В коридорах дворца бегали люди и переговаривались:
– Куда запропастился шафер?
– Свечников и факельщиков поболе, чтобы все видели знатность князя!
Потом, под предводительством шафера, вошли к нему люди, стали одевать, причесывать. Это был старинный обряд «чесать кудри жениху». Святополк почувствовал, как умелые руки женщины стали подправлять ему на голове волосы, а потом зажгли лучины, та же женщина начала подпаливать их. Закончив свое дело, она торжественно провозгласила:
– Вот теперь ты окончательно повзрослел, и мы тебя перевели из парней в настоящих мужчин!
Наконец все построились и двинулись на улицу. Впереди несли покрытую скатертью квашню, в которой месили свадебный каравай, а на ней – сковородку и ковригу хлеба с солью; затем блюдо с хмелем и зерном, гребешком и коровьим маслом. Следом шел жрец, за ним шествовали бояре, потом свечники и факельщики, за ними Святополк и посаженые отец и мать, а замыкали торжественный ход гости и многочисленные слуги. Все направились к терему боярина Довбуша, где проживала последние дни Марина. У крыльца терема их встретили боярин и боярыня; на время свадьбы они были посажеными отцом и матерью. Боярин отведал хлеб с солью, преподнесенные жрецом, и повел внутрь строения.
Когда вошли в залу, Святополк увидел Марину. В белом свадебном платье была она очень красивой и на некоторое время показалась ему неземной, воздушной. Он хотел подойти к ней, но на его пути тотчас встали девушки, стали требовать:
– Выкуп за невесту!
– Не жадничай, будь щедрым!
– Не скупись девушкам на подарки!
Пришлось откупаться, дарить каждой то монету, то золотую или серебряную безделушку.
Наконец его допустили до Марины. Он взял ее под руку и усадил на заранее приготовленную скамеечку; скамеечка была застелена шубой, вывернутой мехом наверх, чтобы молодые жили богато! После этого к невесте с женихом подошли жрец и факельщики, обступили с четырех сторон и стали приближать и отстранять факелы от них, а жрец приговаривал в это время:
– Огненным пламенем бог Перун вас освящает! Пусть сгинут злые духи да хранят вас всю жизнь духи добрые! А теперь смотрите в зеркало и отвечайте: видите ли за своей спиной злых духов?
Святополк и Марина согласно ответили, что никаких злых духов за ними нет.
– Тогда садимся, люди добрые, за стол и отблагодарим всесильного Перуна за помощь и покровительство, которые он нам оказывает!
Гости расселись за столами, началось угощение. Оно продолжалось недолго. Надо было спешить на капище. У крыльца терема уже стояла тройка запряженных в возок коней; кони были молодые, откормленные, наряженные разноцветными лентами. Святополк усадил Марину на сиденье, пытливо взглянул в лицо. Она выглядела молодцом. Святополк сел рядом, кони рванули в галоп.
Остановились возле капища богини любви, брака и согласия Лады. Святополк помог Марине сойти с возка и повел ее по устланной материей дорожке к святилищу. На небольшом насыпном холме стояло деревянное изображение богини величиной с человеческий рост. Вокруг холмика были зажжены восемь костров. Там невесту и жениха поджидал главный верховный жрец княжества, древний старик с длинными волосами, бородой и трясущимися руками. Он прочитал им молитву, а потом повел вокруг холмика. По пути жрец бросал в костры зерна ячменя и овса и пел заунывную молитву, слов которой Святополк не разобрал. Ему и Марине были вручены мешочки с зерном ячменя и хмелем, они тоже бросали их в костры как жертвоприношение богине Ладе. Завершив круг, жрец соединил руки жениха и невесты, прочитал последнюю молитву, и Святополк и Марина стали законными мужем и женой.
Толпа шумно встречала их по дорожке от капища. В них бросали зерна ржи и желали счастья и благополучия. Затем они сели в возок и, сопровождаемые почетными гостями и слугами, возвратились ко дворцу. Тут их завели в подклеть – нижний, нежилой этаж. Вместе с ними прошел и шафер, вынул сваренную курицу и приказал:
– Тяните ее за ноги и раздирайте без жалости. Пусть так будут разорваны и уничтожены ссора и брань и чтобы никогда они между вами не поселялись!
Святополк и Марина охотно растащили курицу надвое, а потом отчего-то долго смеялись, глядя друг на друга.
Но на этом языческое действо в подклети не кончилось. Явилась женщина и принесла большую глиняную чашку с пшенной кашей, в которой торчали две деревянные ложки.
