– С таким добытчиком голодная смерть нам не грозит. – Женщина улыбнулась пожилому, но справному мужчине, которого разновозрастная детвора называла «дядя Ло», хотя он им всем скорее в деды годился.
– Это самое малое, что я могу для вас сделать. – Мужчина снял со скакуна тушку мюсли, закинул её за спину и шлёпнул ладонью по боку скарбера.
Животное, получившее таким образом команду «вольно», отправилось жевать сочные листья кустов касатаны, островками растущих на расчищенных полосах вокруг селения. Мужчина и женщина зашагали к одному из «бревенчатых» домов.
– Ой, да ладно тебе! Прекрасно знаешь, что если бы не ты, нас с Данькой уже давно и в живых не было бы, – улыбнулась молодая женщина. – До сих пор не могу поверить, всего лишь за какой-то час до начала войны мы тогда улетели… Всё ещё не понимаю, каким образом ты узнал о готовящейся атаке конкурентов. А как мы к межзвёздному порталу в столицу успели, перед самым закрытием границ! Только вспомню, и морозом по спине продирает… Ну да ладно, то былое.
Женщина перестала улыбаться, погрустнела, о чём-то задумалась, что-то вспомнила. Она снизила темп движения и брела очень медленно, как-то изнурённо, смотря себе под ноги, на узоры одеяло-травы. Это растение специально сюда завезли, чтобы не покрывать композитными дорожками почву между строениями. Упругие, крепкие побеги этой травы, переплетаясь, стелились по грунту, образуя естественное покрытие, по которому очень удобно было ходить и бегать.
– Пугала больше не сбоили? – прервал длинную паузу дядя Ло.
– Вроде нет. Нестор их откалибровал, и вокруг не видно больше дикой живности.
Произнеся это мужское имя, молодая женщина повеселела, отвлеклась от своих воспоминаний, вновь разулыбалась, покраснела и отвернула лицо, чтобы дядя не заметил внезапного румянца.
– Та-ак, я что-то пропустил?
Зоркий дядя всё-таки заметил её покрасневшие щёки.
– Родной мой, ты не переусердствуй в роли строгого опекуна. Я всё же женщина, а он детей любит, вон с Данькой хорошо поладил, только с твоей егозой всё никак не справится. Она любит нападать на него сзади и на обе лопатки валить. Ты бы приструнил Светлану, вдруг ненароком раздавит он девчоночку телом своим. Крупный же мужчина, богатырь прямо!
– Вот уж за кого, а за неё не переживай, выскользнет. Только, как ты помнишь, я тогда пообещал твоему…
– Давай не будем, – прервала его женщина, – я взрослая девочка, знаю, что делаю. Клади мюслю на стол. Поможешь разделать?
– А то.
Они подошли к большому полупрозрачному куполу, служившему кухней и столовой одновременно, и скрылись за одной из его дверей.
Спустя полтора часа тихий звон сигнальной башенки над куполом позвал туристов-поселенцев на обед. В гостиничных комплексах, подобных этому, кроме нескольких администраторов из «аборигенов», жили в основном приезжие люди, сбежавшие от городской суеты, уставшие от цивилизации и теперь ищущие единения с природой. Не то чтобы в туристических поселениях совсем не было автоматов, машин и устройств, но их количество сводилось к минимуму. К тому же на всей планете не было ни единого супермаркета, казино, ночного клуба и прочих развлекательных заведений. На Рае отсутствовали пустопорожние соблазны, которые наводняют города и веси густонаселённых миров.
Рай – настоящее райское местечко для отдыха и восстановления здоровья людей гуманоидных рас. Особенной популярностью чистая во всех смыслах атмосфера этого мира пользовалась у матерей, которые откуда только не приезжали, чтобы тут, в приближенной к идеалу экологической среде, выносить, родить и подрастить своих детей. Стоили подобные каникулы недёшево, конечно, одни только транспортные расходы и райские визы обходились в солидные суммы, но ради здоровья своих детей родители на что только не отваживаются!
Поселенцы на время перевоплощались в райчан, вели такой же степенный, нехитрый, устоявшийся образ жизни. Желающие даже следили за деятельностью грави-платформ и проводили на них профилактические работы. Из развлечений тут основными были гольф, охота, спортивные состязания и прочие игры на свежем воздухе.
Наверное, поэтому, когда пару лет назад ищущие новых впечатлений малоискушённые детишки увидели, как дядя Ло начал заниматься со своей маленькой Светланкой, им тоже захотелось стать его учениками. Тем более что мужчина на полном серьёзе преподавал малышке, совсем недавно научившейся ходить, уроки каких-то единоборств. Это не было понятно сразу, но когда девчоночка немного подросла, дядя Ло поставил во дворе деревянное чучело и, разминаясь, провёл серию сокрушительных ударов руками и ногами. Светланка старательно, как обезьянка, пыталась копировать его движения. Вся детвора селения от такого зрелища пребывала в бешеном восторге.
