меч. - Она не могла рассчитывать ни на кого, кроме себя - получить кровный долг должен кто-то из родни, а все кроме нее погибли. И ей пришлось обратиться к помощи единственного человека, который, она знала, мог дать ей силу, поддержку и мощь, которые ей требовались - она попросила помощи у ее ан-кайдина.
- Она убила ее ан-кайдина!
Страстный крик Стиганда повис в утреннем воздухе. И глядя на него, я подумал, что был дураком, надеясь услышать от старика оправдательный приговор.
Я облизнул губы.
- Но Балдур не мертв. Он живет в ее яватме.
- Это невозможно, - вставил Телек.
Я не согласился.
- А разве Северяне не верят, что напоив яватму кровью достойного человека, враг он или нет, меч вбирает в себя отличительные черты этого человека?
Телек махнул рукой.
Телек махнул рукой.
- И не только это.
- Гибель, - четко произнес я, - вот что это означает. А может в этом и суть: я видел, как изменялись яватмы после смерти их танцоров. Сначала яватма Терона, потом Брона. Они умерли вместе с хозяевами, став обычными мечами.
Все в вока обменялись взглядами. Конечно ничего нового я им не сообщил, но может они растерялись от моей осведомленности.
- Поэтому, - спокойно продолжил я, - Дел пришлось попросить Балдура помочь и он согласился. Он вошел в круг и танцевал со своей лучшей ан-истойя. И умер, чтобы яватма Дел могла жить. Чтобы Дел могла собрать кровный долг, как и принято на Севере для человека с честью.
Старик смотрел на меня. Я читал на его лице все, что он переживал: горе, гнев, понимание. Но он ничего не сказал. Он просто повернулся и отошел, а остальные члены вока пошли за ним.
Аиды, ненавижу ждать. Но именно этим нам и пришлось заниматься, Дел и мне. Остальные стояли и смотрели. И ждали, как и мы.
Наконец Стиганд вернулся вместе с вока и занял свое место перед заключенной в кольцо мечей Дел. Он ничего не сказал, пока остальные не встали в круг. И Телек, и Стиганд избегали моего взгляда.
Плохой знак.
Старик посмотрел на Дел.
- Ты убила одного из нас. Такое не прощается, как не прощается и любая ненужная смерть.
Дел даже не моргнула.
- Ты согласилась заплатить долг меча родне Балдура, но он был одинок. Поэтому ты заплатишь Стаал-Уста.
Дел кивнула.
- Мы были снисходительны, вынося приговор. Мы предлагаем тебе выбор: жизнь или смерть. Ты согласишься на изгнание и уйдешь или останешься и будешь убита.
Все собравшиеся разом заговорили. Некоторые считали приговор справедливым, другие возражали.
Я посмотрел на Стиганда. Вот значит как. Старик все же помог. Я поискал глазами Телека - его лицо ничего не выражало, но в серых глазах я заметил удовлетворение. Честь Стаал-Уста не пострадала, Дел наказана, оба они получили что хотели: они освободили Обитель от болезненных воспоминаний о смерти и рождении.
Я выдохнул с облегчением. Теперь мы могли ехать на Юг, возвращаться домой.
- Насколько, - спросила Дел, - я изгнана?
- Навсегда, - ответил Стиганд.
Дел не удивилась и кивнула.
- Я бы хотела выкупить год.
Все снова замолчали. Люди удивились так, что у некоторых открылись рты.
Стиганд растерялся.
- Выкупить год?
Голос Дел звенел в холодном воздухе.
- Я прошу отложить первый день изгнания на двенадцать месяцев. Я заплачу.
- Зачем тебе это? - потребовал Стиганд.
- У меня есть ребенок, - Дел смотрела ему в глаза. - Хотя бы год я хочу побыть матерью.
Телек закрыл глаза.
Стиганд покачал головой.
- Это неприемлемо... Ты бросила девочку...
- ...потому что вынуждена была сделать это, - тихий голос Дел был наполнен такой страстью, что звучал как крик. - Какой матерью была бы женщина без чести? Какую жизнь могла бы я предложить ребенку? Одни несчастья? И поэтому я произнесла клятвы и оставила девочку, чтобы получить кровный долг и вернуть честь своей семье... чтобы и у Калле было хоть немого чести, - она посмотрела в глаза Телеку. - Я не собираюсь забирать ее у вас. Я прошу позволить мне делить ее с вами один год, а потом она будет навеки ваша. Она останется здесь, а я уеду, - Дел не скрывала горечи. - Разве я так много прошу? Один год против целой вечности.
Аиды, баска, о таком мы не договаривались.
Лицо Телека помрачнело, но Стиганд расстроенным мне не показался. Он даже улыбнулся.
- Ты сказала, что готова заплатить за год. Чем? Своей жизнью и изгнанием ты платишь долг меча Стаал-Уста... Так что у тебя остается?
- Кровный дар, - ровно ответила она, - за год.
Стиганд говорил мягко. Он был уверен в исходе.
- Я снова спрашиваю: что? Ты хочешь отдать яватму?
- Нет, - тихо ответила Дел. - Я дам вам нового ан-истойя. Я отдаю вам на год Песчаного Тигра.
38
Вокруг меня только шум. Все говорили со мной, говорили обо мне: Стиганд, Телек, другие члены вока, все Северяне с острова. Но для меня их слова были просто шумом, вообще все превратилось в ровный шум. Я легко ушел от него, пробившись сквозь толпу, и наконец добрался до Дел. Я потянулся, схватил ее за руку повыше локтя и подтащил поближе.
- Нам нужно поговорить.
