— Так же, как я узнал, что вы разгневали древних. Мой дух-хранитель сказал мне.
Шаман собрал разбросанные перед ним амулеты, сложил их в маленький кожаный мешочек и туго затянул шнурок.
— Куда ушли остальные?
Усугук простер ладонь, указывая на север.
— К нашим братьям у берега моря.
— К еще одному поселку тунитов? — спросил Маршалл.
Усугук покачал головой.
— Инуитов. Мы последние из нашего рода.
— Других тунитов больше нет?
— Нет.
Маршалл посмотрел на старика. Значит, все это правда.
— Когда они вернутся?
— Наверное, никогда. Жить у моря намного легче. Людей и так непросто было удерживать здесь с тех пор, как умерли их матери и отцы.
Маршалл немного помолчал, собираясь с мыслями. Трудно было поверить, что это печальное маленькое селение — последний следок некогда многочисленного народа. Возможно, и появление ученых на леднике, пускай временное, каким-то образом внесло свою лепту в процесс угасания целого племени, веками боровшегося за жизнь в столь суровом краю.
— Те метки, что вы начертали на снегу рядом с базой, — наконец сказал он. — Зачем они?
— Для защиты. Чтобы убедить курршука пощадить вас. — Шаман посмотрел гостю в глаза. — Но раз ты здесь, значит, они не сработали.
Маршалл снова заколебался. Несмотря на проделанный им долгий путь, он до сих пор не знал, с чего начать, и медленно выпустил из груди воздух.
— Послушайте, Усугук. Я хорошо понимаю, что мы уже доставили вам немало тревог и проблем, и мне очень жаль, что так получилось. В том нет нашей вины.
Тунит не ответил.
— Теперь проблемы у нас самих. Очень, очень серьезные. И я пришел сюда в надежде, что вы сможете как-то помочь нам.
Усугук молчал. Выражение его лица не переменилось.
— Гора, — продолжал Маршалл. — Та, которая, как вы говорили, является обителью зла. Мы кое-что там нашли, занимаясь своими исследованиями. Существо крупнее белого медведя, вмерзшее в лед. Мы… мы вырезали его изо льда. А теперь оно исчезло.
По сморщенным чертам шамана пробежала едва заметная тень ужаса.
— Мы точно не знаем, что это такое. Я могу лишь сказать, что оно уже сеет смерть.
К выражению ужаса на лице старика примешалась печаль. Облик шамана стал точно таким, каким Маршалл помнил его по их первой встрече.
— Зачем ты пришел ко мне? — спросил тунит.
— На той базе пятьдесят лет назад тоже работала научная группа. С ней случилась трагедия, большинство ученых погибли. Но мы нашли чей-то дневник со словами: «Туниты знают ответ».
Усугук сидел неподвижно, глядя в огонь. Маршалл ждал, не зная, говорить ему сейчас что-либо или молчать. Примерно через минуту шаман протянул руку, медленно пошарил среди ритуальных предметов и взялся за рукоятку некоего подобия бубна — узкого кольца диаметром около фута, с туго натянутой на нем кожей. Он начал медленно постукивать им о ладонь другой руки, с каждым ударом наклоняя инструмент то вперед, то назад и сопровождая размеренный ритм пением — сперва тихим, потом все более громким, заполнившим снежную хижину, перекрывая пыханье костерка. Через несколько минут пение стихло, и лицо шамана вновь стало умиротворенным. Отложив бубен, он развязал кожаный мешочек, сунул в него руку и достал два покрытых жиром шарика из мягкого материала, один синий, а другой красный. Примерившись, старик осторожно бросил их в огонь. Вверх взвилось облако двухцветного дыма с фиолетовым свечением по краям.
— Ташаят компок, — пробормотал он, глядя на дым. — Твоя воля.
Шаман явно обращался не к гостю. Маршалл с трудом подавил желание взглянуть на часы.
— Вам известно, что имел в виду тот ученый? — спросил он. — В плане того, что туниты знают ответ?
Усугук молчал, продолжая смотреть на огонь.
— Я знаю, что вы кое-что повидали, — продолжал Маршалл. — Судя по вашей безукоризненной английской речи. Если можете нам помочь, если хоть что-то знаете — прошу вас, скажите.
— Чем я могу помочь? Вы сами навлекли на себя тьму. Я уже сделал все, что необходимо. И проделал долгий путь — длиной в солнце, луну и солнце, — чтобы предупредить вас. Вы пренебрегли моими словами.
— Если это так, приношу свои извинения. Но мне кажется, что ужасная смерть — слишком высокая цена за нашу оплошность.
Усугук закрыл глаза.
— Круг, который вы начали, вам же и завершать. Даже смерть может быть совершенной.