Вот с тех пор по вечерам и проводились каждодневные тренировки, на которых «кумир молодёжи» Ло учил ребят всяческим премудростям рукопашного боя и философии воина. Ведь рано или поздно всем этим детям придётся возвратиться в родные миры их родителей… Кроме того, он давал им комплексы упражнений на общее физическое развитие. Сначала некоторые родители были против того, чтобы их чад учили «драться», но со временем, когда почти исчезли ребячьи ссоры, дети стали более дружными и, на радость тем же самым родителям, более послушными, проблема запретов отпала сама по себе.
На северной окраине селения появилась большая площадка с тренажёрами, которые собственноручно смастерил дядя Ло. Образовался целый спортзал под открытым небом. Слой одеяло-травы здесь был в несколько раз толще, чем на дорожках, и выполнял функцию спортивных матов.
Наставника ещё не было, но его ученики организованно разминались, помогали друг другу, тщательно отрабатывали новые приемы, показанные учителем вчера. Несколько ребят стояли в боевых стойках и совершали дыхательные упражнения, при резких выдохах издавая громкие крики. На их фоне резко выделялся пронзительный девчоночий голосок. Выстреливая тонюсенькие ручки и ножки в сторону воображаемого врага, громче всех кричала «Кийя-а-а!!!» та самая хулиганка Лана.
На площадке наконец-то появился дядя Ло. Старший из детей, чернокожий крепыш лет десяти, быстренько встал в центре, хлопнул в ладоши и выкрикнул: «Матэ!» Все остальные ребятишки тотчас остановили свои занятия и выстроились за его спиной в шеренгу. Одеты они были в одинаковые белые костюмчики, которые с подачи дяди Ло именовались «типакимоно» и выглядели пусть игрушечными, но вполне адекватными единоборцами.
– Всем отжаться двадцать раз… – начал было тренер.
– А дальфэ, а дальфэ циво? – Маленькие глазки внучки сверлили деда.
– А Лане – пятьдесят раз, – приструнил её тренер.
– Уй, так до-о-олго, – поджав нижнюю губку, протянула девочка, но тут же упала на траву, энергично стремясь выполнить указание наставника.
Эта маленькая пружинка быстро-быстро отжималась от травяного покрытия, изо всех силёнок пытаясь развить максимальную скорость упражнения. Её совсем не интересовало количество перезатраченной на выполнение этого задания энергии, куда больше волновало, сколько оно займёт времени.
Дальнейшая тренировка протекала в обычном режиме, и уже в самом конце, когда все ребята разбились по парам и выполняли упражнения на растяжку, тренер Ло отдельно занялся своей внучкой. С некоторых пор, в завершение занятий, Лану ждало особое упражнение. Дед одевал на свои руки продолговатые мягкие «подушки» и отбивал яростные атаки маленькой внучки. Её целью являлось проведение хотя бы одного удара в красные тряпичные кружочки, пришитые на тренировочный костюм дедушки. Лана при этом использовала всю свою ловкость, всю смекалку, все отработанные приёмы, но вот уже два месяца, с тех пор как появилось это упражнение-экзамен, она так и не смогла поразить заветные красные мишени.
Упражнение и в этот раз протекало как всегда – безрезультатно. Казалось, дед, сознавая своё несравнимое преимущество, попросту издевается над внучкой, и в эти кружочки скорее всего даже взрослый боец не в состоянии попасть. Однако маленькая Лана не сдавалась, внучка настырно атаковала деда. И вот, когда до окончания упражнения оставалось совсем немного и она это поняла по разочарованному взгляду «противника», так и не дождавшегося успешного результата, девочка попросту разбежалась, прыгнула на спарринг-партнёра… и в метре от него исчезла, растворилась в воздухе! Дядя Ло не успел даже шевельнуться, как удар в спину нарушил его равновесие. Он вздрогнул, пошатнулся и чуть было не упал на покрывало травы. Все, кому довелось это увидеть, охнули в одночасье… Дядя Ло наконец перестал шататься и обернулся. Позади него стояла и ладошками прикрывала личико растерянная Светланка.
– Я не хателя, деда! – пискнула не на штуку перепугавшаяся девочка.
– Котя, – дядя Ло обратился к старшему из ребят, – ты за главного, проследишь, чтобы все закончили.
– Котя, – дядя Ло обратился к старшему из ребят, – ты за главного, проследишь, чтобы все закончили.