– Черпайте кашу и бросайте через левое плечо! – распорядилась она. – Тогда уйдут от вас все беды и невзгоды и будете вы жить богато и счастливо!
«Я и так богат! – подумал про себя Святополк. – Кто князю помешает жить так, как ему захочется?» Однако указание выполнил. Ради Марины он был готов пойти на все.
После этого их повели во дворец. В гриднице стояли накрытые столы, началось веселье. Святополк скоро понял, какое это мучение сидеть за свадебным столом: все пьют, а молодым не велено. И вот трезвым приходится слушать весь этот пьяный вздор, крики, разухабистые песни, беспрестанное приставание, обалдевших от хмельного людей. Он не чаял, когда все это кончится.
Наконец поздним вечером к молодоженам подошел дружка, завернул в полотенце вареную курицу, подал Святополку и сказал:
– Пора молодым опочивать.
Их ввели в просторную горницу, увешанную по стенам и потолку драгоценными шкурками соболей, куниц и других ценных зверьков; посредине ее стояла кровать, на которой были уложены сначала ржаные снопы, потом две перины, а поверх этого громоздились пуховые подушки, лежали одеяла. Возле кровати стояла полная зерна кадушка – тоже для того, чтобы муж и жена богато и счастливо жили. Провожатые покинули их, они остались одни.
Святополк сел на скамеечку, взглянул на Марину. Та хитровато, с интересом, словно зверек, искоса наблюдала за ним. Он хотел приказать ей снять с него сапог, как признание своей подчиненности ему, но вдруг передумал и сказал:
– А, наплевать на обычай. Скину я этот сапог с себя сам!
IX
Когда отшумели свадебные торжества, Марина сказала:
– Как бы мне хотелось уединиться с тобой куда-нибудь, чтобы никто не мешал. Чтобы мы остались совсем-совсем одни!
Святополк задумался. Ему тоже приходила такая мысль, но вскользь, она не облекалась в слова, а вот теперь супруга высказала это желание вслух. Поэтому он тотчас подхватил:
– А что, если скрыться в какой-нибудь лесной избушке?
– И чтобы на берегу небольшой речки!
– Поговорю с главным псарем.
При дворце содержалось с пяток охотников, которые кормили гончих псов, сооружали домики в глубине лесов, ведали охотничьим хозяйством и при выезде на охоту загоняли зверей в ловушку или выводили их на князя. Они знали всю округу на десятки, а то и сотни верст. Старшой псарей, Верещага, невысокий, жилистый, с худым обветренным лицом, тотчас смекнул, что требует от него Святополк, и предложил:
– За Припятью есть новый домик. Ставили мы его на высоком месте, среди сосен, так что гнуса и комара не столь много. А рядом речушка протекает, даже рыбка водится. Понравится тебе, князь!
– И вот что, Верещага, где я нахожусь – никому! Я накажу своим, чтобы только к тебе обращались, коли что потребуется. Так вот: ты будешь решать, важно это или нет. Ну коли что-то срочное и неотложное, то или сам скачи, или гонца посылай.
– Понял, князь.
– И продукты будешь подвозить. Я буду говорить какие.
Через день отправились в лес. Действительно, домик стоял в уютном месте: невысокий песчаный холм, на котором росли богатырского вида сосны, лес продувался свежим ветерком, а недалеко протекала неглубокая речушка с чистой коричневатой водой, видно, русло ее пролегало по торфяным болотам.
Домик был сложен из сосновых бревен, внутри густо пахло смолой и землей. Сквозь небольшое оконце, закрытое бычьим пузырем, лился тусклый свет. Он освещал небольшую печь с трубой, выходившей через крышу наружу, широкую лежанку из досок, грубо сколоченный стол и пару небольших скамеечек. Марина нарвала березовых веток, связала веник и подмела земляной пол. Встала у толстой дубовой двери и проговорила восхищенно:
– Лучше княжеских и даже королевских хором!
И потянулись радостные, счастливые дни. Свободного времени почти не оставалось. Поднимались пораньше и отправлялись на речку. Там были глубокие места, где водилась мелкая рыбешка. Она шла на червей, а если они кончались, то на разных насекомых. Налавливали березовый туесок и жарили на сковороде в масле с яйцами. Это было настоящее объедение!