— В смерти Джоша Питерса не было ничего совершенного. Если вам хоть что-то известно, пусть даже в незначительной мере — я прошу, помогите. Мы ведь такие же люди, как вы.
— Вы принадлежите миру земли, — произнес нараспев Усугук. — Я принадлежу миру духов. Когда-то, очень давно, я сам пресек свою жизнь. И не могу возвратиться.
Маршалл сидел молча, в глубоком раздумье. Наконец он откашлялся.
— Позвольте мне кое-что вам рассказать. Когда-то мне тоже довелось пресечь жизнь… но не свою, а своего лучшего друга.
Усугук медленно открыл глаза.
— Двенадцать лет назад я служил в морской пехоте. В Сомали. Наш отряд три дня обстреливали повстанцы — дом за домом, чулан за чуланом. Моему другу было приказано организовать форпост. Приказ оказался не вполне внятным, и он опередил свою группу. Я увидел, как кто-то движется через площадь. Было темно, и я решил, что это вражеский снайпер. И я застрелил его. — Маршалл пожал плечами. — После этого я поклялся, что никогда больше не возьму в руки оружие.
Усугук неспешно кивнул. Снова наступила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием костра и мрачным завыванием вьюги.
— Это было не убийство товарища, — сказал шаман, открывая глаза.
Маршалл удивленно посмотрел на него.
— Вы что, тоже служили?
Усугук проигнорировал вопрос.
— Это была просто ошибка.
— Но в нашем отряде еще ни один солдат не погибал от рук своих. Мне было велено солгать, чтобы скрыть случившееся. Когда я отказался, мой командир постарался, чтобы меня выбросили из армии с лишением всех прав. Я… мне потом пришлось самому сообщить подробности о смерти моего друга. Его жене.
Усугук что-то тихо проворчал и пошарил в своем мешочке. Разгладив перед собой шкуру, он бросил на нее горсть амулетов и тщательно изучил, каким образом они упали.
— Ты сказал, что поклялся никогда больше не брать в руки оружие. Это особая клятва. А теперь? Что ты собираешься делать теперь?
Маршалл глубоко вздохнул.
— Если вокруг действительно бродит кто-то, готовый всех нас растерзать, я сделаю все, что в моих силах, чтобы убить его первым.
Усугук посмотрел в огонь, затем повернул морщинистое невозмутимое лицо к Маршаллу.
— Я пойду с тобой, — сказал он. — Но знай, сейчас я забираю чужие жизни лишь для того, чтобы поддерживать свои силы. Дни моей охоты для других давно закончились.
Маршалл кивнул.
— Тогда я стану охотиться за нас обоих.
37
Пенни Барбур хотела забрать с собой все. Базу экспедиции, базу образцов, наработки коллег-ученых. Однако не получилось забрать ничего. Двое солдат, Марселин и Филипс, вид у которых был весьма встревоженный, несмотря на винтовки, просто не дали ей на это времени. Барбур, Чену и еще четверым из киношников велели быстро переодеться в самую теплую одежду и взять с собой документы. Группу собрали в офицерской столовой, сверили имена со списком, а затем сопроводили всех на верхний уровень базы. Филипс шел впереди, Марселин сзади. В полной тишине они быстро шагали по коридорам, останавливаясь на каждом перекрестке, пока Филипс разведывал обстановку. Добравшись до центральной лестницы, беглецы поднялись наверх и пересекли вестибюль, казавшийся в приглушенном ночном освещении фантастическим подземельем. В раздевалке толпились люди; стоило открыть дверь, как к вошедшим тут же повернулось множество лиц, осунувшихся от длительного напряжения.
Во главе группы стоял Гонсалес с ручной тележкой, заполненной оружием и боеприпасами, которых хватило бы на маленькую армию, методично проверяя каждую огнестрельную единицу. Кивнув солдатам, он передернул затвор пистолета, который только что внимательно осмотрел, и сунул его в кобуру.
— Это последние? — спросил он.
— Так точно, сэр, — ответил Марселин, передавая сержанту список.
Тот пробежал его глазами, что-то одобрительно проворчал и отложил в сторону, а затем посмотрел на часы.
— Каррадайн будет готов к погрузке через пять минут. — Он повернулся к собравшимся. — Итак, слушайте. Одевайтесь как можно теплее. У нас есть дополнительные перчатки, шарфы, вязаные шапочки — все они в этой коробке. Когда я дам сигнал, мы выйдем наружу. Все должны следовать за мной, прямо к трейлеру, соблюдая полную тишину. Вопросы есть?
Никто не ответил.
— Тогда за дело.
Послышался скрежет металла — почти три десятка шкафчиков одновременно открылись. Распахнув свой, Барбур надела парку и обмотала вокруг шеи шарф, а затем прихватила из большой картонной коробки, стоявшей посреди помещения, вязаную шапочку и натянула ее себе на уши. Немного подумав, она сунула в один карман дополнительный шарф, а в другой — еще пару перчаток.