После этого он схватил на руки свою Лану и быстро понёс внучку к их дому. Такого хмурого и озабоченного лица у всегда приветливого дяди Ло никто из поселенцев никогда раньше не видел. Он быстро шагал по селению и громко отчитывал себя: «Перестарался, старый дурак! Перестарался! Ну что, идиот, проверил? А то, убедился по полной! Но перестарался! Кроха же ещё, совсем кроха! Рано, рано…»
Некоторое время спустя в дверях дома появилась перепуганная Аня. Слух о происшествии уже растекался по селению, и женщина, почуяв неладное, бросила свои занятия и прибежала домой. В большой комнате её приемный дядя уже застёгивал клапан походного рюкзака, с которым они сюда явились больше трёх лет назад.
– Ой! Вы уходите?! – Совершенно растерянная, она застыла в дверях и ошалело смотрела на него. – Что случилось?..
– Ты же знала, рано или поздно это произойдет. – Дядя Ло и Анюта пристально смотрели друг на друга; на его лице появилось сожалеющее выражение, он как будто просил у неё прощения. – Применение силы может быть учуяно, и… налитый кровью глаз неба заприметит этот благословенный уголок. Нам нужно уходить, и чем быстрее, тем ниже вероятность, что вы все окажетесь в опасности. Меньше всего на свете я бы хотел, чтобы мир в этом сказочном мире был наруш…
– Я знала, знала, я даже думала, что готова к этому, – женщина совершенно не хотела расставаться с ним, – но всё равно получилось так неожиданно… Может, останешься до утра, я вам в дорогу соберу…
Пожилой мужчина отрицательно покачал головой.
– Маманя-а-а! – Из своей комнатки, волоча маленький рюкзачок со своими вещами, выбрела… дочка, которую Анюта вскормила собственной грудью: одну Данилке, другую Светланке. – Я нихатю улитать, а дедуфка сказал, чьто нада улитать, а я всё лавно нихатю. Деда, а мозьна я не буду? Я не буду больше длаться, цесна-цесна!!
Девочка бросила рюкзачок, закрыла личико ручками и навзрыд расплакалась. На эти звуки прибежал её молочный братик. Данилка тоже был напуган, он понимал – происходит что-то очень-очень плохое.
– Мама, а Лана уизжаит?!
После недолгого, но бурного прощания дедушка и девочка, а также мальчик и женщина, следуя древнему обычаю, присели на дорожку. Молча посидев (а что уж тут добавишь…), встали. Женщина суетливо притащила большую корзину, набитую разными фруктами, растерянно посмотрела на неё, обречённо махнула рукой, «толку их тащить-то, в городе хоть мешок наберёшь», и вдруг попросила мужчину забрать себе яхту, которая все эти годы простояла без дела в арендованном боксе орбитального космопорта, «хоть какая-то будет от неё польза!».
Он сказал, что поступит в соответствии с развитием событий, «но если что, спасибо за подарок».
Затем дедушка и его внучка улетели на гружённой яблоками платформе, которая следовала мимо.
Мама Аня и её сын Данила провожали грузовик, постепенно растворявшийся в небе у горизонта, одинаково печальными взглядами.
– Мамуль, а Лана вернётся к нам када-та? – Платформа совсем растворилась, и мальчик перевёл на мать взгляд, в котором светилась отчаянная надежда.
– Нет, Данечка, сюда она не вернётся, никогда. Может, ты её сам когда-нибудь найдёшь… Она теперь там, среди звёзд.
– Найду, мама, обизатильна. Найду Лану. Потомучта я её люблю.
Прозвучало это признание настолько серьёзно, не по-детски, что у мамы просто не нашлось слов, чтобы продолжить разговор. Она прижала сына к себе и разревелась. Люди так горько, безутешно плачут в единственном случае: когда до них доходит, что родного человека действительно не увидеть, не встретить, не обнять уже никогда, нигде.
Никогда.
Нигде.
Наверное, потому, что это самые страшные слова для живого человека, способного помнить.
…Тусклый, рассеянный свет добавляет размытых, зыбких, но тем не менее завершающих штрихов картине всемирного погоста. От души потрудилась кисть небытия! Планета-кладбище, будто сошедшая с картины Боркена. Даже если очень постараться, трудно оставить более грандиозное напоминание о канувших веках, о сгинувшей цивилизации. Мало кто может себе позволить «гроб» дороже, чем целая планета. Точнее, не гроб, а братскую могилу. Вот она, во всей красе, натура разумных существ.
Бессмысленное и беспощадное уничтожение себе подобных, всюду и всегда.