После завтрака шли в лес, собирали ягоды и грибы. Грибов было немного, потому что последнюю неделю стояла сушь. Зато ягодами были усыпаны все поляны вокруг. Тут были и земляника, и костяника, на болотах росла клюква, а в зарослях кустов находили малину. Святополку доставляло неизъяснимое наслаждение из своей ладони угощать Марину ягодами, а потом целовать ее в испачканные губы…
После завтрака шли в лес, собирали ягоды и грибы. Грибов было немного, потому что последнюю неделю стояла сушь. Зато ягодами были усыпаны все поляны вокруг. Тут были и земляника, и костяника, на болотах росла клюква, а в зарослях кустов находили малину. Святополку доставляло неизъяснимое наслаждение из своей ладони угощать Марину ягодами, а потом целовать ее в испачканные губы…
Как-то она его спросила:
– Что это за пятно на груди? На родимое вроде не похоже, уж очень черными волосами заросло.
Святополк растерялся. Он забыл про метку Хозяина, да и ту ночь с Чарушей на ведьмином шабаше почти не вспоминал, она как-то вылетела у него из головы. Поэтому ответил неопределенно:
– Насколько помню, оно всегда было.
Марина поежилась. Видно, пятно пришлось ей не по вкусу, но она промолчала.
Раз в несколько дней приезжал Верещага, привозил продукты, сообщал новости. Так продолжалось две недели. Как вдруг он примчался раньше назначенного срока и передал письмо от тестя – польского короля Болеслава Храброго. Сорвав гербовую печать, Святополк прочитал, что польские войска потерпели неудачу и король просит немедленной помощи. Святополк не стал раздумывать, они с Мариной собрали вещи и отбыли в Туров.
Чтобы собрать значительные силы, нужно было время. Под рукой у него была княжеская дружина, хорошо вооруженная и обученная, но это всего триста воинов. Кроме того, поход дальний, стало быть, следует готовить телеги и повозки, многие ремонтировать, а какое-то число и заново сбивать; особенно следует внимательно отнестись к колесам, заменить старые спицы, набить новые обода… Да мало ли хлопот! И Святополк взялся за них сразу же по приезду в Туров.
Марина вроде бы опечалилась скорой разлукой, но не подала виду. Была со Святополком по-прежнему заботливой и ласковой, по возможности старалась помочь, где советом, а где и делом. У нее оказался крутой нрав, и подданные ее боялись, все ее приказания выполняли быстро, боясь получить очередной нагоняй.
Наконец все было готово, и войско тронулось в поход. Когда Святополк поцеловал жену на прощание, у Марины навернулись слезы, но она сумела побороть себя и произнесла:
– Возвращайся живым и здоровым. А папе передай, что я счастлива, и пусть он обо мне не беспокоится.
По узким лесным и болотистым дорогам войско растянулось на многие версты. Где-то приходилось гатить, где-то возводить новые мосты, где-то перетаскивать грузы на себе. Войско проходило здесь едва ли впервые за последнее столетие и все приходилось делать заново.
На границе с Польшей их встретили провожатые и повели к ставке короля. Он находился в местечке Завихост, что возле Перемышля. Болеслав Храбрый встретил зятя возле своего шатра, провел вовнутрь, усадил на низкий походный стульчик, предложил мясо и фрукты.
– Как поход? Не было помех со стороны Владимирского князя? – спросил он.
Частично путь проходил через земли соседнего Владимиро-Волынского княжества, в нем правил брат Святополка – Всеволод, он был извещен о проходе войск и препятствий не чинил. Так он и сказал королю.
В свою очередь Святополк спросил, далеко ли германский император.
Болеслав улыбнулся сухими жесткими губами, ответил:
– Не горячись. Пусть войско твое после похода хорошенько отдохнет, а потом будем думать о битве.
– Но вдруг противник навалится?
– За ним следят мои разъезды, вокруг лагеря выставлены дозоры. Спи спокойно.
Затем король стал рассказывать о событиях последних месяцев. По его словам, императору Генриху II удалось обмануть и завести его в ловушку. Он бросил против польских войск часть своих сил, а остальные пустил в обход. Болеслав поддался на приманку и всеми полками напал на императора, но тут с двух сторон подошли остальные отряды противника.
– Полного уничтожения удалось избежать только благодаря бездарности и нерешительности одного из герцогов, зашедших мне в тыл, – рассказывал Болеслав. – Я кинул против него конницу, он тут же перешел к обороне и простоял без движения около часа. Что ему там привиделось, одному богу известно, но это позволило мне в последний момент выскочить из западни.
По словам короля, он достаточно много воюет с Генрихом и хорошо узнал его слабость: императору хочется повторения успеха тем же способом, что и в прошлый раз. Наверняка он попытается снова окружить польские и русские войска.
– Вот тут-то мы его и подловим. Главное, не упустить из виду, следить за ним, а самим совершать много ложных передвижений и перемещений.
– Тогда начнем сегодня, – загорячился Святополк.