— У меня вопрос, — хрипло проговорил бригадир подсобных рабочих.
Крил. Он единственный не надел парку и стоял у стены, скрестив на груди мускулистые руки. Гонсалес посмотрел на него и кивнул.
— Что вы собираетесь делать после того, как грузовик уедет?
— Мы собираемся покончить с убийствами.
— То есть вы намерены устроить охоту на эту тварь?
— Кем бы она ни была, думаю, она уже достаточно поохотилась. Теперь наш черед.
— Вас всего трое, — сказал Крил.
Гонсалес бросил взгляд на груду оружия и невесело усмехнулся.
— И что же? Вы считаете, этого недостаточно?
— Учитывая уровень царящей в армии тяги к сплоченности, думаю, чем больше народу будет, тем лучше.
Гонсалес прищурился.
— Вы служили, мистер?
Крил выпятил грудь.
— Третий разведывательный батальон, «Буря в пустыне».
Гонсалес поскреб подбородок.
— Вы ведь не из киношной компании, верно? Вы бригадир работяг.
Тот кивнул.
— Джордж Крил, из Фэрбенкса.
— Охотились когда-нибудь?
Бригадир криво усмехнулся.
— Только на людей в камуфляже.
— Этого достаточно. Хотите к нам присоединиться, мистер Крил?
Улыбка Крила сделалась еще шире.
— Совершенно бесплатно? Да я об этом даже и не мечтал!
— Ну вот и отлично.
Барбур с превеликим изумлением для себя услышала вдруг свой собственный голос.
— Мне кажется, вы совершаете большую ошибку.
Гонсалес повернулся к ней.
— Какую именно, мэм?
— Вы собираетесь выследить зверя, не имея о нем почти никакой информации. Салли и Фарадей сейчас в лаборатории, исследуют его кровь, выясняют все, что возможно. Чем больше вы будете знать о хищнике, тем больше у вас будет шансов его одолеть.
Глаза Гонсалеса сузились.
— Что они могут такого узнать, что нам поможет?
— Найти какое-то его слабое место. Выяснить, в чем он наиболее уязвим. В результате исследований.
— Пусть проводят сколько угодно исследований… получив его труп. — Гонсалес обвел взглядом раздевалку. — Ладно, господа. Следуйте за мной. Надеюсь, всем все теперь ясно?
Люди безропотно потекли в тамбур, где Гонсалес выстроил их в колонну по трое. Затем открылись внешние двери, за которыми бушевала метель. Все мигом поджались друг к другу, пробираясь сквозь снежную круговерть. Гонсалес шел впереди с винтовкой на изготовку, а капрал Марселин двигался сзади, таща за собой импровизированную волокушу с водой и аварийным запасом еды.
Барбур услышала грузовик еще до того, как увидела: ворчание работающего на холостом ходу дизеля пробивалось сквозь мрак. Она продолжала ковылять сквозь снежную бурю, наклонив голову, пока не налетела на идущего впереди человека. Подняв взгляд, она поняла, что процессия остановилась. Перед ними стоял грузовик, усыпанный крошечными желтыми огоньками, словно огромный праздничный подарок, пронзая лучами фар сверкающий снег. Каррадайн уже прицепил к нему трейлер Дэвис и стоял в его широких дверях, выбрасывая в снег шляпные коробки, вешалки с дорогими платьями, туалетные столики. На глазах у Барбур в воздух взвился маленький кожаный чемоданчик. Ударившись оземь, он раскрылся, вокруг веером разлетелись косметические наборчики. Ветер подхватил тонкую ночную рубашку и унес ее вверх, словно маленький парашют. На мгновение зацепившись за антенну трейлера, рубашка умчалась прочь, исчезнув в ночном небе.
Каррадайн удовлетворенно потер руки.
— Так-то лучше, — проговорил он сквозь грохот дизеля. — Ладно, давайте всех скопом сюда.
Гонсалес в последний раз пересчитал отъезжающих по головам.
— Заходите, — сказал он первому ряду. — Устраивайтесь поудобнее.
— Но не кучкуйтесь, — добавил Каррадайн. — Распределяйтесь поравномернее для баланса. — Он спрыгнул в снег. — Я оставил внутри рацию на батареях для связи с кабиной. Кому-нибудь можно ее доверить?
Поднялась чья-то неуверенная рука.
— Давайте мне.
Это сказал Фортнем.