Вока выпустил ее из клетки. Каждый вытащил свой меч и убрал его в ножны, демонстрируя этим свое согласие. Только два меча остались в земле: ни Стиганду, ни Телеку идея Дел ничего хорошего не сулила, но решение принималось большинством голосов и в конце концов им пришлось выдернуть мечи. Дел выкупила год.
Она попыталась вырвать руку, но я только крепче сжал пальцы и Дел сдалась. Она позволила мне вытащить ее из сутолоки и протащить через лес к берегу, где была привязана наша лодка.
Я отпустил ее руку, не сомневаясь, что там, где лежали мои пальцы, остались красные пятна, которые к утру посинеют.
Дел держалась скованно, неуверенно и с интересом рассматривала горы, упирающиеся в небо. Звуки беспрепятственно летели над водой. Я слышал ржание лошадей и мне даже показалось, что я узнал жеребца.
Я показал на лодку.
- Что, - начал я спокойно, - помешает мне сесть в лодку и уплыть?
- Ты не умеешь грести, - ровно ответила Дел.
- Я быстро учусь... и ты сделала все, чтобы заставить меня убраться отсюда.
- Тогда уезжай, - безразлично сказала она.
Я снова схватил ее за руку и развернул лицом ко мне.
- Ты прекрасно знаешь, что я не могу! Ты все рассчитала, так? Ты знала, что согласившись подчиниться решению вока, я сам себя поймал в ловушку, и ты могла делать все, что хотела, не считаясь с моими желаниями.
- Но ты свободен, - отрезала она. - Ты не пленник, ты ученик, наравне с остальными... Никто не будет держать тебя здесь против твоей воли. Тебя не закуют в кандалы и не запрут в доме. Может быть тебе дадут яватму...
- Я не хочу яватму! - закричал я. - Я хочу только сесть в эту лодку с тобой - и переплыть озеро, прямо сейчас. А там мы возьмем жеребца и к аидам уберемся отсюда.
- У меня есть год, - непреклонно объявила она. - Должным образом приобретенный и оплаченный.
- Моей свободой! - я не сводил с нее глаз, изумляясь ее решимости, полному отсутствию жалости ко мне, равнодушию, с которым она меня продала. - Ты даже не спросила, что я об этом думаю.
Она повернулась и взглянула мне в глаза.
- А если бы я подошла к тебе и нежно сказала: "Пожалуйста, Тигр, ты сделаешь это для меня? Тигр, ты подаришь мне год твоей жизни?" - Дел покачала головой. - Зачем тратить слова попусту. Я же знала, что ты ответишь.
- Нет, не знала. Даже не представляла. Потому что ты так увлечена собой и своими проблемами, что моих проблем не замечаешь.
- Замечаю! - закричала она. - Я все замечаю! Но я не могу забыть и о Калле! Я помню о моей дочери...
- ...которую ты бросила сразу же после ее рождения.
- Потому что я была вынуждена...
- Не вали мне это козье дерьмо, Дел. Ты могла ее и не бросать. Никто тебя не заставлял. Никто не вырывал у тебя ребенка и не запрещал приближаться к ней, пока ты не отомстишь за свою семью. Ты сама приняла решение. Твое...
- А что ты об этом знаешь? - закричала Дел. - Что ты знаешь о любви и чести семьи... что ты знаешь об ответственности родственников друг за друга. У тебя же никого нет, за всю твою жизнь ты так и не узнал, что такое ответственность перед кем-то.
Ударила она больно.
- А ты думала об ответственности перед Калле, когда бросала ее? Ты делала это на благо Калле или ради себя?
Глаза Дел загорелись.
- Я...
- ...должна была это сделать. Знаю, - я покачал головой. - У тебя есть полное право принимать суровые решения, когда дело касается только тебя. Но ты не имеешь права решать, как жить другим.
- Калле моя.
- Ты отдала ее.
- Нет.
- Да, - я тяжело вздохнул и потер шрамы на щеке, собирая остатки терпения и самообладания. На меня навалилась странная тяжесть. - Ей хорошо с Телеком и Ханой, ты сама это признала. Зачем все разрушать?
- Я не хочу ничего разрушать. Просто один год я тоже буду рядом с ней.
- А ты подумала, как Калле к этому отнесется? Ты - временная мать, пришедшая когда тебе этого захотелось, и ты ждешь, что девочка привяжется к тебе и полюбит тебя как Хану? - я покачал головой. - Каково ей будет, Дел?
Дел отвернулась и пристально уставилась на озеро. В голубых глазах заблестели слезы.
- Один год против всей жизни.
- Ну а что будет, когда год закончится и тебе придется оставить ее навсегда? Думаешь это будет легко? Думаешь ты сможешь просто уйти, сказав, что время истекло?
- Лучше я уйду зная, что провела с ней год, чем с такой пустотой, как сейчас.
Большей глупости нельзя было придумать.
- Но ты бросила ее на следующий день после рождения, Дел! Ты провела пять лет вдали от нее... так откуда такие требования?
- Я поняла, что совершила ошибку, - Дел снова повернулась ко мне. - Я ошибалась, Тигр, - она была так напряжена, что я опасался срыва. - Когда я пришла сюда, у меня перед глазами все время стояли Аджани и его люди, и я не могла думать ни о чем, кроме мести. Мечты о ней поддерживали меня всю дорогу до Стаал-Уста. Я знала, что вынашиваю ребенка. Знала, что как только научусь обращаться с мечом, получу свою яватму, я смогу сделать все, о чем мечтаю. Тогда у меня будут и силы, и мастерство для этого.