– Сегодня мы пойдем пировать, – смеясь, ответил Болеслав. – Нас пригласил в гости местный магнат Мешко.
Хозяин принимал гостей в большой зале недавно отстроенного каменного замка.
– За короля нашего Болеслава! – шумно провозглашал он, и присутствующие дружно поддерживали его.
Не пить было нельзя. Соседями Святополка оказались два шляхтича, которые окружили его с двух сторон и не отставали до тех пор, пока он до дна не выпивал свой бокал. Но едва ставил его на стол, как его наливали заново и совали в рот: пей и не смей отказываться!
Не привыкший к вину князь быстро захмелел. Тут к нему подсели две молоденькие пани, стали уговаривать выпить с ними.
– Князь скучает, – верещали они ему в самое ухо. – Может, он хочет, чтобы мы его развлекли?
– Мужей своих развлекайте, – медленно ворочая языком, отвечал он. – Мне и так весело, без вас.
Но они не отставали, что-то говорили, в чем-то убеждали. Окружающее виделось Святополку в призрачном тумане, люди и предметы колебались, разговоры слились в однообразный гул, он уже плохо соображал. Он было собрался уходить, но тут все вскочили, устремились на выход. Пани подхватили его и вывели во двор. Там стояло несколько запряженных колясок, на них села вся пьяная компания и с хохотом и криками покатила по селению. Из-под копыт лошадей в лицо летели ломти грязи, к нему прижимались женщины, смеялись и что-то кричали, и он вместе с ними веселился, забыв обо всем.
Утром проснулся с больной головой. Он лежал на полу, среди кафтанов и жилетов, под головой была чья-то женская соболья шапка. Как она попала к нему, ничего не помнил. Повертел ее в руках, бросил в угол. С трудом поднялся, пошел в трапезную. А там уже гуляли вовсю. Болеслав обнимал какую-то панночку, они заливисто смеялись. Увидев Святополка, король махнул рукой:
– Подгребай к нашему шалашу. Всем вместе веселее будет!
Пир разгорался с новой силой.
В полдень к королю подошел шляхтич, что-то сказал на ухо. Тотчас Болеслав сделался серьезным, оттолкнул от себя девушку, произнес твердо и повелительно:
– По коням! Император Генрих с войском движется на нас!
Спотыкаясь и толкая друг друга, все устремились к выходу. Король подозвал Святополка, сказал:
– Надо сняться с места и уйти. Нельзя принимать бой сегодня. У нас нет ни выгодной позиции, ни перевеса в силах.
Святополк со своими войсками сделал большой крюк и вновь соединился с королем. Вечером у нового магната пир, веселое гулянье. Он продолжался три дня, после чего его вновь прервал король. У себя в опочивальне он собрал всех командиров и объявил:
– Только что разведка принесла известие о выходе крупного отряда германцев в обход нашего лагеря. Генрих не выдержал и решил снова устроить мне ловушку. Вот этого-то я и ждал последнее время! Значит, так: пока император продумывает следующий шаг, мы окружаем оторвавшиеся от основного войска соединения и громим в скоротечном бою!
Тут же каждому военачальнику были поставлены точные и определенные задачи. Святополк должен был встать на дороге, по которой шел вражеский отряд, и держаться до тех пор, пока не подойдут остальные силы короля.
Только что прошел ливневый дождь, дорогу размыло, воины тащились по липкой грязи. Святополк скакал на рыжем жеребце, подгонял отстающих, распекал нерадивых. У него ломило голову, походные хлопоты хоть немного облегчали недомогание.
Наконец вышли на указанное место, заняли позиции. Король, как видно, бывал в этих местах и хорошо их запомнил; лучшего места для отпора врагу невозможно было сыскать. Перед войском русов расстилался широкий луг, удобный для сражения, а по обе стороны стеной стояли леса. Врагу их было ни обойти, ни объехать, наступать он мог только в лоб.
Времени на подготовку позиций не было, только бы успеть привести себя в порядок и немного отдохнуть. И – верно: скоро появились передовые отряды императорских войск. Сначала прискакала разведка, потом из леса стали вываливаться основные силы, медленно растекались в обе стороны, выстраиваясь в длинную линию. Наконец развертывание было закончено, строй колыхнулся и двинулся вперед; на ветру трепыхались полотнища и узкие ленты разноцветных стягов. В центре рысцой шла бронированная конница, видны были наклоненные вперед в форме опрокинутых ведер шлемы с узкими прорезями для глаз, отсвечивали на солнце панцири воинов и защитные металлические листы на конях; казалось, этому могучему потоку не может быть ни преграды, ни остановки.