Здесь – финал. Апофеоз стараний. Безжизненная пустыня. К ней рано или поздно приведут все войны всех рас и народов.
От перемены места ничего не меняется. Интересно, есть ли во Вселенной хоть одна точка-пиксель, где разумные не воюют никогда ни за что?! Пока не встречал. И более чем сомнительно, что встречу. Ищем-то иное, с точностью до наоборот, причём совершенно уверены, что уж этот «обратный» пиксель где-то когда-то обязательно есть. И уверенность не кажется беспочвенной. Стоит лишь вспомнить, что в упор не видно ни единой расы разумных, для которых не воевать – нормальное состояние. Для всех увиденных цивилизаций мирные годы – всего лишь пересменки различной длительности, паузы между военными вахтами…
Хрустнуло что-то под подошвой ботинка… Покрытый пылью череп между сорванными чёрными плитами. Таких напоминаний здесь бесчисленное множество. И машины. Сгнившие, непривычных конструкций машины повсюду разбросаны, громоздятся между остовами небоскрёбов. В некоторых гнилушках угадываются летательные аппараты. Расплющенные падением в час Икс. Словно дождь прошёл из флайеров.
Тишина завладела убитым миром, и лишь хруст под подошвами бойцов нашего отряда нарушает вечный покой кладбища.
Ненавижу войну.
– …Радиационный фон снижается.
В этот раз тишину нарушает своим ангельским голоском она. Как же ей идёт этот приталенный комбез! Хрупкие руки, стройные ноги. И даже щитку шлема не скрыть свет в её глазах. Оборачиваюсь. Показалось, что она мне улыбнулась, хотя сквозь нижнюю часть дыхательной маски не разобрать.
Зачем нам эти рейды? Как можно спасать жизни тех, кто их не в состоянии потом сберечь? Почему мы не можем просто жить вместе? Детишек растить… С вершины горы, образовавшейся из обломков зданий, открывается взору небольшая площадка. Ветер сюда не добрался и не развеял тысячи истлевших маленьких детских костей. Ветра вообще нигде нет почему-то. Что здесь раньше было? Ведь наверняка кто-то намеревался победить в этой войне! Или не война случилась? Просто катастрофа? Думаю, нет. То, что всех поубивало, явно рукотворное и задумано было именно как средство массового поражения. Ох уж эти доморощенные апокалиптики…
– Как полагаешь, – спрашивает меня учитель, – это карающие звёзды потрудились?
– Не думаю. Скорее всего сами люди постарались.
– Правильно мыслишь. Только мы оставляем опосля себя столько грязи.
Братец вяло глядит в мою сторону, однако ничего не говорит. Он меняется. Что-то с ним произошло после смерти наставника. Врагу не пожелаешь на его месте оказаться. Слепой случай забрал у него второго отца, а вина всё равно на нём самом. Интересно, что же он будет делать после успешного окончания нашего похода? Или даже не так… Что с ним станется, если в нашем мире больше не будет войн? Чем же он тогда займётся?
Ещё недавно я был уверен, что знаю ответ, просто напрашивался… Грустный ответ. Если все войны закончатся, братец начнёт новую – для себя. Он уже просто не сумеет обойтись без вечного похода. Глаза его, холодные и равнодушные, становятся «нормальными», живыми лишь во время боя. А между схватками и столкновениями он как зомби. Или вон как одна из этих железяк, что застыли в последних позах, зафиксированных «смертью».
Машины тоже умирают. Чем эти многочисленные роботы занимались после смерти хозяев? Наверняка следовали программам, пока источники питания не издохли, и ещё удивлялись, почему хозяева больше не призывают их служить. Вот кран, упавший на плиты, перед смертью он исправно нёс очередную секцию стены к недостроенному крылу небоскрёба. Вот летучий «супермаркет» опустил диск своего тела на поле бывшего стадиона, и безвольно повисли сотни его шлангообразных манипуляторов с подносами и контейнерами… Что же всё-таки произошло? Откуда повышенный уровень радиации? Ведь строения и сооружения не разрушены взрывами ядерного оружия или чего-нибудь подобного. Этот мир просто остановился в одну секунду, замер и уснул навсегда. Из него было вынуто сознание, разум.
Тесное скопление мрачных зданий резко обрывается. Город закончился так же резко, как и начался. За ним огромное поле антенн, они отчётливо поскрипывают, шуршат, скрежещут… Они двигаются! Это деревья?! Чёрные искусственные стволы и ветви с листьями фотоэлементов. И вся эта конструкция поворачивается вслед за тусклым свечением исчезнувшего в плотной пелене туч светила. Невольно вспоминаются убегающие к горизонту поля ветряков, виденные в другом мире…