Барбур смотрела, как в трейлер помогают забраться двум пострадавшим — Туссену, который едва держался на ногах, что-то тихо бормоча себе под нос и явно находясь под действием сильного успокоительного, а также Брианне с перевязанной головой, молча бросавшей по сторонам испуганные взгляды. По мере того как очередь постепенно продвигалась вперед, Барбур начала ощущать исходившее из открытой двери тепло. Каррадайн явно намеренно не отключал генератор, прогревая трейлер до последних секунд.
— Мне нужен кто-то в кабине, — сказал он. — Чтобы следить за приборами, если что-то пойдет не так.
— Могу попробовать, — сказала Барбур.
Каррадайн посмотрел на нее.
— Вы сможете справиться с GPS?
— Я специалист по компьютерам.
— Неплохо. Сейчас проверю брезент под брюхом, испаритель спирта, и — в путь.
Барбур отступила в тень тягача. Между тем в трейлер забрался последний беглец из ожидающей группы. Марселин подал наверх ящики с водой и аварийным запасом. Каррадайн в последний раз осмотрел машину, затем сунулся в трейлер, быстро глянул, что творится внутри, и, показав Фортнему на рацию, закрыл дверь. Обойдя грузовик, он отсоединил кабель электропитания. Трейлер сразу же стал темным, все лампочки мигом погасли помимо задних габаритных огней.
— Готовы? — спросил Гонсалес.
Король ледяных трасс поднял большой палец.
— Тогда удачи и счастливой дороги.
Каррадайн помог Барбур забраться в кабину, затем обошел тягач спереди и вскарабкался на сиденье водителя. Быстро сверив показания приборов с висевшей сбоку инструкцией, он застегнул ремень безопасности и взял с приборной панели рацию.
— Слышите меня?
— Слышим, — последовал ответ.
— Принято. — Он положил рацию на место и посмотрел на Барбур. — Готовы?
Она кивнула.
— Тогда погнали.
Каррадайн отпустил ручной тормоз, включил передачу, нажал на сцепление. Грузовик вздрогнул и медленно покатил вперед по снежной пустыне в тьму ночи.
Барбур смотрела в окно на клубящийся снег. Последними, кого она видела на базе «Фир», были трое солдат — Гонсалес, Марселин и Филипс, стоявшие возле пустых саней с оружием наготове, глядя им вслед.
38
Весь последний час в офицерской столовой царила лихорадочная активность. Одна за другой собирались эвакуационные группы, проверялась готовность людей, после чего солдаты сопровождали их наверх — в раздевалку. Гонсалес оттуда, по рации, пытался в который раз убедить Конти внять голосу разума и ехать вместе со всеми, однако тот, просматривая черновые материалы Фортнема на оставленной им цифровой камере, его даже не слушал. В конце концов сержант в сердцах заявил, что ни один киношник не стоит потраченного на него времени, и велел Конти сидеть, где сидит. «Вам хочется что-то снять? Снимете кровавые останки, когда мы убьем зверя». Тут вернулись Марселин и Филипс, чтобы забрать последнюю группу.
А потом в столовой остались лишь трое.
Кари Экберг посмотрела на двух других. Конти закончил просматривать материал и что-то лихорадочно черкал в блокноте, с которым, похоже, никогда не расставался. Вольф, завладевший двумя крупнокалиберными пистолетами, доставленными с оружейного склада, теперь готовил их к бою. Судя по тому, как он заталкивал большим пальцем патроны в запасные обоймы, можно было понять, что делать это ему не впервой.
Впрочем, Экберг от этого легче не становилось. Она все больше и больше сомневалась в том, что поступила правильно, решив остаться. Одно дело — преданность профессии, личные амбиции и все такое, и совсем другое — вживую столкнуться с некоей чудовищной машиной убийства. Весьма сомнительный шаг, вряд ли споспешествующий дальнейшей карьере.
Впрочем, она попыталась отбросить прочь мрачные мысли. В конце концов, разве двое ученых тоже не задержались на базе, чтобы сберечь полученные ими данные и образцы? С ними, кстати, предпочел остаться и профессор Логан. Как и доктор Маршалл… он, правда, был далеко, посреди воющей снежной бури. Но он непременно вернется. К тому же не стоило забывать о военных. Они, обученные сражаться и вооруженные весьма внушительным арсеналом, были готовы начать охоту на монстра, как только отбудет увозящий всех грузовик. Кстати, еще неизвестно, далеко ли он сможет уехать. Возможно, у нее куда больше шансов выжить здесь, в сухости и тепле, чем в трейлере посреди ледяной пустыни.
Конти отшвырнул ручку, еще раз пробежал взглядом по своим заметкам и посмотрел на часы.
— Грузовик только что убыл, — сказал он. — Пора.
Вольф отложил пистолеты.
— Что — пора?
— Снимать охоту, естественно. Она может начаться в любой момент. Не могу же я упустить эти кадры.
Вольф нахмурился.
— Эмилио, это несерьезно.